Евгения Андреева

2022-06-11 11:02:55 «О фрустрации, развитии и терапии.»

Человек развивается благополучно, когда опыт удовлетворения превосходит опыт неудовлетворения.

Удовлетворение дает нам ощущение наполненности, завершенности, благодарности, возможности отделения. Примерно, как младенец, насытившись, откидывается от груди матери и сладко засыпает.

Сепарацию легче всего переживают люди, у которых случилось удовлетворение в контакте с кем-то или чем-то. Проживая этот опыт, они могут выразить благодарность, как признание того, что они получили что-то важное и теперь пойдут дальше смотреть, где еще что-то интересное происходит на этой планете.

Неудовлетворение дает нам способность терпеть что чего-то нет и не терять надежду на то, что оно скоро появится. Зачем? Да просто потому, что мы в такой реальности находимся, где все время чего-то нет. И нам нужно в ней какой-то учиться жить.

Примерно, как я жду отпуска, который будет вот уже через две недели. Пока я его жду, то в плане отпуска, я не удовлетворенный человек. Но я его визуализирую, мечтаю о нем, вспоминаю прошлые отпуска и это способ терпеть это неудовлетворение. Впрочем, я увлеклась, а пост не о моем предстоящем отпуске!

С неудовлетворением важно, чтобы оно было достаточным, но не чрезмерным для человека.

Чрезмерным оно было у той «маленькой мамы» из предыдущего поста. У нее не случился опыт, когда она могла отделиться от чего-то по своему желанию. Ей пришлось стать самостоятельной раньше, чем она была готова, так сложились обстоятельства.

А все чрезмерное приносит нам боль. А повторения боли мы хотим, конечно, избежать.

И есть вероятность, что такая женщина станет автоматически оберегать своего ребенка от ситуаций фрустрации. Или даже не обязательно своего ребенка. Любая неудовлетворенность рядом будет актуализировать в ней тот чрезмерный опыт, а значит ей захочется этого «несчастного человека», в котором она неосознанно видит себя саму, немедленно спасти, наполнить или успокоить.

Почему? Потому что она искренне будет считать, что фрустрация - это плохо, вредно и вызывает страдание.

Но опыт неудовлетворения, в выносимых количествах, очень важен. Он помогает нашей психике развиваться, взрослеть.
Ребенок, который не приучен терпеть, ждать, выдерживать отсутствие чего-то, может вырастать, но оставаться «маленьким».

Но вот эта «маленькая мама» не может пережить себя хорошей, поддерживающей развитие ребенка, когда она ему в чем-то отказывает, устанавливает границы, делает что-то неприятное, но нужное.
Она не может пережить себя хорошей матерью, которая помогает ребенку адаптироваться в существующей реальности, где может происходить в том числе что-то не удовлетворяющее, а чего-то просто нет. Хотя на мой взгляд, все это и есть хорошая мать.

Она переживает себя плохой матерью, которая травмирует ребенка всем этим. И от этого она может злиться на него.

А что терапия?

Там, собственно, что-то похожее происходит. Часто, особенно в начале практики, терапию рассматривают только как место утешения, возможности выговариваться и получить принятие, сопереживание. Как «почти идеальную среду». И многим людям, которые имеют в своем раннем опыте дефицит такой среды, просто необходимо такое пространство.
И мы его в терапии создаём. Но все это происходит в реальности, у которой есть ограничения. И одна из задач терапии – дать возможность разместить все свои желания и мечты об идеальной среде в пространстве реального.

И это пространство предполагает, что мы Не может проводить терапию в любых условиях, в любом сеттинге, потому что клиенту так сейчас хочется, а если мы откажем ему, то мы как раз нанесем ему ту чрезмерную рану, о которой я выше писала.

Нет мы Не можем, не потому что мы злые, равнодушные или плохо относимся. А потому что мы не всемогущие люди. Есть что-то что работает в определенных условиях, а в других не работает.

И совсем уж «идеальный» результат терапии, на мой взгляд: развитие способности максимально опираясь на существующую реальность, проявлять себя, реализовывать свою индивидуальность. И здесь важны обе части предложения: и реальность, и индивидуальность. Открыть/Комментировать

2022-06-10 10:47:15 Из архива

Когда мама не справляется с тем, чтобы держать ребёнка на руках, ей очень тяжело, невыносимо или больно, тогда ребенок начинает держать себя сам.

