Дмитрий Травин

2023-05-15 07:03:42 Науки бывают естественные, неестественные и противоестественные. Так шутили в советское время. Сорок лет назад меня в университете научили заниматься науками противоестественными. Понадобилось немало времени и сил, чтобы переучиться. В этой полумемуарной статье я рассказываю о том, как мы переучивались, какие для этого имелись возможности, и что в итоге моему поколению удалось понять, а что так и осталось для нас тайной, повлиявшей на то, как мы дошли до нынешней российской трагедии. https://zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=4519 Открыть/Комментировать

2023-05-13 01:17:22 Вообще-то сезон белых ночей у нас в Петербурге еще не наступил и за окном у меня сейчас мрак, разрываемый редкими огнями окон неспящих квартир. Но, по справедливости, эта ночь должна была бы стать белой. Только эта: ночь на 13 мая 2023 года. Поскольку ровно сто лет назад родился Исаак Шварц. Без его мелодии белые ночи нынче так же непредставимы, как без разведенных мостов, легкой свежести невской волны, Петропавловки, Стрелки, Адмиралтейства…
У каждого петербуржца существует, наверное, свой гимн родного города. Для меня гимном стала музыка Шварца из полузабытого ныне кинофильма «Мелодии белой ночи». С этой музыкой хорошо жить, поскольку она сдерживает наши кипящие страсти, ласкает утомленные нервы, погружает в приятный покой. И с этой музыкой хорошо умирать, поскольку в тоске ухода из жизни она оставляет нам что-то светлое, что-то радостное, что-то вечное. Оставляет чувство, будто не существует никакого конца, не существует мрака, не существует трагизма нашей жизни, а есть лишь бесконечная белая ночь, свет, вода, свежесть, вера, надежда, любовь.
Исаак Шварц писал музыку для кино, но его мелодии неизменно разрывали фильмы, поскольку были больше, ярче и сильнее почти всех их сюжетных хитросплетений. Те несколько минут, когда звучит мелодия Шварца, остаются надолго в памяти, хотя суть истории, рассказанной кинематографистами, редко переживает свою эпоху. А те великие фильмы, что эпоху, бесспорно, пережили («Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья»), стали таковыми во многом благодаря Исааку Шварцу и Булату Окуджаве, написавшим для них удивительные песни. Песни, которые стали нашей культурой. Не менее значимым ее элементом, чем, скажем, пушкинская поэзия, растреллиевская архитектура, или достоевские надрывы.
Только в этой культуре мы можем жить. И мне страшно уехать из Петербурга, поскольку, услышав где-то в эмиграции «Мелодии белой ночи», я вдруг пойму, что никогда уже эта музыка не соединится в моей жизни с прогулкой по Неве, по островам, или по каналам. А без такого соединения жизни, собственно, не существует.


Открыть/Комментировать

2023-05-12 15:02:27 Мемуары иногда сохраняют удивительные свидетельства нравов далекого прошлого. Пожалуй, ценны они даже не столько изложением событий (мемуаристы порой врут, или память их подводит), а именно тем, как конкретно события излагаются. Вот, например, воспоминания баронессы Фредерикс об императоре Николае I, которые сегодня выглядят примером запредельного цинизма.
«Какой пример давал всем Николай Павлович своим глубоким почтением к жене и как он искренне любил и берег ее до последней минуты своей жизни! Известно, что он имел любовные связи на стороне – какой мужчина их не имеет… <…> Но император Николай I оставался верен нравственному влиянию своей ангельской супруги, с которой находился в самых нежных отношениях. Хотя предмет его посторонней связи и жил во дворце, но никому и в голову не приходило обращать на это внимание: все это делалось так скрыто, так благородно, так порядочно. <…> Он держал себя так осторожно и почтительно перед женой, детьми и окружающими лицами. Бесспорно, это великое достоинство в таком человеке, как Николай Павлович. Что же касается той особы, то она и не помышляла обнаруживать свое исключительное положение между своих сотоварищей фрейлин, она держала себя всегда очень спокойно, холодно и просто».
Отрывок этот я взял из новой книги «Николай I», изданной в серии «Государственные деятели России глазами современников». Там собрано множество мемуаров, включая воспоминания самого Николая Павловича и членов его семьи. Естественно, в книгу вошли не только и даже не столько интимные моменты. Говорится и о подготовке крестьянской реформы, и о войнах николаевской эпохи, и о восстании декабристов, и о внешней политике российской империи.
17 мая в 18.30 составители книги доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Лапин и главный редактор журнала «Звезда» Яков Гордин будут представлять «Николая I» в Петербурге, в Фонтанном доме (музей Анны Ахматовой: Литейный пр., дом 53). Я тоже собираюсь выступить и рассказать о том, что мне больше всего интересно в николаевской эпохе. Приходите. Открыть/Комментировать

