pavle

2021-01-26 20:13:56 Ну и заметки на полях. Лучшие российские фильмы за 2020 год.

Иван Твердовский, "Конференция" — 32 года

Семен Серзин, "Человек из Подольска" — 33 года

Егор Абраменко, "Спутник" — 33 года

И еще:

Кантемир Балагов будет снимать TLOU — ему 29 лет.

Илья Найшуллер выпускает в этом году свой "Никто" — ему 37 лет.

Да и Юре Быкову, несмотря на внешность пропитого алкаша, затасканного жизнью — всего 39.


Неплохое поколение выросло, однако. Мне нравится. Открыть/Комментировать

2021-01-26 20:08:50 Так. Получилось, как и планировал, за январь более-менее раскидать за интересные мне проекты, про которые по ходу года ничего не написал.

Для навигации:

- "Учитель"

- "Борат-2"

- "Человек из Подольска"

- "Конференция"

- "стриминги. кино. боль"

- "Милашки"

- "Спутник"

///

Интересные фильмы про которые текстов нет и не будет:

"Манк" - Финчер в своем непревзойденном репертуаре. Лютый мастхэв.

"Глубже" - классная, где-то даже провокационная идея, которая, однако, была загублена корявой реализацией.

"Никогда, редко, иногда, всегда" - очень теплое и камерное кино про "женскую юдоль" со всеми приложениями. Мне очень понравилось.

"Платформа" - классовая теория Маркса устарела и растеряла всякую актуальность, однако "Платформе" это не помешало стать очень приятным открытием. Вдобавок, очень люблю азиатских мисс с воинственным взглядом.

"Дорогие товарищи" - круто срежиссированное, но безумно банальное кино про советский союз, обреченность коммунизма и эксцессы народовластия. Снято на деньги Алишера Усманова, что придает упоротости.

"Фея/Трое" - два фильма Меликян, вышедшие в этом году. Два равнозначных в своей "меликяновской" качественности фильма, позволяющие, растекаясь в лужице приятной светлой меланхолии растекаться в кресле.
///
Многое упустил. О многом не сказал. Но что тут поделаешь, хлопцы. Открыть/Комментировать

2021-01-26 13:06:11 ​​«Герои» эти могли существовать исключительно в атмосфере потерянности, как некая антитеза беспорядку. Как только беспорядок закончился, твердая рука взяла Россию за шкварник и понесла в неизвестные, но спокойные дали, – возникла потребность в перестраивании, перелопачивании этих самых только недавно вылепленных героев. Возникла надобность встроить монументальных, громоздких и неповоротливых героев «раздрайных времен» в декорации успокоившейся путинской России. А потом возникло понимание, что это невозможно. Эти «герои» должны начать сами себя ломать, переделывать, иначе – забвение.

Говорить о том, что начал бы делать Добротворский в путинской России не имеет никакого смысла. Говорить о том, смог бы Добротворский примириться с состоянием нищенским, которое тяжелым бременем ненужности рухнуло на всех кинокритиков и киноведов – тоже бессмысленно. Снял бы Добротворский свой фильм или так бы и остался человеком, жаждущим снять, но боящимся учуять вонь ссаных тряпок, ознаменовывающих провал – нет никакого смысла говорить и об этом.

Смерть упразднила эти рассуждения.

Смерть, особенно трагичная смерть, зачастую является катализатором, взрывчаткой, отправляющая – порой категорически посредственных персонажей – в озера народной любви ожидать приезда запоздалого кортежа признания.

Но случай Добротворского ровно противоположный. Смерть отправила его в забвение. Безапелляционно. Смерть сделала невозможным все возможные будущие метаморфозы личности Добротворского, которые неизменно бы начали происходить. Смерть исключила его из калашного ряда унылых кинокритиков, из томиков мертвых текстов которых можно строить не менее мертвые дома, населенные мертвыми людьми с мертвыми идеями, но живыми глазами.

Смерть законсервировала Сергея в его времени. Время это ушло, про время это говорят в романтичных тонах, собирают невероятные мифы, которые всегда – они попросту обязаны – имеют очень мало соприкосновений с реальностью, ибо «реальность» в данном случае – дорога в пропасть. Нельзя романтизировать реальность, ее неизменно нужно завернуть в обертку мифа – в противном случае развал неизбежен. Сама реальность не может быть ни романтичной, ни красивой, ни уродливой – на то она и реальность.

