Beshley

2022-02-15 22:11:25 Она хотела бы уехать далеко-далеко. Хотя бы в Словакию. Но ей некуда ехать. Это всего лишь глупая мечта. Она должна вернуться к мужу.

«И ещё у неё всего один глаз», — напомнил внутренний голос.

Да блять. Даже плюшевая черепаха не может нормально жить. Открыть/Комментировать

2022-02-15 22:11:25 Преподавательница чешского языка выслала видео, в котором другая преподавательница чешского языка сидит с одноглазой плюшевой черепахой и рассказывает, что черепаха сейчас наденет классную футболку, удобные ботинки, возьмет деньги, сядет на велосипед и поедет их тратить.

"То есть даже одноглазая черепаха, — думала потом я, торопливо надевая свитер, ботинки и кидая кошелек в сумку, чтобы после работы купить себе сельдерей, — живет лучше, чем я".

У одноглазой черепахи Божены есть даже машина. Она курит сигареты, ходит по ресторанам, любит классическую чешскую кухню и не отказывает себе в удовольствии съесть шоколадный торт.

"Почему черепаха курит? — спросил некто Томас под видео на ютубе. — Пусть она лучше пьет белое вино".

"Почему никто не спрашивает, какого хера черепаха не работает и откуда у нее деньги?!" — возмущалась я про себя в трамвае. Экономика черепашьей жизни беспокоила меня тем больше, чем быстрее приближался офисный день, а с ним — ощущение, что моя собственная жизнь проходит если не бессмысленно, то непонятно.

У меня два глаза, но нет машины, мне нельзя шоколадный торт, а курить я бросила. Я не хожу по ресторанам, я заканчиваю работать в девять часов вечера. Иногда я, конечно, пью белое вино, но после тридцати уже приходится думать, с какой головы вставать в будний день.

Плюшевая черепаха Божена лишена мыслей. И наделена экономической свободой, свободой передвижения и бессмертием.

Как бы я ни старалась, мне до нее далеко.

«Может быть, ей платят пенсию по инвалидности, — осторожно заметил внутренний голос. — Может быть, ей 150 лет, и она скопила себе на старость. Может, у неё родители — акулы капитализма! Или есть какой-нибудь черепаха-муж».

Под натиском моего отчаяния внутренний голос сдался. «Не мешай мне делать себя несчастной», — попросила я.

***
На другой день, открыв в одиннадцатом часу вечера домашнее задание по чешскому языку, я увидела строчку: «Опишите день черепахи Божены. Что она делала сначала, потом и в конце?»

Яростно налив себе какао и не с первого раза переключив раскладку клавиатуры, я приступила к описанию чужой, притягательной жизни. Жизни одноглазой плюшевой черепахи.

«Черепаха Божена собирается в путешествие, — набрала я на чешском. — Она взяла сумку, надела чистую футболку, ботинки и взяла с собой загранпаспорт».

«Сучка», — подумала я, вспомнив, что черепаха ещё размышляла, не выехать ли ей между делом в Словакию.

Но дальше мне стало сложно: я хорошо помнила, что делала черепаха сначала и что она делала потом, но совершенно забыла, каким был конец ее путешествия. Открыв видео, я прослушала историю черепахи Божены ещё раз.

И тут мне стало не по себе.

Детали черепашьей жизни, ускользнувшие от меня при беглом просмотре, совершенно меняли повествование: во-первых, черепаха Божена отправилась на прогулку в субботу.

«То есть, может быть, она все-таки работает», — прищурилась я.

Во-вторых, она надела чистую футболку, чтобы не вонять. «Не хотела смердеть (nechtěla smrdět)», — отчётливо произнесла преподка на чешском и зажала руками нос.

«То есть она не моется, — поняла я. — То есть, может быть, у неё депрессия».

Потом выяснилось, что денег у черепахи Божены не то чтобы много: преподавательница долго считала на камеру черепашьи монетки. А когда зашёл разговор о том, что черепаха Божена курит — вдруг выяснилось, что курит-то она…в тайне от мужа!

«Я же говорил, что у неё есть муж», — выскочил внутренний голос.
«И он абьюзер, — ахнула я. — Господи, ей приходится скрывать от него свои привычки! Эта козлиная черепаха контролирует ее жизнь!»