2023-05-11 13:56:15 В эти дни у меня своеобразный юбилей. Я отмечаю тридцатилетие своей настоящей научной деятельности. Конечно, я занимался наукой и до мая 1993 года. Ведь к тому времени уже десять лет прошло со дня окончания университета. Я защитил кандидатскую, опубликовал несколько статей, делал наброски для будущей серьезной работы. Но что это окажется за работа, было еще неясно. А кандидатские тех лет вряд ли могут считаться настоящими научными исследованиями.
И вот после майских праздников 1993 года я отправился на стажировку в Стокгольм к Андерсу Ослунду, который тогда считался одним из ведущих специалистов в мире по переходным экономикам. Для меня само двухмесячное проживание в одной из европейских столиц было тогда шоком, а уж работа в институте у Андерса перевернула во мне всё. Кабинет с компьютером (у меня в России тогда ничего подобного не было), свободный доступ к большому объему научной литературы на английском (в питерской публичной библиотеке ничего подобного быть не могло) и возможность безлимитного ксерокопирования этих книг (домой я увез тогда большую коробку копий) произвели огромное впечатление.
Если бы не Андерс, любезно принявший меня в Стокгольме, моя научная жизнь, возможно, сложилась бы совершенно по-другому. В те месяцы мне стало ясно, как интересно осуществлять сравнительный анализ экономических реформ, происходящих в разных странах. А через несколько лет от анализа реформ я перешел к анализу модернизации. И до сих пор сравниваю разные страны, но уже не только в экономике и не только в современную эпоху.
Сегодня, когда мне за шестьдесят, странно, вроде бы, так оценивать крохотный, двухмесячный период своей жизни. Но на самом деле жизнь столь странно устроена, что одна встреча, или один эпизод могут предопределить судьбу на годы. Для Андерса я тогда был одним из многих стажеров, проходивших через его Институт. И точно не самым ценным на фоне ярких молодых специалистов из Центральной Европы. Но для меня стокгольмская весна 1993 года была поворотным пунктом. Открыть/Комментировать

2023-05-09 14:12:24 Сегодня "Особая история с Дмитрием Травиным" - это в значительной мере моя собственная история. История о том, как в моем поколении формировалась память о Великой отечественной.