А Сергей Добротворский жил в реальности 90-х. И он в этой реальности остался: абсолютно ненужный, брошенный, все также твердо стоящий на ногах и делающий свое дело, но давно забытый под склизкими наслоениями сладостратных представлений о бандитских 90-х.

Добротворский очень много в своих текстах, эссе, статьях уделял внимание мифу. Он деконструировал мифы, восхищался мифами, многое написал и многое рассказал о мифах.

И по итогу именно миф предал его забвению. Открыть/Комментировать

2021-01-26 13:06:05 ​​4 февраля в прокат выходит "Кто-нибудь видел мою девчонку" - экранизация одноименной книги Карины Добротворской об ее питерском прошлом, отношениях с Добротворским и непосредственно самом Сергее, который является, на мой взгляд, самым значительным и влиятельным кинокритиком на русском.

Тем противнее, что современные поколения кинолюбителей практически ничего о нем не знают. Противно, но логично.
///

Любовь Аркус в интервью «ещенепознер» сказала, что после смерти Добротворского пророчила ему стремительное забвение. Пророчество это, несмотря на всю сквозящую из нее печальность и отвращение ко времени, в котором мы вынуждены были очутиться – сбылось.

Сергея Добротворского действительно быстро забыли.

Сложно сказать, что послужило этому виной. То ли интерес к кино, – который во времена «политики гласности», что озарила доселе невиданные культурные закоулки, благодаря чему интерес ко всеми «сферам» культуры вспыхнул ослепляющим квазаром – угас, переместившись в плоскость «еще одного прикольного времяпрепровождения». То ли из-за весьма бессмысленного и заранее обреченного положения любого киноведа, пишущего на русском и барахтающегося в интересе масс «постольку-поскольку». То ли как таковой популярности Добротворского не существовало в принципе, и все это не более, чем дурманящий морок, который нагоняли его блестящий русский язык и боготворящее его окружение, отчаянно пытавшееся найти в смутные времена хотя бы один огонек, за который можно было следовать и который можно было оберегать от тлетворных влияний насильственных вливаний неправильной, ненужной свободы.

Хуй его знает.

Так или иначе, имя Сергея Добротворского сейчас не скажет большинству ровным счетом ни-че-го.

И забвение это вполне себе закономерно.

90-е годы со всеми своими эксцессами, со всей своей фатальной запутанностью и не менее фатальным чувством «проеба здесь и сейчас» требовали своих героев. Требовались люди монументальные, способные твердо стоять на ногах и транслировать это свое ощущение «твердости» на всех вокруг. Не так важно, какой была поверхность, на которой стояли эти «герои», важно было само «стояние» на ней. Все вокруг тонут в страхе перед завтра, ужасе после вчера и в мандраже сегодня, а они – ничего – стоят.

Проблема в том, что 90-е, однажды закончившись, не выпустили практически никого, кто в этих самых 90-х приобрел статус «героя». Переходный период увенчался наступлением нового порядка, настали новые времена, а то, что было в последнее десятилетие двадцатого века должно со временем превратиться в мифы и легенды о том, что люди, увы, все-таки, не Боги и никогда ими не были. Все, что было в 90-е, остается в 90-е. Открыть/Комментировать

2021-01-25 11:37:13 ​​Два космонавта после некой «миссии» возвращаются обратно на землю. Проблема в следующем: во-первых, в живых вернулся только один из двух космонавтов; во-вторых, живой космонавт в своем теле притащил на землю инопланетное создание, что плотно обосновалось в нем и периодически вылезает, чтобы питаться (читай: убивать). Для решения этой задачи на секретную базу нквд (?) вызывают успешного нейробиолога, которая должна попытаться а) разъединить эти два организма б) понять, что вообще за хуйня происходит.

И «Спутник» интересен тем, что он, несмотря на очевидные предпосылки для выстраивания всей хоррор-составляющей вокруг некоего инопланетного монстра, совершенно этим не пользуется. Взамен этого Егор Абраменко принимается на протяжении двух часов препарировать изошедшую нарывами бесчеловечности советскую систему, в которой напряжение и страх возникали не из-за каких-то там чудовищ, а из-за количества звезд на погонах и наличия удостоверения в красном цвете.

По факту, «Спутник» предлагает нам своеобразную инверсию сакраментальной идеи о космосе, демонстрируя обратную сторону всех космических достижений. Инопланетный монстр существует в «Спутнике» исключительно, как катализатор для межличностных отношений персонажей, которые буквально пестрят самыми разными недоговорками, что могут стоить звания, свободы или жизни. Он имеет очень мало экранного времени, да и он, если честно, здесь абсолютно не нужен – разве что для демонстрации довольно паршивого подхода к визуалу (полигончики-то видно ой как хорошо).

