Между нами говоря

2021-04-13 16:21:25 Посмотрела идеальный фильм, снятый будто бы специально для меня. Называется «Мой учитель-осьминог» — это документалка о человеке, который на протяжении года каждый день нырял в холодную воду у побережья Южной Африки, чтобы следить за жизнью обитающей там самки осьминога. Впрочем, «следить» — наверное, неправильное слово; герой погружается в подводный мир настолько, что в какой-то мере становится его частью, и ему удаётся завести настоящую дружбу с этим совершенно не похожим на нас (и вообще-то не слишком социальным) животным, которое тем не менее оказывается способно к глубокому близкому контакту.

Я очень люблю осьминогов. Настолько, что один из них даже живёт у меня на руке в виде татуировки. Меня завораживает их невероятная способность к трансформации и уникальный интеллект, позволяющий им обводить вокруг пальца самых опасных хищников (как раз такая борьба показана в одном из самых драматичных эпизодов фильма). И, если говорить в целом, я смотрю на человека как лишь на одного из представителей многообразного и сложного живого мира, к которому мы привыкли относиться свысока. «Мой учитель-осьминог» как раз показывает, какой удивительный опыт может получить человек, готовый вместо противопоставления себя природе осознать себя её частью и прийти в чужой мир с уважительным и смиренным любопытством.

Для меня это фильм о том, что такое отношения. О бережной любви, уважающей автономию другого. О способности выходить за пределы себя в контакте с другим живым существом, и о том, как такой контакт преображает обоих. В нём хорошо буквально всё: прочувствованный и при этом не высокопарный закадровый текст, нежная музыка, головокружительной красоты и сложности съемки. И, конечно, история жизни и смерти осьминога, подарившего свою дружбу человеку.

Надеюсь, количества восторженных эпитетов в моём тексте хватит на то, чтобы вдохновить вас на просмотр, благо найти фильм нетрудно — его выпустил Нетфликс.

#рекомендации Открыть/Комментировать

2021-04-08 14:30:54 «Как вы думаете, какая интенсивность встреч (N раз в месяц) с психологом оптимальна? Можно ли говорить о “среднем” для всех темпе?»

Привет! Во многом ответ на этот вопрос зависит от подхода, в котором практикует терапевт. Скажем, сеттинг психодинамической психотерапии нередко предполагает встречи несколько раз в неделю, и я встречалась с мнением о том, что это помогает интенсивности процесса: меньше времени уходит на обсуждение актуальных событий и введение терапевта в курс дел клиента, и больше — на глубинную работу. У меня мало опыта такой работы, и я скорее рассматриваю частые встречи как меру кризисной помощи, например, клиентам с суицидальным риском.

Знакомые мне экзистенциальные терапевты чаще всего принимают клиентов раз в неделю, и мне самой такая частота кажется оптимальной, хотя я предполагаю, что ориентация нашего подхода на свободу и творчество оставляет тут некоторое пространство для экспериментов. Мне нравится фраза моей супервизорки: «шаг в терапии — два шага в жизни», и я думаю, что время между встречами необходимо для осмысления происходящего на сессиях и воплощение новых идей и открытий в жизнь. При этом слишком редкие встречи могут сделать процесс чересчур прерывистым, когда теряется связь между сессиями, и терапия превращается скорее в точечное консультирование по запросу. Поэтому, хотя у меня есть клиенты, с которыми я встречаюсь раз в две недели, я со временем перестала соглашаться на такую частоту на начальном этапе работы, в первую очередь потому, что мне самой бывает нелегко поддерживать внутри себя непрерывность контакта с новым человеком, если я вижу его так редко. Из любого правила есть исключения, конечно, и наверняка есть люди, которым лучше всего будут подходить более редкие или более частые встречи, поэтому если у психолога есть желание и физическая возможность проявлять гибкость в этом вопросе, то почему бы и нет.

#поговоритьобэтом

Задать вопрос можно в личные сообщения: @seasounds или по ссылке. Открыть/Комментировать

2021-04-02 13:32:54 Могу ли я помочь человеку, если никогда лично не сталкивалась с тем, через что он проходит?