Дальше больше. Черепаха Божена выехала в город, съездила на пустой стадион, где никого не было из-за ковида, потом заехала в костёл и прослушала мессу, затем попробовала зайти в бассейн, но вспомнила, что забыла плавки, и наконец отправилась есть шоколадный торт. Загранпаспорт ей не пригодился.

Боже мой. Депрессивная женщина-черепаха скитается по городу и нигде не находит места, нервно курит одну за одной и в отчаянии покупает на последние деньги дешёвый килограмм быстрых углеводов. Вечером ей придётся вернуться домой. Открыть/Комментировать

2022-02-07 20:36:32 Второй раз пишу в твиттере про чешскую сауну, и второй раз происходит возмущение умов. Вопрос встает преимущественно у мужчин. Звучит так:
— Что мне делать с эрекцией?

Со мной никогда не случалась эрекция в бане. Более того, в силу некоторых обстоятельств моей жизни, у меня вообще никогда не случалась эрекция. И ответы я могу давать лишь из личного опыта взаимодействия с явлением.

Так вот: сколько бы я ни ходила в чешскую сауну, где в парилках все сидят голыми или едва прикрывшись простынкой, мужская эрекция еще ни разу не вмешалась в происходящее. Ни у кого не вздыбилось полотенце. Никто не выбросился в ледяную купель. Не забился в угол, чтобы потеребонькать. Как-то выживают в чешской сауне мужики! Я в московском метро больше дрочеров видела (двоих), чем в пражской парилке (ноль).

"Человек не животное, — аккуратно говорю я восставшим. — Может ведь отличить ситуацию, располагающую к демонстрации возбуждения, от ситуации, когда потные голые люди в дурацких войлочных шапках заняты медитативной кардионагрузкой средней интенсивности".

"Человек, — говорят мне, — может, и отличит. Но хуй встает, когда ему вздумается".

Тут у меня возникает встречный вопрос: да что это за магический хуй такой, о котором все говорят и который никто не видел? И как вы живете, его обладатели? Выходите ли из дома? Бываете ли в кино? Что происходит с вами летом, когда женщины и мужчины ходят почти раздетыми? ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ В МЕТРО?

Закрадывается подозрение, что средний автор русскоязычных комментариев про властвующий над ним стояк — человек совершенно не социализированный. Сообщение о том, что где-то можно увидеть живую голую женщину вызывает в нем ажитацию. А сведения о том, что люди способны не сексуализировать других людей в бане, — сомнение, недоверие, злость.

"Что это за голая женщина, на которую не стоит?" — и требуют предъявить фотографии.

"Что это, блять, за мужчины?" — беспокоятся женщины в комментариях и репостах.

Я не знаю, что мы за люди. Вижу, что очень переживающие. Мучимые телесностью. В общем-то, никому не нужные.

А ведь история, которая вызвала столько гнева, — очень простая. Законченная. И не требует пояснений.

Пражская сауна. Полумрак парилки. Голый русскоязычный парень спрашивает меня и мою подругу:
— Девушки, а в бассейн плавки надо надевать?

— Тут везде все голые, — отвечаем.

— Ну, чтобы никто не подумал, что я извращенец, и всё такое...

— Вы просто не ведите себя, как извращенец, — говорит моя голая подруга. — И все будет в порядке. Открыть/Комментировать

2022-02-04 22:13:36 Это заявление Московского еврейского кинофестиваля: "... тяжело осознавать, что ваш коллега, который на протяжении двух лет корректно и уважительно взаимодействовал с сотрудниками МЕКФ, в это же время выстраивал чудовищные, наполненные манипуляциями и агрессией отношения со своими близкими".

Речь про Егора Беликова, кинокритика, который в шоу Ксении Собчак заявил, что избил свою девушку Ольгу Житпелеву САМ ТОГО НЕ ЗНАЯ. (Он был без контактных линз. И это, блять, не шутка.)

Московский еврейский кинофестиваль объявил, что прекращает сотрудничество с Беликовым, который был его куратором программы художественного кино, а для пострадавших девушек объявляет сбор средств.

Такой реакции мы, кажется, еще не видели. И я считаю ее важным событием.

