Гоша на дискотеке

2022-08-15 12:32:39 О влиянии ЛГБТ-сообщества на танцевальную музыку или как появился рейв:

Равенство и толерантность всегда были основополагающими ценностями рейв-культуры. Эта идея транслируется в большинстве текстов о философии электронной сцены. Но откуда она взялась? Вероятно, дело в том, что значительная часть жанров, от которых берет начало современная танцевальная музыка — диско, гэридж, хаус — тесно связанны с культурой сексуальных меньшинств. Но по мере того, как рейв выходил в массы, все меньше людей интересовались откуда он вообще взялся. Уважение к меньшинствам выветривалось, о чем ни раз с грустью писали мыслители Resident Advisor. Пытаясь восстановить справедливость, ряд знаковых клубов: The Block (Тель-Авив), Rex (Париж), Holy Cow (Сан-Франциско), Berghain (Берлин) и др. устраивали серии событий, подчеркивающих вклад ЛГБТ в развитие электронной сцены. Предлагаем вспомнить – в чем именно он заключается.

В начале 1970-х представители нью-йорского гей-комьюнити, все еще подвергавшиеся гонениям, сплотились ради создания небольших пространств, где все могли быть собой и чувствовать себя безопасно. Музыка была обязательной частью их мероприятий. Игравшие там диджеи выработали фирменный звук, скрещивая соул, фанк и барабан на 4/4. Так появилось диско. Название пошло от французского слова discotheque — им обозначали ночные заведения, в которых вместо живой музыки играют композиции в записи. Первый этап формирования диско состоялся на частных гей-вечеринках The Loft на Манхэттене. Потом звучание распространилось на другие квир-тусовки, затем стало неотъемлемой частью фешенебельных мест вроде Studio 54, а после ушло в мейнстрим c подачи Донны Саммер, Сhic и Bee Gees.

Переходим к хаусу, появление которого неотъемлемо связано с Френки Наклзом — диджеем, начинавшим с выступлений в гей-банях Continental Baths в Нью-Йорке. Ко второй половине 70-х бани стали традиционным местом встреч ЛГБТ-сообщества и в США, и Европе. Такие заведения работали 24/7, ставили себе приличную кухню и нанимали лучших диск-жокеев. Так вот, у постоянных диджеев Continental Bath, среди которых был Наклз, а также Ларри Леван и Ники Сиано, появилось свое видение того, какая музыка лучше сопутствует доброму парению. В плане стилистики они бросили свое маленькое махровое полотенце на пересечении диско, фанка, R&B и ранней электроники, сформировав предпосылки для появления хауса. Сам жанр оформился позже, когда Наклз перебрался в Чикаго и стал арт-директором клуба The Warehouse, где тусовались секс-меньшинства. Совместно с Роном Харди и другими местными диджеями Френки продолжил смешивать диско, фанк и европейский электро-поп, чтобы наконец-то получить хаус.

Куда меньшее влияние ЛГБТ прослеживается в истории техно. Если вы откроете знаменитую книгу «Вспышка энергии» С. Рейнольдса, которая недавно вышла на русском благодаря издательству V-A-C, то без труда найдете пассаж о техно — музыку серьезных и трезвых людей традиционной ориентации, вышедших из афроамериканских семей среднего класса. По сути техно появилось на контрасте с музыкой Чикаго, которую слушали отвязанные представители квир-сообщества из рабочего класса. Стилистические отличия налицо: если в хаусе преобладали акустические семплы, то продюсеры из Детройта тяготели к синтезаторам и драм-машинам, благодаря чему техно приобрело характерный жесткий звук. При этом пионеры этого жанра, вроде Бельвильской троицы, признавали, что многое заимствовали у хаус-продюсеров. Подробней о взаимосвязях Детройта и Чикаго можно узнать из архивного поста.

Сегодня, когда танцевальная музыка быстро становится мейнстримом, в пользу чего свидетельствует хаус-направленность последних альбомов Бейонсе и Дрейка, не лишним будет вспомнить, откуда тянутся ее корни. Рейвы давно перестали быть уделом маргиналов, и стали событием, на котором можно легко встретить своего бухгалтера или бывшего одноклассника. При этом в России многие умудряются проявлять враждебность к ЛГБТ, что, в общем-то, эквивалентно попытке полюбить баскетбол, оставаясь расистом. Открыть/Комментировать

2022-08-11 11:59:03 О том, что слушать на фестивале, который вопреки всему остается главным музыкальным событием московского лета, или гид по Signal-2022:

Август выходит ярким. Надрывным. Мир готовится к крупнейшему кризису. Ученые воскрешают мертвых свиней. Ларс Фон Триер заболел Паркинсоном. Россия шестой месяц фигачит баллистическими ракетами по братскому народу. Братский народ, слава Богу, крепко стоит на своем. Ковид вроде затаился, но кажется с новой силой вернется осенью. По нерушимой традиции все массово отправляются в отпуск. В Европе несутся рейвы. Для российских любителей электроники центральным событием опять должен стать Signal — он состоится с 18 по 21 августа в Никола-Ленивце. Этот эвент остается островком стабильности во времена, когда мир летит в тартарары. Впрочем, если вы сомневаетесь — стоит ли на него ехать, то есть пара причин решиться.

