Субботин

2022-08-30 14:09:15 КУЛЬТ

– Вы не поверите в то, что я вам сейчас расскажу.
– А вы попробуйте, – предложил человек в штатском, протягивая говорившему кофе и усаживаясь на край заваленного документами стола.

Бумажный стаканчик перекочевал в руки бледного небритого мужчины средних лет, сидящего перед столом в широком не по размеру костюме и в застёгнутой до ворота рубашке без галстука. В выданной социальной службой одежде он смотрелся жалко и нелепо.

– Меня зовут Томас Грюн, – отпив кофе, начал он, нервно стреляя глазами вокруг, будто опасаясь чего-то. – Я доктор, врач-невролог, работаю в Мюнхенском университете имени Фридриха Брауна. Два месяца назад ко мне в кабинет пришёл человек, представившийся полковником Дудником. Это был плотный лысый мужчина с очевидными патологиями. Он был бледен, редко и тяжело дышал. Поздоровавшись холодной рукой, он сообщил, что читал мои научные статьи, что впечатлён моими познаниями в области неврологии, и что ему нужна моя профессиональная помощь. Полковник сказал, что приехал в Германию по поручению одного высокопоставленного государственного деятеля из Восточной Европы, который столкнулся с необычной болезнью. Пациент готов заплатить большие деньги за визит и консультацию, однако его статус не позволяет никакой огласки вплоть до членов моей семьи. Полковник пообещал мне значительную сумму, и я с радостью согласился. Только в аэропорту выяснилось, что я лечу на Украину. При досмотре с нами случился странный эпизод – служебная собака, которая обнюхивает пассажиров, при приближении к нам вдруг жалобно заскулила и попыталась сбежать. Тогда я посчитал это просто досадным недоразумением, однако это было не так. В Киеве меня привезли в огромное здание советской архитектуры, в котором находились исключительно военные. Я далёк от политики, поэтому я крайне мало знал об Украине и её военном конфликте с Россией. Во время долгого спуска на лифте под землю, и последующего блуждания по подвальным коридорам, полковник был очень любезен, шутил и рассказывал, как они отважно воюют с русскими, защищая в том числе и Европу. Наконец меня привели в смотровой кабинет и попросили обождать. Повторю, я далёк от политики, и это сейчас я знаю, кто был тот зашедший низенький и небритый незнакомец с хриплым голосом, тогда же я ничего ещё не подозревал. Пациент пожаловался, что он кажется подвержен нарколепсии, что у него немеют конечности и отсутствует аппетит. Разумеется, я тут же назначил ряд исследований, на что низкорослый пациент предложил мне заодно осмотреть полковника, у которого такие же симптомы возникли ещё месяц назад. Полковник разделся, и я взялся за дело. Но чем дольше я проводил осмотр, тем сильнее меня охватывало чувство леденящего ужаса. По всем медицинским показаниям полковник Дудник был мёртв! Он был холоден, у него не билось сердце, а дыхание, как оказалось, он симулировал!

– Да, – прохрипел низкорослый пациент, видя мои ошалевшие глаза. – Он – живой мертвец. И ваша задача, доктор, не допустить такого со мной.

Пытаясь выяснить причину этого страшного феномена, весь следующий месяц я провёл в этом подземелье, оказавшимся военной лабораторией. Все, кого ко мне ещё приводили – были мертвецами. Временами казалось, что я теряю рассудок, отчего меня запирали в кабинете, боясь, что я попытаюсь сбежать. Но в одну из ночей дверь в мою темницу распахнулась и на пороге появилась девушка в военной форме. Ни слова не говоря, она схватила меня за руку и повела по подземной паутине коридоров.

– Зачем вы приехали? – затараторила она на английском с русским акцентом. – Здесь культ смерти! Они поют о смерти, они радуются смертям, они посылают друг друга на смерть! Они разрывают старые могилы и славят покойников. Здесь всё давно мертво! Здесь нет жизни! Бегите!

Она вывела меня наружу, а затем отвезла загород. Дальше через Польшу я вернулся в Германию... Вы мне не верите, так?

– Ну почему же? – Человек в штатском улыбнулся. – Доктор Грюн, чтобы обескровить Россию, наша страна посылает Украине оружие. Но и медики там нужны. Вам придётся вернуться назад и закончить свою работу.