Культуры отмены не существует, что бы ни говорили об этом противники этики в отношениях: наказывают немногих, большинство из них вскоре реабилитируются. Отменить агрессора в России — и вовсе невыполнимая задача. Ни на каком уровне, начиная с самого высокого, и заканчивая самым ничтожным. Анонимные свидетельства многочисленных домогательств, проверенные журналистами, или фото с побоями, опубликованные под своей фамилией, — не важно. В стране, где не работает судебная система, общество боится, что появится неуправляемая альтернатива.

Я перестала вступать в споры и доказывания, объяснять, почему так важно давать оценку поведения агрессора, который в большинстве случает не планирует исправляться, и не сосредотачиваться на поведении его жертв, большинство из которых добровольно пойдут в терапию и разберутся с причинами и следствиями. Для меня это стало пустой тратой сил: кто не понимает — тот не поймет. Как не почувствует бесчувственный, и не помучается совестью бессовестный человек.

Объяснения когда-то совершенно не помогли мне самой. Но помогли действия: помогает терапия, помогает лечение ПТСР, помогает поддержка. Поэтому публичный сбор средств на терапию и реабилитацию пострадавших кажется мне важным этапом. Само появление этого осознанного отношения к ущербу, зафиксированное, опубликованное понимание того, что после травматичных отношений нужно восстановление — я вижу как очень крутой шаг вперед.

А что касается наказаний... во всех историях, которые я наблюдала лично, мудаки в конечном счете всегда находили способ наказать себя сами.

https://collect.mjff.ru/ Открыть/Комментировать

2022-02-04 16:11:28 Моя коллега Екатерина как-то сказала, что кашляла, как шакал. Не помню уже, где она кашляла, как шакал, и какие события ее к этому привели, но выражение — кашляла как шакал — мне очень понравилось.

Сейчас, когда с первых симптомов ковида истекло уже четырнадцать дней моей жизни, я тоже могу сказать:

КАШЛЯЮ КАК ШАКАЛ.

Я словно хочу борзо облаять проходящих мимо людей, мониторы рабочих компьютеров (а чего они перезагружаются так не вовремя?) и особенно эти водянистые помидоры в столовой, но только глухо и сипло бухаю что-то в пространство, чаще всего — в свою маску. Ещё мне почему-то кажется, что я кашляю как сутулый шакал, но об этом я расскажу массажисту.

Омикрон настиг меня в отпуске. И нельзя сказать, чтобы он выпрыгнул из-за спины, из-под земли или как, прости господи, финский нож. Просто к моменту моего приезда, ожидавший меня возлюбленный уже успел навестить в больнице перенёсшего пневмонию дедушку, разразился соплями и горлом, заразил всю семью.

— Ну и заболею, — сказала я, отобрав у партнера маску, в которой он мужественно собирался лечь спать.

Ну и заболела.

Кстати, не сразу. Омикрон учёл мои планы: когда возлюбленный выздоровел, мы съездили на Мертвое море, съездили на Красное море, купили мне новые джинсы в Эйлате (текст о том, что у меня выросла задница вы, конечно, уже читали), вернулись в Тель-Авив, и вот тут-то я заболела.

— Это же мы, наверное, заразили все Мертвое море, — сокрушалась я. — И весь Эйлат. И эту женщину Ладу, которая делала мне грязевые обертывания, заразили тоже.
— Может быть, это она тебя заразила, — буркнул встревоженный партнёр.

Социальная ответственность мучила меня только два дня: я температурила, кхекала, много спала. В общем, болела с комфортом. На третий день у меня заболело горло.

На четвёртый день я плакала от того, как сильно у меня болело горло.

Пронзало лезвием. Швейной иглой. Финским ножом! (Ну хоть где-то он должен быть к месту.) Бактерии играли в крокет морскими ежами. Я лезла на стенку, ныла, ругалась, но сглатывала, как маньяк. Сглатывала прямо в ад. Прямо в пекло. Прямо на жёрнов моей воспаленной души.

«А вдруг сейчас будет не так уж больно?» — БОЛЬ БОЛЬ БОЛЬ УЖАС СТРАДАНИЕ БОЛЬ — «А слабо повторить?»