Во-первых, команда Signal за шесть лет научилась создавать обстановку, в которой люди оказываются наедине с музыкой и природой, получая возможность выдохнуть. Во-вторых, букеры фестиваля сделали все, чтобы компенсировать выпавшие привозы сильным составом россиян. Но затеряться в длинных списках — дело нехитрое, поэтому пройдемся по важным пунктам. Начать можно с сета Александра Матлахова, более известного как Unbalance. Последние 10 лет он стабильно входил в число отечественных техно-продюсеров, пользовавшихся спросом и дома, и в Европе — в мирное время Unbalance часто появлялся с сетами в берлинском Tresor, а его треки звучали в эфирах известных радиостанций вроде NTS. За десятилетие электронщик выпустил два десятка пластинок, большая часть которых издавалась на его собственном одноименном лейбле. В лайн-апе сет Александра значится в полночь c 18 на 19 августа.

Еще один персонаж, появление которого заслуживает внимания — диджей Лена Попова. Опытнейший селектор начинала карьеру в начале 90-х, когда наиболее громкими именами в российском андеграунде были Компас Врубель, Dj Spyder, ну или DJ Слон. Сегодня она продолжает выступать наравне с лучшими представителями сцены, многие из которых не могут похвастать такой же наслушанностью и техникой. Играет Попова в подавляющем большинстве случаев с винила, в саунде преобладает разного рода техно. Пару дней назад Signal запостил новый микс Лены — отличная прелюдия к ее появлению на фестивале, которое свершиться в 03:00 с 19 на 20 августа.

Раз уж речь зашла о знаковых представителях сцены, то надо упомянуть Андрея Антонца, более известного как OID. Он стартовал в конце 90-х с работы в дуэте Alexandroid, куда также входил рижанин Александр Матросов. Музыканты выпустили три альбома, ездили в туры по множеству стран, а в 2004-ом получили звание лучшего электронного проекта Восточной Европы от Лорана Гарнье. Но это не уберегло коллектив от разлада. С 2005-го Антонец развивает сольный IDM-проект OID, который стал для российской электроники тем же, чем Акунин для литературы. На Signal музыкант отыграет эмбиентальный сет, который начнется 20 августа в 13:00 на красивейшей сцене Mobius.

Еще одна немаловажная фигура в списке участников — Александр Холенко, он же DZA, основавший в 2004-ом московский лейбл how2make — это объединение стало катализатором карьеры ряда важных российских электронщиков. Сам Холенко прославился благодаря затейливому инструментальному хип-хопу, который наверняка и явит днем 20 августа на сцене Prizma (15:00). Надо отметить, что талант DZA получил признание и в сфере электроники, и в популярной культуре — музыкант сочинил массу саундтреков для рекламы (от Coca-Cola до Mercedes) и стал участником группы Ильи Лагутенко.

Напоследок можно обратиться к музыке молодых авторов, заскочив 21 августа в 01:00 на концерт Soft Blade — сольного проекта молодой петербурженки Виолетты Шабаш, чьи меланхоличные напевы под электронные биты с успехом расходятся по сети. Конечно, упомянутые авторы — только часть события из 180 выступающих и тысяч слушателей, к которым еще можно примкнуть: https://bit.ly/3JKJz68. Опять же, кто знает, куда нынешний хоровод дикостей закинет нас через год Открыть/Комментировать

2022-07-27 13:40:11 О том, как жил важнейший и скандальнейший критик от мира классики, или история Ричарда Тарускина, который умер в начале июля:

«У меня возникало ощущение, что он знал абсолютно все, его теории меняли музыковедение, а писал он энергично и дерзко», — рассказывает обозреватель The New York Times, лауреат «пулитцера» Алекс Росс. Как и многие другие западные журналисты, он вырос на статьях и лекциях Тарускина. «Его идеи, даже самые противоречивые, служили одной конструктивной цели — стащить классику с заоблачных высот и перенести в реальный мир, к обычным людям», — объясняет Росс. Эти слова неплохо иллюстрируют главное достоинство американского музыковеда, который перевернул традиционное восприятие Бетховена, Баха, Шостаковича и других композиторов с мировым именем.

Тарускин родился в 1945-ом в Нью-Йорке, большинство его предков были еврейскими иммигрантами из разных частей Российской империи и уехали в Америку до революции. Однако родители Ричарда считали себя американцами и вообще не разговаривали по-русски. Еще в детстве Тарускин научился играть на виолончели, а в подростковом возрасте стал с жадностью поглощать книги по истории музыки, сбегая от друзей в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Друзья, конечно, расстраивались, но находили чем развеять тоску — в США кипел культурный бум 60-х и сексуальная революция. Тарускин же, окончив школу, поступил в Колумбийский университет, где помимо музыковедения изучал русский. В 1972-ом Ричард отправился на стажировку в Московскую консерваторию, где исследовал оперу и наблюдал за обстановкой, в которой работают советские композиторы.