Идея о том, что схожий жизненный опыт способствует взаимопониманию, кажется мне довольно распространённой. Я согласна с тем, что это помогает находить общий язык в повседневном общении, но не уверена, что в психотерапии дела обстоят так же. Если переживания клиента чересчур отзываются в моём личном опыте, велика вероятность, что вместо погружения в его восприятие я буду опираться на своё, что как раз-таки препятствует пониманию. Цель терапии для меня — увидеть уникальный способ бытия конкретного человека, узнать, какими смыслами он наделяет события своей жизни, осознать его как принципиально другого, отличного от меня. Я стараюсь отлавливать моменты, когда вместо вслушивания в слова клиента начинаю вспоминать что-то своё; несмотря на часто возникающую в таких случаях иллюзию, что мне очень хорошо понятно, о чём мы говорим — ведь со мной это тоже случалось! — в реальности обычно бывает как раз наоборот: мой опыт рискует стать заслонкой между мной и клиентом. Скажем, хотя к более глубокому изучению темы расстройств пищевого поведения меня привела моя личная история, сейчас я осознаю, что именно эта история рискует ослабить мою способность погрузиться в жизненный мир клиента с РПП, поэтому в этой теме я стараюсь быть вдвойне внимательной к проведению границы между собственными воспоминаниями и рассказом клиента.

С другой стороны, если я совсем далека от того, о чём говорит клиент, то некоторые вещи, которые он подразумевает, но не произносит вслух, могут оказаться в моей слепой зоне. Поэтому, например, для работы с транс-персонами цисгендерным психотерапевтам желательно иметь теоретическую подготовку — тогда клиентам не придётся за свои деньги проводить ликбез по теме, а специалист будет более чётко понимать, о чём идёт речь и в какую сторону стоит смотреть.

Для меня как для экзистенциальной терапевтки важно также иметь личный опыт взаимодействия с общечеловеческими трудностями. Если вопросы выбора, свободы, ответственности, любви, смерти остаются для меня абстракцией, я вряд ли смогу помочь своим клиентам найти в себе мужество посмотреть этим вопросам в глаза. Мне очень нравится, как об этом пишет психотерапевтка Эмми ван Дорцен: «Реальное понимание напряжённости и причастность к противоречиям человеческого бытия должны быть опытом, получаемым из первых рук и постоянно. <...> Быть опрокинутым со своего пьедестала и погруженным в поток жизни — это единственная гарантия поддержания в себе установки на поиск». Эмми, которая занималась, кажется, всем, что только возможно в рамках нашей профессии, соединяя академическую работу с психотерапевтической практикой и личной жизненной активностью, явно знает, о чём говорит. И для меня моя работа с клиентами становится постоянным напоминанием о том, как важно давать себе быть живой, не замыкаться в рамках исключительно профессиональных интересов, оставаться открытой миру со всеми его радостями и горестями, как бы трудно это ни было. И мне кажется, что если я сама ощущаю себя распахнутой навстречу существованию, у меня есть шанс заразить клиентов таким же любопытством к жизни, вне зависимости от того, насколько отличаются наши индивидуальные способы её проживать. Открыть/Комментировать

2021-03-28 13:26:47 Вопрос, пришедший как отклик на этот текст:

«Как справиться с “пропагандой”? Большая часть того, что говорят официальные сми, противоречит моему пониманию здравого смысла и правил приличия. Будто бы рядом есть параллельная вселенная, состоящая из перевёрнутых фактов и лжи. С одной стороны, я не могу это принять как норму, с другой — она постоянно вторгается в мою повседневную жизнь с новыми запретами, “иноязом” и угрозами.»

Привет! Не думаю, что здесь есть универсальный способ справляться — каждый сам выбирает ту позицию, которую он занимает по отношению к происходящему. Могу поделиться с вами тем, какие ответы я нахожу для себя — возможно, что-то из этого откликнется и вам.

Во-первых, я стараюсь фильтровать информацию: не погружаться в её потоки полностью, а выбирать то, что правда кажется мне важным. Условно, я не знаю и не хочу знать, что пишет в своих соцсетях Маргарита Симоньян, а вот статью о законе, регулирующем просветительскую деятельность, скорее прочту (пусть и не сразу — мне часто нужно время, чтобы собраться с духом для чтения тяжёлых, беспокоящих текстов).

