Евгения Андреева

2022-09-13 12:52:04 (Продолжение) А есть ли любовь после сепарации или что там вообще поджидает нас, нам неведомо, пока мы этой самой сепарации не достигли, не заглянули за эту дверь.

А все неизвестное – оно ведь для нас пока не существует. Поэтому и кажется, что нет там никакой любви и никакого покоя. А она есть. Открыть/Комментировать

2022-09-13 12:52:04 Есть знакомый с детства способ ощущать любовь или хорошее отношение.

Это такое ощущение безграничности, неразделенности себя и другого…

Иногда это приятное телесное состояние - когда можешь отдать весь свой вес другому, потерять ощущение телесной границы (знаете, иногда бывает такое, когда не знаешь у кого урчит в животе, у меня или того, кто рядом) …

А иногда это даже ситуации использования, в которых отдаешь себя другому в обмен на ощущение нужности, и такое отношение также иногда называется словом «любовь».

Получается такая любовь - где нет ни меня, и другого. Как море…

А как только появляется различие, граница или ограничение, появляется отдельность, а значит и одиночество, то кажется: любовь пропала, а на самом деле пропало ощущение покоя, а пришла тревога…

Почему так происходит? Об этом можно написать очень много. Но если совсем упростить, можно сказать, что в этой точке различия человек оказывается один, не встречен никем. Приехал, знаете, в незнакомый город, а в аэропорту никто с табличкой не стоит. Не ждет тебя.

И тогда вот это обнаружение себя не может быть распознано как что-то ценное. А переживается только лишь как потеря, растерянность, тревога, а иногда и боль. И появляется непреодолимое желание вернуться в то самое безграничное состояние, пусть даже отказавшись от своей индивидуальности. А иногда и не успевая даже эту индивидуальность обрести…

И в терапии такой процесс находит свое отражение, когда клиент знает, как увидеть действительно хорошее отношение терапевта: когда тот действует «не формально».

А «формальным», то есть, в данном контексте, противоположным хорошему отношению, будет сохранение рамок и ролей, существующих в терапевтическом пространстве.

Например, завершение сессии вовремя – может переживаться как формальное отношение терапевта (здесь нет «любви», так как есть граница)

А если терапевт приглашает клиента в двойные отношения, например, в какой-то свой проект – это переживается как действительно хорошее отношение (потому что границу убрали)

Если терапевт объединится с клиентом против «плохого» мира клиента, против «не таких» близких и т п, то он сможет быть «любящим другим» (ведь здесь также граница отсутствует)

Если терапевт поддерживает защиту клиента от обнаружения агрессивных аспектов себя, с помощью проецирования их во вне, почувствовать себя «хорошим» также несложно.

А помощь в обнаружении клиентом этих аспектов внутри себя – гораздо менее привлекательный план. Ну просто потому, что это правда менее привлекательное восприятие и себя, и мира. А еще потому, что такое обнаружение требует от терапевта конфронтации.

И так далее…и так далее…

В метафоре детско-родительских отношений можно описать этот аспект так:

Родителю гораздо легче чувствовать себя «хорошим родителем», если это подтверждает ребенок. И когда мы удовлетворяем, исполняем желания, устраняем запреты – такие вещи гораздо легче переживать полезными, «правильными», приятными.

Когда же родитель устанавливает запреты, ограничения, или переживает собственные ограничения – чувствовать себя «хорошим родителем» гораздо сложнее, ведь и дети в эти моменты нас такими не переживают.

Защита ребенка от негативных аспектов мира, может переживаться как гораздо более важная поддержка ребенка. Хотя иногда она возможна только за счет веры взрослого в свое всемогущество и игнорирование им своего бессилия.

А помощь ребенку в примирении и адаптации к несовершенному миру может выглядеть гораздо менее привлекательным занятием. И более сложным эмоционально. Ведь в первую очередь, это заставляет самих родителей встретиться с собственным несовершенством и ограничениями.

Не уверена, что этот текст получается достаточно ясным. Мне сложно его формулировать.

Наверное, я пишу о том, что пока мы не пережили этот опыт сепарации, или даже многие маленькие опыты сепарации (ведь это не какой-то одномоментный и разовый опыт), то нам известна вот такая «любовь-безграничность», со всеми ее переживаниями и напастями, конечно, но зато это то, что мы знаем. Открыть/Комментировать

2022-09-07 18:01:46 Бывает происходит что-то, и человек закрывается. Оказывается в эмоциональной изоляции. Ему там плохо, кто бывает знает, что там плохо.