Во второй половине 70-х Тарускин стал лидером «нового музыковедения», представители этого движения отошли от благоговейного анализа классики и стали в неформальном, постмодернистском тоне сомневаться в базовых истинах. Тарускин уверял, что классические музыкальные каноны всегда находились под влиянием политиков. По его мнению, творчество Баха, Моцарта и Бетховена оказалось возведено в культ из-за немецкого национализма, который глубоко укоренился в европейском сознании. Больше всего его бесила общепризнанная идея о том, что музыку надо отделять от контекста, в котором она создавалась, и воспринимать будто она находится в вакууме. Доставалось не только немцким, но и советским авторам — например, Прокофьеву и Шостоковичу, которых Тарускин упрекал в обслуживании сталинского режима. Он не мог понять как можно просить людей непредвзято слушать «Седьмую симфонию», если ее транслировала советская пропаганда.

Центральной работой музыковеда стал пятитомник «Оксфордская история западной музыки», охвативший 1000 лет развития звукового искусства – от григорианского пения до новаторов 20 века вроде Дж Кейджа. Как и многие статьи Тарускина, книга вызвала шквал критики. Произведение стартует с рассуждений о том, что музыкальные традиции появились задолго до церковного пения 9-го века, несмотря на то, что древнейшие ноты относятся именно к этому периоду. По мнению критика, история музыки носит нелинейный характер, более сложные полифонические композиции существовали и до н.э. На протяжении 4 тысяч страниц Тарускин исследует музыку в тесной связи с политическим контекстом, при этом часто опираясь на самоуверенность и едкие замечания. Например, рассказывая о Георге Генделе — одном из главных немецких авторов 18-го в., он изничтожил всех, кто занимается аутентичным исполнительством его опер, называв их «бледным подражателями эпохи, в которую пели кастраты».

Тарускин сумел заразить своей увлеченностью обычных потребителей, хотя на момент выхода его книги (в 2005-ом) классика зацементировалась в массовом сознании как удел интеллектуальной верхушки. Часть музыковедов бросилась ругать Ричарда за резкие высказывания в адрес гениев вроде Пьера Булеза и указывала, что Тарускин ведет себя вольнодумно. Конечно, в этом есть доля правды. Но как говорил герой одной немецкой книги: «Барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал на луну, а тем, что не врет». И эту фразу в значительной степени можно отнести и к Тарускину. Открыть/Комментировать

2022-07-21 14:19:54 О том, как ключевой лейбл российской электроники чуть не отказался от своего имени, или дилемма «Гост Звука»:

Для любителей отечественных экспериментов с саундом словосочетание «Гост Звук» значит примерно то же, что бренд «Criterion Collection» для почитателей киноклассики или «Рот Фронт» для неравнодушных к шоколадной халве. За 9 лет существования лейбл запустил карьеры целой гурьбы талантливых музыкантов: Олега Буянова (OL), Алексея Гусева (Lapti), Евгения Фадеева (Flaty), Даниила Аврамова (Vtgnike), Кузьмы Палкина, Алексея Никитина (Nocow) и Павла Милякова (Buttechno). Все эти люди стали синонимом российского электронного авангарда и у себя дома, и за рубежом. Конечно, такой же статус можно приписать и подопечным лейбла «Трип», ну или, скажем, представителям «System 108». Но из всех музыкальных объединений только «Гост» воспевал эстетику российских реалий и культивировал внимание к национальному колориту своих авторов. Именно поэтому война с Украиной заставила основателя лейбла Ильдара Зайнетдинова (low808) крепко задуматься об уместности дальнейшей работы.

Весной видные музыкальные деятели несколько раз предложили представителям «Гост Звука» переименоваться и отказаться от кириллицы, рассказывает «Гоше на Дискотеке» Зайнетдинов. «Не буду лукавить, появились экзистенциальные вопросы. В голове была мысль: лейбл просуществовал почти 10 лет, мы многое успели сказать и, наверное, теперь наша эпоха прошла, — рассказывает он, — я не понимал, как жить с таким названием и позиционированием». Мучимый тяжелыми соображениями, глава «Госта» совещался с Flaty — его главным единомышленником. «У нашего лейбла всегда была простая цель: дать возможность быть услышанным тем музыкантам, которые пытаются нащупать в музыке новые полутона. И еще была миссия, вероятно, не очень даже осуществимая — через лейбл изменить представление о современной локальной культуре. Показать, что тут тоже есть люди, которые тонко чувствуют звук. Ну, вот мечтает Илон Маск улететь на Марс, а мы — трансформировать представление о музыкантах пост-советского пространства», — рассуждает Ильдар.

Чтобы решить, остались ли цели «Госта» актуальны в новой реальности, ушло три месяца. В итоге low808 нашел в себе смелость ответить на этот вопрос утвердительно. «В условиях, когда российские музыканты получают все меньше возможностей, им особо нужна поддержка. Поэтому мы решили сохранить имя и продолжить, в начале осени у нас выйдет новый альбом — “ЕвпаТранс” Стаса Карпенкова, за который мне уже прилетело от украинского сообщества — многие считают, что мы не имеем право прикасаться к крымским музыкантам», — рассказывает Зайнетдинов. По его словам, Карпенков попал в ситуацию, когда его работы не выпускало ни украинское, ни российское, ни западное сообщество, «Гост» решил нарушить эту закономерность. «Наш лейбл всегда выступал против агрессии. Но сегодня призывы к отмене наших релизов звучат даже от украинских друзей, с которыми мы всегда друг друга поддерживали. При этом я, наверное, понимаю и принимаю их чувства», — говорит Ильдар.