А уже в следущий момент он может начать держать и маму.

И если ей плохо, значит он плохо позаботился, плохо себя вёл. Иногда, например, вёл себя по-детски.
Почему это плохо? Потому что должен был вести себя по-родительски. Ведь у него очень маленькая мама.

И хотя потом с виду человек выглядит очень ответственным и взрослым, его внутренний ребёнок не вырастает.
Хотя это не корректная формулировка, ведь детство в нас остаётся навсегда.

Но как происходит взросление? Ведь это такое усложнение внутреннего мира. Когда в душе или психике может умещаться очень разное и быть в ладу друг с другом.

И чтобы процесс взросления происходил, всегда сначала нужен Другой. Нужен взрослый.
(Нужна, конечно, ещё фрустрация, но об этом в другой раз.)

Когда меня понимают, я научаюсь понимать себя. Когда выдерживают, я могу выдерживать себя. Когда не разрушаются от моего напора, я научаюсь не разрушать себя и так далее так далее...

А когда нет у человека такого Взрослого, то он начинает играть во Взрослого. Действовать по шаблону. И иногда такого поведения хватает чтобы прослыть взрослым вежливым хорошим человеком.
А многие шаблоны вообще по жизни выручают.

Но вот на близкой дистанции что-то оказывается невозможным.
Ведь для того, чтобы стать близким, нужно решиться отложить шаблон, а за ним кто-то маленький. И тут (вспоминаем начало) ты уже вспоминаешь это состояние: ведь придётся держать себя самому, придётся держать другого.
Тут можно было бы позавидовать этому Другому. Но может и не стоит. Потому что держать у нас получается также, как держали нас самих.

Но если повезёт кого-то встретить, кто сможет хоть немножко хоть капельку хоть иногда дать то, чего так не хватало...
Друг, партнёр, психотерапевт...
То со временем появляется внутри что-то, с чем можно поделиться с другим.

Именно поэтому женщина, не выдерживающая своих детей, не нуждается, а иногда и перегружена рекомендациями о том, что и как ещё с ними нужно делать, чтобы им было получше.
То что ей очень нужно: чтобы кто-то хоть немного выдержал ее саму. С ее усталостью, злостью или даже отчаянием. И тогда внутри обнаружится ещё немного места для чувств ребёнка...

Именно поэтому, в какие-то моменты терапевт начинает злиться на клиента «он меня не замечает», «она не может сказать, что ей нужно», «я ничего не понимаю с этим клиентом», как-будто злится на то, что и является сложностью человека.
Скорее всего терапевт попадает в зону, в которой сам не был распознан, в котором сам «держал себя» и от этого нет у него внутри места, чтобы выдержать другого.

И именно поэтому мы ходим и ходим на терапию практически постоянно, ведь внутри у нас так много всего неизведанного и важно, чтобы был кто-то взрослый, кто готов с нашим неизведанным встретиться.

И ходим на супервизию. И читаем книги, потому что иногда именно теория становится контейнером для наших переживаний, которые актуализируются в работе.

И так мы понемногу усложняемся и начинаем понимать, каково это - ощущать себя взрослым...
А нашему внутреннему ребёнку от этого становится спокойнее, свободнее и иногда даже радостнее.., Открыть/Комментировать

2022-05-30 10:08:09 Приглашаем вместе с Фёдором Коноровым в наш новый проект!

Тема для нас интересная, сложная и актуальная. Очень увлекательная!)

Пилотный проект специализации
«Особенности работы с пограничным опытом в гештальт-подходе» (г.Москва)

Даты: 11-13 ноября, 13-15 января 23г, 3-5 марта, 21-23 апреля, 16-18 июня, 6-8 октября, 1-3 декабря
Пятница 17.00-21.00, суббота, воскресенье 11.00-19.00

Условия участия: законченная базовая программа (1,2 ступень), от 5-ти клиентов в регулярной терапии.

Темы семинаров:

1. Обзор понятия “пограничность”. Влияние актуальной социо-культурной ситуации на выраженность пограничных состояний. Взгляд через призму теорий развития: М.Малер: стадия сепарации-индивидуации, М.Кляйн: параноидно-шизоидная и депрессивная позиции, Дж. Мастерсон, М. Спаньолло-Лобб: гештальтистская концепция развития. Структурная концепция О. Кернберга. Соотнесение «пограничной личности» в МКБ, «пограничного уровня организации» в психоаналитическом подходе и пограничной («отношенческой») феноменологии в ДКЛ. Отличие пограничного опыта от психотического и невротического.

