Beshley

2022-03-14 11:13:37 Моя подруга С. работает волонтеркой в одном из хостелов для бежавших от войны. Ей удалось найти нам вариант жилья в удаленной от центра Праге.

"А еще двум женщинам не нашла".

Не представляю и не могу представлять, что проживают люди, потерявшие дом. Знаю, что в поколения моей семьи тоже вшиты истории бегства, утраты имущества и войны, но сама я счастливо избежала этих лишений — благодаря подвигам советских солдат, как объясняли мне в школе. Сейчас, благодаря действиям российских солдат, я потеряла возможность вернуться домой, увидеть родителей.

Но чего приукрашивать: уехав, я приезжала не часто. Отчасти меня выдавило из страны — для человека моего возраста, моих взглядов, профессии там не было перспектив. Я хочу детей. Я знаю, что не могла бы предложить им благополучной жизни.

Но я уехала, пусть и с горечью, добровольно. Не приезжала, пусть и руководствуясь опасениями, по собственному желанию. Я выбирала свой новый опыт, рационализировала его.

Люди, бежавшие от войны, совершали другой выбор: между жизнью и гибелью, между свободой и оккупацией. Этот выбор мне не знаком. Как не знакома их тоска по дому, их слова: "Я так хочу вернуться домой".

Россия, в которую я бы хотела вернуться, должна быть настолько другой, что в настоящий момент я с трудом представляю, как возможна ее трансформация. Я уезжала из безнадежного места. Люди, которых я встречаю в эти дни, бежали от своих надежд. От всего, что было им дорого. Туда — где они никогда ничего не искали.

Я вижу, как непросто некоторым из них принимать помощь, жить у чужих людей, выбирать между странами, принимать решения о своем будущем, когда прошлое захвачено, разрушено и разорено.

Но теперь я могу понять, как непросто оказывать помощь пострадавшим, когда твоя родная страна — агрессор. И что чувствует человек, когда пишет: "А еще двум женщинам не нашла". Открыть/Комментировать

2022-03-13 13:01:44 Сложный был день — суббота. Мы искали жильё.

Я такой sweet summer child: не могла и представить, что всего спустя две недели после начала войны городской рынок жилья окажется перегружен. Да и с чего бы мне представлять, как миллионы человек бросают свои дома и бегут за границы своего государства, чтобы остаться в живых? Я всю жизнь фантазировала о другом. Не помню уже, о чем.

Чтобы получить расселение от государства, нужно сутками ждать очередь в центрах для беженцев. Чтобы получить документы, нужно найти жильё.

Знакомые волонтеры рассказывают истории — одна тяжелее другой. Как в семье глухонемых людей заболел маленький ребёнок, и родители паниковали, когда врачи хотели их разделить. Как уставшие женщины просто садятся в угол и плачут. Как приезжают с обломанными ногтями и скомканными ресницами — люди, которые ещё недавно просто любили уход за собой, ходили, как и я, на маникюр и на брови.

Есть экипированные — с деньгами и чемоданами. Есть те, у кого ничего нет.

Я спрашиваю себя, какой я могла бы быть: понимаю, что у меня бы возникли проблемы с контактными линзами — астигматизм, сложный рецепт. Подумала, что надо сходить починить очки. Не потому, что русские танки уже навострили гусеницы дальше в Европу, как многие опасаются, а потому, что я теперь знаю: жизнь миллионов людей может изменить Бог знает что — и летучая мышь, инфицированная вирусом, и маленький злой человек. Это не значит, что надо всего бояться, но это значит, что хоть к чему-нибудь нужно себя приготовить. Хорошие очки пригодятся даже во время зомби-апокалипсиса и восстания грибов.

На сегодня у наших постоялиц из Украины есть варианты: можно уехать в Южную Силезию — жить на ферме, можно поехать в Нижнюю Саксонию, где в одном из немецких городков занимается расселением церковный приход, можно попробовать остаться в Праге — обзвонив волонтерские базы жилья, мы нашли пару гарсонок.