Во-вторых, я ищу, на что опереться. Читаю активисток и журналисток, занимающихся значимыми для меня вещами, ищу заслуживающие доверия источники, выбираю те способы влиять на мир, которые в данный момент мне подходят (от финансовой поддержки НКО и подписания петиций до участия в митингах). У меня уже давно нет сверхожиданий — я не думаю, например, что мой выход на улицу напрямую повлияет на власть, но активные действия любого рода считаю необходимыми для того, чтобы ощущать себя субъектом, автором своей собственной жизни, а не объектом воздействия внешних сил (об этом был замечательный пост у Дарьи Серенко).

В-третьих, я стараюсь смотреть на реальность вокруг себя как на вызов, который бросает мне жизнь. Страдания, тревоги и невзгоды являются неизбежной частью существования, но только от меня зависит, смогу ли я отнестись к ним как к задаче, смогу ли смотреть в лицо жизненным трудностям, а не пытаться спрятаться от них. Я осознаю опасность, в которой нахожусь постоянно; я могу подвергнуться насилию и не получить защиты от государства, могу лишиться дохода, могу сесть в тюрьму. Это пугает, но какое-то время назад я поняла, что больше не хочу делать личную безопасность руководящим принципом своей жизни — я стремлюсь к тому, чтобы жить в соответствии со своими ценностями, и хотя я нередко терплю неудачи на этом пути, меня поддерживает мысль о том, что, как бы моё государство ни пыталось лишить меня свободы, настоящая свобода находится у меня внутри.

#поговоритьобэтом

Задать вопрос можно лично: @seasounds или по ссылке. Открыть/Комментировать

2021-03-24 13:15:00 Когда-то я увлекалась историями про маньяков и всяким радикальным кино, исследующим природу зла. Рассказы про ужасное заставляли что-то неприятно шевелиться внутри живота, и в этом ощущении было нечто завораживающее. Зло, подкрашенное искусством, казалось многообразным, сложным, интересно-опасным. Я и в себе находила тёмные глубины и долгое время строила на этом свою идентичность. (В романе «Моя тёмная Ванесса», который я сейчас читаю, учитель, совративший школьницу, говорит ей: «когда мы вместе, тьма внутри меня словно поднимается на поверхность и соприкасается с тьмой внутри тебя». Когда я прочла эту фразу, то подумала, что в пятнадцать лет она сразила бы меня наповал — стопроцентное попадание в то, какой я тогда хотела себя видеть).

С отвращением наблюдая за тем, что происходит сейчас вокруг «скопинского маньяка», я понимаю, что всё изменилось. Мне перестало быть интересно зло: теперь оно кажется тупым, пустым и мерзким. «Я не знаю, как можно описать Мохова, его интересовало только насилие. Никаких его качеств как человека я не заметила» — эта фраза из интервью Екатерины Мартыновой, которую маньяк три с половиной года держал в сексуальном рабстве, кажется мне очень показательной. На самом деле бесконечным разнообразием проявлений, мощью и красотой обладает добро; то, как люди могут быть друг с другом, помогать друг другу, наполнять существование смыслом, преодолевать самые чудовищные вещи и находить из своей боли дорогу к миру — вот что завораживает меня сейчас. Я верю, что то живое внутри нас, что делает нас людьми, ведёт нас навстречу друг другу, а не разводит по разные стороны баррикад, поэтому любое насилие в моём представлении является насилием не только над конкретным человеком, но над человечностью вообще. И всё моё существо сейчас совершенно искренне восстаёт против этого.

«В конце концов человек изобрел газовые камеры Освенцима; однако человек был также и тем, кто, не теряя достоинства, шел в газовые камеры с молитвой на устах» — писал Виктор Франкл. Я не могу закрыть глаза на первое — но сейчас я хочу больше знать о втором. Хочу слышать голоса тех, в ком торжествует жизнь, а не смерть. Это куда интересней. Открыть/Комментировать

2021-03-18 21:07:08

Хватит. Настало время услышать историю Дилан, рассказанную ей самой во всех мучительных подробностях. Для зрителя это порой становится нелёгким испытанием — уж, казалось бы, насколько я должна быть закалена работой с темой сексуализированного насилия в детстве, но и меня местами тошнило, хотелось плакать, я испытывала бессилие и ярость. Но и восхищение, и радость от того, что наконец-то голос этой бесстрашной женщины звучит так громко, я тоже чувствовала. Времена меняются — ещё лет десять назад выход такого фильма на крупной стриминговой платформе был бы просто невозможен. И меняются они к лучшему, в это я верю твёрдо.

