Вроде культурный человек

2022-02-04 13:20:04 Меня, конечно, больше всего на свете увлекают разные ракурсы.

Вот, например: на этой неделе вышло исследование, которое говорит, что если мы полностью прекратим производство мяса и молочной продукции, то в течение тридцати-пятидесяти лет мы практически развернем глобальное потепление, потому что такая мера настолько сократит выбросы парниковых газов, что компенсирует рост выбросов во всех других отраслях промышленности (а еще спасем примерно 30% поверхности земли, которая сейчас убивается под выращивание домашнего скота, если засадим эти пространства растениями, что тоже полезно для планетки).

Судя по всему, исследование довольно качественное, и модель рабочая, хоть и абсолютно, на самом-то деле, экстремальная и не очень реалистичная (полностью! полностью отменить животноводство! пооооолностью).

Но есть и другой ракурс (он всегда есть! другой ракурс — это волшебная пыльца этого мира), а именно: со-автор этого исследования — Пэт Браун, профессор биохимии Стэнфордского университета и...основатель веганской мясной компании Impossible Foods. Товарищ — реальный и признанный ученый, изобретатель ДНК-чипов, который в сознательном возрасте отправился в предпринимательство, и это замечательно.

Интересно вот что: мы привыкли, что крупные компании (особенно нефтяные) отчаянно скрывают правду об изменении климата или всячески пытаются ослабить любые политики, которые направлены на купирование его эффектов. Но сейчас мир более или менее движется к тому, чтобы признать реальность опасности климатических изменений и необходимость что-то делать. И появляются новые тактики научной промышленности, которые структурно мало отличаются от лобби нефтянки — они всячески доказывают, что их решение — самое верное, практически единственное решение из всех, которое позволит спасти планету от перегрева, и кстати говоря, ОЧЕНЬ УДАЧНО, что именно у нас есть бизнес, производящий ИМЕННО ЭТО единственное в своем роде решение. Электромобили, многоразовые кружки, альтернативное мясо, меловая пыль в космосе — все это стартапы и компании, чья единственная цель диктуется теми же правилами, в рамках которых действовали нефтяные лоббисты: прибыль. Сейчас они просто действуют в другом понятийном аппарате.

А это значит — нужно очень внимательно следить за тем, что производит финансируемая промышленностью наука, и не забывать, чем именно определяется её деятельность. Открыть/Комментировать

2022-02-03 12:10:14 Важно помнить, сталкиваясь, к примеру, с бушующей волной антигендерного движения, что слова «феминизм», «гомосексуальность», «транссексуальность» или «гендер» изобретены не радикальными активистами, а клиническим языком двух последних столетий. Вот одна из характеристик языков, служивших легитимации современных практик сомато-политического угнетения: если раньше языки угнетения XVII века работали с аппаратом теологической верификации, современные языки угнетения выстраиваются вокруг аппарата научно технической верификации. Такова наша тяжелая общая история, и именно с ней нам предстоит разбираться.

Спустимся, например, по временному туннелю, который нам открывает слово «феминизм». Это понятие возникло в 1871 году, когда молодой французский врач Фердинанд-Валер Фанно де ла Кур употребил его в своей докторской диссертации «О феминизме и инфантилизме туберкулезных больных». Согласно научной гипотезе де ла Кура, «феминизм» — это патология, поражающая больных туберкулезом мужчин, которая в качестве побочного явления производит «феминизацию» тела больного. Как пишет де ла Кур, больной мужчина «обладает по-женски тонкими волосами и бровями, длинными и тонкими ресницами; белой, тонкой и нежной кожей, развитой подкожной жировой тканью, что сообщает его силуэту заметную дряблость, в то время как мышцы и суставы производят ту гибкость, ту невыразимую грацию и плавность движений, которые свойственны кошке или женщине. Если больной достаточно возмужал и у него растет борода, мы находим, что рост бороды либо ослабевает, либо отмечается лишь на некоторых участках: чаще всего — над верхней губой, на подбородке либо в области бакенбард. Эти немногочисленные волоски обычно тонкие, редкие и чаще всего пушковые <...>. Половые органы примечательны своим маленьким размером». Феминизированный, лишенный «сил для размножения и способности к зачатию», больной туберкулезом мужчина теряет свой статус мужественного гражданина и становится носителем заразы, которого следует поместить под присмотр государственной медицины.