Доктор Грюн сполз со стула на колени и застонал. Открыть/Комментировать

2022-08-26 14:17:41 ТАНК
Часть III

И Хаст дождался. На постаменте вновь появился танк. Только теперь это был немецкий «Тигр». Тусклый, серый, фантомный. Будто из пепла и почти нереальный. И когда следом за первой боевой машиной вскоре возникла рядом такая же вторая, Хаст понял, что настало время готовиться.

Удивительно, но почти никто из горожан не задался вопросом, почему на окраине города вырастают всё новые и новые «Тигры». Одни посчитали это современной художественной инсталляцией, другие – смотром экспонатов военно-исторического музея под открытым небом. Как бы то ни было, мёртвые немецкие танки раздражения не вызывали. А между тем число их продолжало расти. Но когда механическая армада вдруг была приведена в движение, у населения это вызвало небывалую панику.

Всё началось туманным осенним утром. Серая колонна танков угрюмо вползла в город и направилась в самый центр – на старую площадь, туда, где стояло здание мэрии.

Слух о том, что в город вошла неизвестная оккупационная армия, распространился с какой-то трагической быстротой. Люди, ошалев от страха и желая быстрее покинуть город, высыпали наружу. Не зная откуда точно идёт враг, они садились в автомобили и хаотично метались по улицам, разбивались и создавали заторы. Где-то в этой неразберихе погиб и Март Тооме. Позже, на главной улице города, по которой шли «Тигры», погиб и седоусый начальник полиции, пытавшийся с подчинёнными перекрыть дорогу полицейскими автомобилями и бессмысленно паля из пистолета по тяжёлой броне. Но танковая колонна шла дальше, сминая всё на своём пути, и оставляя за собой искорёженный транспорт, фонарные столбы, рекламные вывески и взрыхлённый асфальт.

Зато Хаст, встречавший катастрофу в кабинете градоначальника, сохранял абсолютное хладнокровие. При поступлении первых сообщений о надвигающейся колонне «Тигров», он, как ответственное лицо, не стал давать никаких распоряжений. Вместо этого он отключил телефоны, запер на ключ дверь и, подойдя к шкафу, где у него обычно висели запасной костюм и сменные рубашки, распахнул его.

В самой мэрии в это время царил сущий переполох. Узнав, что танки рвутся к ним на старую площадь, испуганные служащие беспомощно метались по коридорам и лестницам не в силах решить, укрываться ли им в здании, или бежать из него прочь. Одни призывали к абсурдному возведению баррикад, другие, держа в трясущихся руках телефоны, напрасно звонили в министерство обороны. В общей суматохе никто не заметил, как двое сотрудников в панике выпрыгнули из окон и тотчас разбились.

Вот тогда на третьем этаже мэрии и появился неизвестный. Он был одет в серую военную форму старого образца, а на его левом плече чернела паучья свастика. Твёрдые шаги начищенных сапог со стальными набойками на каблуках звонко разносились по длинному коридору, заставляя служащих на мгновение прекращать безумную беготню и замирать на месте. Они всматривались в лицо неизвестного и не сразу определяли в нём своего бывшего начальника. Хаст был неузнаваем. Кроме военной формы, в которую он чёрт знает зачем нарядился, его лицо искажала надменная гримаса, пугающая безумием взгляда безжизненно пустых глаз. Ступенька за ступенькой, он мерно спускался по лестнице, в то время как коллеги с трепетом расступались перед ним, теснясь у стен и перил.

Хаст вышел один на площадь перед мэрией навстречу танковой колонне. И когда она подползла к самому центру и остановилась, он выпрямился, чуть выгнул грудь и ловко вскинул вверх руку в приветствии. Передовой танк медленно двинулся к нему навстречу. «Тигр» катился тихо, монотонно рыча и зловеще лязгая гусеницами по брусчатке. Остановившись перед Хастом он неторопливо опустил перед ним пушку, словно собака, желающая получить ласку хозяина. И когда Хаст горделиво сделал шаг вперёд, раздался выстрел. Затем ещё один, и ещё…

Танки на площади палили канонадой, уничтожая и мэрию, и дома, сжигая огнём улицы и разрушая город. К вечеру, когда на место прибыли части регулярной армии, от города остались только руины. Город исчез. Вместе с ним, как призраки, исчезли и «Тигры».