Вполне можно было бы просто в диалогах оговорить существование инопланетного спутника, которого притащил космонавт – и «Спутник» бы не потерял в саспенсе ни грамма.

Егору Абраменко 33 года. То есть, это молодой пацан, который родился и вырос во времена, когда маняще-волшебный флер вокруг космоса стремительно аннигилировался; вырос в эпоху гласности, когда постепенно из залежей архивов и библиотек начали выползать в наружу истории о втором дне каждого советского достижения. О зэках, которые прокладывали железные дороги, строили бесполезные здания и укладывали своими костьми фундамент; о репрессиях; о неудачах; o пропаганде.

И «Спутник» – это результат размышлений молодого парня о целесообразности всех жертв и смертей во имя неких высших достижений. Результат этих размышлений таков – инопланетное чудовище является в «Спутнике» совсем не страшным, когда находится рядом с офицером НКВД. А это о чем-то да говорит. Открыть/Комментировать

2021-01-25 11:37:13 ​​У человека в 20в было два довольно занимательных занятия. Первое – самозабвенно лить кровь в неограниченных количествах и по абсолютно разным поводам. Второе – грезить космосом. Да так, что в какой-то момент непроглядные, непознаваемые дали над головой стали своеобразной массовой перверсией. Этаким желанием проткнуть целку черного неба огромным металлическим аппаратом фаллической формы и не перезвонить.

(тут еще будут аналогии с девственностью, так что пристегивайтесь)

Собственно, под конец неоднозначного столетия, человек действительно, выражаясь дудевским лексиконом – трахнул космос. Причем, самыми разными способами, но руководствуясь одним императивом – чисто животной конкуренцией за самку. Советы отправили в космос человека первыми, американцы высадились на Луну; обе страны напихали по орбите сотни железных исследовательских мангалов-спутников. А после, резко остановились и переключились на решение приземленных, мирских проблем.

Такое резкое отстранение от космоса отразилось и на кинематографе. Если раньше американская киноиндустрия стабильно выплевывала пару научно-фантастических фильмов в год, где американский сверхчеловек, руководствуясь великими идеями и патриотическим зудением в районе копчика, гордо садился в железную машину и гнал навстречу звездам, то сейчас такого найти практически невозможно. Из последнего можно вспомнить только «Человека на Луне» от Шазелла, который, в общем-то, всю свою карьеру занимается обаятельной тоской по ушедшим золотым временам.

Концепция космоса претерпела изменения. Раньше космос был верхушкой технического прогресса, перед достижением которой меркли все душевные чаяния человеческого естества, все страдания и муки – ведь однажды такой же неуклюжий белковый, как ты или я, устремится в нечто настолько непознаваемое и неизвестное, что страх перемешается с благоговейным восхищением. Теперь космос – замечательное пространство для того, чтобы в сферическом вакууме космических пространств размышлять о мирских, приземленных проблемах. Космонавт тоскует, космонавт плачет, космонавт переживает за общество, космонавт переживает за страну – то, что он находится в космосе, ему как-то фиолетово.

«К звездам», «Интерстеллар», «Элизиум» (в какой-то степени), «Марсианин» (в какой-то степени), «Высшее общество», «Луна 2112» – и это только те примеры, которые первые прилетели в голову.

В российском кино все гораздо сложнее. Космическая тематика – дорогое удовольствие, которое авторский режиссер, способный интересно высказаться позволить себе не может. Да и все более-менее большие бюджеты узурпировало государство, которое, наоборот, настроено на то, чтобы до посинения и стигматов на ладошках эксплуатировать космос как пространство, где мы однажды ебать какие короли были. Сейчас, конечно, все не так однозначно, но возьмите на всякий случай «Гагарин», «Салют-7», «Время Первых» (симптоматично, что оттуда выперли авторского Юру Быкова) и еще охапку похожих друг на друга в вырвиглазном патриотическом рвении проектов.

Одним из первых, кто попытался хоть как-то совместить космическое с человеческим в современном российском кинематографе был Сергей Бондарчук. Его «Вторжение», безусловно, очень кхм-кхм странный и неоднозначный фильм, однако он все-таки пытается рассуждать о национализме и открытости миру. Получилось, повторюсь, не очень, но вот за попытку – респект.