В качестве жеста, символизирующего продолжение жизни, а следовательно — заход на 10-й год существования, 22 июля резиденты «Госта» устраивают творческий вечер в «Поле» (кстати, очень рекомендую к посещению). Центральные номера — аудиовизуальный концерт Flaty, живые выступления Nocow, SAD и Burago, сеты от Vtgnike и low808. Помимо прочего заявлен лайв Антона Двоенко — участника дуэта «Дубовая Колесница», дебютная пластинка которого тоже появится на «Госте» в этом году. «Двоенко — смоленский деятель, который продвигает местную культуру. Его дуэт “Дубовая Колесница” с Василием Шиловым — это исследование, ироничная попытка понять может ли даб иметь русское звучание, иногда все это скатывается в андеграундный хип-хоп», — с улыбкой объясняет low808. Несмотря заявленную ироничность альбом привлек внимание критиков британского the Wire. Ну а помимо смоленского релиза на лейбле до конца года должны выйти новые пластинки Nocow и Flaty, в общем — будет фонтанировать жизнь. Наверное, так это и бывает, когда стараешься не изменять себе. Открыть/Комментировать

2022-07-08 16:09:41 О том, как два провинциальных парня создали ведущий электронный дуэт Англии, или история Overmono:

Зеленые поля, покрытые вереском, сверкающие озера и бегущие вдаль собаки. Таковы типичные пейзажи Южного Уэльса, где росли братья Том и Эд Расселы, известные как по сольным проектам Truss и Tessela, так и по совместному Overmono. Этим летом их дуэт выступил на Сонаре, Гластонбери, ибицианской серии вечеринок Circoloco, а скоро отыграет на фестивале Dekmantel и других событиях, отмеченных знаком качества. Критики сулят им славу Underworld и Orbital, немного ругают за примодненное звучание и хвалят за продуманные лайвы. Кроме того, дуэт сотрудничает с лейблом XL Recordings, на который подписаны довольно разноплановые, но сплошняком талантливые авторы: Том Йорк, и Four Tet, и Arca. А начиналась история Overmono с провинциального детства.

В семье Расселов почти все были музыкантами — отец играл на трубе в Валлийской национальной опере, сестра — на арфе, а дедушка был пианистом. «Занятия музыкой у нас дома, мягко говоря, поощрялись. Папа в добавок к основной работе занимался реставрацией, гараж был постоянно завален старыми тромбонами, трубами и прочим хламом. Каждый из нас играл на десяти инструментах», — говорит Том. Но доступа к актуальной музыке у них не было, в округе не водилось ни одного магазина с пластинками. Поэтому Тому приходилось цепляться за каждую возможность соприкоснуться с прекрасным. «Помню, как жадно срывал компиляции с обложки журнала DJ Mag и записывал каждый выпуск BBC Radio Essential Mix», — вспоминает он.

Том на десять лет старше Эда и первый начал строить карьеру в музыке. Младшему в этом смысле повезло, когда он заинтересовался электроникой у брата уже образовалась коллекция винилов, которые можно было подворовывать. Объединившись Расселы свинтили собственную саундсистему и таскались с ней по местным лесам и пабам, играя для одних и тех же 50-100 знакомых. «Никто из нас даже не бывал в нормальном клубе, но мы сходили с ума по хаусу, техно и драм-н-бассу», — говорит Том. Энтузиазм крепчал, а братья чаще стали выбираться из захолустья в города. В 2007-ом Том перешел к написанию треков и выпустил первый мини-альбом. Эд последовал примеру брата и тоже принялся сочинять электронику под псевдонимом Tessela. Дела шли неплохо, их выступления пользовались стабильным спросом, а Resident Advisor выпускал профайлы.

Однако их творчество вышло на качественно новый уровень, когда в 2016 году Том и Эд объединились в проект Overmono. «Как-то вечером мы ехали к маме в гости, и вдруг меня осенило – нужно начать делать музыку вместе, — вспоминает Эд, — Мы никогда не сочиняли ничего вдвоем во имя удовольствия». За несколько недель уединения они записывают серию мини-альбомов «Arla», которые соглашается напечатать XL Recordings, это становится для братьев полным триумфом. «Когда в возрасте 14 лет я записал какую-то полную гадость, то сразу отправил ее в XL Recordings. Тогда они просто посоветовали мне не сдаваться. И вот спустя почти 20 лет мы отправляем им новый материал, и они это издают», — объясняет Том.