Конец. Открыть/Комментировать

2022-08-23 14:17:54 ТАНК
Часть II

– А ведь у мистики свои законы, Март, – задумчиво проговорил Хаст, рассматривая блестящий носок своего ботинка, начищенного как офицерский сапог. – Ты сможешь раздобыть для меня «Тигра»?
– Ты говоришь про немецкий танк? – в глазах Тооме запрыгал страх.
– Немецкий танк Второй мировой, – медленно пояснил Хаст.
– Не сходи с ума, Андрес! – трусливо заулыбался Тооме. – Да и где взять этого «Тигра»?
– В «Музее Второй мировой», в тридцати пяти километрах отсюда. Привези мне его и установи здесь. Я утрясу вопрос с оформлением.

Растерянный Тооме развёл руками и направился к постаменту, но, пройдя несколько шагов, развернулся и произнёс:

– Это добром не кончится, Андрес! Вспомнишь мои слова, – и пошёл дальше руководить рабочими.

«Тигр» был водружён на постамент с необыкновенной быстротой. С такой же необыкновенной, с какой разрешались возникающие в таких случаях всем известные бюрократические проблемы. Правда, пришлось немного повозиться с укреплением и расширением постамента, – немецкая машина всё же была в два раза тяжелее советской. Но это был сущий пустяк в сравнении с той фантастической удачей, что неотступно сопутствовала идее Хаста.
Позже, довольный собой, он прохаживался возле своего детища, ласково осматривая угловатые формы бронированного хищника, выкрашенного в болотно-коричневый мутный цвет.
По утрам Хаст даже делал небольшой крюк по пути на службу с тем только, чтобы из окна автомобиля полюбоваться на свой танк. И каждый раз, видя его, с почтением отдавал ему что-то наподобие чести, прикладывая два пальца ко лбу.
И, тем не менее, он понимал, что ничего ещё не закончилось. И когда среди ночи его разбудил телефон, он неторопливо оделся и по вызову поехал в эпицентр городской суматохи.
Две пары полицейских автомобилей окружили постамент, у подножья которого, в свете фар и проблесковых маячков, белым, синим и красным освещалось то, что некогда являлось символом мощи и ярости Третьего рейха – немецкий танк «Тигр». Теперь он превратился в груду сваленного в безобразную кучу металла, бросавшую вокруг себя уродливые серые тени. А сверху, на постаменте, словно насмехаясь над парализованными страхом людьми, сбежавшимися на грохот короткого боя, стоял Т-34, весело и издевательски крутя вокруг себя краснозвёздной башней.

– Они не идут на переговоры, – объяснял начальник городской полиции, седоусый мужчина, не снимающий руку с кобуры.
– Кто? – чуть наклонив голову набок и не отрывая оценивающего взгляда от советского танка, безразлично поинтересовался Хаст. Они стояли за деревьями поодаль от постамента.
– Те, кто в танке, – пояснил полицейский.
– Там внутри никого нет, – спокойно ответил Хаст. – Можно мне пройти туда? – он указал на постамент.
И, не дожидаясь ответа, решительно зашагал вперёд, оставив полицейского в замешательстве.

– Ты здесь больше не нужен! – подходя к танку и размахивая руками, закричал Хаст. – Уезжай! Уезжай!

Т-34 прекратил крутить башней, словно прислушиваясь. Невзирая на вялые попытки полицейских остановить Хаста, тот ловко преодолел оцепление, взобрался на останки «Тигра» и встал напротив Т-34. Все замерли, следя за происходящим.

– Ты здесь больше не нужен, – тихо повторил Хаст, блуждая тревожным взглядом с искрами ненависти, и не в силах на чём-нибудь сосредоточиться. – Уезжай! Уезжай. Я здесь главный. Это мой город. И он в тебе больше не нуждается. Отныне у нас другие герои.

Тут он протянул руку, как бы желая дотронуться до брони, но машина, взревев мотором, брезгливо подалась назад, а после сорвалась с места и в один прыжок оказалась на траве. Только в последний момент Хаст успел пригнуться. Т-34 постоял с минуту без движения, ощущая бронёй разлитый вокруг себя человеческий ужас, а затем, рыхля газон и разбрасывая его ошмётки, со стальным лязгом стремительно исчез в темноте.

К утру оцепление было снято, в рассветном солнце растворились проблесковые маячки, искорёженный металл увезли на свалку, и город зажил своей будничной жизнью. И только Хаст, словно ожидая чего-то, упрямо продолжал каждое утро проезжать мимо опустевшего постамента. И он дождался.