2. Идентичность при пограничном опыте. Нарциссические черты: неустойчивость самооценки, недостижимость идеального представления о себе, отсутствие чувства собственной значимости. Особенности self-процесса. Особенности формирования гештальтов в поле пограничного опыта. Диффузия идентичности по О. Кернбергу.

3. Защитные механизмы при пограничном опыте (отрицание, расщепление, идеализация, обесценивание, всемогущий контроль, проективная идентификация). Особенности цикла контакта, механизмы прерывания контакта. Ситуативное нарушение тестирования реальности. Особенности переживания потери, горевание, депрессия у людей с пограничным опытом.

4. Особенности и основные конфликты межличностных отношений при пограничном опыте. Другой – гарант безопасности. Работа с чувствами и агрессивным поведением: страхи поглощения и заброшенности, тоска по совершенному другому, чувство пустоты, ярость и преследующие интроекты. Э. Гринберг. Интенциональность контакта: защита выстроенного с большим трудом наброска “Я” М. Спаньолло-Лобб.

5. Перенос и контрперенос. Исследование собственной пограничности терапевта, актуализирующейся при работе с пограничным опытом клиента. Стратегии работы с негативной терапевтической реакцией и нарушениями сеттинга. Отличия в позиции терапевта при работе с клиентами с невротическим и пограничным опытом.

6. Особенности терапевтической позиции и стратегии работы с пограничным опытом. Стратегия работы с внутренним расщеплением (фаза зависимости от терапевта, фаза столкновения с реальностью и переживание скорби). Развитие наблюдающего эго. Создание прочного терапевтического альянса - как постоянная задача терапии.

7. Обсуждение случаев участников. Сертификация.
Сертифицирующий тренер - Андрей Валамин Открыть/Комментировать

2022-05-26 10:01:35 С утра солнце выглянуло. А днём опять обещают дожди. Погода выдаст маленькую порцию света, но не даёт расслабиться в тепле, опять ветер и небесная вода скукоживают тело и заставляют терпеть.

Хочется уже лета. Но зато в такой погоде удаётся не забывать ни о жизни, ни о смерти.
А сейчас особенно важно, когда ни о том, ни о другом не забываешь.

Почти привычно уже (за три месяца) болит от количества смертей ни в чем неповинных людей в Украине, от объёма разрушенных жизней, покинутых домов, «рассыпанности» по разным местам моих близких, живущих раньше вместе, постоянного ужаса, сострадания, бессилия, ярости…

Но если вдруг на какой-то момент эта боль перестаёт звучат внутри, то спохватываешься, словно что-то важное потерялось. Нет, не хочется ее терять. Важно ее чувствовать! Пусть она будет внутри, пусть ноет, пусть не закрывает внутреннюю жизнь, но пусть болит. Так правильно, когда происходит что-то ужасное. Так чувствуешь себя живой.
И способность грустить, важная всегда, сейчас ощущается просто бесценной.

Но если вдруг начинаешь терять остальное, «забываешь» любить то, что и кого любил, то тоже не по себе.
Сколько ещё этой жизни осталось, когда она такая хрупкая, как оказалось. Хочется что-то успевать, чему-то радоваться, хочется пользу какую-то приносить, планы строить, даже принимая в расчёт, что они могут не сбыться. Любить хочется продолжать, встречаться с близкими, пока они не делись куда-то, беспокоиться о них, заботиться, слова говорить важные…
И если это хотение теряется, то душа оказывается во мраке. А так тоже не хочется, пока есть способность любить внутри, пусть она «работает».

И вот такая сейчас внутренняя работа, такое постоянное усилие: жить, не отрицая смерти.

Кажется как в каждый момент жизни человеческой? И да и нет.
Потому что сейчас такая у нас экзистенция. Самая что ни на есть реальная реальность. Местами уродливая, страшная, грустная, трогательная, иногда очень красивая…можно ещё перечислять, но вы и сами знаете… Открыть/Комментировать

2022-05-10 14:40:00 На интенсив приехала уставшая и не верящая до конца в то, что он свершится.

Люди забирали взносы, вносили взносы, меняли билеты, бронировали гостиницы, и все-таки собрались вместе.

Интенсив оказался одним из колышков в календаре, который выстоял, несмотря на все это крушение всего.