Продолжаем обзванивать, продолжаем писать.

«Может, Норвегия? Швеция? Дания?»

Когда я ложусь спать, мне хочется, чтобы свои границы открыла Нарния. Открыть/Комментировать

2022-03-11 11:59:32 Настроение, ощущения — в голове, теле, и в особенности в плечах — меняются каждый день. Иногда кажется, что становится легче: расправляются плечи, разгибается спина, напряжение сползает с бровей, лучше спишь. В другие дни сводит жилы на шее. От фотографий из Мариуполя свело и скрутило даже что-то непознанное внутри.

В моем доме сейчас живут две женщины из Украины, мать и дочь, не успевшая окончить интернатуру. Уехали из Одессы.

Все друзья помогают бежавшим от войны, как умеют: идут волонтерами в центры для беженцев, участвуют в организации хостелов, закупают гуманитарную помощь. Я работаю в утренних сменах с четырех утра каждый день. Вписываться в волонтерские программы было бы безумием. Поэтому я оставила заявку на сайте онлайн-проекта, который аккумулирует помощь добровольцев, в разделе "жилье". Первую неделю отзывов не было, и я успела забыть о своем порыве. Потом на меня обрушились звонки и сообщения на разных языках.

Я не была готова к гостям. Наверное, до конца не верила, что ко мне приедут. Все эти дни сознание ведь двоится: то кажется, что все не по-настоящему, то вдруг реальность и ее ощущение бьют холодненьким прямо в темечко, как будто над головой раскололи сырое яйцо, и теперь ты стоишь-обтекаешь.

У меня не было хороших подушек, не хватало одного одеяла. Комнату, где стоял двуспальный диван, мы использовали как гардеробную, там хранились пылесос и стремянка, стояла гладильная доска и сушилка для белья. Мы не успели повесить в коридоре крючки для одежды, купить комод в нашу спальню — все недоделки новой квартиры вдруг набухли и превратились в проблемы и неудобства.

Которые мы принялись устранять.

Были куплены подушки и одеяла, наволочки с котами, огромная форма для запекания, чтобы можно было готовить на четверых. Убраны пылесос и сушилка, выделен шкаф. Свои вещи мы сложили в чемоданы у себя в спальне: кто познал чешский дзен, тот не ждет новый комод в ближайшие месяцы после оплаты заказа.

Все эти действия, такие простые, бытовые, необходимые — сильно облегчили мою жизнь. С каждым решением напряжение отступало: ушла растерянность, стихла шумящая внутри беспомощность.

К нам приехали хорошие, добрые люди. Они выбрали нас, потому что мы говорим по-русски.

Вчера мы с М. шли из мебельного магазина с разобранной вешалкой для одежды: я несла деревянную верхушку, похожую на застывшую медузу, а М. — деревянную палку с ножками, словно рыцарское копье или нимбус-2000. "Мы как будто победили чудовище и несем трофеи домой", — сказал М., когда мы шли через фермерский рынок, и я заглядывалась на печеную картошку. Я подумала, что верхушка вешалки в моих руках, и правда, похожа на отсеченную голову медузы Горгоны — обезоруженный страх, превращающий в камень. Страх, который мы победили, купив подушки и одеяло. Скинув проклятье оцепенения, наложенное войной.

Собранная в коридоре вешалка идеально вписалась в оставленный для нее угол. Как будто она всегда стремилась в наш дом, и наконец достигла своего назначения. "Мне кажется, у нас стало лучше", — заметил М.

Я цепляюсь за это "лучше", за каждый такой момент. Открыть/Комментировать

2022-03-07 21:44:38 Написала колонку для «Холода» — о том, почему во время войны мужчины ждут действий от женщин.

«Цель звонков и обращений к матерям мне понятна: это обращение к самости, к источнику жизни, почти к бессознательному. Если нельзя достучаться до людского сознания разумными аргументами, то пробить оборону анабиозных защит, сложенных из безответственной и безответной веры Родине, государству и президенту, — можно лишь обращением к примитивным, но действенным механизмам. К образу матери — защитницы своего ребенка. 
К образу, потому что реальные матери могут быть очень разными, и это мы видим в разговорах солдат и первых реакциях женщин.