Возлюбленный ходил скорбными кругами вокруг одеяла, давшего мне пристанище, и говорил, что это он во всем виноват. Даже не знаю, чем бы это все кончилось, но, наконец, были призваны мама и папа — по совместительству врачи. На дом был тут же доставлен еврейский антибиотик — бульон. Горячие вареники. Все виды обезболивающих. И главное — какие-то веселящие капли, которые выдают несчастным больным в преддверии операций. Я приняла сразу все и ужасно развеселилась.

Честное слово, если бы не капли, я бы в конечном итоге вырвала себе горло.

На шестой день боль пошла на спад.

Уезжая обратно в Прагу, напичканная тестами, таблетками и каплями для носа, спросила партнера, как поживает его 95-летний дедушка, с которого все началось.

— Ты знаешь, он пережил холокост, голодомор, коммунистов и весь советский союз. Короче, дед норм.

Я хотела в ответ сказать, что во всей нашей глупой истории отпуска только это, пожалуй, самое главное.

Но раскашлялась как шакал. Открыть/Комментировать

2022-02-01 21:40:31 Болею, ем мало, рассчитывала перед отпуском похудеть. Но тут приезжает купальник. И не налезает так, что хочется сказать не налазит: впивается, жмёт, задница глядит отовсюду, да ещё и выглядит — как уползающее из бабушкиной кастрюли тесто. «Всё, — думаю, — отрастила».

Тут же вспомнились зловещие ёлочные огоньки, запахи тёплой кухни, мандарины испуганно жмутся друг к другу, телевизора ор, и я — склонившись над горами оливье — спрашиваю подругу:
— Майонеза-то надо сколько?
А она говорит:
— Хуярь.

«Нахуярила», — говорят мне из зеркала мои же, с укоризной, глаза.

Ладно! Я человек терапевтированный, умею принимать себя. Задница есть задница. Если бы у меня мозг на майонезе отрос — вот была бы проблема: жопа хотя бы молчит и ни с какими идеями не приходит посреди ночи. С мозгами надо коммуницировать: рептильный мозг ублажать, нейронные связи наращивать, спать вовремя, пить витамины, в худшем случае — антидепрессанты. А задницу, что? Кремом намазала, пожамкала и забыла. Если бы не купальник этот, я бы её за проблемную зону и не считала.

«А что скажут люди?»

Вот это, конечно, вопрос. И стоило только о нем подумать, как за плечами выстроилась непобедимая, призрачная стена. И первый же призрак — подтянутый, стройный как кипарис Д., любовь моя институтская, говорит: «Купальник надо оставить, пока не влезешь. Помнишь, ходили бегать за два квартала, чтоб ты похудела? Вот, утречком опять побежишь». Такое я помню. Такое почему-то не забывается. Тут выступает другой эксперт — сомнительных предпринимательских качеств бизнесмен В. (сомнительных, потому что разорился и чуть не сел, без всякой на то злой воли), худой как жердь. «Я, — говорит, — считаю, что шея у женщины должна быть лебединая, талия — осиная, а ноги…ноги должны быть как циркуль». Тут я вспомнила, что и десять лет назад не могла вообразить себе эту женщину. Следом вышел высоченный дирижёр К., повертел нервическими пальцами палочку, повздыхал, наконец произнёс пространную речь о течении времени и о том, как оно — время — падает на женскую красоту, словно молот Малера. Я только глаза к потолку завела. Вечно эти артисты: наговорят красивых слов, а начнёшь разбираться — бессмыслица. Ну какой еще молот? И при чем тут увядающая красота? У меня жопа выросла, а не отвалилась.

(Лукавый, конечно, вопрос «Что скажут люди?» Люди по большей части молчат, а говорят, как и я, — с голосами, с собственной выдумкой, со своим страхом. Люди — это такое множество, которое постоянно сужается до нескольких дураков, однажды доверительно сообщивших тебе феноменальную глупость.)

«А вот у женщины в соседней квартире жопа — меньше в два раза», — между тем, встрял в мои размышления журналист Г., который всегда отличался наблюдательностью и никогда не отличался тактичностью.

Терпение моё, и без того натянутое словно злосчастный купальник, наконец, лопнуло.

