4 февраля в прокат выходит 'Кто-нибудь видел мою девчонку' - | pavle
4 февраля в прокат выходит "Кто-нибудь видел мою девчонку" - экранизация одноименной книги Карины Добротворской об ее питерском прошлом, отношениях с Добротворским и непосредственно самом Сергее, который является, на мой взгляд, самым значительным и влиятельным кинокритиком на русском.
Тем противнее, что современные поколения кинолюбителей практически ничего о нем не знают. Противно, но логично.
///
Любовь Аркус в интервью «ещенепознер» сказала, что после смерти Добротворского пророчила ему стремительное забвение. Пророчество это, несмотря на всю сквозящую из нее печальность и отвращение ко времени, в котором мы вынуждены были очутиться – сбылось.
Сергея Добротворского действительно быстро забыли.
Сложно сказать, что послужило этому виной. То ли интерес к кино, – который во времена «политики гласности», что озарила доселе невиданные культурные закоулки, благодаря чему интерес ко всеми «сферам» культуры вспыхнул ослепляющим квазаром – угас, переместившись в плоскость «еще одного прикольного времяпрепровождения». То ли из-за весьма бессмысленного и заранее обреченного положения любого киноведа, пишущего на русском и барахтающегося в интересе масс «постольку-поскольку». То ли как таковой популярности Добротворского не существовало в принципе, и все это не более, чем дурманящий морок, который нагоняли его блестящий русский язык и боготворящее его окружение, отчаянно пытавшееся найти в смутные времена хотя бы один огонек, за который можно было следовать и который можно было оберегать от тлетворных влияний насильственных вливаний неправильной, ненужной свободы.
Хуй его знает.
Так или иначе, имя Сергея Добротворского сейчас не скажет большинству ровным счетом ни-че-го.
И забвение это вполне себе закономерно.
90-е годы со всеми своими эксцессами, со всей своей фатальной запутанностью и не менее фатальным чувством «проеба здесь и сейчас» требовали своих героев. Требовались люди монументальные, способные твердо стоять на ногах и транслировать это свое ощущение «твердости» на всех вокруг. Не так важно, какой была поверхность, на которой стояли эти «герои», важно было само «стояние» на ней. Все вокруг тонут в страхе перед завтра, ужасе после вчера и в мандраже сегодня, а они – ничего – стоят.
Проблема в том, что 90-е, однажды закончившись, не выпустили практически никого, кто в этих самых 90-х приобрел статус «героя». Переходный период увенчался наступлением нового порядка, настали новые времена, а то, что было в последнее десятилетие двадцатого века должно со временем превратиться в мифы и легенды о том, что люди, увы, все-таки, не Боги и никогда ими не были. Все, что было в 90-е, остается в 90-е.