#рекомендации Открыть/Комментировать

2021-03-18 21:06:55 «Аллен против Фэрроу» — четырёхсерийный документальный фильм HBO, подробно рассказывающий о том, как Вуди Аллен подвергал свою приёмную дочь Дилан сексуализированному насилию. Сама история обсуждается в публичном поле далеко не впервые: на Аллена после изнасилования пытались завести уголовное дело, он судился с матерью Дилан Мией Фэрроу за опеку над дочерью (как выясняется, к такой тактике нередко — и с успехом — прибегают мужчины, которых бывшие партнёрши обвиняют в насилии над ребёнком), сама Дилан и её брат Ронан, уже будучи взрослыми, публиковали тексты об этом. Но многие до сих пор воспринимают кейс Аллена как «мутный»: вроде бы Дилан говорит одно, а вот её брат Мозес — другое, да и вообще, представить себе Вуди Аллена в роли растлителя детей как-то трудно... Да что там говорить, до выхода фильма я сама, не углубляясь в произошедшее и не зная подробностей, уже успела усомниться в правдивости слов Дилан. Почему именно в этом случае не верить обвинениям казалось таким соблазнительным и простым?

У Марии Кувшиновой есть замечательный текст о том, почему миф о гениальном режиссёре-демиурге, который в гордом одиночестве выстраивает свою уникальную авторскую вселенную, на самом деле является порождением патриархального и авторитарного дискурса. «Аллен против Фэрроу» показывает режиссёра, который не только сам является воплощением этого мифа, но и строит свою личную жизнь на его основе. Гениальному режиссёру дозволено всё, поэтому Аллен соблазняет другую приемную дочь Мии Фэрроу, Сун-и Превен, которая на тот момент была ещё школьницей, и объявляет это любовью. Более того, он использует свой «роман» с Сун-и, чтобы сместить фокус с обвинений в сексуализированном насилии. Аллен с помощью целой команды пиарщиков выстраивает нарратив вокруг ещё одного мифа — об отверженной женщине, которая готова на что угодно ради мести вероломному возлюбленному. Он обвиняет Мию Фэрроу в том, что, узнав об отношениях Аллена с её дочерью, она настроила против него Дилан с целью очернить режиссёра. СМИ и публика с удовольствием съедают этот нарратив, ведь поверить в то, что Миа Фэрроу — истеричка, а Дилан — чрезмерно внушаемый ребёнок, куда проще, чем в то, что всенародно любимый режиссёр, символ Нью-Йорка, остроумный и самокритичный Вуди Аллен — насильник. Одним из самых жутких моментов в фильме для меня стал эпизод из интервью с Алленом, в котором он, иронически посмеиваясь, говорит: «Ну это же просто нелогично — становиться растлителем детей в пятьдесят семь лет. Если бы я хотел насиловать детей, у меня для этого было полно возможностей в прошлом». Лично мне это напоминает риторику другого известного любителя насилия — если бы хотели, довели бы дело до конца, ага.

Режиссёров фильма упрекали в том, что в нём представлена сторона обвинительницы, но не обвиняемого — что не является правдой, поскольку в фильме цитируются и многочисленные интервью Аллена, и его автобиографическая аудиокнига. И хотя авторы «Аллена против Фэрроу» заявляют, что охотно пообщаются с Вуди, если тот согласится (на момент съёмок сам Аллен и его жена Сун-и отказались от предложения принять в них участие), мне лично кажется, что Аллен не нуждается в ещё одной площадке для высказывания. У него их и так предостаточно — десятки телепередач и публикаций в крупнейших журналах были посвящены «необычной истории любви» Аллена и Сун-и и «мести» Мии Фэрроу, якобы промывшей мозги своей дочери настолько, что и спустя десятки лет она не отказывается от своих «ложных воспоминаний».

Открыть/Комментировать

2021-03-15 14:01:00 «Здравствуй. Мне очень нравится твой канал, за пару дней перечитала на нём все посты — вдумчивые, “открытые”, никого не унижающие, и темы глубокие, интересные. Заставило задуматься над многими вещами, на какие-то посмотреть с другой стороны.

