Лаконские щенки

2022-06-05 12:52:08 Везде, где христианству удалось закрепиться, — семья разрушается. Христианство ставит себя выше семейной преданности, тем самым семьи разделяя (что признается Евангелием открыто) и вводя как ориентир общину и как идеал — скопчество.

В максимуме пола (традиционные, нехристианские общества) Розанов помещает: Солнце, гетеросексуала («нормального мужика», «нормальную бабу»), богатство, дворец, служение родным. В минимуме пола (аскетизм и «содомия»): Луну, «содомита» (как антипода «нормальных мужиков и баб»), бедность, монастырь, служение близким. Тут видим, как разнится «любовь»: любовь «традиционная», «к своим» означает безразличие ко всем прочим, она — основа мирского зла. Любовь христианская — любовь ко всем, ниспровержение мирского зла, но — и вот тут главное — означает ненависть к своим, развал старого доброго патриархального мира («кто не возненавидит…»). Крах семейных ценностей запрограммирован христианством вместе со всеми побочными эффектами, областью «содомии». И со всеми социальными последствиями христианской (не патриархальной) любви. Вообще Розанов часто замечает психологическое сходство христиан, участников освободительного движения (социалистов) и содомитов. Розанов видит в христианском аскетизме — содомию, взятую как отказ от семьи.

Церковь как авангард Царства Божьего выстраивает другой мир, другое общество, и семья — как основание мира сего — ему враг.

Следует всегда держать в голове связку «сексуальность – социальность». В традиционных обществах (фаллократиях) — частная собственность, иерархии, патриархальная семья. В (пост)христианских обществах — социализм (как идея, движение, те или иные элементы «социального государства», те или иные попытки коммунистических общин — те же монастыри), свобода-равенство-братство (в монастыре: люди ушли из Империи — свободны от налогов, от военной службы, от имперской администрации; в своей общине они равны и братья), слом патриархата (в аскетизме или в сексуальной революции). Вот за понимание этих вещей и надо ценить Розанова. В «Семейном вопросе» он ругает «старый европейский универсализм, ех-территориальное “братство, равенство” etc.». То есть христианское «ни мужчины, ни женщины, ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного», христианское нивелирование половых, национальных, социальных различий, уравнивание всех людей во Христе, по Розанову, есть следствие анти-сексуальности христианства, его бес-семейнности, отрыва от земли, «небесности». Все братья и сестры — говорит христианство, упраздняя кровный родной род — настоящих родных братьев и сестер, вводя «общечеловеков», лишенных родины, своего народа, но связанных по духу. Христианская любовь ко всем, к врагу — «холодная», ибо не «постельная», не от утробы, не от земли. Розанов — истинный консерватор и самый глубокий из них; вот его святыни: семья, религия, земля, а вот враги: либерализм, социализм, христианство, монашество.

И Розанов, и Фуко: источник новаций современности, источник мутаций сексуальности, источник краха патриархата — монастырь. Важно, что технологию эту вырабатывают аскеты, «скопцы». Затем она распространяется на все христианское человечество Церковью. Технология эта обретает собственную жизнь, с поверхностного взгляда не связанную уже с христианством, хотя и по истоку, и по задаче процессы остаются христианскими.

https://blog.predanie.ru/article/hristianstvo-i-fallokratiya-3-asketizm-est-pohod-voennaya-sluzhba-protiv-semi/ Открыть/Комментировать

2022-06-05 12:52:07 Крайне интересное рассуждение — позже к нему вернусь. Открыть/Комментировать

2022-06-04 16:01:19 Чудесная презентация дизайнера Никиты Лукинского с русского дня в Костроме.

Насколько я могу понять исходя из презентации, на самом выступлении, к сожалению, быть не довелось, Лукинский формулирует русскую визуальную идентичность с помощью четырёх слов: сакральное, деконструкция, чувственность, искренность. Мне кажется, это схвачено очень верно, и сам я думаю в том же направлении, размышляя о русском христианском материализме — когда-нибудь по этой теме выскажусь отдельно.