Спустя год после публикации диссертации Фердинанда-Валера Фанно де ла Кура Александр Дюма-сын использует в своих памфлетах медицинское понятие феминизма, описывая мужчин, солидарных с женским движением, борющимся за права «гражданок» — равные политические права и всеобщее избирательное право. Так, первыми «феминистами» стали именно мужчины — те, кого медицинская риторика считала ненормальными из-за потери ими «признаков мужественности»; но также мужчины, обвиненные в феминизации за их близость к политическому движению «гражданок». Только спустя несколько лет суфражистки присвоят себе это патологическое наименование и сделают его точкой идентификации и политического действия.

Но где сегодня новые феминистки? Где новые туберкулезные больные и новые суфражистки? Мы должны освободить феминизм от тирании политик идентичности и открыть его союзам с новыми субъектами борьбы с нормализацией и исключением — с «женоподобными» нашей истории; с гражданами второго сорта, с людьми без гражданства и с теми, кто карабкается на стены Мелильи, ранясь о колючую проволоку.

Напоминаю, что если утро не задалось, то можно открыть в совершенно случайном месте «Квартиру на Уране» Поля Б. Пресьядо, вдохнуть его академически-утопический резвый задор и как-то прямо-таки ПРОДЕРЖАТЬСЯ рабочий денечек! Открыть/Комментировать

2022-02-02 22:44:16 Я еще все не могу перестать думать о том, какую роль тут играют типа парасоциальные отношения: однонаправленные или, скажем, отношения с выдуманными персонажами любого уровня. Мы смотрим сериалы и фильмы и вовлекаемся в жизнь людей, которые выглядят и звучат как настоящие, и которых мы сами воспринимаем, как настоящих (в некотором смысле). Заменяют ли они близкие отношения? Могут ли они вообще (для нашего социального мозга, коим он и является по теории Данбара) считываться, как близкие?

That is the question! Открыть/Комментировать

2022-02-02 22:34:41 Недавно объяснила особенность своего восприятия числом Данбара, и сразу задумалась — а правильно ли я сделала? Давайте разбираться.

Британский антрополог Робин Данбар прикинул, что человек может поддерживать в своей жизни не более 150 осмысленных связей с другими людьми. Он изучал зависимости между размером мозга и размером стай приматов, которые отличаются сложным общественным поведением. Так он вывел математическую зависимость между размером неокортекса (часть мозга, которая отвечает за познание и язык) и размером стабильной социальной группы. На самом деле число Данбара колеблется между 100 и 230 связями, но за условную цифру обычно принимают 150. Антропологическая работа Данбара теорию подтвердила — неолитические человеческие поселения действительно обычно не разрастались за пределы 200 человек.

Если концептуализировать идею Данбара, то он, по сути, вывел показатель сложности социальной системы, которую способен вытянуть наш мозг в определенный момент развития.

Правило Данбара прослеживается в ранних сообществах охотников и собирателей, современных офисах и коммуннах, фабриках, военных организациях, английских деревнях 11 века и списках для рассылки рождественских открыток. Если группа разрастается за пределы 150 человек, велика вероятность, что она развалится. Этот же принцип можно использовать, чтобы объяснить, почему даже в эпоху урбанизации жители городов стремились к образованию квази-деревень.

Самый тесный кружок контактов — любимые люди (5 человек). Далее идут близкие друзья (15), просто друзья (50), и значимые контакты (то самое число 150). Край спектра — 1500 человек, это количество людей, которых мы вообще способны узнать. И люди могут переходить из сектора в сектор в зависимости от количества общения.