В 2020-ом очередной мини-альбом дуэта Everything you need стал объектом обожания журналистов MixMag и того самого DJ Mag, с которого они в детстве срывал CD-компиляции. Рецензиями на их работы отмечается даже Pitchfork, а ретрограды начинают ворчать, что Том и Эд записывают примодненный брейк-бит. В 2021-ом Том и Эд выпускают за год еще 6 мини-альбомов, выступают на весьма значимых для Европы фестивалях и даже один раз умудряются доехать до московского Boiler Room и записать совместный трек с российским саксофонистом Solo Operator. Сегодня звук дуэта постепенно меняется, хотя бы потому, что меняется время, в котором мы живем, а Overmono стараются быть максимально современными. «Мы никогда не хотели записывать электронику, которая звучит так, будто ее сделали 30 лет назад», — объясняют братья. Посмотрим, насколько им будет это удаваться лет эдак через пять. Открыть/Комментировать

2022-06-26 13:00:57 О том, как появился и развивался британский the Wire — самый значимый журнал об авангардной музыке, которому в этом году исполняется 40 лет:

От фри-джаза до дроуна — представители самых необычных жанров перманентно находят понимание редакции the Wire, которая пишет о смелой, странной и шумной музыке. «Люди читают нас, чтобы узнать о неизвестных им явлениях, а не для того, чтобы укрепиться в любви к закостенелым форматам», — постулирует издатель журнала Тони Херрингтон. Среди недавних героев обложек его издания: бедуин Mdou Moctar, исполняющий гитарную музыку туарегов, аргентинская психоделик-рок-группа Reynolds, лидер которой страдает синдромом дауна, ну или представительница японской краутрок-сцены Phew.

The Wire был основан в 1982-ом году двумя лондонскими любителями джаза — Энтони Вудом и Крисси Мюрреем, которые разочаровались качеством музыкальных изданий того времени. Идея создать свое СМИ пришла к ним за обедом в маленьком итальянском ресторане, который потом на время превратился в их офис. Журнал получил название в честь трека the Wire джазиста Стива Лейси — сильнейшего американского сопрано-саксофониста XX века. Изначально издание выходило раз в квартал, но спустя два года перешло в ежемесячный режим и до сих пор его придерживается.

Первые годы редакция вещала исключительно о джазе, но затем начала вилять в сторону других жанров в поисках уникального языка и свободной ниши. Иногда the Wire заигрывал и с популярной музыкой. В 91-ом редакция даже с дуру влепила на обложку Майкла Джексона. По словам Тони Херрингтона, в тот месяц постоянные читатели просили в магазинах пакет, чтобы без объяснений дойти с их печатной продукцией до дома. По воспоминаниям еще одного руководящего сотрудника the Wire, главного редактора Роба Йанга, эта выходка дорого обошлась изданию: «Из-за Джексона мы потеряли доверие массы людей. В те годы у нас шли постоянные дискуссии — что такое Wire, и многие пуристы хотели вернуться к джазовым корням. В итоге блужданий редакционные пристрастия сместились в область лейбла Warp и ранних представителей пост-рока».

По итогам 90-х журнал сконцентрировался на странном и малоизвестном звуковом искусстве, не забывая иногда терять концентрацию. Редакция хотела популяризировать экспериментальную музыку и сбить с нее налет претенциозности. Однако лейблы и читатели все еще воспринимали the Wire как чтиво для любителей фри-джаза. К 2001-ому положение вещей стало меняться. У журнала появлялось свое сообщество. Он наконец-то превращался в площадку, на базе которой люди могли обсуждать странную музыку и не казаться странным. Редакция сторонилась пресс-релизов, навязчивых пиарщиков и старалась писать об аудсайдерах вроде какой-нибудь японской авант-поп певцы Эйко Исибаси.

Надо отметить, что в том же 2001-ом году шесть постоянных авторов издания до того угорели по своей работе, что вскладчину выкупили журнал у его издателя — Наима Атталла, который приобрел его напрямую у основателей еще в 84-ом. После второй смены собственника издание вкатилось в самый успешный период, до 2008-го тираж держался на отметке 27 тысяч экземпляров. Благодаря крайней нишевости the Wire оказался важен и для читателей, и для самих музыкантов. Конечно, столь идеалистическое предприятие не озолотило инвесторов, но осталось на плаву, несмотря на все кризисы, взлет стриминга и упадок печати.

При этом представители других музыкальных СМИ долгие годы упрекают журнал в слишком серьезном и снобистском подходе. Но Херрингтон, похоже, с этим уже смерился. «Люди говорят: О, Wire это так интеллектуально. Вовсе нет, побойтесь бога! Я ушел из школы в 16 лет. Просто кому-то свойственно верить, что музыка — это не то, о чем надо задумываться. И это нормально. Но вряд ли стоит критиковать тех, кто хочет вдуматься в происходящее, — рассуждает он, — Наша задача не в том, чтобы публиковать сложные для восприятия тексты, а в том, чтобы отнестись к музыке с вниманием и уважением. И если кому-то такой подход кажется элитистским, что ж, я не могу этого изменить». Открыть/Комментировать

2022-06-07 14:14:21 О том, как новый альбом Миши Султана стал свидетельством того, что западный андеграунд готов поддерживать российских авторов:

«Очень не хочется уезжать из Петербурга, я полюбил этот город. Хотя сейчас здесь странно. Выходишь на улицы, наблюдаешь за людьми и появляется ощущение будто никто не воспринимает войну всерьез», — говорит человек в темном окошке на экране ноутбука. Это 39-летний новосибирский музыкант Михаил Гаврилов известный российским и европейским любителям электро-фолка как Миша Султан. «Последние годы я стал чувствовать, что у нашей клубной публики наконец сформировался запрос на живую, необычную музыку, а не только на техно-долбежку. Но теперь, скорее всего, развитие вкусов замедлится», — делится наблюдениями Миша. Последние годы он выступал на востребованных у модного люда событиях — фестивале «Ахола», вечеринках в «Изиче» и «Мутаборе».