Иногда он знает, почему ему плохо. А иногда нет. Ведь иногда люди в таком состоянии час находятся, а иногда годы.

Так вот, если человек не чувствует своей изолированности, то может и не знать от чего плохо. Думает: наверное погода испортилась, или все обо мне забыли, или ещё что-то думает такое…

Бывает сложно если человек не чувствует свою изолированность, свой взгляд внутрь, крепкую стену, за которой он укрылся.
Тогда он может думать, что до него ничего не долетает из мира, потому что мир совершенно холоден и равнодушен.

Ему сложно впустить что-то внутрь, но он думает: все потому, что ему вечно подсовывают что-то неподходящее или ещё хуже, какую-то гадость.

Тогда он может даже рассердиться на мир. И попробовать коммуницировать с ним очень интенсивно, что-то громко кому-то говорить. Или очень активно что-то в мире делать, даже менять его. Чтобы, наконец, чьё-то прикосновение ощутить. Ощутить живое. Но чаще это не помогает.

Бывает так, что человек уже чувствует, вспоминает это состояние, как своё, знакомое.
И даже может понимать, что вроде не обязательно сейчас так защищаться. Не требуется в актуальной ситуации. Но чем-то все же эта ситуация его задевает или что-то напоминает… И вот он уже закрыл ворота замка и поднял мост. И уже понимает, что сам так сделал. Но от этого, честно говоря, не факт что лучше. Потому что вообще не понятно, где ключ, открывающий ворота?.. Где кнопка, опускающая мост?..
Это «сам закрыл» тоже переживается отчаянно и одиноко.

Но потом, не знаю как это происходит, ну просто происходит.
Вдруг луч света в комнату проникнет…
Может чей-то голос зазвучит с той интонацией, которая смягчит что-то внутри…
Или какие-то нужные слова прозвучат….
И это все сможет человека затронуть. И он ощутит маленькую надежду: ну не полностью мир безнадёжен.

И это поможет ему начать говорить, находить слова или даже заплакать или расслабиться в чьих-то объятьях...
И оживет связь…с миром, а чаще с кем-то, который может и уходил правда. А может просто ждал человека, пока он сначала закрыл, потом забыл и отчаялся.

Тому, кто ждал тоже наверняка было непросто. Он ведь ощущал некоторые потерю тоже. И наверное грустил или злился из-за этого. Но если он мог грустить и злиться, но не уходить. И если он мог себя занять, заботиться, может даже звать человека иногда, то возможно все это помогло ему дождаться…

Сегодня в мире так много изолированности этой… хочется, чтобы у каждого были люди, которые в сложные моменты могут и звать, ждать…
Хочется и самой мочь и быть таким человеком… Открыть/Комментировать

2022-09-03 10:37:37 На протяжении всего процесса терапии важна способность и стремление терапевта относиться с эмпатией и тактом к боли и чувству униженности клиента. Мы не сможем заниматься этой работой, если не можем выдерживать сильные чувства свои или другого. Открыть/Комментировать

2022-09-03 10:37:37 Предыдущий пост о работе с нарциссическим опытом вызвал вопрос: а что, собственно, делать в терапии?

Довольно сложно для меня полно ответить на этот вопрос в посте.
Но я вспомнила, как мне понравилось описание этапов терапии при нарциссическом расстройстве личности, сформулированное доктором Йомансом, одним из основателей ТФП.

Поэтому я позволю себе его вам пересказать своими словами. Надеюсь, оно окажется полезным ориентиром. А может быть и утешительным.

Итак, на раннем этапе терапии мы исследуем с клиентом, как его желание сохранять ощущение собственной грандиозности влияет на его реальную жизнь.
Нередко в начале восприятие клиента направлено наружу, и он надеется, что терапевт объединится с ним в оценке реальности, подтвердит насколько она плоха и несовершенна. Если же этого не происходит, и терапевт не включается в такую коалицию, постепенно реальность проясняется, становится заметной та призма, через которую человек предпочитает эту реальность воспринимать. То есть постепенно внимание клиента перемещается внутрь и ему удаётся замечать ту уязвимость, которую он привычно защищает.
Разумеется, встреча с этой уязвимостью является болезненной, поэтому она происходит, скажем так, в гомеопатических дозах, после чего происходит возврат к привычной защите. Но потихоньку дело движется.