Говорят, что люди с СДВГ часто ведут себя так, как будто бы они забывают друзей, если они давно не виделись. Так вот, теория Данбара говорит, что это действительно так: чем дольше мы не видимся даже с близкими друзьями, тем дальше по спектру они от нас удаляются, просто потому что так работает наш мозг.
Дальше начинаются забавности (тм). Например, в современном мире мы довольно значительно можем делигировать эмоциональный труд общения — а значит и круг значимых контактов, которые мы можем поддерживать, расширяется.

Культурный и социоэкономический контекст разных групп тоже может влиять на ситуацию. В этом поле как раз разворачивается основная критика теории — мол, человеческое поведение определяется в первую очередь культурой, а не биологическими правилами, ну да мы не будем (пока) лезть в эти дебри.
А что интернет и глобальные социальные сети, где мы якобы поддерживаем связь с сотнями и тысячами людей? Я использую слово «мы» свободно, потому что это постик в телеграме, понятно, что не у всех так. Меняет ли это расстановку цифр и социальные мощности нашего мозга?

Ученые пока сходятся в том, что — не очень. Человеческий мозг не может так масштабно эволюционировать за 20 лет — наши мощности остаются прежними, для нас все еще существуют маленькие кружочки близких людей и количество осмысленных связей, которые мы способны поддерживать, конечно.

Но меняются акценты. Значение контактов в категории «слабых связей» (от 500 до 1500) увеличивается: они могут помочь вам с работой или советом, например, потому что контекст социальной сети это позволяет (в личном общении вы бы вряд ли просили советов по пересадке суккулентов у чувака, которого вы один раз встретили на конференции «Пиарщики в сталелитейном бизнесе», а в фейсбуке такое вполне может случиться). Появляется некоторая информационная асимметрия: вплоть до того, что мы можем получать больше поддержки от «внешних кругов» чем от «внутренних». Но и весы социального одобрения тоже перекашиваются: вместо того, чтобы сильно париться о близких контактах и мало — о дальних, мы начинаем Очень Сильно Париться о мнении дальних контактов, перераспределять внимание и эмоциональные ресурсы в пользу дальних контактов, и забиваем на контакты близкие.

В общем, разобщение? Да, наверное. Открыть/Комментировать

2022-02-02 19:33:24 В конце 2020 года я ушла с работы и больше никогда не была онлайн (на самом деле нет). Среди прочего я тогда впервые начала писать прозу. Мой первый рассказ взяли в толстый литературный журнал «Дружба народов» и в мае 2021 года он там даже вышел (я писала об этом в канале).

С тех пор я написала еще несколько рассказов, начала писать повесть и (изредка) стихи, почти (правда, уже почти-почти) вместе с Машей запустила литературный квир-зин, начала считать себя писательницей, которая что-то совсем мало пишет, какой-то вечный неписун, да боже мой сколько уже можно не писать, и у меня появились друзья, с которыми можно об этом ныть и обсуждать писательство. В общем, моя жизнь некоторым образом и правда сильно изменилась.

Все это случилось, потому что я, как оказалось, могу неплохо писать, а еще — благодаря «Курсу одного рассказа» школы прозы «Глагол». Оба эти фактора невозможно переоценить.

На этом курсе я за две недели написала свой первый текст — мне помогли и дедлайны, и обсуждения черновиков, и, конечно, тот факт, что в конце курса команда рассылает рассказы выпускников в литературные журналы (что мне самой, например, и сейчас дается с трудом).

В общем, на мой взгляд, это крутой старт, если вы хотите стартануть, и крутая поддержка, если вы хотите с чем-то рвануть вперед.

А еще на курсе есть грантовое место для тех, кто пишет квир-тексты или хочет написать что-то, связанное с квир-опытом — и до 6 февраля можно успеть поучаствовать в конкурсе на него.

Чтобы это сделать, нужно в форме на сайте коротко рассказать о себе и выполнить задание «Герой и конфликт» (написать сцену, наиболее ярко иллюстрирующую основной конфликт вашего рассказа объемом до 2 тыс знаков). Подробности — на сайте.