По сообщениям министерства обороны Украины, потери российской армии только за первые четыре дня войны составили более 5,3 тысячи человек — это убитые и раненые. Министерство обороны России впервые признало потери лишь на седьмой день войны, 2 марта, назвав совсем другие цифры: погибли 498 российских военных, получили ранения — 1597.

Из новостей следует, что мать попавшего в плен солдата вышла на пикет в Улан-Удэ. То есть лишь одна из сотен женщин, матерей пострадавших и погибших солдат, вышла с плакатом «Нет войне».

***
Сейчас МВД Украины предлагает российским матерям лично забирать своих сыновей из Киева. Что будут делать отошедшие от первого шока женщины — я даже не буду пытаться предугадать.

Но я хочу обратить внимание, что среди тех, кто уже протестует против войны в Украине, выходит на улицы российских городов, рисует антивоенные плакаты и пытается организовать мирное сопротивление агрессии своего государства, — заметно выступают женщины и небинарные люди феминистских взглядов. Активисты и активистки, которые в мирное время занимались отстаиванием прав угнетенных групп.
Это люди, у которых есть опыт организации акций. Это люди, у которых есть опыт политической борьбы за свои права, — в частности, за закон о домашнем насилии. Это люди, у которых, наконец, уже есть опыт, полученный в изоляторах и спецприемниках, и куда меньше страха, чем у аполитичных граждан, старательно избегающих слова «война».

https://holod.media/2022/03/07/mama-ya-v-plenu/?amp Открыть/Комментировать

2022-03-07 14:19:39 Чувств много, и нет окончательного.

За прошедшие дни я, как и многие, испытала потрясение, оглушение и душевную пустоту. Приходила в себя, искала способы действовать на своем уровне.

Проживала приступы страшной злобы. Я не могу сказать, что эта злоба была для меня открытием: ненависть к агрессору — чувство, знакомое с детства. Но никогда раньше я не испытывала злобы к безымянным людям, простодушно отвечающим в камеру уличного опроса, что действия руководства страны они полностью одобряют.

Я испытывала злорадство. Люди моего окружения, которые не интересовались политикой, и успешно строили свои жизни, карьеры и бизнесы, старательно отводя глаза от акций протеста, — паникуют, боятся за будущее, бегут. Мне хотелось писать им: "Где же вы были, когда..."

(Слава Богу, я не писала.)

Я испытала удивительный для меня ужас: вернувшись домой после утренней смены и услышав от встревоженного М. очередные новости про бои вокруг атомных станций, я почувствовала, как слабеют ноги, а внутренности — да и будто вся я — растворяются. Потом я лежала под одеялом, не могла дышать и представляла растворение всего мира.

Я испытывала страх за своих близких. Такой, какой не могла себе вообразить в 2022 году: страх, что у них не будет лекарств, что им будет нечего есть, что я не смогу помочь им деньгами. Что мы больше никогда не увидимся.

Я испытывала стыд. По большей части из-за того, что в интеллигентской среде принято стыдиться и стыдить. Принято брать на себя вину. И не принято брать на себя ответственность.

Я испытала весь набор чувств, которые не рекомендуют испытывать хорошему человеку, если и после смерти он не хочет оказаться в России.

В конце концов у меня разболелась шея, начал дергаться глаз.

Я, разумеется, все еще дергаю этим злым глазом в сторону добрых людей, причиняющих соседнему государству войну, но усилие это бессмысленное. Как и все мои чувства сейчас.

Психологи говорят, что чувство не может быть плохим или хорошим, и это всего лишь индикатор нашего состояния, нашей оценки мира, которой стоит доверять, но опасно всецело довериться. Что ж, мои ненависть, злоба, злорадство, страхи и стыд вполне четко идентифицируют войну, моральную и экономическую катастрофу, неопределенность будущего и почти невыносимую правду о людской глупости, доведенной до кровожадности.