Важно, что вот в эти маленькие моменты соприкосновения с собой и обнаружения собственной ранимости, клиент может быть встречен терапевтом. Который не скучает, не проявляет безразличие и даже не злится. Такое участие является новым для клиента.
Ведь опираясь на прошлый опыт, он мог предполагать, что другой воспользуется его «слабостью», чтобы взять над ним верх, унизить или мстить.
А здесь он встречает терапевта, который эмпатичен и открыт и получается, не соответствует его ожиданиям. Что важно.
Этот новый опыт позволяет клиенту все больше соприкасаться со своей уязвимостью и тревогой и не оставаться с этим всем в одиночестве. Таким образом, формируется зависимость от терапевта, он становится значимой фигурой.

(Здесь мне важно напомнить, что мы не относимся к этой зависимости как к чему-то плохому, как это иногда бывает, когда называют это слово. Зависимость очень важный аспект формирования привязанности.)

Итак, возникает ощущение значимости терапевта, но пока ещё не как реалистичной фигуры. Чаще всего здесь возникает проекция на терапевта как на идеальную заботящуюся фигуру.
Безусловно, все это тоже очень сложно переживать, поэтому клиент может перемещаться какое-то время от идеализации к обесцениванию и так снова.
Почему сложно? Потому что в опыте нет переживания зависимости как чего-то приятного, безопасного.

Постепенная интеграция этих проекций приводит к тому, что появляется возможность более дифференцировано воспринимать и себя, и других людей. Становится возможно переживание амбивалентного отношения и к себе, и к другим. Здесь речь идёт об интеграции полярностей, так как напомню, эти этапы терапии описаны для расстройства личности, то есть для погранично функционирующего клиента.

Итак, восприятие себя и других становится более целостным. И в клиент-терапевтических отношения мы можем ощущать большую связь и периодическое ощущение близости. Которое сменяется уходом, а затем новым опытом приближения.

Важным моментом терапии является этап, когда прежнее представление о себе разрушается, а новое ещё не появилось.
Люди начинают пересматривать свои жизненные цели, задумываются о смыслах своим выборов, более реалистично замечают свои сложности и своё одиночество.
Это может сопровождаться депрессивным состоянием. Необходимо проделать работу скорби, оплакать ущерб, который человек возможно причинил себе и другим людям. Мы сопровождаем клиента с эмпатией, но при этом пониманием, что это важное продвижение в терапии.
Постепенно клиент может более ясно замечать свои реалистичные потребности и своё стремление к грандиозности как защиту от уязвимости. И пробует доверяться реальным отношениям с терапевтом, несмотря на страх, который это может вызывать. Мы замечаем и поддерживаем эти попытки, оставаясь открытыми. Открыть/Комментировать

2022-09-02 09:58:10 Ещё об одной сложности при работе с нарциссическим опытом.

Можно сказать, что нарциссически организованный человек приходит в терапию, чтобы усилить свой нарциссизм.
Потому что, он в какой-то момент «портится» и начинает «работать плохо» и вот эти сбои защит погружают в очень болезненное состояние, от которого и хочется избавиться за счёт терапии.

Поясню, что я имею в виду. Представим человека, который может переживать себя хорошо, только в момент когда полностью соответствует своему же идеальному образу себя. И так как этот образ формируется на основе нереалистичных ожиданий от себя, то периодически человек таки ощущает, что он не идеален, а значит ничтожен, бездарен. Ну или что-то тому подобное.

Ощущать вот это ничтожество абсолютно мучительно. И тогда нужно либо избежать той реальности, которая мне «подсветила» это несовершенство, обесценить ее, отрицать…
Либо довольно жестко и функционально обращаться с самим собой, чтобы собраться и стать наконец-то «идеальным собой».

Со стороны это может выглядеть замкнутым кругом и очевидно, что это совсем не выход из мучений. Но, как известно, мы всегда выбираем лучшее из возможного. И другого способа привести себя в душевное равновесие у такого человека нет.

Вот так и получается, что нарциссическая адаптация даёт сбой и человек приходит, чтобы починить ее, усилить себя в надежде опять стать «идеальным собой»

Или по-другому: усилить свои защиты, которые сформированы, чтобы охранять уязвимость и хрупкую самооценку.

Но тут тоже все не так просто, потому что человек может даже и не подозревать наличие у себя какой-либо хрупкости и воспринимать защиту не как защиту, а как вот «своё истинное лицо».

