«Герои» эти могли существовать исключительно в атмосфере пот | pavle
«Герои» эти могли существовать исключительно в атмосфере потерянности, как некая антитеза беспорядку. Как только беспорядок закончился, твердая рука взяла Россию за шкварник и понесла в неизвестные, но спокойные дали, – возникла потребность в перестраивании, перелопачивании этих самых только недавно вылепленных героев. Возникла надобность встроить монументальных, громоздких и неповоротливых героев «раздрайных времен» в декорации успокоившейся путинской России. А потом возникло понимание, что это невозможно. Эти «герои» должны начать сами себя ломать, переделывать, иначе – забвение.
Говорить о том, что начал бы делать Добротворский в путинской России не имеет никакого смысла. Говорить о том, смог бы Добротворский примириться с состоянием нищенским, которое тяжелым бременем ненужности рухнуло на всех кинокритиков и киноведов – тоже бессмысленно. Снял бы Добротворский свой фильм или так бы и остался человеком, жаждущим снять, но боящимся учуять вонь ссаных тряпок, ознаменовывающих провал – нет никакого смысла говорить и об этом.
Смерть упразднила эти рассуждения.
Смерть, особенно трагичная смерть, зачастую является катализатором, взрывчаткой, отправляющая – порой категорически посредственных персонажей – в озера народной любви ожидать приезда запоздалого кортежа признания.
Но случай Добротворского ровно противоположный. Смерть отправила его в забвение. Безапелляционно. Смерть сделала невозможным все возможные будущие метаморфозы личности Добротворского, которые неизменно бы начали происходить. Смерть исключила его из калашного ряда унылых кинокритиков, из томиков мертвых текстов которых можно строить не менее мертвые дома, населенные мертвыми людьми с мертвыми идеями, но живыми глазами.
Смерть законсервировала Сергея в его времени. Время это ушло, про время это говорят в романтичных тонах, собирают невероятные мифы, которые всегда – они попросту обязаны – имеют очень мало соприкосновений с реальностью, ибо «реальность» в данном случае – дорога в пропасть. Нельзя романтизировать реальность, ее неизменно нужно завернуть в обертку мифа – в противном случае развал неизбежен. Сама реальность не может быть ни романтичной, ни красивой, ни уродливой – на то она и реальность.
А Сергей Добротворский жил в реальности 90-х. И он в этой реальности остался: абсолютно ненужный, брошенный, все также твердо стоящий на ногах и делающий свое дело, но давно забытый под склизкими наслоениями сладостратных представлений о бандитских 90-х.
Добротворский очень много в своих текстах, эссе, статьях уделял внимание мифу. Он деконструировал мифы, восхищался мифами, многое написал и многое рассказал о мифах.
И по итогу именно миф предал его забвению.