Но что я могу с этим сделать? Брошенный из Праги булыжник вряд ли собьет звезду с башни Кремля, но вполне вероятно прилетит ближнему. От моей ненависти к неназванной бабке из уличного опроса в России не шевельнется даже трава, а у меня, я напомню, дергается глаз.

На этом моменте я решила поблагодарить свою психику за ее многогранное ощущение пиздеца, и все же вернуться к решениям, принятым ранее: нужно делать дела. В моем случае это информационная работа и посильная помощь тем, кто спасается от войны.

А чувств еще много. Нужно только уметь выбирать.

Среди них, кстати, есть и любовь. Открыть/Комментировать

2022-03-05 14:00:17 Моя подписчица из Украины, которая училась и живет в Словакии, попросила обратить внимание на эту инициативу — образовательный проект «Школа с собой». Это онлайн-школа для детей украинцев, вынужденных покинуть страну из-за войны.

Учить детей будут украинские преподаватели, по украинской школьной программе. Также проект оказывает психологическую поддержку и помощь детям и родителям.

Организаторы принимают на онлайн-обучение детей из всех стран, в которые сейчас едут искать убежище украинцы

http://schooltogo.online/?fbclid=IwAR0Fx6BkSlweDgzjxdQ6ZDAkZLWxMRhevUleVQbHn5Pcd4lAFv9otfoE8Eg Открыть/Комментировать

2022-02-27 22:28:05 В редакции много украинских коллег: у кого родственники прячутся в подвалах и бомбоубежищах, у кого близкие и друзья на передовой. Люди не спят, продолжают работать, занимаются эвакуацией.

Среди моих русских друзей есть люди, которые прямо сейчас заняты возвращением в Россию из-за границы. Они добровольно оставляют свои зарубежные перспективы — чтобы принять участие в протестах, чтобы выйти против угрозы ядерной войны.

И есть те, кто отказывается от последних возможностей покинуть Россию: чтобы остаться со своими близкими, даже если эти близкие сошли с ума и ничего не хотят понимать, — чтобы вместе с ними разделить ответственность за всё, что натворила русская армия и ее главнокомандующий.

Одно кажется мне героизмом, другое — безумием, третье — я не могу оценить, потому что мучительность родственных связей неизмерима. Но вокруг меня нет людей, которых нужно отрезвлять, которым нужно говорить, что война — это плохо, что санкции — это пизда, а коллективная ответственность — существует.

И вокруг меня нет людей, которым мне пришло в голову бы сказать: «Ты знаешь, русские не все такие».

Потому что все заняты делом. Потому что всем не до этой хуйни.

Это и выход.

Искать способы помогать. Искать способы протестовать. Искать способы действовать. На своём уровне, со своими ресурсами. Нет ресурсов — заботиться о себе, чтобы в последствии появились.

Мне повезло, что моя работа даёт возможность каждый день совершать действия, согласные моим убеждениям и моральным ценностям: в составе редакции я информирую людей о происходящем. Но на любом уровне и на любом месте есть свои возможности, которые, конечно, всегда будут казаться недостаточными на фоне пролитой за свободу крови, — и это значит лишь то, что не надо сравнивать и тратить на сравнения время.

Я не боюсь будущего, хотя оно обрушится на каждого. У нас есть только настоящий, очень страшный момент, и только в нем мы можем действовать прямо сейчас.

Как говорила моя легендарная психотерапевтка ЮВ: «Не всё можно изменить. Но всё можно чуть-чуть улучшить».

Мы все можем найти своё чуть-чуть. Открыть/Комментировать

2022-02-26 12:40:04 Когда не работаю, не ужасаюсь, когда есть минута побыть с собой — думаю даже не о своей жизни, а про то облако, в котором я только капля живой воды, и которое вдруг обернулось грозовой тучей.

Вижу деда-украинца, чью фамилию я ношу, угрюмого, старого, с перекошенным набок ртом. Что бы он этим ртом сейчас сказал — я не знаю, и не буду додумывать. Дед много смотрел телевизор, всегда молчал.