«Так, — говорю, — мужики, вы чего такие хуевые у меня? Вам не стыдно? Уже расстались давно, а вы всё душните, гундите, газлайтите. Давайте уже, соберитесь, даю вам последний шанс. Скажите нормально: «Бешлей! Звезда ты наша утраченная. Дева ты наша огненная. Дура бриллиантовая! Пирожочек воспоминаний! Красивая у тебя жопа. Ну?»

Мужики застыдились, замялись, кто бороду почесал, кто подмышку. Наконец, подтянулись. Выстроились. Дирижёр палочкой своей волшебной взмахнул.

Воспели.

Ну могут же, а.

***
Уже оформив возврат дорогостоящего куска эластичного полиамида, подумала, что надо ведь что-то делать. Провести какую-нибудь работу. Коррекцию фигуры. Улучшить себя.

Взяла телефон и написала любимому М.:
«У меня для тебя благая весть. Выросла жопа! Ты должен быть очень рад». Открыть/Комментировать

2022-01-07 09:45:34 Наверху меня ждёт синнабон. Закрученная улиткой, вымазанная кремом булка. Я скажу: «Дайте мне синнабон». И мне дадут синнабон. Вот так вот просто. За одни только деньги. И ещё возьму кофе. И все у меня будет хорошо. Абсолютно все.

Точно лучше, чем прямо сейчас. Потому что прямо сейчас я-а-а-а-а…

— Вы заваливаетесь в ветки! — громко шепчет инструкторша по йоге, и вся группа выпадает из своих поз, чтобы это увидеть. «А то я, блять, не знаю, что я заваливаюсь в ваши гребанные ветки! Понаставили тут этих веток», — я пытаюсь думать про ветки расслабленно и беззлобно, но они натурально колют мне жопу. Опоздав на занятие, я получила место на коврике в окружении горшков с декоративными украшениями — гигантскими палками, выкрашенными в белый цвет. «Кому, блять, вообще пришло в голову украшать помещения палками? Сидел себе человек в позе лотоса и вдруг думает: «В этом углу не хватает каких-нибудь гармоничных палок ебаных». И поставил здесь эти палки, и теперь думает, что он молодец. Мудак ты с палками, а не молодец…».
— Вы заваливаетесь в другие ветки, — шепчет инструкторша. — Попробуйте найти баланс.

«Господи, — думаю я, меняя позу, — вот так рождаешься, растёшь, мечтаешь стать героем, который будет идти к своей цели, удачно лавируя между Сциллами и Харибдами, а потом в тридцать лет находишь себя человеком, который ищет баланс между двумя видами колющих жопу палок».

— У вас хорошо получается, — инструкторша показывает мне большой палец. — Главное, найти баланс внутри.

В следующее мгновение она предлагает поднять себя на руках, по-лягушачьи сложив коленки. Я не могу. Другие — могут, но странно: тонконогая девушка в зелёных лосинах впивается в коврик длинными пальцами, словно гарпия, женщина в облаке кудрявых волос свирепо разевает рот и сверкает глазами, мужчина с крючковатым носом делает спину таким колесом, словно вот-вот из нее вырвутся крылья, — полутемный зал наполняется изломанными фигурами, каждая из которых могла бы украсить фасады средневековых соборов. Я ложусь на коврик в сени ветвей и смотрю, как тени на стенах превращаются в химер и гаргулий.

Вскоре голос издалека разрешает всем последовать моему примеру, и тени меняют свои очертания, сливаясь в темное море с редкой волной. Море дышит, кряхтит.

— Ощутите своё тело. Почувствуйте, как оно изменилось. Закройте глаза. Сфокусируйтесь на дыхании.

Я закрываю глаза и думаю про свой синнабон. Вот уж когда я почувствую перемену: до синнабона и после него — разница в теле весьма ощутима. В моём внутреннем мире есть дырка для синнабона: кто и когда ее прогрыз — не известно, но в ней гуляет тоскливый ветер и нервная мысль. Съел синнабон — всё, нету мысли. Душевная целостность и лавандовый крем. «Наверное я плохой практикант йоги, — вздыхаю про себя. — Praktikantka, как сказали бы чехи. Надо стремиться к гармонии, к ясности мыслей, к расслабленности. Все эти люди вокруг, они ведь, наверное, думают о цветах удумбары. А я — тревожная русалка в ветвях дерев, — про сладкую булку и пятку крючконосого мужика. Какая шершавая пятка. Вот бы ее веткой потыкать». Пятка, словно ощутив мой взгляд, дернулась. Ах, да, нам велели закрыть глаза.

