Глазарий языка

2021-11-15 12:00:18 ​​КАК ПИТЬ ДАТЬ

Заглавное выражение поста всем, конечно, известно. Раньше оно было довольно частотно, но в последнее время несколько утратило свой шарм. У этой экспрессивной конструкции есть своя небольшая история, которая хорошо иллюстрирует общие закономерности языковой эволюции.

Возьмем для сравнения несколько пар примеров однотипного употребления — разделенных сотней и более лет.

Пара первая.
1) наши дни: «Помогут, как пить дать помогут. Свои, академические, и помогут». (Борис Евсеев. Евстигней. 2010)
2) дни былые: «...вот хоть тебя, к примеру, взять, оплетут как пить дадут ― мигнуть не успеешь». (П. И. Мельников-Печерский. В лесах. 1874)

Пара вторая.
1) наши дни: «Ну, попал я в сиськину кулигу… Как пить дать, утопну. Воды-то сколько!» (В. Г. Галактионова. 5/4 накануне тишины. 2004)
2) дни былые: «Подловлю я эту Настьку, как пить дам!» (М. Е. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина. 1889)

Пара третья.
1) наши дни: «И все-таки Бомштейн протащил Горохову взрывчатку. Как пить дать ― протащил!.. Ну, щелкопер!» (Вадим Громов. Компромат для олигарха. 2000)
2) дни былые: «Раз вздумал один здешний барон, старичок, полечиться у него: как пить дал, отправил на тот свет!» (И. И. Лажечников. Басурман. 1838)

Из этих примеров ясно видно, что то, что для нас сейчас является вводной конструкцией, в которой «пить» застыло в форме инфинитива, для наших предков было нормальным придаточным предложением, в котором «пить» координировалось с подразумеваевым субъектом, принимая соответствующие формы времени, рода, лица и числа.

Проведенный нами регрессионный анализ материалов Национального корпуса русского языка показывает (см. прикрепленный график), что переломным моментом в истории «как пить дать» стал рубеж XIX и XX века. После этого времени вероятность употребления конструкции не в застывшей форме начинает резко стремиться к нулю, которого и достигает в 1950-е.

Таким образом, налицо все важнейшие признаки грамматикализации:
1) декатегориализация, утрата конструкцией своей конституентной (синтаксической) структуры;
2) смысловое выхолащивание (согласитесь: многие из вас, когда впервые столкнулись с «как пить дать», скорее всего, подумали о чем-то неприличном);
3) фонетическая редукция (главное ударение перешло на pʲidʲ, оставив datʲ роль скромной энклитики;
4) увеличение частотности конструкции в активной фазе ее изменения.

Механизмы грамматикализации изучены в лингвистике очень хорошо, и мы можем легко представить себе, в каком направлении шла бы дальнейшая эволюция «как пить дать», если бы в силу неких неведомых причин эта конструкция не стала восприниматься членами языкового сообщества как архаичная и немодная.

Если помечтать, мы вполне могли бы иметь в русском языке так называемый эвиденциальный маркер, обозначающий надежность высказывания, — как в каких-нибудь экзотических языках Америки. В результате продолжающихся процессов фонетического упрощения и регрессивной контактной диссимиляции кластера dd могло бы получиться что-нибудь вроде pizdʲ:

«Вакцинация спасла-пиздь мне жизнь». Открыть/Комментировать

2021-11-13 12:00:27 СКРЕПНЫЕ ИМЕНА

Не хотелось бы никого обижать, но кажется, что у многих русских писателей была привычка отмечать однокоренными именами-отчествами героев туповатых или пошлых, остановившихся в своем развитии и утративших способность меняться. (Мотивировка приема понятна: если сына называют, как отца, — о каком движении вперед тут можно говорить?)