Всем письма Открыть/Комментировать

2022-02-02 19:33:23 Писательство начинает постепенно возвращаться в мою грешную жизнь, и я этому невероятно рада. Вот тут рассказала, как это все начиналось — на случай, если вы тоже хотите что-нибудь такое начать! Открыть/Комментировать

2022-01-25 11:32:39 В собственном сознании всякому — будь он даже еще в мыслях своих совершенно несамостоятельным — кажется, что он и есть суверен. С тех пор, как разговор о душе заходит лишь при потребности в исповеднике или психоаналитике, сознание считается последним прибежищем, в котором субъект под своим же собственным крылом стремится спастись от катастрофы, которой ему угрожает окружающий мир — и даже считает, что ему это удается; словно сознание — это цитадель, способная противостоять изо дня в день продолжающейся осаде. Даже в экстремальных условиях господства тоталитарной власти — и тем более при этих условиях! — никто не признается себе, что бастион сознания, возможно, давным-давно пал. За сохранение этой иллюзии борются столь яростно, что ее не сравнить ни с какой другой. Вот насколько глубоко и всеохватывающе воздействует на людей философия — в том числе и на тех, кто относится к ней презрительно. Ведь само суеверное упование на то, что отдельный человек может быть хозяином своему сознанию, если уж не может быть хозяином ничему другому — это опустившаяся уровнем ниже философия, от Декарта до Гуссерля, философия даже буржуазная, такой вот идеализм в домашних тапочках, ограниченный тем, что можно окинуть взглядом в своем собственном личном пространстве.

Я сегодня проснулась пораньше, чтобы почитать стендап-шоу Ганса Магнуса Энценсбергера, упакованное в эссе «Индустрия сознания» 1962-го года?

Похоже на то Открыть/Комментировать

2022-01-23 23:32:27 Почему-то решила угореть с (неизвестного мне ранее) факта о том, что исторически на Бродвее и вне Бродвея Питера Пэна всегда играла женщина. Нет, ну на самом деле если уже это знать, то звучит логично: во-первых, детям по закону нельзя было впахивать по ночам шесть дней в неделю. Если ты кастуешь на роль Питера мальчика, то и всех остальных мальчишек тоже должны были бы играть дети, а у вас вообще-то труппа мужиков-актеров. Во-вторых, пубертат, который уничтожает голос быстро и беспощадно, а вам нужна надежность. В-третьих, Питер по сюжету ребенок (шокинг, ай ноу), поэтому вам нужен голос, похожий на детский (высокий, тонкий, ну, короче, не мужской). Иными словами, остается простой вариант: взять на главную роль надежную и профессиональную актрису. Not a big deal.

Вот, можете тут вместе со мной словить маленький краш на Мэри Мартин в роли Питера.

Потом пришло телевидение, где всех этих ограничивающих факторов больше не было: дети могли играть детей, и Питера Пэна играют мальчики.

Думаю, угорела я с этого факта, потому что в последнее время любой рекаст женщины на любую роль, которую до этого играли мужчины, вызывает волну возмущения — мол, проклятая фем-woke-культура совсем ошалела и уже КЛАССИКУ ПЕРЕПИСЫВАЕТ в угоду своей захватнической адженде. Но на самом деле это именно что not a big deal. Культура прекрасна тем, что она содержится в сотнях тысяч совершенно разных артефактов, она разнообразна, она производится так, а не иначе, по сотне разных причин, которые с течением времени становятся нам (потребителям культуры) все менее и менее понятны. В прошлом веке — один контекст, сейчас — другой, лет через десять будет третий. Чем охранять устои (которые на самом деле иллюзорны) всяко интереснее изучать эти контексты и ловить всякие лулзы. Открыть/Комментировать

2022-01-15 21:47:46 На первых же десяти страницах новой книги Мэгги Нельсон «О свободе» она отсылает к буддизму и Дэвиду Греберу, a girl after my own heart.