И вот в 2020 году, помимо сиквела «Вторжения» (да, больно, терпите), из под молотка Бондарчука-продюсера (а Сергей-продюсер на три головы сильнее Сергея-режиссера) вышел «Спутник», где в режиссерском кресле сидел Егор Абраменко. Это полнометражный дебют Егора, который до этого снял несколько короткометражек, «Капсулу» Тимати (всем рекомендую, кстати. когда еще представится возможность пройти «экскурсию внутри головы Тимати». упускать такое – преступление) и «Пассажира», который по своей концепции является предвестником «Спутника». Открыть/Комментировать

2021-01-24 17:04:10 ​​Появление "Милашек" на Нетфликсе сопровождался большим скандалом. Республиканцы вышли и принялись вонять, что фильм распространяет детскую порнуху и занимается сексуализацией несовершеннолетних, в твиттере выродки замечательного cancel-века запустили хэштег #cancelnetflix (как неожиданно) опять же из-за того, что "Милашки", по их мнению, эксплуатировали детскую сексуальность.

Понятное дело, что после таких движений вокруг ленты, я не мог пройти мимо и не посмотреть на юные телеса, что трясут еще не сформировавшимися жопами. Как говорил Тарантино "я такую хуйню обожаю".

Но по итогу, вместо просмотра странного кино про юных танцовщиц, я на протяжении полутора часов смотрел не менее странную картину про культурную унификацию эпохи глобализации.
///

Фильм повествует о юной девочке Ами, что воспитывается в глубоко мусульманской семье, где мать учит дочь верить в Аллаха, быть скромной, прилежной и тихой. Но при этом они живут в Америке, т.е маленькая девочка ходит в обычную школу, где та находится в обществе девчат и пацанов, которых в такой культуре не воспитывают. Девочка на переменах видит компанию сверстниц в коротких юбках, которые постоянно что-то там веселятся, танцуют (тверк в том числе, мой усатый друг) и в целом весело проводят время. Но вот незадача: компания этих девочек (именуют себя "милашками") всячески чморят Ами за ее невзрачный внешний вид. За ее широкие толстовки, грязные кроссовки, штаны и пр., с каждым разом все яростнее навязывая темнокожей девочке иную модель поведения.

По итогу, Ами все дальше отходит от правил семейного воспитания — юбки становятся короче, поведение все более провокационным, а и без того крошечная религиозность и вовсе перемалывается под ожесточенным напором дрыгающейся маленькой жопы.
///

Режиссерка Маймуна Дукуре, которая была вынуждена оправдываться перед толпами обезумевших консерваторов за короткие шорты на юных телесах девчат, из раза в раз подчеркивала, что «Милашки – кино про детство без давления и навязывания «взрослых» взглядов еще не сформировавшимся умам. Про то, что каждый ребенок заслуживает возможность просто беззаботно веселиться, не обременяя себя религиозными запретами, нравственными конвенциями взрослой жизни и пр.пр.пр.

И это, в общем-то, неплохая мысль. Но загвоздка в том, что разнообразные культурные коды, традиции и порядки вполне способны сосуществовать с беззаботностью и легкостью юных долбоебов и долбоебок, что шастают по районам с колонками наперевес. Тебе не обязательно ассимилироваться и терять свою самость, чтобы иметь возможность предаваться поглощению стыдных историй для взрослой жизни.

Однако «Милашки» прокладывают историю таким образом, что маленькая Ами – мусульманка с африканскими корнями – постепенно превращается в «белую мразь» без какой-либо культурной детерминации. То есть попросту серой (ну, черной) мышью в огромном мегаполисе, способной выделиться исключительно собственной пигментацией. То есть, история о «детстве без давления» оборачивается историей про существующие границы «норм» твоей возможности выделиться. Быть правоверным мусульманином и соблюдать религии обычаи – это хуйня на жирном масле бургеркинга. Ты можешь попытаться, но тебя сразу загнобит компания малолетних ебанашек, так что лучше входи в хату жопой вперед и тверкая – тогда есть шанс на победу.

Как таковая самобытность и неповторимость имеет право на существование исключительно с одобрения размытого общественного цензора-эксперта. Если ты слишком выделяешься — готовься к тому, что страпон общественного неодобрения зайдет так глубоко, что ты пересмотришь все взгляды на человеческую анатомию. И рано или поздно, тебе все равно придется тверкать. Открыть/Комментировать

2021-01-20 09:26:16 ​​стриминги, кинотеатры и боль

2020 год, заперев всех дома в благоговейном ужасе иппохондрика, подарил владельцам стриминг-сервисов возможность трахать элитных шлюх и нюхать депутатский кокс в неограниченных количествах. Доходы теперь это позволяли.