Открыть/Комментировать

2023-05-07 13:03:08 В хорошей художественной литературе черное с белым всегда перемешано. Сперва не поймешь, где одно, а где другое. На мой взгляд, «Тихий Дон» – хорошая книга, а «Как закалялась сталь» – не очень. «Тихий Дон» писался для того, чтобы показать, насколько все было сложно в Гражданской войне, а «Как закалялась стать» для демонстрации простоты социального устройства, в котором есть трудовой народ и враги трудового народа. «Тихий Дон» написан для того, чтобы мы лучше поняли жизнь, а «Как закалялась сталь» для того, чтобы мы, не сильно задумываясь о сложности жизни, энергичнее приступали к ее переустройству. Проще говоря, «Тихий Дон» – хорошая литература, а «Как закалялась сталь» – хорошая агитация, стимулирующая молодого строителя коммунизма идентифицироваться с Павкой Корчагиным и влиться в многомиллионные ряды борцов за светлое будущее.
Наша жизнь и впрямь устроена сложно, а потому в ней трудно разобраться без хорошей художественной литературы. Причем, читая настоящую литературу, ты имеешь шанс понять в мироустройстве то, что невозможно понять, читая хорошую историческую или социологическую книгу, где автор аналитически раскладывает жизнь на кирпичики. Задача ученого – показать, из каких «кирпичиков» сложилась Гражданская война. Задача писателя – показать жизнь человека в годы войны, похожую на груду битого кирпича, где перемешаны благие порывы и стремление к добру со страхами, фобиями, подлостью, конформизмом. И подлость должна быть не менее убедительной, чем благие порывы.
Сажать в тюрьму за убедительные художественные образы, как за пропаганду, значит стимулировать превращение хорошей литературы в литературу, годную лишь для агитации, поскольку писатель, опасаясь расправы, вынужден будет делать карикатурными образы отрицательных персонажей.
В «Хождении по мукам» есть эпизод, когда Рощин, бросает Катю, рекомендуя ей найти в мужья ж…да или большевичка вместо себя – достойного русского офицера (Книга 2, глава 2). Наверное, Алексея Толстого можно было отправить в Гулаг как за контрреволюцию, так и за антисемитизм. Но даже в сталинские годы этого не сделали, хотя по другим причинам сгноили ряд великих писателей и поэтов. Открыть/Комментировать

2023-05-05 15:24:55 Два выступления Евгения Пригожина с жесткими обвинениями в адрес Минобороны и с применением слов, которые запрещено использовать в СМИ, напомнили мне хорошо известную речь Павла Милюкова «Глупость или измена?», произнесенную в Государственной Думе в годы Первой мировой войны». Вот что писал об этом своем выступлении в «Воспоминаниях» сам Милюков:
«Я говорил о слухах об “измене”, неудержимо распространявшихся в стране, о действиях правительства, возбуждавших общественное негодование, причем в каждом случае предоставлял слушателям решить, “глупость” это, или “измена”. Аудитория решительно поддерживала своим одобрением второе толкование – даже там, где сам я в этом не был вполне уверен. Эти места моей речи особенно запомнились и широко распространялись не только в русской, но и в иностранной печати» [Милюков П. Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991, стр. 445].
Для того, чтобы у нас сегодня не случилось чего-то подобного, Государственную Думу давно уже формируют исключительно из лояльных Кремлю людей, выступающих лишь с разрешенными заявлениями. А если вдруг случиться непредвиденное, то свободной прессы, способной широко распространить выступление нелояльного депутата, уже не существует. И вот оказалось внезапно, что подобные меры не предотвращают возникновения конфликта. Столкновение возникло не между властью и оппозицией, а внутри самой власти. Причем столкновение это не идейное. Думается, что идеи у Пригожина и Шойгу примерно одинаковые, а вот интересы вдруг оказались различны. Более того, еще год назад одинаковыми были и интересы, но сегодня вопросы снабжения армии боеприпасами перессорили единомышленников.
Позиция Пригожина, конечно, намного опаснее для власти, чем позиция Милюкова. Думская оппозиция до февраля 1917 г. могла лишь речи произносить. А Пригожин сегодня обещал увести ЧВК «Вагнер» с боевых позиций сразу после Дня Победы. Не берусь рассуждать о том, насколько это серьезная угроза, поскольку военным экспертом не являюсь, но очевидно, что такого рода проблемы невозможно решать расширением списка иноагентов или цензурированием телеграмканалов, как привыкла делать наша бюрократия, отыскивающая проблемы «под фонарем», а не там, где они действительно возникают. Открыть/Комментировать

2023-05-03 11:24:20 Я встречал разные странные заявления о нашей истории, но самое странное было недавно у Дмитрия Медведева. Пришлось возразить и рассказать о том, кто и когда действительно был врагом России