За последнее время уже несколько раз грустила, что Гребер больше никогда ничего не напишет. Но хорошо, что он успел написать все то, что написал.

«[I]n reality, the crisis we just experienced was waking from a dream, a confrontation with the actual reality of human life, which is that we are a collection of fragile beings taking care of one another, and that those who do the lion’s share of this care work that keeps us alive are overtaxed, underpaid, and daily humiliated, and that a very large proportion of the population don’t do anything at all but spin fantasies, extract rents, and generally get in the way of those who are making, fixing, moving, and transporting things, or tending to the needs of other living beings. It is imperative that we not slip back into a reality where all this makes some sort of inexplicable sense, the way senseless things so often do in dreams».

(На самом деле кризис, который мы сейчас испытываем, был пробуждением ото сна, столкновением с реальностью человеческой жизни, а именно — с тем, что мы просто кучка хрупких существ, которые заботятся друг о друге, и те из нас, кто выполняют львиную долю этой заботы, благодаря которой мы все еще живы, перегружены налогами, им недоплачивают и их принижают, а большой процент населения планеты только плетут пустые фантазии, собирают ренту и попросту мешаются под ногами тех, кто делает, чинит, перемещает и транспортирует вещи или заботится о нуждах других живых существ. Нам необходимо ни в коем случае не вернуться обратно в реальность, где все это имеет хоть какую-то видимость необъяснимого смысла, как это часто бывает с бессмысленными вещами во сне). Открыть/Комментировать

2022-01-08 14:31:46 Прочитала «Там, где раки поют» Дэлии Оуэнс: такую наивно-сентиментальную книжицу про всеми брошеную на болотах девочку, которая выживала на кукурузной каше, продавала мидии, самообразовывалась, читала учебники и была так с болотом едина и близка, что стала великой натуралисткой, авторкой книг и исследовательницей. И все это, пока недалекие «цивилизованные» люди считали её дикаркой и не пускали в приличные места, а она страдала от одиночества и нехватки людского тепла рядом. Ну, понимаете. Такоэ.

При этом книга удивительно атмосферная (авторка — сама биолог и дочь женщины, которая в справке описывается как «живущая вдалеке от людей», что бы это не значило). Любовь к флоре и фауне, которая является в общем-то почти единственной чертой главной героини, наполняет книгу жизнью куда более увлекательной, чем происходящий там у людей сюжетец. У самих персонажей есть две черты характера, если они главные, и одна — если второстепенные. Сам сюжетец — противоположный character-driven'ому, персонажи несут его на плечах, как полено, которое просто НАДО донести из точки А в точку Б, хоть помри, хоть вообще непонятно, зачем ты тут вообще есть, откуда у тебя это полено, да ну ты что, эй. Надо — значит, надо.

В общем, одни чайки да болотные протоки и радуют на протяжении пятиста страниц. Рекомендую!

Сразу после книги начала играть в «Черную книгу» — поделку русских игроделов, основанную на русском фольклоре и коми-пермяцкой мифологии. При том, что сделано все дешево и сердито (модельки ужасные, игровой процесс простой, как палка, все, что можно было убрать или упростить — убрано и упрощено), игра подкупает тем, как авторов ТАЩИТ по теме. Былички и народная магия — это не сеттинг и не атмосфера, не нарративная нашлепка на геймплей, это и есть сама игра, это в ней самое главное и цепляющее.

Мне этот совпавший опыт показал, что единица контента не обязана быть блестящей ВО ВСЕМ, чтобы быть, в общем-то, классной. Что иногда достаточно одной божественной игры, всего одной, но БОЖЕСТВЕННОЙ, чтобы контенту удалось главное: показать штуки, от которых людей может ШТЫРИТЬ, потому что для меня мало в мире есть более красивых и завораживающих вещей, чем когда людей просто ШТЫРИТ по чему-то для них интересному и важному, и они этим делятся.

Надо взять на вооружение против внутреннего критика, короче! Открыть/Комментировать