МАССОЛИТ

2021-07-05 10:47:00 ​​ Сюжет «Ревизора»

В октябре 1835 года Гоголь обратился к Пушкину с просьбой: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь смешной или несмешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию <…>. Сделайте же милость, дайте сюжет; духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, куда смешнее черта. Ради Бога, ум и желудок мои оба голодают». И Пушкин поведал другу о случае, произошедшем в г. Устюжна Новгородской губернии – о каком-то проезжем господине, который выдавал себя за чиновника министерства и обобрал таким образом местных жителей. По другой версии Пушкин рассказал Николаю Васильевичу историю, случившуюся с ним самим – не то в Нижнем Новгороде, не то в Малоархангельске, о том, как поэта приняли за представителя большого столичного начальства и явились к нему с поклонами.

Так или иначе, а принято считать, что сюжет Ревизора был подсказан Гоголю Пушкиным. Как писал современник писателей, П.В. Анненков: «Известно, что Гоголь взял у Пушкина мысль «Ревизора» и «Мертвых душ», но менее известно, что Пушкин не совсем охотно уступил ему свое достояние. Однако ж в кругу своих домашних Пушкин говорил, смеясь: “С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя”».

Премьерный спектакль Пушкину посетить не удалось из-за траура по покойной матери, но в январе 1836 года он присутствовал при чтении Гоголем комедии у Жуковского. По воспоминаниям Барона Е.Ф. Розена Пушкин «увлекся этим оскорбительным для искусства фарсом и во время чтения катался от смеха». Открыть/Комментировать

2021-07-02 11:12:00 ​​​​​​ В этой могиле для меня все самое дорогое

Ни для кого не секрет, что Сергей Есенин не страдал от недостатка женского внимания, но среди его многочисленных поклонниц была одна, история которой слишком драматична даже по меркам скандального поэта. Журналистка Галина Бениславская впервые увидела Есенина на одном из литературных вечеров в 1920 году. После личного знакомства с Сергеем Бениславская стала его доверенным лицом и литературным секретарем – по его поручениям вела переговоры с редакциями, заключала с ними договоры на издания, организовывала материальную сторону жизни поэта.

Некоторое время Есенин жил у Бениславской, пока не повстречал танцовщицу Айседору Дункан – оставленная поэтом журналистка тяжело переживала этот разрыв и вскоре заболела неврастенией. После расставания с Дункан Есенин вернулся к Бениславской, чтобы через два года порвать с ней окончательно – для женитьбы на Софье Андреевне Толстой. Стоит ли говорить, каким ударом это стало для Галины – в этот раз она с диагнозом «общее депрессивное состояние» попала на лечение в «Физио-Диэтический санаторий имени Н. А. Семашко».

Когда стало известно о смерти Есенина, Бениславская даже не смогла с ним попрощаться – метель помешала ей приехать из глухой тверской деревни на похороны. 11 месяцев и 4 дня после его гибели она провела, разбирая его документы и дописывая воспоминания. 3 декабря 1926 года (в число рождения и месяц смерти Сергея) Галина застрелилась на могиле Есенина, оставив предсмертную записку следующего содержания: «"Самоубилась" здесь, хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина. Но и ему, и мне это будет всё равно. В этой могиле для меня всё самое дорогое, поэтому напоследок наплевать на Сосновского и общественное мнение, которое у Сосновского на поводу» (Лейба Сосновский – журналист, принимавший активное участие в травле поэта). Открыть/Комментировать

2021-07-01 10:47:00 ​​ Гибель Набокова старшего

Отец писателя, Набоков Владимир Дмитриевич, погиб в 1922 году в Берлине во время покушения на Павла Николаевича Милюкова, бывшего лидера Конституционно-демократической партии и министра иностранных дел Российской империи.

Эмигрировав из России в 1918 году, Милюков вел активную политическую деятельность: возглавлял Парижскую демократическую группу Партии народной свободы и продумывал идею союза с социалистами на основе признания республиканского и федеративного порядка в России, уничтожения помещичьего землевладения, развития местного самоуправления. 28 марта 1922 года во время лекции, которую Милюков читал в Берлинской филармонии, один из слушателей открыл по нему огонь; Милюкова повалили на пол, но стрельба продолжалась, пока на нападавшего не бросился Набоков, выбив у того из руки револьвер. В этот момент второй участник покушения несколько раз выстрелил в Набокова, от чего Владимир Дмитриевич скончался.