Люди приехали и с опасениями, и с надеждами.

На старших во все времена большие надежды.
Всем нам, наверное, хочется, чтобы было кого идеализировать и чтобы был кто-то всемогущий рядом.
Чтобы было на кого опираться, кому плакать и злиться, на кого надеяться и в ком разочаровываться.

И роль тренера, и роль организатора - подразумевают согласие быть одним из старших. И какое же профессиональное счастье, что можно быть одним из, но не единственным.

При этом всем никакого всемогущества внутри нет. И идеализацию нечем встретить внутри.
И невозможно взять на себя ответственности больше, чем у тебя есть власти.

А власти не так много, не остановить ею ни болезни, ни потери, ни войны.
Но вот на то, чтобы сделать такое небольшое, но важное мероприятие - хватило.
И коллегиальной опоры хватило, чтобы создать среду, в которой можно проживать то, с чем люди приехали, и чтобы они могли проживать все это не в одиночестве.

И, конечно, по нынешним временам - этого ужасно мало.

Взять хотя бы меня. Ведь между моими совершенно небольшими возможностями и таким всемогуществом, которое требуется сейчас всем нам - такой огромный зазор, что иногда кажется, что все бессмысленно.
Все равно невозможно убрать боль. Все равно невозможно остановить разрушение.

Но один человек к одному, один к одному, получается тренерская команда.
Один человек к одному, один к одному - и получаются группы.

А группы могут вместить гораздо больше, чем любой отдельный человек.
Группы могут позволить злиться, плакать, горевать, любить и если это группу не разрушает, если это ее укрепляет, то каждый человек может пережить себя чуть более «хорошим» или замеченным или вдохновиться, или хоть в чем-то ощутить себя нет, не всесильнее, но сильнее.

И грустно от того объёма боли, с которым мы все соприкоснулись, оказавшись вместе. И одновременно, так благодарна, что могу ощущать свою причастность ко всему этому… Открыть/Комментировать

2022-05-07 17:48:55 У меня появилась задумка написать небольшой сборник статей для начинающих гештальт-терапевтов.

Я иногда пишу здесь про разные аспекты длительной терапии, терапевтической позиции, клиент-терапевтических отношений, по откликам, вижу, что это полезно мой стиль описания кому-то подходит.

Актуально ли такое? И какие вопросы было бы важно раскрыть?
Накидайте мне пожалуйста. Вот прямо конкретные, когда хочется спросить: «Что делать, когда…» Открыть/Комментировать

2022-05-05 15:32:47 (Продолжение)
Тогда у такого человека есть опыт привязанности, в которой он был наказан за отделение и наказан, например, разрывом отношений.

Но можно описать эту сложность отделяться по-другому. Как дефицит опыта здоровой зависимости. Когда человек может получить то, что ему нужно, в подходящем количестве и качестве и ощутить собственное желание отойти, отделиться. И не становиться «взрослым» чрезмерно рано и вынужденно.

Иногда терапевты опасаются этого этапа зависимости клиента и начинают активно поддерживать отделение, по сути повторяя сценарий, к которому человек привык.
Получается, мы можем помогать человеку отделяться, а он ещё не научился связываться с нами, и ощущать эту связь как безопасную. На это иногда уходит много времени.

Иногда отделение бывает таким резким и чрезмерным, и таким ранним, что образ объекта привязанности не удаётся сохранить внутри себя хорошим. Нарастающий дефицит сопровождается сильной яростью.
И впоследствии таким людям сложно хранить любовь на расстоянии. Они либо обесценивают связь, таким образом реализуя свою ярость. Либо бессознательно отказываться от привязанности вовсе, и погружаются в одиночество и изоляцию.

Словно бы решают, что не будут пытаться связаться с кем-то.
Иногда такие люди приходят на терапию и сам факт этого прихода уже злит их. И терапевт злит тем, что он нужен. А нужда - это то, что заблокировано, запрещено.

Тогда получается такой способ связи:
- Я гналась за вами три дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны!

И терапевтам бывает сложно, они злятся, чувствуют себя обесцененными, они спрашивают от бессилия:
- что ты от меня хочешь?
или очень стараются.

Но тот опыт, который в этом случае терапевту важно выдерживать: быть не удовлетворяющим объектом, который не оставляет и не мстит.

Примерно, как матери иногда остаётся только выдерживать неудовлетворённость ребёнка от обнаружения, что она не всемогуща.