Я наверное повторяюсь, но так как пытаюсь описать что-то довольно сложное, мне кажется это не лишнее. И так как пост о нарциссизме, то периодически я мучаюсь, что пишу совершенный бред, ну вы понимаете…

И вот терапия. В которой по идее мы создаем условия и поддерживаем клиента в интеграции, целостности опыта, осознании своих защит, прерываний, проживании своей уязвимости и завершении болезненных ситуаций прошлого, которые влияют на настоящее и так далее и так далее.

И да, очень важно, что мы с уважением относимся к защитам, считая их наилучшей адаптацией из возможных, но страдание человека находится за ними, и пусть далеко не сразу, нам важно туда заглядывать…

И вот тут возникает сложность: страдание, спрятанное за нарциссизмом, «хочет» быть обнаруженным. Но оно одновременно категорически не хочет быть обнаруженным. Потому что это больно.

И нам нужно установить контакт с человеком, который не знает другого способа почувствовать себя лучше - кроме как усилить свою защиту.
Тогда как нам видится, что это приведёт ещё к большему одиночеству и самобичеванию…
И нам видится важным, пусть в отдалённой перспективе, встретиться с хрупкостью человека… Открыть/Комментировать

2022-08-31 10:56:18 Архив

Сразу непонятно, но это текст, в котором я размышляю над терапией терапевтов. Не придумала как по-другому начать…

Для некоторых людей детство - это ад, боль, одиночество и беспомощность.

Это что-то, что невозможно забыть никогда, и оно воссоздаётся в настоящем снова и снова. И вот это довольно богатый материал для терапевтической работы. Его невозможно скрыть - бери и работай, как говорится.

Иногда бывает по-другому.
Какой-то опыт просто не доступен для переживания, описания, не вербализован.
Какой-то существует лишь в телесных воспоминаниях или образах.
Какой-то удаётся отодвинуть, блокируя доступ к чувствам, мысля событиями и опираясь на «взрослость». Эта взрослость в кавычках, потому что она не результат созревания, а результат адаптации к значимым людям, которые могут видеть в тебе и «любить» в тебе лишь себя и свои ожидания. Любить - тоже в кавычках, но это же не нужно пояснять, да?

Люди с таким или сяким описанным выше опытом нередко выбирают профессию психотерапевта для себя. Для краткости и потому что это не теоретический текст скажу кратко: тянет их (нас) в эту профессию.

И дальше уже порассуждаю про «взрослых» людей, которых потянуло. Не потому что они лучше или хуже, просто я сейчас про них подумала.
И потому что гештальт-подход тоже ведь подразумевает ценность взрослой позиции, отвественности и осознанности.

Так вот люди выбирают психотерапию и ходят на терапию. Учатся и ходят на терапию. Потом практикуют и ходят на терапию.

Но это такая интересная, особая ситуация. Она подразумевает уже не один, а два контекста отношений. Мой терапевт, он же мой коллега.
И уже это иногда подразумевает чуть большую ценность этой взрослой позиции.

Почему?
Ну во-первых, потому что это ситуация, символизирующая уже знакомую в детстве. Когда кто-то старший ждёт от тебя соответствия своим ожиданиям.
Во-вторых, потому что это реальная ситуация, в которой терапевт, когда он на работе (подчеркну) должен быть взрослым человеком, который справляется с собой самостоятельно и по возможности большую часть рабочего времени умеет поддерживать процесс другого человека.

И вот это все невозможно или очень непросто забыть, оно влияет на собственную терапию терапевта (или будущего терапевта)

Нет-нет, а сидя в клиентской позиции, приходит в голову такое:

Надо вести себя по-взрослому…
Могу ли я допустить и оказаться в той самой «детской» позиции? Ведь это значит, что мне нужен другой, я не справляюсь с переживаниями самостоятельно…
Могу ли я признаться себе и своему терапевту, что не понимаю себя и не сгореть со стыда… Или не знать, чего я хочу..,
Или обижаться. Ведь и этого нельзя показать, потому что «что я как ребёнок?».. А ребенок это тот, кто живет в аду и одиночестве, как мы помним…

Думаю, иногда важно, чтобы в первую очередь все это мог допустить терапевт терапевта. Чтобы терапия не стала похожа исключительно на разговор двух взрослых людей. А например, была разговором двух взрослых людей, один из которых погружён в разные состояния и возраста. Или один из которых получает заботу, а не заботится сам. Чтобы удобство, простота обращения и хорошее отношение такого клиента не только обрадовало, но и заставило задуматься терапевта. Есть ли ему возможность быть и другим тоже?.. Ну и так далее…

Если такое возможно, то от этого человек созревает.