Двое нападавших – крайне правые монархисты Шабельский-Борк и Таборицкий – мотивировали свои действия тем, что, по их мнению, именно Милюков был одним из главных виновников падения монархии в России (согласно обвинительному акту, намерение убить лидера кадетов появилось у одного из преступников в 1916 году, когда на заседании Государственной думы Павел Николаевич обвинил царскую семью в формировании и поддержке придворной партии, действия которой губительным образом сказывались на положении государства). Убийство Владимира Дмитриевича Набокова, являвшегося одним из учредителей Конституционно-демократической партии и близким товарищем Милюкова, в планы стрелявших не входило. Открыть/Комментировать

2021-06-30 11:24:00 ​​ Эмиль Золя, «Чрево Парижа»

В ходе государственного переворота 2 декабря 1851 года школьный учитель Флоран по ошибке оказывается принят за противника нового режима и сослан на каторгу в Кайенне. Спустя семь лет, чудом выживший после побега из места своего заточения, он возвращается в Париж и попадает прямиком на Центральный рынок – источающее сотни запахов и пышущее довольством чрево города. Здесь среди рыбных, мясных, требушиных рядов и сытых людей ему и суждено начать свою новую жизнь – жизнь худого среди толстых, несчастного среди счастливых.

#мысливслух спойлеры

Это книга о колбасах, рыбе, фруктах и овощах, а также о людях, продающих их на Центральном рынке Парижа – в том смысле, что бóльшая часть «экранного времени» действительно посвящена именно продуктам: симфонии запахов, исходящих от сыров, разнообразию цветов, играющих на пушистых щеках персиков, душному и смрадному обаянию погреба, где торговцы держат живность. Если вы способны с легкостью преодолеть многостраничные описания всего этого богатства (описания вкусного, изобилующего разнообразными художественными образами – такого, что любой натюрмортист, попросту неспособный передать все перечисленное кистью, позавидовал бы), и даже получить от этого удовольствие, то «Чрево Парижа» – ваша книга.

Но для тех, кто, как я, не в восторге от бесконечных натюрмортов, Золя оставил самое приятное на десерт: сюжетная арка Флорана, которую время от времени теряешь из виду из-за обилия съестного, внезапно завершается, оставляя после себя странное, томительное чувство, означающее, что книга не оставила вас равнодушным. Чтобы это ощутить, важно изучить каждый овощ, когда-либо уходящий от продавца покупателю в павильонах Центрального рынка – потому что только это позволит разобраться в том, кто такие эти «тонкие» и «толстые», что за пропасть отделяет одних от других, и почему худощавый и одухотворенный человек вроде Флорана не просто никогда не впишется в такую среду, но и не заслужит ее жалости.

Сюжет этот мог бы быть романтичен, будь он разыгран людьми более высокого социального положения, где, скажем, мечтательный герой, противостоящий социальным условностям, вызвав своими действиями недовольство общественности, погибает в жестокой схватке с реальностью. Но в «Чреве» мизансцена совсем иная: перед нами мелкие буржуа и низшие слои населения, которые для собственного спокойствия «порядочных людей» обрекают на гибель несчастного Флорана, который посмел бросить тень на их процветающие полные фигуры; в этом контексте история выглядит болезненно правдоподобной, даже типичной. Все доносили властям на Флорана: его друзья-революционеры, невестка, многочисленные торговки, даже рыбница, которая еще недавно мечтала выйти за него замуж, не вступилась за человека, неугодного рынку.

Эта конфронтация сытых мещан и вечно беспокойных страдальцев-идеалистов даже не совсем очевидна: мы привыкли к противопоставлению групп в рамках некой социальной стратификации, в крайнем случае – противопоставлению посредственного и гениального. Тут же все действительно несколько тоньше, и этим «Чрево Парижа» особенно интересно. Читатель потому концентрируется на колбасах и сырах, что изучить в этих людях можно не так уж и много – самые полные из них пусты; от того, как эффектно смотрятся они на фоне собственных продуктов, мы чуть было не забываем об этом, и только печальный конец способен привести нас в чувство. Открыть/Комментировать

2021-06-29 11:17:00 ​​ Немного о Льюисе Кэролле

Настоящее имя Льюиса Кэролла – Чарльз Лютвидж Доджсон. Кэролл родился в семье приходского священника, а во время учебы в колледже принял духовный сан диакона. Всю свою сознательную холостяцкую жизнь писатель провел в Оксфорде, где преподавал математику, а в свободное время занимался писательством, фотографией и шахматами.