Михаил пишет музыку уже давно, но ощутимых успехов добился пару лет назад, когда выпустил альбом The Red Fern Road при поддержке московского лейбла DIG. Релиз представляет собой смесь космической психоделики, фолка и даба. Он произвел хорошее впечатление на любителей подобных сочетаний и в России, и за рубежом. Многие подметили несоответствие звуковой эстетики Новосибирска, где вырос Гаврилов, и мелодической гаммы его жизнерадостной, лучезарной музыки. Это очередной раз подчеркивает то, насколько глобализованным сегодня стало звучание электронных продюсеров. Ну а новая работа Михаила — альбом Roots, вышедший на британском лейбле Hive Mind Records 2 июня — скомпонована на волне успеха дебютного винила.

«Глава Hive Mind — Марк Тир — большой энтузиаст фолка, в основном он сходит с ума по индонезийским и африканским авторам, — рассказывает Михаил, — Так вот, Марку понравился альбом на DIG и он предложил выпустить что-нибудь из моего творчества. Я предупредил, что c новым материалом напряженка, но Марк согласился на архивные треки». В результате альбом был составлен из демок, записанных в период с 2015 по 2020-й, точно так же, как и первый релиз Султана. «Не могу назвать эти треки идеальными с точки зрения моего нынешнего взгляда на музыку, но они по-прежнему меня трогают. В них сплетены музыкальные пристрастия моей юности», — откровенничает Султан. На его новом альбоме и вправду можно найти парочку трогательных композиций, но они не удивят тех, кто уже знаком с творчеством Миши.

Несмотря на эти частности, Roots привлек внимание авторитетных западных СМИ. Редакция Bandcamp назвала его одной из лучших электронных работ месяца, критики высоколобого портала Boomkat окрестили релиз «умопотрясающей компиляцией еврозийского фолка, даба и полевых записей», авторы Pop Matters поставили альбому 9/10, а ведущие NTS Radio стали крутить треки Султана в эфире. Все это дает сдержанную надежду на то, что зарубежная публика продолжит обращать внимание на музыку российских авторов. «По общению с англичанами и американцами отмечу, что они скорее соболезнуют россиянам, чем проявляют агрессию», — сообщил Султан, который сейчас заканчивает работу над третьим альбомом —Translucence. Пластинка выйдет на американском лейбле Patience, где выпускаются такие величины, как пианист Джон Кэрролл Кирби.

«Внимание Patience опять же привлек мой первый релиз. Кстати, у этого лейбла есть особая концепция. На каждую сторону их пластинок всегда приходится одна 15-минутная композиция. Такой формат стал для меня вызовом, сложно организовать настолько долгое развитие», — признается Султан. В отличие от его предыдущих альбомов, записанных дома, третий создавался на студии, собранной Михаилом и его друзьям в одной из аудиторий Института оптики имени Вавилова. Благодаря профессиональному оборудованию и естественной акустике прогресс в плане качества не вызывает сомнений. Да и вообще, перефразируя реплику одной из героинь повести «Собачье сердце» — самые главные свершения у нашего героя еще впереди. Открыть/Комментировать

2022-05-27 18:56:15 О том, чем запомнился миру Вангелис — пионер электроники, ушедший из жизни в середине мая:

Вечером 27-го января 1984-го юный предприниматель Стив Джобс вышел на сцену здорового конференц-зала, чтобы объявить о запуске нового продукта Apple — первого Макинтоша. Компания Джобса боролась за выживание, и бизнесмен долго подбирал слова и музыку для важного момента. Сказав пару эффектных фраз, он стал демонстрировать возможности устройства. Зазвучала возвышенная мелодия. То была композиция Chariots of Fire грека Эвангелоса Папафанасиу, более известного как Вангелис. Изначально музыка создавалась для оскороносного фильма «Огненные колесницы», но оказалась так хороша, что переросла кино и превратилась в универсальный саундтрек для эпических моментов. Успех Chariots of Fire – единичный случай среди вороха знаковых работ Вангелиса.

Музыкант родился в 1943-ем и вырос в Афинах. Он стал играть на пианино с четырех и дал первое выступление немногим позже – в шесть. Вангелис никогда не занимался с преподавателями и по большей части импровизировал. «Эта музыка просто идет сквозь меня, она не моя», – скромничал грек перед журналистами Associated Press. До 24 он жил на родине, участвовал в местечковых проектах и писал музыку для кино, но 1967-ом – когда власть в Греции захватила хунта – бежал в Париж. С этого начались все свершения. В 68-ом музыкант основал рок-группу Aphrodite’s Child, куда вошли 4 греческих экспата, включая хорошо знакомого россиянам Демиса Руссоса, который позже ушел в эстрадные песнопения. Участники Aphrodite’s Child выпустили три разноплановых альбома. Блеющий сингл Rain and Tears с первого из них возглавил хит-парады нескольких европейских стран. Но самой любопытной работой группы стал ее финальный альбом «666» — психоделическое ваяние по мотивам Откровения Иоанна Богослова.