Иногда кажется, что все это бессмысленно, но надежду даёт то, что человек продолжает приходить.

И последний фокус, через который мы можем смотреть на отношения.
Можем замечать, чего там чрезмерно, а чего нет совсем.

Легче увидеть то, чего много :

Например, может быть много возбуждения. И тогда мы предполагаем, что в дефиците есть опыт успокоения.

Ведь возбуждение присуще нам от рождения.
А также мы можем испытывать сильное возбуждение в травматических ситуациях.
Например, в отношениях привязанности, которые формирует тревожная мать, в ситуациях насилия в семье или при сильном вовлечении ребёнка в отношения родительской пары может возникать чрезмерное возбуждение.

Но при этом не получается получать успокоение, потому что значимые взрослые не умеют справляться с собственным возбуждением.

И тогда терапевт становится тем, кто может утешать, контейнируя тревогу, аффекты клиента и не разрушаясь от них и не используя клиента в ответ. И так, человек интроецирует этого успокаивающего другого, и научается успокаивать себя сам.

Итак, мы можем замечать, что чего-то в терапии человека много. А чего-то нет совсем.

Например, нет распознавания себя.

Нам важно, чтобы нас распознавали сначала другие.
Как мы можем узнать в терапии человека, которого мало или ошибочно распознавали?

Он не знает себя. И мы тогда помогаем ему узнавать, что он чувствует, что думает, как реагирует, чтобы он мог обрести эту способность распознавать себя.

Или нет связности внутренней в человеке. Все в его рассказе словно бы отдельно, чувства отдельно, слова отдельно, люди отдельно, события разрозненны.
И тогда в терапии мы эти связи восстанавливаем, потому что это тоже очень важно для распознавания себя.

Или же нет в человеке возбуждения или очень мало. То есть все оказалось как-то чрезмерно подавлено.
И тогда в терапии нам важно поддерживать и даже радоваться возбуждению, витальности, тому что уже все хорошо, что уже все в порядке, что хорошо, что человек что-то хочет, хорошо что он есть, хорошо что он меняет свою реальность, насколько это возможно. Открыть/Комментировать

2022-05-05 15:32:47 О терапии и привязанности. (Формулировала основные мысли, когда готовилась к лекции на Армянском интенсиве)

Отношения, которые мы создаём в реальности, изначально живут внутри нас, мы запечатлеваем то, во что были включены с самого детства и потом из окружающей реальности лучше всего наше восприятие выделяет знакомые вещи.

При этом в нас может сохраняться надежда, что мы можем переиграть какие то незавершённые или неудачные прошлые сценарии заново.
Иногда это действительно возможно. А иногда нам остаётся только оплакать то, что случилось или не случилось с нами.

Ценность терапевтических отношений в том, что в них может разыграться, а значит быть прожито, довольно много важных паттернов отношений, сформированных с самого раннего детства.

И хороший терапевтический альянс является важной опорой в том, чтобы подходить к болезненным переживаниям и повторяющимся дезадаптивным сценариям, разыгрывающимся в отношениях клиента и терапевта. И проходить их по новому.

Говоря очень просто: люди не всегда понимают, отчего им плохо в отношениях. И терапевтические отношения нужны для того, чтобы это «плохо» начало происходить там, смогло быть обнаружено и смогло быть прожито таким образом, чтобы постепенно «плохо» начало меняться на «хорошо».

Я выделила несколько аспектов, на которые мы можем обращать внимание в терапии, чтобы исследовать от чего людям бывает «плохо».
(Разумеется, это не полный перечень, а лишь то, что мне сейчас интересно наблюдать)

Перлз говорил, что характер это невроз, имея в виду то, что наличие большого количества фиксированных гештальтов затрудняет свободу адаптации человеку к среде. И тогда важной целью терапии он считал поддержку самовыражения и свободы быть очень разными в разных обстоятельствах.

Хорошую привязанность можно описать свободой смены ролей. Можно сказать так: люди в таких отношениях могут играть друг с другом в разные игры.

Иногда происходит фиксация лишь на одной игре с нашим партнером по отношениям. И люди могут играть в неё без конца. Такую прочность и фиксацию этой игре создаёт расщепление, когда роли полярны.

Один бессильный - другой всемогущий…
Один униженный - другой презирающий…
Один идеальный - другой обесцененный…
Один виноватый - другой обиженный…

Так происходит, если не удаётся приобрести способность вмещать в себя амбивалентность, в силу того, что среда не могла поддержать это.