Навскидку приходят в голову:

Максим Максимыч («Герой нашего времени»)
Сергей Сергеевич Скалозуб («Горе от ума»)
Илья Ильич Обломов («Обломов»)
Акакий Акакиевич Башмачкин («Шинель»)
Павел Павлович Антипов (Стрельников) («Доктор Живаго»)
Петр Петрович Белокуров («Дом с мезонином»)
Петр Петрович Лужин («Преступление и наказание»)
Иван Иваныч Чимша-Гималайский («Крыжовник»)
Дмитрий Дмитриевич Гуров («Дама с собачкой»)
Василий Васильевич Солёный («Три сестры»)
Илья Ильич Телегин («Дядя Ваня»)

Сравните с ними сложно инструментованные и ритмизованные имена героев сложных, изломанных, рефлексирующих:

Григорий Александрович Печорин («Герой нашего времени»)
Александр Андреевич Чацкий («Горе от ума»)
Родион Романович Раскольников («Преступление и наказание»)
Иван Петрович Войницкий (дядя Ваня Войницкий)
Ермолай Алексеевич Лопахин («Вишневый сад»)

Любопытна в этой связи пара имен из «Собачьего сердца»: Полиграф Полиграфович Шариков и Филипп Филиппович Преображенский. Похоже, профессор-естествоиспытатель представлялся Булгакову отнюдь не таким гениальным творцом, каким его вообразил себе режиссер Бортко. Открыть/Комментировать

2021-11-11 12:00:27 О ВРЕДЕ БОГАТОГО СЛОВАРНОГО ЗАПАСА

Это удиви тельное существ о с года ми не стари лось, хот я по срав нению с друг ими было старик ом.

В этой специально придуманной фразе, которую мы позаимствовали из одной научной статьи, программа Ворд (версия 2016 г.) не подчеркнет красной линией ни одного слова.

Программа Ворд очень умная и обладает богатым словарным запасом. Она знает слово «тельный» (то же, что «нательный»), знает слово «старь» (устаревший синоним к слову «старина»), знает названия нот и физических единиц, она знает англицизм «хот» (видимо, в качестве музыкального термина), знает слово «нения» (скорбная песня на похоронах).

И она знает глагол «срать» в форме деепричастия несовершенного вида с суффиксом «в», хотя такие деепричастия современной нормой квалифицируются как устаревшие.

Тот случай, когда от многого знания много печали. Открыть/Комментировать

2021-11-01 12:00:33 ЗАИМСТВОВАННОЕ УБОЖЕСТВО

Давным-давно в далекой галактике случилась война двух племен: одни обзывали своих врагов «ватниками», а те в свою очередь ругали их «укропами». Кто победил, мы уже не помним, но впечатление свежо: насколько же больше изобретательности проявили в битве нейминга эти самые укропы.

Дело в том, что наименование «укропы» появилось на свет в результате замены слова «украинец» на слово «укроп» — по той единственной причине, что первые три буквы этих слов совпадают. Степень остроумия словотворцев и глубину их интеллектуального поиска вы можете оценить сами. История же названия «ватник» намного более любопытна. Оно возникло в результате переосмысления морфемной структуры ранее существовавшего слова и метафоризации его корневого элемента: не куртка с ватной набивкой, а человек, у которого вместо мозгов вата. Поскольку то, во что вложен ум, всегда долговечнее, чем то, во что вложена вата, то и слово «ватник» надолго пережило своего оппонента.

История эта, конечно, не нова. Мы вспомнили о ней потому, что она кажется неплохой иллюстрацией убожества, которое повсеместно торжествует сейчас в нашем языковом творчестве. Все эти эксперты, лексикографы и просто сетевые остроумцы, бесконечно устраивающие всякие конкурсы неологизмов, выбирающие слова месяца и года, искренне восхищающиеся гением русского человека в обращении со своим языком, — все они как будто не замечают одной печальной истины: перед нами не словотворчество, перед нами словоумерщвление.

Возьмем для примера несколько наиболее актуальных примеров неологизмов — слов, появившихся в ковидную эпоху: «беззумие», «вакхцина», «домосек», «застрянец», «инфейкция», «ковидаст», «карантец» и т д. и т. п. Что их все объединяет? В основе таких образований лежит контаминация особого типа — объединение элементов двух языковых форм по принципу их частичного звукового сходства. (Это, конечно, не особая примета коронавирусных неологизмов; достаточно вспомнить тех же «укропов», а еще «либерастов», «пропагандонов» и проч.) По сути, перед нами каламбуры, основанные на обыгрывании формы слова, осознании ее несовпадения со значением, а точнее амбивалентности ему.