У меня вопрос, наверное, банальный. Никогда не было длительных отношений, влюблялась, но невзаимно, и через месяц бросали. В последнее время очень мучает мысль, что так и провела юность в одиночестве, хотя так мечтала о родственной душе, общении, влюблённости. Чувствую, что сейчас у меня как будто рубеж, и таких чувств, разговоров, которые могли бы быть, не было, и уже не может быть. Когда эта мысль приходит, всё из рук валится, по ночам плохо сплю, с трудом делаю только то, что надо, желания о будущем куда-то пропали.
Не хочу просить совета, что с собой делать, скорее, какого-то другого, стороннего взгляда. Заранее спасибо за ответ)»

Привет! Спасибо за тёплые слова. Когда я читала ваш вопрос, я думала о том, как сильно наша культура сконцентрирована на идее романтической любви. Она представляется будто бы единственным способом испытать любовь вообще, а отсутствию романтических отношений противопоставляется исключительно одиночество. А ещё зачастую такая любовь уравнивается с влюблённостью, и по остроте и интенсивности чувств судят об их глубине. Мне же кажется, что влюблённость — это далеко ещё не любовь; она может перерасти в неё, а может просто схлынуть, оставив после себя ощущение недоумения: «и этот-то человек казался мне самым важным в мире?». Даже если предположить, что во взрослом возрасте невозможно испытать такую влюблённость, как в юности (в чём я, на самом деле, тоже не уверена), это совершенно не значит, что в нём не остаётся места сильным чувствам и важным разговорам. Мне кажется, что даже наоборот: умение любить глубоко и преданно, заботиться о другом человеке как об отдельном значимом существе, а не использовать его для заполнения пустот внутри себя, приходит вместе с внутренней зрелостью, которая мало кому присуща в совсем юном возрасте.

А ещё я думаю о том, что любовь — это не результат отношений с одним конкретным человеком, а сила, которая живет внутри нас. Эрих Фромм замечательно пишет об этом в книге «Искусство любить». Он говорит о любви как об активном процессе, а не пассивном состоянии, где акцент делается на том, чтобы «любить», а не «быть любимым». Такая любовь — это позиция, отношение к миру; она строится на бескорыстной заботе, уважении, отзывчивости и может быть направлена далеко не только на романтического партнёра. Я могу любить близкого человека или кого-то, с кем у меня нет близких отношений, но чьё существование само по себе наполняет меня радостью; могу любить животное, идею, своё дело, страну, мир как таковой. Я думаю, что такая «ненуждающаяся любовь», какой описывает её Фромм — любовь как подарок, а не как требование — в определённом смысле не может быть невзаимной: сам акт душевной отдачи изменяет человека и обогащает его. Говоря словами Фромма, в такой любви «награда следует, но её нельзя преследовать». Мне кажется, что поиск контакта с этой внутренней силой мог бы помочь вам обратить взгляд в будущее, а не в прошлое — и, возможно, увидеть, что на самом деле всё только начинается.

#поговоритьобэтом

Задать вопрос можно в личные сообщения (@seasounds) или анонимно по ссылке. Открыть/Комментировать

2021-03-11 13:20:16 Недавно обсуждали с терапевткой нашу самую первую встречу два года назад. Я хорошо запомнила, как в какой-то момент ближе к концу она притормозила мой бурлящий рассказ (я пришла к ней в сильных переживаниях, связанных с травмирующим опытом групповой терапии на моем первом учебном семинаре) и предложила познакомиться получше, раз уж мы видимся впервые. Когда она начала что-то говорить о себе (помню, что в рассказе фигурировали её собаки), я сидела и думала: что происходит? Какие собаки? Я тут вся в чувствах, а она про своих собак, что это такое вообще. Спустя два года я думаю, что именно то, как активно (по сравнению с моей предыдущей психологиней) она предъявляла себя на наших встречах, позволило мне заметить её как полноценную участницу нашего взаимодействия, что, в свою очередь, благотворно повлияло на мои отношения с другими людьми: я начала видеть не только своё отражение в их глазах, но и их самих.