Особенно в презентации Лукинского меня зацепил тезис о вездесущности сакрального: «сакральное проявляется везде и в любой форме». Это софиологический тезис. Чудесное не удерживается одной лишь Церковью, оно разлито в мир, оно давно преисполнилось себя и выплеснулось за все возможные иерархические пределы, к тому, что мы по инерции мысли зовём профанным. Чудесное способно явиться в самых, казалось бы, маргинальных, теневых (на самом деле — засвеченных), а порою и «юродивых» местах. И здесь мы как раз-таки подходим к материализму: сакральное и есть материальное и вне материального оно существовать не может. Отсюда же и чувственность русской культуры, которую поминает Лукинский и которую так прекрасно выразил Розанов: «Бык, залезающей по весне на корову, больше богослов, чем любой другой».

Что ещё уследил в презентации, не знаю, может и надумал просто — это единство русской истории. Лукинский не обращается только к имперскому или только советскому периоду, но пытается с помощью эстетики обнаружить их общее основание. Думается, это верный путь к подлинному «исторически сложившемуся государственному единству».

Если же искать ещё одно русское слово, которым можно выразить весь обозначенный пафос, то, на мой взгляд, этим словом будет «умиление». Не в смысле «мимими», а в смысле христианской добродетели: умиление — радоснотворный плач, возвышенный и смирённый. Открыть/Комментировать

2022-06-02 20:15:31 Подводя итоги опроса. Я ожидал, что резкого перекоса в одну сторону не будет. Его, собственно, и не случилось, но позиция «за» обладает явным преимуществом. Я думал, что результат будет более равномерным. По крайней мере в моем окружении позиции делятся примерно поровну.

Не уверен, что это говорит обо мне как об авторе. С резко консервативных, правых или государственнических позиций я вроде бы здесь не выступал, каких-то традиционалистских линий не проводил. Разве что лекциями в «Листве» и «Солнце Севера» отличился. Сам себя я всегда мыслил консерватором, но в текстах старался не держатся какого-то одного направления, оставаясь открытым к противоположной стороне.

Но это лирика. Немножко о технике. Я намерено сделал опрос максимально топорным, предложив только два варианта. В личные сообщения мне сразу прилетело, что если я бы действительно хотел узнать позицию других людей, то предложил бы им множество альтернатив, а не укладывал бы в прокрустово ложе «за/против». Это верно, и я признаю право людей на колебание, на энное количество оттенков, акцентировок, утончений и самоуточнений. Но здесь есть опасность бесконечного регресса. Давая себе роскошь колебания, мы рискуем в этом колебании и остаться, размыть всякие возможные пределы и так и не дерзнуть вынырнуть к однозначной и обескураживающей ясности «за/против».

И я думаю, что человек подлинно обретает себя, когда у него больше нет возможности отвертеться, закинуть «проклятые вопросы» в дальний чулан либо же утопить их в бесконечно множащихся аспектах. Поэтому — «да, да, нет, нет». Все прочее в данной ситуации — от лукавого. Что-то навроде нескончаемого гендерного спектра. Открыть/Комментировать

2022-06-02 13:25:22 Всегда выделял Миронова среди прочих артистов. Слова Гамлета — «Двигайтесь в согласии с диалогом, говорите, следуя движениям, с тою только оговоркой, чтобы это на выходило из границ естественности» — подходят ему как никому другому. И Достоевский, и Мышкин у Миронова замечательные, несмотря на то, что фильмы паршивые.

https://vz.ru/news/2022/6/1/1161190.html Открыть/Комментировать

2022-06-01 20:58:08 Искренне интересно узнать, люди каких позиций читают меня. Я сам колебался первое время, но сейчас позиция окрепла совершенно. Вкратце о ней вот здесь. Открыть/Комментировать

2022-06-01 20:54:21 Открыть/Комментировать

2022-05-31 19:58:35 Посмотрели фильм «Варяг» Р. Эггерса, потому что в свое время понравилась «Ведьма». И там, короче, из всего фильма зацепила одна сцена, а точнее – фраза. Когда главный герой убивает толпу людей и собирает из их изуродованных тел замысловатую фигурку, все начинают орать: «Это сделали христиане! Их бог – это труп, прибитый гвоздями к дереву». Момент в своем роде комический, потому что говорят это грубые, злые и склонные к насилию северяне, у которых у самих бог Один ради познания магических рун повесился на дереве Иггдрасиль и еще прибился к нему копьем. Но определенный культурологический смысл в этой фразе есть.

