2022-08-28 11:53:04
Чем вредны метафора «обезьяньего» ума и излишняя нейрофизиологизация личности?
В наших умах почти постоянно происходит неконтролируемая активность. По дороге от дома до метро мы можем успеть несколько раз поссориться с кем-нибудь в своей голове, вспомнить что-то «стыдное», распланировать будущее или потревожиться о нем.
В современных mindfulness-based подходах, в буддизме и других восточных традициях, часто говорят про «обезьяний ум», который необходимо успокаивать и дисциплинировать. Ведь он постоянно думает, отвлекается и создает помехи (а это связывается с более низким субъективным благополучием).
Выражаясь языком нейрофизиологическим, наша дефолт система мозга (default mode network, DMN) постоянно – от момента к моменту – обрабатывает потоки внутренней и внешней информации, динамически конструируя «Мир» вокруг и наше «Я» в нем. Ее работа необходима для нашего адекватного и осмысленного функционирования. Но очень часто наши «Я-в-Мире» конструируются слишком «страшными» или «плохими», а мы застреваем в этих болезненных конструкциях.
Конечно же, нам всем хочется успокоить обезьяньи «умы» или «мозги»!
Подобные способы описания активности ума полезны тем, что позволяют отделить наш ум – сознательные процессы – от нашего «Я». Это создает возможность занять самодистанцированную позицию («это не я думаю, а мой «обезьяний ум», «мозг» или «дефолт система»), постепенно формировать здоровое чувство целостного наблюдающего «Я».
Совершенно правомерно говорить об общей активности, когда мы описываем то, что делает наш мозг в целом или как в общем на него что-то воздействует. Например, в случае исследований влияния медитации на мозг, на привычный способ восприятия и конструирования Себя-в-Мире, в т.ч. на функционирование DMN.
Но у такого языка есть свои ограничения и опасности. Он
может сводить все богатство и сложность наших внутренних процессов к какому-то одному «уму» или «мозгу». Хотя буддийские учителя, называя наш ум обезьяньим, чаще говорят доброжелательно, такой язык порой приводит к враждебному отношению к уму. Особенно, если мы только начинаем практику и страдаем от его активности: мы можем думать – «он просто обезьяний, недисциплинированный, его надо сосредоточить и заткнуть!».
В такой логике практикуют многие люди, занимающиеся т.н. «духовным избеганием». Очень соблазнительно просто отделиться от ума целиком и уйти в покой, поглотившись дыханием или другим объектом. Но если мы относимся к своему внутреннему опыту, как к хаотичным выделениям бесноватого мозга, который нужно «успокоить», это не помогает дружить с собой. Если мы практикуем для жизни, а не побега от нее, такой подход может помешать.
Если же мы не будем пытаться просто подавить эту активность, а прислушаемся к ней, то обнаружим не один, а множеством «умов» или «мозгов». Многообразие частей нашей личности, каждая из которых думает о чем-то своем, в своих ритме и манере, и решает определенные задачи (выполняет свою функцию).
Они могут вступать в конфликт, говорить друг с другом, дискутировать и т.п. Например, когда мы критикуем себя, активны как минимум две части нас – критикующая и стыдящаяся. Не обязательно думать об этом в терминах «субличностей», просто (сложно) прислушайтесь хотя бы единожды или прислушивайтесь регулярно.
Не важно как называть эту сложную и объемную многообразность – важно ее видеть и признавать.
Подходя к многообразию нашего внутреннего опыта как к «обезьяньему уму» – мы игнорируем части себя. Низводим живой дышащий организм с множеством «клеточек» до обезьяньих метаний или дефолтной активности, теряя возможность глубже исследовать себя и по-настоящему успокоить «ум».
Если же мы исследуем, регулярно выслушиваем свои внутренние голоса, даем им место и стараемся их понять, то они становятся тише сами собой или даже совсем замолкают.
#mindfulness #therapy
381 views08:53
Д