Открыть/Комментировать

2023-04-30 23:59:15 Ну, вот уже и шестьдесят два стукнуло. В равной степени сторонюсь, как связанного с возрастом пессимизма, так и совершенно неоправданного оптимизма.
Старческий пессимизм все чаще прорывается сегодня у многих моих ровесников, хоронящих нашу страну и уверяющих, будто она обречена на гибель своей историей, своим народом, своей культурой. Я понимаю этот пессимизм. Понимаю, что у моего поколения мало шансов увидеть возрождение России. Понимаю, что для нас надежды восьмидесятых – девяностых годов вряд ли сбудутся. Однако, стараюсь не «подгонять» под возраст свое видение будущего России. Стараюсь, опираться на знания, которые этот возраст дает, а не на эмоции, с ним связанные.
Пессимизм этот, впрочем, меня лично не пугает. А вот оптимизм, связанный с возрастом, опасен. Я не хочу молодиться. Не хочу делать вид, будто 62 – это не проблема. Возраст, конечно, представляет проблему, к которой следует подходить трезво. Мне еще много надо сделать. Много дописать. Цикл книг под условным названием «Почему Россия отстала?» продумывался десятилетиями, и глупо было бы недоделать работу, закрыв глаза на реалии. На то, что сил становится меньше. И на то, что в последние полтора года сильно увеличились риски того, что недописанное так и останется «в столе», а, точнее, в компьютере, из-за возможной цензуры, ударов на науке и по издательской деятельности.
Три книги из этого цикла удалось издать за последние годы. Четвертая – в издательстве. Пятая существует в виде препринтов докладов, которые надо еще превращать в завершенные и полностью подготовленные для читателя главы. Честно говоря, глядя на все происходящее в России, я все чаще думаю, что где-то потерял за свою жизнь года три. Мне надо было бы уже сейчас завершать издание цикла: пока есть силы и пока есть возможности.
Прошлое, впрочем, не изменишь. Важно не повторять ошибок. Важно четко осознавать себя и во времени, и в пространстве. Важно понимать, где ты реально находишься. Важно не опускать руки и не расслаблять мозги.
Буду стараться. Открыть/Комментировать

2023-04-30 20:34:55 Не знал, что современная российская журналистика может еще чем-то поразить, но сегодня ей это удалось. Попросили меня сказать несколько слов российскому телевидению о вице-губернаторе Петербурга Михаиле Маневиче, поскольку у нас, как выяснилось, раскрыли дело о его убийстве, произошедшем в августе 1997 г. Я сказал несколько слов о Мише, о том, каким он был человеком и экономистом. О криминальных делах, естественно, не говорил, поскольку в них не разбираюсь.
Минут через двадцать после записи мне вновь позвонили телевизионщики, вежливо поблагодарили и задали вопрос, который «убил меня наповал»: как Ваша фамилия?
Меня невозможно было поразить политической ангажированностью современных масс-медиа: здесь все давно понятно. Меня невозможно было поразить пофигизмом тележурналистов: им просто нужна в кадре говорящая голова, поэтому качество эксперта давно никого не интересует. Меня невозможно поразить даже тем, что для петербургской журналистики я до сих пор являюсь экспертом по экономике, хотя четверть века этим делом не занимаюсь: у них в компьютерах списки экспертов, видимо, с девяностых годов не корректируются. В данном случае меня поразило другое. Я не понимаю, как чисто технически можно было получить информацию о наличии «эксперта по Маневичу», не зная его фамилии. Видимо кто-то сказал этим милым ребятам, что есть такой Дмитрий Яковлевич (имя-отчество они знали), который может произнести несколько слов о Маневиче, но фамилии не сказал. Соответственно, они, обращаясь ко мне, не знали, по-видимому, ни где я работаю, ни чем был связан с Мишей, ни тем более того, являюсь ли я хоть сколько-нибудь известным человеком, и интересно ли зрителям мнение такого человека о Маневиче.
Картина совершенно фантастическая, но иначе, кажется, эту историю объяснить невозможно… А, впрочем, почему фантастическая? Ведь информационный блок нужен нашему телевидению (как я понимаю) лишь для того, чтобы имелось пространство, в которое можно вставлять пропаганду, являющуюся главным делом СМИ. Чем конкретно насыщать это пространство, не столь уж важно. Поэтому в принципе могли спросить о Маневиче любого прохожего. Открыть/Комментировать