К слову о профессиональном отношении Кэролла к своим хобби: писателя по праву считают одним из лучших фотографов викторианской эпохи – его работы, выполненные в традициях пикториализма – направления, для которого характерно, чтобы снимок был приближен к графическому или живописному произведению искусства, тщательно изучены и неоднократно публиковались.

К сожалению, это увлечение Кэролла снискало ему и дурную славу: дружба с маленькими девочками, которых он к тому же любил фотографировать (иной раз без одежды), породила слухи и спекуляции о его наклонностях к педофилии. Предположения эти, разумеется, не нашли подтверждения, однако до сих пор неприятным образом бросают тень на честное имя писателя. Один из исследователей биографии Кэролла, не оставлявший попыток оскандалить автора «Алисы в стране чудес», Ричард Уоллес, попытался усугубить ситуацию, заподозрив Кэролла в совершении преступлений, приписываемых Джеку Потрошителю – об этом в 1996 году вышла его книга “Jack the Ripper: The light-Hearted Friend” («Джек Потрошитель: беспечный друг», на русском не издавалась). Стоит ли говорить, что «доказательства» причастности к убийствам Потрошителя, перечисленные в книге (к примеру, что писатель жил неподалеку от мест убийств, или что труды Кэролла содержат анаграммы, описывающие его злодеяния на улицах Лондона), у широкой публики вызвали улыбку, и произведение не имело успеха.

Ниже представлена одна из работ Кэролла – фото Гертруды Дайкс, 1862 г. Открыть/Комментировать

2021-06-28 11:11:00 ​​ Прототип старика Сантьяго

Одним из прототипов кубинского рыбака Сантьяго, вступившего в схватку с гигантским марлином в повести Хемингуэя «Старик и море», принято считать Грегорио Фуэнтеса – бессменного шкипера папы Хэма. Фуэнтес и Хемингуэй встретились в 1928 году на островах Драй-Тортугас – оба пережидали на суше сильный норд-ост. Позже Эрнест так напишет об этом событии: «Встречу с Грегорио можно назвать чудом. Это был, если хотите, подарок судьбы. Его моряцкая сноровка в дальнейшем уберегла мой «Пилар» в трех ураганах!»

«Пилар», о котором упоминает писатель, в этом контексте не имеет отношения к одноименному персонажу романа «По ком звонит колокол» – так писатель назвал свое рыболовное судно, которое приобрел в 1934 году (имя любимой яхты было подсказано прозвищем второй жены Хемингуэя, Полин Пфайффер). Фуэнтес стал капитаном «Пилар» и постоянным спутником Эрнеста: вместе они избороздили почти все кубинское побережье, даже поймав однажды 300-фунтового марлина. Интересно, что с началом Второй мировой на «Пилар» был установлен пулемет, предназначенный для охоты на немецкие субмарины (затея эта, к несчастью, оказалась провальной, и Хэмигуэй с Фуэнтесом так ни разу и не вступили в схватку с неприятелем; тем не менее данные об обнаруженных подлодках передавались в Пентагон).

Фуэнтес не раз говорил, что именно он придумал название повести «Старик и море». После смерти писателя рыбак стал настоящей кубинской достопримечательностью – за полуторачасовой рассказ Грегорио о морских приключениях с папой Хэмом журналист мог отдать 50 долларов. Умер Фуэнтес на 105-м году жизни, в 2002-м, удостоенный звания почетного капитана Международной ассоциации спортивного рыболовства. Открыть/Комментировать

2021-06-25 12:08:00 ​​ Эрих Фромм, «Искусство любить»

Что такое настоящая любовь, как научиться любить, как противостоять разрушительным потребительским импульсам современного мира, превращающим истинно высокие отношения в предмет торга? Немного доступной философии от признанного фрейдомарксиста ХХ века Эриха Фромма по вопросу, благодаря которому набили себе шишки лучшие поэты и писатели всех времен и народов.

#мысливслух (не уверена, что в этом контексте уместно говорить о спойлерах...)

Не совсем классический для меня выбор материала для изучения: взялась за эту книгу исключительно по той причине, что какое-то время назад она была неприлично популярна. В таких случаях всегда испытываю непреодолимое желание ознакомиться с «откровениями», которые, должно быть, можно почерпнуть из этого труда, чтобы иметь возможность внести свою лепту в разговор с просвещенными людьми.