В терапевтических отношениях обязательно эти игры будут разыгрываться. И каждый раз, попадая в такое взаимодействие, каждый участник может переживать ощущение узнавания и тупика.

Терапевту важно оказаться в этом тупике с клиентом для того, чтобы познакомиться с этими ролями. Но важно, очутившись в тупике не потерять надежду на освобождение.

Где же выход?

Для этого нам нужно третье. Можно сказать о нем: наблюдательное эго, метапозиция или рефлексия. В терапии мы развиваем возможность выходить из этих игр и смотреть на все это со стороны.

Что происходит между нами?
Что за игру мы играем, и от чего она нас защищает?
И можем ли мы рискнуть и сделать что то по новому?…

Эта метапозиция помогает клиенту повысить степень свободы в отношениях привязанности. И это свобода не от отношений. А внутри них.

Хорошая привязанность выдерживает приближение и отдаление.

Что можно противопоставить этому? Фиксацию дистанции. И даже отрицание того, что она существует.

Иногда мы говорим здесь о сильной сепарационной тревоге, которая не даёт человеку менять дистанцию самому, а также заставляет контролировать другого участника отношений.

Иногда терапевты размышляют об этом так: человек не хочет взрослеть, он организует отношения, в которых можно «виснуть», «прилепиться» к другому. Иногда здесь идёт речь о нежелании брать на себя ответственность становиться самостоятельным.

Такая сложность действительно существует, и иногда она связана с тем, что человека не поддерживали в его стремлении к индивидуации.

Возможно он был использован для сохранения стабильности семейной системы. Или обслуживал эмоциональные потребности своих родителей. И его индивидуация пугала и злила их. Открыть/Комментировать

2022-04-23 10:48:33 Немного сумбурный текст получился, но пусть так

Очень сложно сохранять внутри то, что теряешь снаружи.
Сохранять и не портить.

Не думать про человека, которого когда-то любил, а потом разочаровался, что любовь то была какая-то ненастоящая или что меня обманули.
Бывают, конечно, совершенно откровенные обманы и злой умысел.

Но в большинстве своём все происходит так, как может происходить. С учетом ограничений жизни и отсутствия собственного всемогущества.

Как можем, так и любим...
На что были способны, то и чувствовали...
Если и обманываем ожидания, то скорее всего от того что и сами обманываемся в том, какие мы есть…

То что теряем иногда хочется назначить либо не ценным , либо бесценным.
То есть либо испортить то, что осталось после этой потери внутри. Либо направить на наши воспоминания и чувства софиты и никогда их не выключать и ни на что не смотреть больше…
И это часть процесса примирения с новой жизнью. Она важна, но как важно, чтобы она была лишь временной.

Мы не можем впускать внутрь лишь то, что подарит нам радость. Гарантий на то, что радостное не станет грустным на этой планете не дают.

Но пусть бы душа все равно не закрывалась.

Потому что не знаю как для вас, а для меня особо грустные моменты, не такие как я описала выше.

А такие, когда что-то из твоей внешней реальности уходит, причём такое которое уж точно считалось… должно было по всем признакам быть значимым…

А ты понимаешь, что на самом деле в твоей жизни от этой потери ничего не поменялось.
Словно бы ты потерял это уже давным давно…

Вот это действительно грустно! Открыть/Комментировать

2022-04-22 09:36:36 Красивая мысль Килборна моими словами о связи стыда и травмы.

Он описывает разные аспекты стыда. Кроме прочего он выделяет следующее:

Стыд возникает в момент, когда мы оказались неожиданно чем-то захвачены.

Когда мы находимся в очень интенсивных эмоциях.

И когда мы ощущаем собственную беспомощность.

Все эти реакции характерны для травмы. (Тут я уже додумываю, опираясь на понимание травмы)

Поскольку травматическая ситуация характеризуется большой неожиданностью для нас.

Ответом на эту неожиданность является возникновение очень большого возбуждения, интенсивных аффектов.

И конечно, в этом всем мы оказываемся беспомощны, иногда потому, что не можем реагировать и адаптироваться к произошедшему так быстро, а иногда потому что не можем выйти из какой-то длящейся травматической ситуации из-за недостатка ресурсов.

Вот почему человек испытывает стыд от того, что оказался травмирован. И бессознательно изолируется, скрывает свою травму… Открыть/Комментировать