Почему это не очень смешно и чем это плохо? Сконструированные подобным образом кентавры утрачивают свою внутреннюю форму; морфемные границы смещаются или стираются совсем, теряется представление о сбалансированной соподчиненности элементов. Неслучайно в этих бесконечных неологических рядах равноправными членами выглядят уже какие-то абсолютные, распространяющие вокруг себя душный трупный запах чудовища вроде «QRестоносец». Вдыхание жизни в этих лексических франкенштейнов — занятие столь же бессмысленное, сколь и бесполезное. Они издохнут еще до того, как роботы гугла успеют трижды переиндексировать страницы, где они появились.

Хорошо это или плохо, но русское языковое творчество невозможно на внеморфемном уровне. Такие штучки широко распространены в современном английском, в котором от деривационной морфологии остались лишь жалкие лоскутки, — иными словами, распространены от бедности и убожества. Но отчего же у нас? Ведь ежику понятно, что то, что мы наблюдаем сейчас у себя, — это никакие не проявления языкового гения русского народа. В большинстве своем это жалкие кальки кастратов.

Кастральки, как сказали бы они сами. Открыть/Комментировать

2021-10-22 12:00:46 А БЫЛА ЛИ ДЕВОЧКА?

В английском языке повитуху с давних пор называют midwife. В последнее время люди, озабоченные проблемой гендерного неравенства, стали протестовать против сексизма этого наименования и предлагать заменить его на политкорректные midwife or midhusband, midperson, midsomeone и тому подобное.

Эксперты-лингвисты пытаются разъяснить озабоченным, что в среднеанглийском midwif часть mid означала 'с', а часть wif — 'женщина'. Так что, с этимологической точки зрения, midwife указывает на того (неназванного и бесполого), кто находится вместе с роженицей. Пытаются, но, кажется, втуне. Возмущенный разум кипит, дискуссия продолжается.

Впрочем, возможно, поборники гендерного равноправия прекрасно осведомлены в этимологической стороне вопроса и требуют использовать корректные термины для описания ситуаций, в которых рожают мужчины, — то есть борются как раз за права последних. Поскольку мы не очень в курсе актуальных веяний и не знаем, кто именно теперь рожает, то должны допустить и такую трактовку. Открыть/Комментировать

2021-10-18 12:00:46 РАЗБИРАЛОВО

Обсуждая происхождение имен ситуаций на -лово типа «кидалово», В. И. Беликов отмечает: «Первая известная мне фиксация этих образований — машинописный словарик жаргона, составленный в 1977 г. в Ленинграде в кругу Б. Б. Гребенщикова … куда включены слова “кидалово”, “стебалово”, “торчалово”, “шмыгалово”».

И далее: «Истоки словообразовательной модели на -лово неочевидны, но ясно, что к концу 1970-х она стала продуктивной в неформальных молодежных группах Ленинграда. …Продвижение этой модели в Москву и другие регионы первоначально шло в среде хиппи... Во второй половине 1980-х гг. в Москве (и, по-видимому, в других городах) о продуктивности этой модели вне среды хиппи говорить еще нельзя… Напротив, в Ленинграде к этому времени такой тип словообразования вполне укоренился среди лиц в возрасте 30—35 лет, независимо от их социального прошлого/настоящего…».

Об этих же образованиях автор словаря сленга хиппи Ф. И. Рожанский писал: «Странным выглядит тот факт, что если для сленга в целом характерно сохранение словообразовательных моделей русского языка, то в данном случае не удается найти в русском языке соответствующую словообразовательную модель».

Существительные типа «кидалово», «винтилово» воспроизводят строение топонимов типа Горелово, Пыталово, Большое Опочивалово (деревня в Новгородской обл.) и т. п. Но почему вдруг топонимы послужили образцом для образования обсуждаемых существительных?

Сложно в этой связи не вспомнить, что Ленинград/Петербург находится в ожерелье финских по происхождению географических названий на -лово: Сертолово, Лесколово, Гарболово, Мистолово, Энколово, Васкелово, Кузьмолово, Варкалово, Ёксолово, Кисколово, Лемболово, Лаппелово, Лупполово, Рапполово, Варзалово, Хиттолово, Акколово, Вакколово, Коммолово и др. Не послужила ли эта назойливость карельской топонимии толчком к образованию существительных с той же финалью?