Постепенно становится тем, кто знает о своём психическом устройстве. Но знает, что никогда не обнаружит всего до конца.
Тем, кто знает, что может регрессировать и вправе опираться на другого.
И тем кто знает, что в чём-то он никогда не сможет опереться на другого и ему придётся проживать жизнь самому.
И он делает это, но разумеется, несовершенно. Открыть/Комментировать

2022-08-23 16:11:28 Просто заниматься собой и чувствовать, что он рядом и сам о себе позаботится.

Для этого терапевт практикует такое присутствие рядом с клиентом:

Проявляет любопытство, заинтересованность тем, что происходит с клиентом. Спрашивает о ситуации и чувствах клиента.

Демонстрирует некоторую "бестолковость", помогающую не понимать все слишком быстро, а расспрашивать более детально, подробно, внимательно. Поддерживает внимание клиента к себе, а не действие.

Не только слушает, но и замечает то, о чем не говорится словами, но что проявляется в теле, интонациях, эмоциях.

Описывает свои обнаружения и понимание, чтобы клиент мог почувствовать себя замеченным. Не декларируя, а скорее предполагая и предлагая к рассмотрению свое видение клиенту.

Обнаруживает свое состояние, свой телесный резонанс, отличая его от состояния клиента.

Сообщает клиенту о том, какие чувства вызывает его рассказ или состояние.
Оставляя при себе реакции, фокусирующие на отношениях клиент-терапевт.

Умеет при необходимости приводить себя в сбалансированное телесное и эмоциональное состояние, не привлекая к этому клиента.

К слову, по началу клиенту сложно переживать такой способ присутствия терапевта.
Ведь это очень непривычно, когда кто-то занят тобой, а не ты им.
Как если сядешь к кому-то на колени и не опираешься до конца, потому что волнуешься: "А ему не тяжело?"
Пока сможешь расслабляться и получать удовольствие от такого занятия иногда проходит довольно много времени.
Зато когда это получается, люди начинают догадываться, что значит эта загадочная фраза - "заняться собой"... Открыть/Комментировать

2022-08-23 16:11:28 О преконтакте. Из архива.

Многие из нас рано стали взрослыми. В том смысле, что должны были обнаруживать и учитывать другого раньше, чем были обнаружены сами.

Такие люди с детства привыкли заботиться об эмоциональном состоянии близких, контейнировать их тревогу. Подавлять свои желания, чтобы успокаивать других. Вести себя хорошо, чтобы значимые люди не теряли ощущение контроля над своей жизнью.

Тот, кто очень хорошо умеет все это делать, как правило, не очень хорошо распознает себя. Ведь внимание привычным образом приковано к другому.
Как его не разозлить? Как понравиться? Как сделать так, чтобы другой, наконец, перестал страдать или в чем-то нуждаться?
Ведь только тогда можно выдохнуть и на время заняться собой. Хотя нет, "заняться собой" - что-то совершенно непонятное. Вызывающее тревогу.
Ведь невозможно понять: кто ты без другого?

Когда такой человек приходит к терапевту, то в его рассказе о себе есть чуть заметные, а иногда и явные чувства вины и стыда, словно он сам является проблемой для своих близких, а теперь и для терапевта.

Ему хочется получить ответ на знакомый вопрос: "Что делать, чтобы Это прошло?"

Но что Это?
Люди подбирают для этого слова, которые звучат внушительно, но непонятно.
Боль, напряжение, проблема, конфликт...
Нам только предстоит найти за ними что-то...
Перед нами стоит сложная задача: обнаружение того, как устроено страдание этого конкретного человека в этот конкретный момент его жизни...

Но на это нужно время...

Если терапевт - сам такой рано повзрослевший, то при встрече с чужим страданием он может ощутить знакомую тревогу и начать активно помогать клиенту избавиться от пока-неясного страдания. Кроме того, клиенты ведь бывают очень симпатичные и помочь искренне хочется.

Например, если напряжение связано с отношениями, терапевту может показаться важным предъявить себя, свои чувства, показать неравнодушие.
Но как только возникает другой, процесс распознавания себя становится крайне затрудненным. Клиент ощущает знакомое чувство: вот опять появился человек, о котором надо заботиться.
Как при этом заниматься собой? Никак. Внимание привычным образом направляется наружу.
"Вот и терапевта я теперь расстроил или разозлил..."
Для того, чтобы сосредоточиться на себе нужен спокойный не сильно изменчивый фон. Нам важно уметь быть таким "фоном".