Тут есть два момента, и оба завязаны на дистанции: северяне не любят и боятся христиан, и поэтому критически относятся к их религии и некритически – к своей. Во-первых, они не считывают различия между жертвенным и активным насилием. На самом деле Христос вроде как принес себя в жертву во искупление грехов всего мира, хотя как следствие победил ад и смерть, а для северян все едино: если бог – прибитый гвоздями труп, то это ПРОСТО насилие как оно есть, и христиане должны быть реальными кровожадными упырями, если в такое верят.

Во-вторых, они не считывают преображенного смысла насилия, заключенного в крестной жертве: как пишет Марк Юргенсмейер, религия – это такая машина по переработке опасного насилия в одомашненное, спасительное. Если раньше крест был орудием мучительной казни, то теперь стал символом добра, любви и победы. Однако со стороны, то есть при наличии дистанции, этого не происходит, и любые означающие насилия воспринимаются в исходном качестве. Поэтому же христиане или просто западные люди так сильно встают на дыбы, когда слышат про джихад, символическое вооружение сикхов или какие-то буддийские ритуалы самосожжения: для них очищения, превращения, «утишения» насилия не происходит, а происходит просто атас. Открыть/Комментировать

2022-05-31 19:37:25 Случайно наткнулся у себя в телефоне на стародавнюю заметку, ну и думаю, что пусть тут тоже будет:

«... духовное тождественно временному, физическое — пространственному. Вся загвоздка, брат, в том, что время у нас сращивается с пространством. И вот мы говорим: минувшее, прошедшее; но куда оно минуло? где прошло? Посмотри: даже старость с точки зрения физической есть ни что иное, как распад организма, то есть пространственное перемещение частиц тела; иная конфигурация, да и только — как тление обращает древесину в пепел, а пепел, в свою очередь, разносится по миру ветром. Само же тело никогда не исчезает, и время — никуда не девается. Они рядом. Но они же — и совершенно врозь.

Поэтому все эти твои метафоры об описании духовного физическим — дрянь, прости, да и только.

Впрочем, есть одна удачная. Это метафора воронки. Ее мы найдём у Данте — помнишь, когда он и Вергилий спускаются в самую глубину ада, они оказываются на очень узенькой площадке. Они цепляются за спину Люцифера, карабкаются по ней ещё ниже, в самое горлышко воронки, и вдруг обнаруживают, что уже поднимаются наверх. Это гениально! Вот эта пространственная метафора как раз очень хорошо описывает свойство памяти. А именно те случаи, когда некая точка пространства как бы стягивает в себя всю нашу духовную жизнь, образуя собой аврал памяти... В Петербурге, брат, много таких точек». Открыть/Комментировать

2022-05-30 11:46:15 На парах по философии с юристами мы среди прочего пользуемся популяризаторской книжкой Стивена Лоу «Философский тренинг». Там в разделе о морали Лоу предлагает свой вариант метаэтики — «очковую модель». Согласно последней, моральные суждения зависят исключительно от наших эмоциональных и субъективных реакций на мир, от тех розовых или голубых «очков», что мы надеваем на себя. Миру самому по себе, вне нашей оценки, мораль не присуща. Такая элементарная конструкция релятивизма. Сам Лоу считает, что этот вариант наследует Юму, который оспаривал наличие у морали объективных свойств.

Так вот, ровно такую же конфигурацию метаэтики описывает Белинский в письме к Боткину от 1 марта 1841 года, прям вот те же слова употребляет, только прибавляет к тому еще и нотку экзистенциализма. Читайте сами:

«Я из числа людей, которые на всех вещах видят хвост дьявола, - это, кажется, мое последнее миросозерцание, с которым я и умру. Впрочем, я от этого страдаю, но не стыжусь этого. Человек сам по себе ничего не знает - все дело от очков, которые надевает на него независящее от его воли расположение его духа, каприз его натуры. Год назад я думал диаметрально-противоположно тому, как думаю теперь, - и, право, я не знаю, счастие или несчастие для меня то, что для меня думать и чувствовать, понимать и страдать - одно и то же. Вот где должно бояться фанатизма. Знаешь ли, что я теперешний болезненно ненавижу себя прошедшего, и если бы имел силу и власть,- то горе бы тем, которые теперь то, чем я был назад тому год. Будешь видеть на всем хвост дьявола, когда видишь себя живого в саване и в гробе, с связанными назади руками». Открыть/Комментировать