К 1972-ему группу подраскидало и стилистически, и географически. Вангелис стал работать один – сперва записал в Париже странноватый альбом Fais que ton rêve soit plus long que la nuit (Сделай свой сон длиннее ночи) в духе лучших авангардистов XX века, а затем перебрался в Лондон. Там он быстро выпускает два релиза (Heaven and Hell и Albedo 0.39), каждый из которых попадает в хит-парады UK. Постепенно Вангелис осваивает синтезаторную электронику и начинает обращаться к теме космоса. Так, грек сочинил музыку для знакового документального сериала Cosmos, по которому познавала вселенную половина европейский детей 80-х. Как наблюдательно отметил в недавнем тексте Денис Бояринов, Вангелис буквально делал слышимыми астрофизические процессы, передавая их фирменной пульсацией и ритмическими ходами.

За долгие годы работы композитор выпустил более двух десятков альбомов. Большая их часть пользовалась коммерческим успехом. Чего только стоит завораживающий релиз See you Later. Однако, как справедливо написали сотни изданий, проводивших Вангелиса в последний путь – больше всего его знают за саундтреки, в которых грек зарекомендовал себя мастером мягких, запоминающихся, но в то же время не паразитирующих в сознании мотивов. Пик его кинокомпозиторства пришелся на 80-е, когда он создал музыку к фильмам Огненные колесницы (Chariots of Fire, за который получил Оскар), Пропавший без вести (Missing, выигравший «Золотую пальмовую ветвь»), ну и, конечно, к неоцененному в моменте, но признанному с годами «Бегущему по лезвию». Талант Вангелиса подбирать ноты к любой ситуации ценили все – ему заказывали музыку к чемпионатам мира по футболу, к рекламе Chanel и к постановкам Шекспира.

На старости лет любовь Вангелиса к космосу заслонила собой остальные увлечения. Последние работы композитор посвятил универсуму. И космос принимал его дары. Так, NASA сделала его сочинение Mythodea гимном запуска аппарата Mars Odyssey. А в интервью для сайта космической организации Вангелис произнес фразу, которая стала неплохой эпитафией к его жизни: «Что бы мы ни использовали в качестве ключа — музыку, мифологию, науку, математику, астрономию — все мы работаем, чтобы отомкнуть замок над тайной творения, пытаясь отыскать наши корни». Аминь Открыть/Комментировать

2022-05-20 12:57:04 О том, как представители украинской электронной cцены просят мир отказаться от работы с российскими музыкантами и почему это лишь подливает масла в огонь:

Крупнейшее объединение украинских промоутеров и электронщиков готовится обновить текст открытого письма, которое было опубликовано в начале войны — в нем они призвали международное сообщество не работать с российскими музыкантами, решившими отмолчаться. Теперь послание радикализируется — его авторы просят прервать связь со всеми представителями России. Об этом «Гоше на Дискотеке» рассказала украинская журналистка и промоутер Татьяна Войтко, готовившая обе версии обращения. Тезисы для обновленного письма появились у нее на странице 17 мая. Войтко сообщила, что они сформированы после тщательных обсуждений с участниками украинской сцены. Предыдущую версию подписали представители «Схемы», Closer, Muscut, Corridor Audio и десятки других объединений.

«Все участники международной сцены, выступавшие против войны, должны понять, что внимание к диджеям и музыкантам из РФ во время боевых действий равносильно одобрению агрессии», — сказано в обращении. По мнению его авторов, обсуждать возможность сотрудничества с россиянами бессмысленно до тех пор, пока «умирают невинные граждане, происходят массовые изнасилования и работают фильтрационные лагеря». Среди прочего представители Украины отметили, что московские и петербургские клубы продолжают развлекать людей, высказывая тем самым безразличие к трагедии. «Работа клубов смазывает шестеренки фашистской страны», — говорится в послании.

В связи с этим украинское комьюнити предлагает зарубежным промоутерам заменить всех россиян их представителями. «Концертные площадки закрыты, событий нет. В такой обстановке украинские авторы должны поддерживать семьи и друзей на передовой. Сделайте вклад в их борьбу, предложив повышенные гонорары, вместо того, чтобы платить россиянам, которым легче найти заработок», — заявляют составители обращения. Бонусом они рекомендуют европейским музыкантам не участвовать в эвентах, куда заявлены россияне — объяснять агентам неуместность присутствия музыкантов из России и отменять выступления, если их не уберут из лайн-апа.

Да, в условиях войны все предложения надо выслушать, но вряд ли стоит соглашаться с каждым. Заявленный подход ускоряет общий разлад — он легитимирует путинскую риторику о массовой отмене российской культуры и позволяет ура-патриотам еще громче кричать, как весь мир ополчился на Россию. Тотальная дискриминация, под каким бы предлогом не проводилась, возбуждает в людях чувство отчужденности и обиды, а это хоть на секунду, но заставляет прислушаться к пропаганде. Осознанное выталкивание и без того негативно относящихся к власти людей, коими являются большинство электронщиков, только увеличивает пропасть между РФ и миром. В отличие от спортсменов, они не выбегают на стадион с орлом на груди, не поют гимнов и не получают от президента внедорожников bmw.