Он построил для меня родной город. Там живут мои родители и мой брат. Я не приезжала туда два года, и теперь не знаю, когда приеду.

Многое из того, что строили для меня люди, пережившие войну, и мои родители — в эти дни уничтожено бомбами, которые падали на Киев. Все теперь будет другим.

Я не могу сказать, что в эти дни Россия показала и предъявила миру то, чего в ней раньше не было: свою агрессию, бестолковость, свои чувства неполноценности и униженности.

На другом полюсе — в России и ее людях много хорошего. Но как и отдельный человек, вся страна — может поддаться худшему в себе, проиграв внутреннюю борьбу. Отказаться от развития и пойти на сладострастный регресс.

Кто хоть раз выпивал рюмку, зная, что ему нельзя пить, — поймёт эти чувства. И кто возвращался в отношения, где его унижали, — поймут. Все, кто слышал внутренний голос, который шептал, что «чем хуже — тем лучше» — знают, кого послушала сейчас большая страна:

«Если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё».

Этот голос искушал деньгами и стабильностью два десятилетия. Но мы вовремя не ответили, что не хлебом единым будет жить человек, и теперь летим в пропасть, где никто не подхватит нас.

Я люблю и уважаю свою кровь. Поэтому я не буду стыдиться того, что я русская, как не буду гордиться своей украинской кровью, не имея отношения к ее подвигам в эти дни.

Но я приму и возьму ответственность — столько, сколько дадут, и сколько потребует моя совесть: чтобы русские никогда не могли повторить войны.

А сейчас надо делать дела: помогать тем, кто борется за свою жизнь и свободу. Открыть/Комментировать

2022-02-23 15:58:53 Для совершения подвигов Фетида дарила Ахиллу щит, Ариадна вручила Тесею навигатор, а всесильная Афина вооружила Геракла трещотками (своеобразной системой противовоздушной обороны для победы над медными птицами). Не мифическая, но живая женщина в XXI веке ищет для живого, а не мифического мужчины скромное подношение, которое будет ее символической благодарностью за его символическую готовность пойти на смерть:

— Прими эти носки в знак того, что я ценю твое молчаливое согласие подвергнуть свою жизнь опасности, если государство увидит в этом необходимость.
— Что?
— И хотя мы оба знаем, что при случае твое мнение никто и не спросит, я вручаю тебе этот бритвенный станок, потому что осознаю фатализм и жертвенность твоего предназначения, спрятанные в тени этого праздника.
— …

Конечно, в реальности мало кто думает о смысловой нагрузке выходного дня. Даже я не стала бы о ней думать, если бы не писала эту колонку посреди новостей о грядущей войне накануне Дня защитника отечества.
https://holod.media/2022/02/23/ya-vizhu-chto-ty-muzhchina/?amp Открыть/Комментировать

2022-02-17 19:28:42 «Я ни на что не жалуюсь, и мне все нравится», — так Даша Серенко назвала один из своих материалов про женщин, работающих в государственной сфере культуры. «В госучреждениях не принята критика и в ответ на нее можно услышать, что ты „кусаешь руку, которая тебя кормит“», — поясняла она. 

Именно эта концепция лежит и в основе пресловутого договора между властью и обществом, о котором столько говорили российские политологи. И который становится все более зыбким на фоне падения доходов россиян: «Вы ни на что не жалуетесь, а мы удовлетворяем ваши базовые потребности в безопасности, платим пенсии и зарплаты». 

Женщина, которая ни на что не жалуется, — удобна для патриархальной модели семьи, в которой мужу отводится роль главы. И ровно так же она удобна для консервативного государства и власти, склонной к авторитарному управлению: ведь это более 50 процентов населения, которое безропотно платит налоги, за копейки работает в социальных сферах и сферах услуг, рожает детей, тащит на себе дом — и ни на что не жалуется. 

А значит, женщина, которую это бесит, — опасна.

https://holod.media/2022/02/17/ne-hodi-na-akczii-ne-risuj/ Открыть/Комментировать