Об этом же пишет И. Б. Левонтина: «дело, скорее всего, в электричках, идущих с Финляндского вокзала, “Парголово”, “Кавголово”…»

Акцентологическая модель, конечно, другая (в финских названиях ударение на первом слоге), но бог знает, что было у этих хиппи в голове… Открыть/Комментировать

2021-10-13 12:00:32 ЗАЧИНАТЕЛЬНАЯ ЭКСПРЕССИЯ

Когда ученые-этимологи приходят в отчаяние, они прибегают к спасительному объяснению — «экспрессивное происхождение». Речь идет о том, что некоторый звук появляется из ниоткуда или заменяет собой другой для пущей выразительности. Причем чаще всего экспрессивное происхождение усматривают у звуков «ш», «х», «ц».

Например:

«хлопоты», в других славянских языках находим начальное «к», ср. польск. kłороt «забота, беспокойство» и др.; рус. начальное «х» — экспрессивного происхождения (М. Фасмер);

«хаять» — экспрессивный варианта глагола «каять(ся)» (Н. М. Шанский);

«куцый» — экспрессивный вариант праслав. kǫsъ, продолженного в рус. «кусок», «кусать» (М. Фасмер);

«цапать» — «экспрессивное слово … практически не имеющее истории» («Этимологический словарь славянских языков»);

«шнырять» — из «нырять» с экспрессивным «ш» и так же «шпарить» из «парить» (О. Н. Трубачев);

«шмара» диал., жарг. ‘проститутка’, ‘любовница’ — из «мара» < «Марья» с начальным экспрессивным «ш» (Е. С. Отин).

Итак, «ш», «х», «ц». Ну да. «Шо це за херня» — слышите, как экспрессивно звучит? Открыть/Комментировать

2021-10-07 12:00:27 КТО ТЫ — ВОРВАНЬ ТУХЛАЯ ИЛИ КАЗЮК — СМОЛЯНАЯ ЖОПА?

В «Истории одного города» автор писал: «По соседству с головотяпами жило множество независимых племен, но только замечательнейшие из них поименованы летописцем, а именно: моржееды, лукоеды, гущееды, клюковники, куралесы, вертячие бобы, лягушечники, лапотники, чернонёбые, долбежники, проломленные головы, слепороды, губошлепы, вислоухие, кособрюхие, ряпушники, заугольники, крошевники и рукосуи».

Позднее, отвечая на обвинения рецензента в «глумлении над народом», Салтыков-Щедрин отмечал, что все эти названия он не выдумал, а позаимствовал у «любителей русской народности», в частности И. П. Сахарова и В. И. Даля. Действительно, согласно «Сказаниям русского народа» Сахарова «моржеедами» называли жителей Архангельска, «лукоеды» — это арзамасцы, «гущееды» и «долбежники» — новгородцы, «клю́ковники» — владимирцы, «куралесы» — брянцы, «вертячие бобы» — муромцы, «лягушечники» — жители подмосковного Дмитрова, «лапотники» — из Клина, «чернонёбные» — из Коломны, «проломленные головы» — жители Орла, «слепороды» — жители Вятской губернии (Кировской области), «вислоухие» — населяли Ростов Великий, «кособрюхие» — рязанцы, «ряпушники» — жили в Твери, «заугольники» — в Холмогорах, «крошевники» — из села Копорье в нынешней Ленинградской области , «рукосуи» — из Чухломы, что на север от Костромы.

Набор источников Щедрина был ограничен, между тем с конца XIX века русские коллективные прозвища фиксировались многократно и в большом количестве. В 2011 году вышел «Словарь русских коллективных прозвищ», подготовленный Ю. Б. Воронцовой из Екатеринбурга, где обобщены соответствующие данные из разных источников XIX — XX вв.: записей фольклористов и этнографов, диалектных словарей, картотек лингвистических экспедиций.

В словаре свыше 3000 наименований, и географически они распределены крайне неравномерно: так, треть всего материала приходится на Архангельскую область, много коллективных прозвищ записано в Вологодской, Костромской, Вятской/Кировской областях, немало их на Урале, в Нижегородской области и Татарстане, и, напротив, материал южнорусских, а также большинства сибирских и дальневосточных регионов очень скуден.

Подавляющее большинство прозвищ относится к жителям мелких населенных пунктов, самоназваний при этом немного, в основном это наименования, «внешние» по своему происхождению. Одно и то же прозвище может относиться к населению различных, иногда географически весьма удаленных друг от друга районов.