Конечно, это не значит, что моя терапевтка меня не слушает или много говорит о себе; я по-прежнему занимаю большую часть пространства в нашем контакте, но я ощущаю этот контакт, даже когда она молчит. Лучше всего при этом я запоминаю те моменты, когда она реагирует каким-то неожиданным, порой даже нелепым или раздражающим образом: например, она может заливисто рассмеяться в ответ на какие-то мои слова, которые мне самой не кажутся настолько уж забавными. Раньше меня это немного выбивало из колеи, но потом я осознала, как сильно этот смех ассоциируется у меня с ней, он стал частью её образа, живущего во мне.

Я помню, как в разговоре о моей бисексуальности, которую я тогда пыталась осмыслить, она поделилась, что ей тоже нравятся женщины. Помню, как она предложила, если будет нужно, помочь мне с оформлением документов для поездки на учебу в Литву после начала пандемии (я не воспользовалась этим предложением, но оно осталось со мной как что-то, что моя терапевтка была готова сделать для меня сверх нашего привычного взаимодействия). Помню, как она выразила готовность говорить о моём страхе смерти в тот момент, когда её муж лежал в больнице в тяжёлом состоянии — и помню, как искренне меня волновала эта ситуация. Возможно, это не универсально, но для меня оказалось очень важным увидеть мою терапевтку не только как специалистку (которой она, безусловно, является), но как живого человека, способного быть спонтанным, неидеальным, неудобным. Мне кажется, что в нашей работе легко войти в роль всепонимающего слушателя, который всегда говорит только правильные слова; я сама стараюсь всеми силами этого избегать (хоть и не всегда успешно), и она своим подлинным присутствием очень мне в этом помогает. Открыть/Комментировать

2021-03-06 16:19:34 По мотивам горячей дискуссии с сокурсниками думаю о том, какую роль в терапии играют деньги. По моим наблюдениям, тема оплаты часто кажется неловкой не только клиентам, но и самим психологам — как будто это что-то низменное, чересчур материальное, оскверняющее материю Высоких Отношений, которые мы тут выстраиваем. Хотя я сама так никогда не думала, обсуждать финансовые вопросы (задержки с оплатой, компенсацию пропущенных встреч, повышение цены и все в таком духе) с клиентами мне поначалу было очень непросто — ведь через такие разговоры обнажается специфика нашего взаимодействия, одновременно глубоко личного и основанного на контракте, и мне самой понадобилось время, чтобы к ней приноровиться.

На самом деле именно контракт — договоренность о времени, месте, периодичности встреч, взаимных обязательствах, включающих и вопрос оплаты — делает терапевтические отношения вообще возможными, превращает их в настоящую душевную работу. Когда я работаю, я вхожу в особое состояние, помогающее мне быть внимательной к мельчайшим проявлениям другого человека, выдерживать самые сложные чувства, впускать чужой мир внутрь себя. Когда работает клиент, он вкладывается в этот процесс всеми своими силами, рискует открываться, сталкивается с проявлениями себя, на которые раньше боялся смотреть. То, что наши встречи ограничены временем и стоимостью, помогает нам обоим удерживать границу в нужном месте: быть рядом, но не сливаться; чувствовать, но не оказываться затопленными чувствами и беспомощными перед ними; углублять отношения, но не превращать их во что-то, выходящее за рамки терапевтического процесса, будь то дружеская или сексуальная близость.

А ещё мне очень нравится мысль психотерапевтки Мириам Тейлор о том, за что именно нам платят:

«Моя профессиональная позиция заключается в том, что я не продаю отношения. Люди платят мне только за то, что я делаю вне терапии: за то, что я постоянно учусь, повышаю квалификацию, забочусь о себе, выделяю время и организую пространство для терапии. Мои чувства нельзя купить, я не могу и не буду пытаться вызвать их искусственно. Поэтому, если у меня возникла, например, теплота к человеку во время нашего диалога — это всегда бесплатно, это бонус к тому, за что человек заплатил»

Мне кажется, эта цитата хорошо показывает, почему в терапии деньги и отношения никак не противоречат друг другу.
(Отдельно замечу, что всё мной написанное не значит, будто я считаю, что психотерапия должна быть доступна только тем, кто может себе её позволить — я размышляю, исходя из своего опыта частнопрактикующей терапевтки, но вообще уровень развития бесплатной психологической помощи в России — это отдельная боль, и так быть не должно, конечно). Открыть/Комментировать