2021-09-28 21:29:15
Читаю с большим интересом
«Неофициальные мемуары. Лучшие времена» Джона Дос Пассоса. Дос Пассос — ныне подзабытый, но когда-то очень известный американский модернист, которого много переводили и читали в России (особенно в 1920-е и 1930-е годы). «Лучшие времена» — едва ли не последняя книга Дос Пассоса. В ней он вспоминает детство и молодость, любимых друзей (Фицджеральда, Хемингэуя, Каммингса) и любимые места (Нью-Йорк, Испанию, Париж).
Самая интересная глава книги — воспоминания о Советском Союзе конца 1920-х. Дос Пассос прибыл туда в 1928 году, «вооруженный «Русским самоучителем» Гюго, карманным словарем, томиком Джека Лондона, пушкинским «Евгением Онегиным», <...> и пачкой рублей». СССР тех лет — страна, в которой «Нэп еще не отменили», «люди еще решались упоминать фамилию Троцкого», а «от приезжавших в страну американцев не шарахались».
Дос Пассос провел здесь несколько месяцев: ездил по городам, ходил на постановки Станиславского и Мейерхольда (самое модное культурное развлечение), встречался с Эйзенштейном («особая, резкая манера разговора») и Фадеевым («показался бы своим на Диком Западе»), описывал голод («они и представить себе не могли, что картофель может оказаться таким вкусным, если есть, кроме него, нечего и он запечен в костре»). Он «без особого труда осмотрел закрытую для широкой публики коллекцию французских импрессионистов» (речь идет о коллекциях Щукина и Морозова) и побывал в детских садах и школах, в армейских, самодеятельных и заводских театрах, даже в театре института перевоспитания проституток (типичные большевики).
Его воспоминания так и хочется сравнить с «Московским дневником» Вальтера Беньямина. В самом начале — романтизированный интерес, навеянный мифами о русских или романами Достоевского. Но далее, узнавая новые (зачастую мрачные, даже безысходные) обстоятельства местной жизни, он осознает, что здесь нет и никогда не будет коммунистического рая.
Потрясающий фрагмент — встреча с англичанином, которые когда-то переехал в Россию «строить коммунистический рай», но теперь мечтает поскорее удрать. Дос Пассос спорил с ним, что Террор идет на убыль, а российская революция вступает в либеральную фазу, как когда-то во Франции. Англичанин же возражал ему, что он так говорит, потому что его никто здесь не задерживает. А вот он и его русская жена «из бывших» в ловушке. Рано или поздно за ними придут. Как всегда, ночью. «Не прошло и пяти лет, — подчеркивает Дос Пассос, — как Сталин доказал правоту англичанина». И таких свидетельств — увы, много.
Перед отъездом из Москвы у Дос Пассоса возникли бюрократические трудности. Наркомат иностранных дел тянул с выдачей его паспорта, несмотря на одобрительные отзывы коммунистических газет и кучу прощальных вечеринок. Он все чаще задумывался: «А не ляпнул ли я что-то лишнее?»
В конце концов ему все-таки выдали паспорт с польской визой и железнодорожным билетом до Варшавы. Следующим утром он пересек польскую границу (в те годы в Польше еще не правила советская власть) и оставил красноречивое признание: «У меня было такое ощущение, что я вырвался из тюрьмы».
302 views18:29
А