***
Повозившись в раздевалке с лосинами, молниями и носками, поблагодарив инструкторшу и получив свою галочку в абонемент, я поднялась в кофейню — зал для занятий по йоге располагался в ее цокольном этаже. На витрине лежали ломтики ягодного чизкейка, мячики из шоколадного бисквита, бейглы с лососем и вяленными помидорами. Последний синнабон в лавандовом креме пронесла перед моими глазами женщина в облаке кудрявых волос.
— Все занятие о нем думала, — она улыбнулась, кивнув мне.

Я постояла у витрины с имбирными шотами, которые выжигают внутренности на десять секунд, — размышляя, не выпить ли сразу два, три или десять, но потом махнула рукой и взяла чёрный кофе без молока. Впереди рабочий день и целая жизнь. И кто знает — может быть, наверху ещё будет ждать синнабон. Открыть/Комментировать

2022-01-01 16:46:13 Оливье отгремел, бенгальские огни сожжены и отправлены в мусорку. Гости выпровожены.

А Новый год никуда не делся, вот он: бесснежная улица за окном и красная черепичная крыша под белым, с голубизной, небом. Загаданные мечты в тяжелой голове — пока ещё очень лёгкие: мы верим, что сможем всё, потому что впереди год, и потому что у каждого года есть своя магия.

Я глотаю холодный чизкейк из пластмассового контейнера — в прошлом году я несла его из кондитерской, увешанная пакетами с рыбой, соленьями и сырами. В холодильнике ещё ждут остатки моих усилий, а кофейник ворчит.

Я люблю первое января, как люблю передышку между сетами упражнений, остановку поезда среди ночи и всезамирающий поцелуй на эскалаторе.

Впереди пока лучший год: мы ещё не придумали, как его испортить.

Вот бы и не придумать!

С Наступившим. Открыть/Комментировать

2021-12-17 10:02:48 Маленькая японка в больши очках — неизменная хостес крохотного суши-бара, спрятанного в подвале на улице, название которой я, разумеется, не помню — каждый раз, услышав заказ, говорит:
— Вы столько не съедите. Это много! Очень много! Это же сет для двоих!
В меню, под излюбленной мною строкой, нигде не указано, что для получения наслаждения от еды мне нужен сексуальный партнёр или хотя бы один друг. В меню не написано, что нельзя обожраться одной. Что сет «Хризантема» для женщины, которая гуляет сама по себе, — извращение или роскошь.
— Я нормально. Я съем, — утешаю японку.
Она в ужасе. Говорит:
— Вы, конечно, съедите, но зачем?
«Затем, что кто-то, заработав миллионы, желает заработать миллиарды, — думаю я, — а я хочу сет «Хризантема» и потом неподвижно лежать!»
Но вслух говорю:
— Все со мной будет в порядке.

Сначала приносят чай. Потом бокал вина. Потом из кухни за прилавком появляется чёрная доска и тянется мне навстречу: с такой доски можно прыгнуть за борт к акулам! Но нет: вся рыбка на ней, и уже никуда не плывёт — толстые куски сашими запутались в белой редьке, тунец в роллах горит, как завёрнутый в рис закат, а ряды нигири выстроились, чтобы запрыгнуть ко мне в рот, как выпрыгивают из аквариума золотые карасики — чтобы ничего уже в этой жизни больше не предпринять.

Первым делом я понимаю, что мне много. Вторым — вспоминаю корейские видео жанра мукбанг, когда субтильные темноволосые люди с палочками в руках цепляют гигантские куски разваренной свинины, жирную сосиску размером с песчаного червя, куриные ноги, утиные ноги, килограммы лапши, пчелиные соты, крабовые клешни и огромные куски льда: открывают изящно очерченный рот и разом втягивают в него всё. Меня часто интересовало, в какое измерение ведут желудки этих людей, бывает ли у них язва и несварение, и почему они, съедая столько тортов за раз, остаются неизменно прекрасными, а у меня от ириски, съеденной на летучке, вскочил прыщ.