У меня сложилось стойкое впечатление, что «Искусство любить» – это такой формат философии «для чайников», где автор в предисловии даже отдельно оговаривает, что пытается излагать материал максимально просто и понятно без многочисленных ссылок на труды предшественников и использования специальных терминов. И, в каком-то смысле, это отвечает запросам культуры массового потребления (которая, кстати, по Фромму является рупором деградации человеческих отношений), когда каждый, у кого есть в запасе 2-3 часа времени, способен поглотить подобный философский труд, чтобы затем производить впечатление на знакомых «с ученым видом знатока» – Кант и Гегель о таком даже не мечтали. В моих глазах это несколько лишило искренности жесткую критику автором капитализма, коль скоро сама книга с удовольствием живет по его заветам.

Но это все лирика. Что касается книги, здесь мне хотелось бы сделать акцент на том, что вместо того, чтобы объяснить читателю, что же из себя представляет настоящая любовь по Фромму, нам описывают множество противоположных сценариев, доказывая таким образом, что уж эти-то случаи точно не могут считаться примерами реализации подлинного искусства любить. Кроме рассказа о четырех аспектах истинной любви – заботе, ответственности, уважении и знании, не стоит ждать от автора определенности в этом вопросе: скажем, «командный» эгоизм вдвоем может включать все четыре аспекта (по крайней мере никто не развенчал их в этом контексте, даже отмечалось, что партнеры стараются понимать друг друга и уважать чужой образ мыслей), и между тем считается бестолковым суррогатом любви.

Что же такое этот акт полного слияния, преодоления отчуждения, и почему он несовместим с рыночным обменом своими личностными достоинствами (то, что одно звучит благородно и чисто, а второе – низменно и меркантильно, само по себе симбиоза не исключает)? Ни в одном из разделов, посвященных различным типам любви (братская любовь, материнская любовь, эротическая любовь, любовь к себе и Богу), нет ответа не этот вопрос; мы циркулируем вокруг нетеистических, матриархальных и патриархальных концепций автора, различных случаев психоза из его практики, разбираем поведенческие паттерны, идущие из детства, примеры влияния рыночных отношений на отношения личностные, но хоть сколько-нибудь конкретного теоретического определения понятия «любовь» (помимо того, что это активная способность и труд, а не эйфория влюбленности), здесь попросту нет – по крайней мере в той части, в которой это понятие контрастировало бы с приведенными случаями «нелюбви».

То же самое можно сказать о других тезисах, высказанных в «Искусстве любить» – к примеру, что неспособен к любви тот, кто не любит в другом человеке всех людей, тот, кто концентрирует любовь на одном существе, но лишает ее других. Возможно, это справедливо, но логическая цепочка аргументов в поддержку этого вывода отсутствует – то, что данная максима повторяется бесчисленное количество раз, не делает ее более истинной.

Словом, вот уж все для меня и так упростили, а я и тут не смогла ничего понять… критикую, видимо, потому что мыслительных способностей не хватает разобраться, что поделать. Открыть/Комментировать

2021-06-24 11:24:00 ​​ Попытка Горького свести счеты с жизнью

В 1887 году в Казани за оградой Троице-Феодоровского монастыря девятнадцатилетний Алексей Пешков, страдавший тогда от юношеской депрессии, попытался покончить жизнь самоубийством, выстрелив себе в грудь. К счастью, пуля миновала сердце и застряла в легком: благодаря успешной операции, своевременно проведенной в земской больнице, молодой человек остался жив. Но на этом история не заканчивается – спустя несколько дней Пешков вторично предпринял попытку суицида, когда уже в больнице, повздорив с профессором медицины Казанского университета, схватил сосуд с хлоральгидратом и сделал из него несколько глотков. И в этот раз Алексей был спасен – врачи незамедлительно промыли ему желудок.