Если страдание связано с высоким возбуждением, то есть соблазн предложить клиенту эмоциональную и телесную разрядку.
Бить, стучать, кричать, плакать и тому подобное.
При работе с острыми состояниями это очень помогает.
Но если переносимое, но неприятно окрашенное возбуждение разряжать очень хорошо и быстро, то напряжение снижается. И распознавать от чего именно оно было уже нет энергии. Значит оно вновь накопится привычным образом через время.

Ещё одним способом обращения с напряжением клиента может быть попытка обеспечить дефицит клиента за свой счёт. Вроде для этого даже есть основания. Ведь мы обучены и знаем, как дать другому чувство понимания. Мы чувствительны и легко становимся неравнодушными.
Раз клиента не понимает партнёр, хочется на время стать ему "лучшим партнёром". Если ему не хватает собственной энергии, начинаешь возбуждать и энергетизировать.

Но если мы будем так замечательно угадывать и удовлетворять предполагаемые потребности клиента, то вместо распознавания себя клиент получит отвлечение. Терапия будет немного как курортный роман. Который является передышкой от твоей жизни.

То, что могло бы быть новым опытом для такого клиента - возможность быть в хорошем долгом преконтакте.
Что имеется в виду?

Клиенту очень нужен тот, кто внимателен к происходящему с ним и не нагружает его своим состоянием.
В этот момент не нужен Другой как отдельный человек.
Иногда это даже немножко обидно. Но только представьте, возможно для человека это первый опыт легально не замечать другого, не заботится о нем, а просто им пользоваться в самом хорошем смысле этого слова.

Пока не произошло хорошей ориентации в себе - важен такой Фоновый взрослый. Это очень ценный опыт, когда можешь вообще не поддерживать отношения с другим. Открыть/Комментировать

2022-08-21 16:37:55 Ещё архив

Когда происходит что-то "большое" очень сложно делать что-то "маленькое".
А иногда это единственное, что можно делать.

Я пока верю в психотерапию. Но в такие моменты она кажется ничем, просто слова... Разве они могут произвести хоть какой-то эффект, что-то изменить?..

"Маленькое" - это примерно как приносить соболезнования человеку, потерявшему близкого. Говоришь и ощущаешь: это просто "ничто" по сравнению с его потерей...

"Маленькое" - это ощущение от работы с ребенком, родители которого не в силах изменить дисфункциональность своих отношений. И прекращающих терапию, когда твои слова стали превращаться во что-то значимое для этого ребенка...

"Маленькое" - это присутствие рядом с болью того, кто сидит напротив в кресле. Когда от услышанного хочется кричать:
- Мир ужасно несправедлив.
Но ты сидишь, слушаешь и пытаешься подобрать слова, которые будут казаться не совсем ничтожными по сравнению с этой болью...

Во всех этих ситуациях хочется что-то делать. Чтобы справиться со своей затронутостью и сопереживанием, страхом и гневом. Чтобы чувствовать чуть меньше бессилия...

Легче, когда можно дать денег или оказать другую материальную осязаемую помощь. В терапии у нас нет и этого. Остаётся только слушать, иногда говорить, дышать рядом, жить, присутствовать, осмыслять... Отчаиваться, что это не помогает. Потом замечать маленькие изменения - радоваться. Потом опять отчаиваться...

Всё-таки на мой взгляд психотерапия - не нарциссичное занятие.
Иногда говорят, что терапевт - самый важный человек в жизни клиента. А мне кажется, это попытка обойтись с тем, какие мы "маленькие".

Желание быть идеальным правильным терапевтом - тоже такая попытка.
Кажется, если будешь лучше - страданий в целом станет меньше.
Раньше так казалось...

Сейчас очевидно: жизнь предлагает много вариантов страдания. Этого не избежать. Ее оправдывает только одно - любовь. Без любви все это было бы бессмысленно и совершенно никуда не годилось.

Мы ужасно несовершенные и не станем намного лучше.
Но очень важно, если получается чувствовать себя "живыми"...
Ощущать стук сердца, силу, усталость, ненависть, доброту, по-дурацки шутить и самому смеяться над своими шутками, сомневаться, не знать, ошибаться, любить, в общем много вот этого всего...
Это действительно круто.

И ещё рядом с "живым" человеком очень целительно находиться... Открыть/Комментировать