В суши-баре я следую их примеру: втягиваю, как пылесос толстые куски рыбы, и быстро жую. Говорят, сигнал о насыщении чуть запаздывает, и я пытаюсь основательно его перегнать. Чтобы окончательно задурить организм — сопровождаю рисовые шарики щепоткой свежего васаби, от которого изнутри шпарит холодом прямо в темечко, в носу жжёт, а на глазах выступает влага. Когда на доске остаётся только хрустящий имбирь, я сижу на лавке вся красная, и не в силах вдохнуть, таращу глаза на японку, качающую своим японским каре.

Впереди расплата: надо добраться до дома, то есть пройти несколько улиц.

Тут-то мне и думается с тоской: ну конечно, мне нужен партнёр, даже, может быть, два партнера или даже целый совет сексуальных директоров, а ещё дети, собаки, коты, друзья, поклонники и коллеги, и даже вся эта толпа родственников под Рязанью — все мне очень нужны.

Как бы они меня сейчас подхватили и донесли! Открыть/Комментировать

2021-12-16 22:14:22 Мне не то чтобы сложно мыслить в позитивном ключе, но некто во мне постоянно находится в недоумении, и как вывести его из этого состояния, когда окружающая реальность бесконечно катится в удаляющуюся от нее пизду (которая, к тому же прошибает одно дно за другим), а я в своей жизни куда бы ни направлялась, все равно иду на хуй — не понятно.

Сегодня решила никуда не опаздывать. Людям, которые двигаются в разных направлениях с окружающим миром, такое сложно. Но я старалась.
— Хочу дойти до работы прогулочным шагом, — это я декларировала в пол, лежа на кушетке с дырой для лица, пока массажист разминал мне большой палец ноги. В этом пальце, по его утверждению, сосредоточилась вся боль моей шеи, что в общем контексте устройства мира — меня нисколько не удивило.

Лежать в дыре было грустно: клеенчатый пол, соринки, перекладина массажной кушетки. Я представляла, как выйду на улицу, застегивая молнию на розовой куртке, как пойду вдоль по улице молочным коктейлем в пасмурном городе, загляну в кофейню за сэндвичем с колбасой, или как говорят по-чешски — за францоузскоу багету с саламэм — потом выскочу из трамвая пораньше, и пойду на работу вдоль кладбища, оглушительно жуя бутерброд.

Сеанс массажа закончился полной капитуляцией пальца, и я — не чувствуя ног — выпорхнула за дверь. Поначалу все было, как в сказке: молния, куртка, прогулка до остановки. Багету с саламэм решила купить у самого кладбища — там отчего-то вкуснее. Трамвай.

Села. Открыла новости.

В районе всратых многоэтажек очнулась, решила, что они мне мерещатся, уткнулась в телефон снова, спустя две остановки дала трамвайному окну еще один шанс. Со второй попытки пришлось признать: всратые многоэтажки существуют. Я села не в ту сторону. В гребаный трамвай не моих желаний.

Или моих?

"Кто знает, чего хочет бессознательное, — рассуждала я, переминаясь с ноги на ногу на остановке, под бетонным забором, в ожидании замершего на карте такси. — Быть может, эта ситуация дана мне ко всему лучшему. Быть может, я сейчас взорвусь от ярости, потом соберу себя по кускам и приму судьбоносное решение, которое позволит мне заработать сто миллионов долларов".

Я постояла пару минут. Ярости не хватало, чтобы взорваться. Решение не приходило.

"Вероятно, еще не время, — я продолжала мыслить оптимистично, из последних сил стараясь себя не ругать. Зимний холод Праги вяло залез в ботинки, и я раздраженно вытряхнула его обратно. — Вероятно, это урок. Не читать новости в трамвае. Быть внимательнее. Больше спать. Пить на ночь магний. Записаться к зубному. Вызвать электрика. Прожить жизнь. Которая, как известно, не багета с саламэм".

Тут я вспомнила про свой бутерброд и прогулку вдоль кладбища — уже несбыточную, неосуществимую. Так бессмысленно неслучившуюся. Постаралась придумать причину: для чего мне была дана эта мысль о бутерброде, но не был дан бутерброд. Не смогла.

И взорвалась от ярости. Открыть/Комментировать