За попытку самоубийства и отказ от покаяния будущий писатель был отлучен от церкви на четыре года. Сам он стыдился этого эпизода своего прошлого (об этом он вскользь упоминает в повести «Мои университеты»; полноценно же история описана в рассказе «Случай из жизни Макара»). Открыть/Комментировать

2021-06-23 10:58:00 ​​ Котофил Марк Твен

Марк Твен обожал кошек, они в его доме водились десятками. Путешествуя по другим странам, писатель старался брать котиков «в аренду» (так, чтобы, когда он уедет, они не оставались без присмотра и возвращались к хозяевам), а когда сердился, по воспоминаниям близких, даже фыркал по-кошачьи. Одного из своих любимцев, Бамбино, Твен даже научил лакать воду лапой и этой же лапой гасить огонек свечки в маленькой лампе – ни один гость не мог покинуть дом литератора прежде, чем ему будут продемонстрированы таланты этого выдающегося кота.

«Если человек любит кошек, я сразу же становлюсь ему другом и товарищем, без лишних ритуалов» – сказал как-то писатель. В другом высказывании Твен пошел еще дальше, и вовсе отказав роду человеческому в той любви, которую испытывал к кошкам: «Если бы можно было скрестить человека с котом, человеческая порода от этого только выиграла бы, а вот кошачья — явно бы ухудшилась». Открыть/Комментировать

2021-06-22 11:17:00 ​​ Джером Сэлинджер, «Над пропастью во ржи»

Шестнадцатилетнего Холдена Колфилда исключили из очередной школы. Не имея ни малейшего желания самолично сообщить об этом семье, юноша решает на некоторое время остаться в нью-йоркском отеле, чтобы дождаться, пока родным поступят новости о случившемся. С этого начинается его путешествие – в попытке пожить самостоятельной жизнью герой пускается во все тяжкие, постепенно убеждаясь в том, что ни одно из этих дешевых впечатлений не подарит ему спокойствия.

#мысливслух спойлеры

Книга по-детски эмоциональная и трогательная. Холден Колфилд ни в одном занятии не может найти себе приюта, кроме заветной фантазии – ловить малышей, играющих во ржи, чтобы они не сорвались в пропасть. Принято считать, что так юноша в своем воображении спасает других ребят от холодного, фальшивого и порочного мира взрослых, войти в который они еще не готовы, сохраняя тем самым их непосредственность и чистоту.

Это, в целом, похоже на правду – Холден отчаянно стремится доказать себе, что способен быть взрослым, но неестественность и цинизм этой «пропасти» с каждым разом заставляют его все трепетнее относиться к самым детским своим проявлениям. Подростковый излом придает болезненность невинному восприятию реальности, и герой, который уже не вполне чувствует в себе ребенка, потерян среди пошлых и претенциозных стандартов поведения, которые охотно принимаются его сверстниками.

Складывается впечатление, что из этой книги не столько важно почерпнуть глубинные философские познания, сколько прожить эти несколько дней с бесконечно одиноким юношей, все попытки которого примириться с чуждым ему «взрослым» образом мыслей и жизни оказываются безуспешными, задумчиво следовать за ним по ночному Нью-Йорку поздних сороковых, бесстрастно наблюдающему за его страданиями, раз за разом задаваясь вопросом о том, куда же все-таки деваются утки, когда пруд с Центральном парке покрывается льдом. У романа нет автора, есть только Холден Колфилд, прожигающий время в безнадежном поиске своего места в этой печальной действительности, места, которое отвечало бы его представлениям о лучшем, что есть в человеке, ребенке.

Грубый язык, детская искренность, отсутствие художественной изощренности сближают с главным героем, позволяя почувствовать проблематику произведения, не додумывая ее. Что такое подросток, если не напряженный сгусток эмоций – с теплотой Холден способен отнестись лишь к сестре и воспоминаниям о своем брате Алли, в остальном же он одинок, потерян, разочарован в окружающих и, в тайне от самого себя, безответно влюблен.

Атмосфера переживаний юноши затягивает, позволяя оставить за скобками хрестоматийные до наивности вопросы о том, а что же все-таки олицетворяет эта пропасть во ржи? На мой взгляд – ничего, это всего лишь способ представить себя в качестве защитника неких абсолютных ценностей: как врач спасает человеческую жизнь, так ловец во ржи – невинность ребенка. Что, как не это, способно придать смысл существованию, тем более такого юного максималиста? Как будто важно совсем не это. Важно, чтобы Холдена кто-то услышал, чтобы придал этим фантазиям вектор, приближенный к реальности, чтобы подростку не страшно было возвращаться к родителям и удалось найти в них и сверстниках отклик на свои переживания, чтобы его самого, наконец, кто-то поймал, не дав сорваться в пропасть. Открыть/Комментировать