Но параллельно с тем, как ставшие интернет-гигантами корпорации тешили себя житейскими радостями гольяновского мещанина, в головах людей «высокой культуры» ширился беспощадный эстетический конфликт. Кинотеатры как своеобразный оплот «высокого», «аутентичного» потребления кино стремительно теряли в стоимости, а вонючие апологеты потребления через жидкокристаллические зеркала, наоборот, чувствовали себя как нельзя хорошо. Если раньше условный Нетфликс и иже с ними воспринимались, как этакая альтернатива телевизору, – переполненные второсортным калом, но среди которого порой находится что-то интересное и достойное – то за прошедший год стало окончательно ясно, что стриминг-сервисы в корне изменили: а) специфику «потребления» кино б) еще раз посягнули на старомодную дихотомию «высокого» и низкого».

Говоря о «высоком» и «низком», требуется пояснить, что речь идет не о «высоком» искусстве для просвещенных патрициев, вкусивших плоды высшего образования, высасывающих дорогущее вино через инкрустированную золотом пластмассовую трубочку и «низком» искусстве для мерзкого и грязного пролетариата, нет. О таком примитиве стоит забыть – культурный супермаркет давным-давно упразднил такое разделение. Любить Сета Рогена и Тарковского, одинаково котировать Бунуэля и Бэя – в этом мало кто найдет противоречий.

Однако, несмотря на то, что сама культура превратилась в невиданных масштабов мегастор, желание, так или иначе, обособиться от тупорылых масс все равно остается. Особенно, если ты вычитал всего Кьекегора и Фуко, наизусть помнишь Фауста, Гамсун Кнут твой любимый писатель, а всем, в общем-то, на это плевать.

Невозможность сегрегироваться через потребление тех или иных «культурных продуктов» переакцентировало внимание на сам «процесс» непосредственно потребления. Не столь важно, какой именно «продукт-искусство» ты потребляешь – важно, КАК ты его потребляешь. Именно то, КАК ты потребляешь то или иное варево диффузной культуры и определяет твою принадлежность к «высокому» или «низкому». Не в самом потребляемом, а в процессе потребления проявляется принадлежность к определенной ступени "культурной иерархии". Аутентичность твоего «потребления» позволяет продуцировать тот вожделенный процесс обособления себя в отдельную категорию высококультурных магнатов, имеющих возможность по достоинству оценить то или иное «произведение». Тупая масса и «настоящий интеллектуал» могут сидеть в одном зале и смотреть один и тот же фильм – разница между ними будет заключаться в задумчивости щщей и наличии крошек от попкорна на штанах.

И «Нетфликс» (как собирательный образ всех стримингов) за последние годы наносит сокрушительный удар по как бы «возвышающим» интеллектуальным практикам, низвергая весь процесс потребления (поход в кино, стояние в очереди, выбор места, брезгливый взгляд на скотину-человека, чавкающего пересоленными начос) до одинокого копания в перенасыщенном онлайн-супермаркете культурных продуктов разной «смысловой категории». В одном окошке у тебя открыт фильм, в соседнем – порнуха. В одном окошке у тебя Рублев летит в далекие дали на воздушном шаре, а в другом Марша Мэй (многозначительно подмигиваю) летит на машине к незабываемым анальным приключениям. В этот момент «потребление» как акт теряет свою зыбкую сакраментальность.

Тот факт, что знаковые режиссеры и актеры постепенно переходят в проекты стриминг-сервисов, лишает заскоруслого интеллектуала одного из последних водоразделов между ним и «тупой массой».

Поход в кинотеатр в некотором роде был схож с походом в мечеть, а теперь мы заставляем верующего праздновать Ураза-Байрам по зуму. Зумеры, мы очень плохие. Открыть/Комментировать

2021-01-20 09:00:20 В недавнем подкасте Scriptones Крейг Мэйзин сообщил, что оператором пилотной серии скорее всего станет российский оператор Ксения Середа, ранее работавшая с Кантемиром Балаговым над фильмом «Дылда», а также «Кислотой» Александра Горчилина.
Последней работой Середы стала драма Данилы Козловского «Чернобыль». Открыть/Комментировать

2021-01-20 09:00:19 Доброе утро Открыть/Комментировать