Глобальная попытка заставить оппозиционных представителей искусства расплачиваться за ужасы — не меньшее перекладывание ответственности, чем молчание о войне. Чуть отклоняясь от темы добавим, что глупо винить во всем исключительно граждан России — за происходящее ответственны и те, кто последние 22 года улыбался и платил деньги российской власти, под это описание подходит 80% европейских политиков. Что же касается возможности отечественного андеграунда легче зарабатывать на жизнь — вероятно это так, но куда ему деться, если выступления в России расцениваются как неуважение, а все зарубежные приглашения нужно уступить украинцам? Да, отношение к русскому искусству не может быть прежним. Но обновленное письмо не предлагает реальных способов вырываться из замкнутого круга, оно лишь изобилует навязшей на зубах фразой, что все русское нужно наказывать. Это наводит на мысль, что российскому и украинскому андеграунду надо начать диалог, чтобы вернуть рейв-движению то, ради чего оно создавалось — способность единить самых разных людей. Отчасти эту необходимость наверняка чувствуют и те, и другие, но пока только отчасти. Открыть/Комментировать

2022-05-13 12:25:20 О том, кто придумал музыку для «Весны» Дельфина и при чем здесь заставка программы «Вести» с бегущими конями:

Как учил меломанов главный выскочка и провокатор российской музжурналистики Андрей Горохов, у музыки есть три разных истории. Первую он называет обычной или историей больших голов — Элвиса и Ролинг Стоунз. Вторая история — другой музыки, в мейнстрим не входящей, но весьма доступной — это регги, фанк, всевозможный краут-рок вроде Can и Neu!, а также диско и жанры-последователи. Ну и третья история — совсем уж маргинальный минимализм и странный звук, лишенный темы, формы и центра. В 80-х это Nurse with Wound и, скажем, Zoviet France, а если брать более ранний период — Джон Кейдж.

Так вот, по смелому утверждению Горохова, идеи музыки-3 эксплуатировались представителями истории-2, и в виде совсем уж десятой воды на киселе добирались до истории-1. С такой позиции дело выглядит будто история-3 и есть настоящая история музыки. И этот текст частично подтверждает слова Горохова.

В конце 90-х, когда в России только формировалась сцена экспериментальной электроники, одним из ее главных дарований был юный москвич Александр Петрунин, более известный как Mewark. Альбомы Петрунина выходили на немецком лейбле K2 O Records, а также сильнейшем отечественном IDM-лейбле «Арт-Тек Рекорд». Многие из тех, кому довелось работать с Александром, называют его классиком российской электроники. Самой масштабной сольной работой Mewark стал альбом «Organization Is», появившийся на «Арт-Теке» в 2003-ем. После релиза музыкант провел в РФ чуть ли ни единственную серию выступлений. Тяжелый, насыщенный саунд его музыки можно назвать кибер-панковским. Творчество Mewark весьма себе вписывается в историю-3.

Незадолго до выхода «Organization Is» рупор модников 90-х — журнал «Птюч» — нарек Петурнина «человеком года» в российском искусстве. Но сам Александр даже не считал себя музыкантом и в диалогах с прессой назывался простым продюсером. Зато Петрунина считали музыкантом все остальные — например, его старый друг Андрей Лысиков, которого весь мир знает, как Дельфина.

Все в том же 2003-ем Дельфин попросил Петрунина помочь ему с записью альбома. Тот по-дружески согласился. «Андрей сказал, что он в тупике, я предложил ему самурайский вариант — рубиться с ним. Весь звук, вся музыка — моя, а все тексты и голос — его. Ушло достаточно много времени, приходилось самому играть на инструментах и программировать почти весь материал», — рассказывал Петрунин изданию Sound Protector. Результатом их работы стал альбом «Звезда», на котором появился известнейший трек Дельфина «Весна» — припев «Мы обязательно встретимся, слышишь меня, прости» на десятилетие пропитал эфиры радиостанций.

Более того — Петрунин был не только музыкантом, но и саунд-дизайнером. Он долго работал звукорежиссером на MTV и ВГТРК — написал десятки тем к телепередачам, включая музыку к памятной многим заставке программы «Вести» с бегущей конной тройкой. Коллеги восхищались такой универсальностью. «Есть люди, которые за какой бы материал не брались — получаются алмазы. Саша как раз такой. Считаю, что из всех авторов, с которыми мы работали, он один относится к числу гениев», — заявил «Гоше на Дискотеке» лейбл-менеджер «Арт-Тек Рекордс» Юрий Мураш.

Несколько лет назад история Петрунина всплывала в другом музыкальном блоге, правда, тогда ее передернули — Mewark’a изобразили жертвой, оставшейся без каких-либо лавров, а Дельфина — подлецом, утаившим имя настоящего автора музыки. В действительности же Лысиков и Петрунин оставались друзьями и никакого обмана в их истории не было. Имя Александра всегда фигурировало в кредитсах к альбому, в чем может убедиться любой желающий. Однако это не меняет того факта, что Петрунин действительно умер ранней смертью из-за сумбурного образа жизни. Его история осталась иллюстрацией того, как представители андеграунда — иногда бессознательно, а иногда и весьма осознанно — формируют популярную культуру. Открыть/Комментировать