Просмотрев словарь, специально для нового Щедрина мы выписали несколько приглянувшихся нам наименований с указанием адресатов прозвищ:

аду́и пузатые (северо-восток Костромской обл.);
банные затычки (Великоустюгский р-н Вологодской обл.);
бесенятушки (Пудожский р-н Карелии);
бесщлены (Уфа);
брюхоболены (Ялуторовск в Тобольской губ. / Тюменской обл.);
волчьи объедки (Осташков в Тверской обл.);
во́рвань тухлая (Астрахань);
гагары безногие (Медвежьегорский р-н Карелии);
гробокрады (Симбирск / Ульяновск);
долгопузики (воронежские переселенцы в Астраханской обл.);
желтопупые (коренные жители Сибири);
жженые оглобли (Каргопольский р-н Архангельской обл.);
жидокопы (Слободской в Вятской губ. / Кировской обл.);
жопари (Кирилловский р-н Вологодской обл.);
икотники (вдоль р. Пинеги Архангельской обл.);
казюки — смоляная жопа (Тула);
кислогнёздые (Борисоглебск в Воронежской обл.);
кишкоброды (берег Белого моря);
костогрызы (гористая часть Кубани);
кочанники (То́тьма в Вологодской обл.);
кошкодавы (Бежецк в Тверской обл.);
красноязыкие (Великий Устюг);
мокродырики (Прионежский р-н Архангельской обл.);
низкосракие (Устьянский р-н Архангельской обл.);
пончики-мамончики (Няндома в Архангельской обл.);
пришивные головы (Каргопольский р-н Архангельской обл.);
пузо холодное (Владимир);
свинцовые пятки (Пензенская обл.);
ухорезы (Сызрань);
холщовые голяшки (казаки на Алтае);
чудь белоглазая (Каргополь в Олонецкой губ. / Архангельской обл.). Открыть/Комментировать

2021-09-23 12:00:48 ПОЛНАЯ КАТАСТРОФА

Вы же тоже часто говорите «жопа» или «задница», когда хотите сказать, что все очень плохо, что произошла катастрофа? Не стыдитесь. У этого словоупотребления благородная, освященная веками традиция.

Сегодня слово «катастрофа» используется в значении 'ужасное бедствие'. Однако много-много лет назад оно употреблялось в качестве театрального термина, означающего неожиданную развязку или финальное событие драматического произведения (от древнегреческого καταστρέφω 'поворачивать, опрокидывать, оканчивать').

Поскольку главным драматическим жанром древнего мира являлась трагедия, эти неожиданные развязки были по преимуществу очень печальными — и значение «катастрофы» предсказуемо расширилось. Слово стало метонимически применяться к любому виду несчастливого конца, а еще через несколько веков приобрело свой нынешний смысл.

Впрочем, некоторое время воспоминание о том, что «катастрофа» как-то связана с конечной, задней частью чего-либо, сохранялось. Во второй части «Генриха IV» Фальстаф, ругаясь с хозяйкой, говорит: Away, you scullion, you rampallion, you fustilarian! I’ll tickle your catastrophe. В русском переводе последняя фраза принимает свойственный нашей нации стыдливо-благообразный вид: «Прочь, судомойка, прочь, бешеная баба, мразь, — а не то тебе влетит!». Строго же говоря, Фальстаф обещает надрать женщине задницу.

Итак, Шекспир называл жопу катастрофой — а ты называешь катастрофу жопой. Норм. Открыть/Комментировать

2021-08-30 12:00:36 АНАТОМИЧЕСКОЕ

Читаем «Этимологический словарь русского языка» издательства МГУ:

«“Копчик” (кость в конце позвоночника) … возможно, восходит к “кобчик” ‘небольшая хищная птица из семейства соколиных’ с оглушением “б” в “п”…

“Кобчик” … образовано … от утраченного “кобец” ‘кобчик’… которое как название птицы, используемое в целях гадания, образовано от глагола kobiti ‘ворожить, гадать, в частности по полету птиц’, производного от … “кобь” ‘гадание, ворожба’…».

Вы прочитали научную интерпретацию выражения «жопой чует». Открыть/Комментировать