Окончание в пятницу. Открыть/Комментировать

2022-08-19 14:23:57 ТАНК
Часть I

– Слушай, ты мне голову не морочь! – грубил в телефон Андрес Хаст, раскинувшись в кресле своего кабинета. – Ты деньги получил, а почему работа не сделана? Или не знаешь, что правительство с меня не слезет!
– Как не сделана? – изумилась трубка хрипловатым голосом. – Вчера же! Даже сюжет по телевидению был.

В самом деле, тут Хаст с удивлением припомнил, как вчера в новостной программе рассказывали о сносе советского танка-памятника в его городе, где он занимал должность мэра. Мало того, в этом сюжете он видел даже директора фирмы – Марта Тооме, отвечающего за демонтаж и с которым в эту минуту говорил по телефону.

– Что за ерунда? – почесал бровь Хаст. – А мне сообщили, что танк на месте. Ты случайно улицы не перепутал?
– А в нашем городке что, на каждой улице по танку? – усмехнулся Тооме. – Сейчас поеду на место, ты тоже подъезжай. Я тебе покажу с каким трудом мы сняли с постамента эту железяку.

Через полчаса Хаст, высокий широкоплечий блондин в коричневом костюме, стоял перед каменным постаментом и, засунув руки в карманы брюк, недовольно смотрел вверх. Над ним в лучах солнца, символом русской оккупации, возвышалась грозная машина Т-34, грубо сваренная из листов тусклой брони, и устремившая своё дуло к небу.

– Вот здесь, – суетился возле постамента Тооме, низкорослый коренастый мужчина в мятом пиджаке и с зачёсанными назад сальными волосами, – когда мы спускали танк на тягач, слетело бревно. Он накренился и чуть не придавил рабочего. Взгляни, видишь свежий скол? А ведь Танел мог стать новой жертвой русского мира!

Хаст не оценил нелепую шутку, а всё так же стоял, держа руки в карманах, и переводил задумчивый взгляд со скола на танк и обратно.

– Как бы то ни было, – наконец сказал он серьёзно, – сегодня тебе придётся его демонтировать.
– Опять? Ты что? Где же я сейчас найду технику и людей?
– Когда закончишь, позвони, – коротко распорядился Хаст и, уже подойдя к автомобилю, крикнул. – И на этот раз увези его подальше!

Около полуночи в квартире Хаста зазвонил телефон. Тооме радостно сообщал, что танк демонтирован и вывезен далеко за город.

– Там центр переработки отходов и свалка металлолома, – задыхаясь от своей находчивости, объяснял Тооме. – Дело прибыльное, поэтому у них забор в два метра, собаки и вооружённая охрана. И если какой-то шутник, поклонник русского мира попытается утащить что-то с территории, то пусть пеняет на себя. Хотя я не представляю, как такую махину вообще можно вернуть назад.

Хаст отложил телефон, но прежде, чем пойти спать, он некоторое время сидел в кресле задумавшись. Откуда-то появилась неприятная тревога перед завтрашним днём.
Утром, пролистывая в планшете ленту новостей, Хаст так и замер с чашкой кофе в руке. Не отрываясь от заголовка, гласящего, что танк-памятник, несмотря на обещания властей, продолжает стоять на своём месте, он нащупал на столе телефон и позвонил.

– Ты меня за идиота держишь? – прошипел он в трубку. – Ты читал новости?

Тооме новости читал.

– Клянусь, Андрес, – залепетал он. – Мы вчера убрали этот чёртов танк. Я могу показать тебе документы со свалки. Какой резон им врать?
– Мне всё равно, кто из вас лжёт! Чтобы через двадцать минут твоя бригада была у этой жестянки. Я сам прослежу за сносом.

Хаст, заложив руки за спину, словно главнокомандующий, следящий за ходом сражения, прохаживался перед танком и наблюдал, как рабочие муравьями облепили боевую машину.

– Я звонил на свалку, – подбежал запыхавшийся Тооме. – Охрана почему-то спала и ничего не видела…
– Это не важно, – сквозь зубы процедил Хаст. – Сегодня мы покончим с ним, – и, прищурившись, спросил. – Март, а почему твои рабочие в масках?
– Они боятся… – потупил взгляд Тооме.
– Чего? – с холодным возмущением осведомился Хаст.
– Андрес, они третий раз увозят этот проклятый танк, – тихо проговорил Тооме. – А он всегда возвращается. Они считают, что здесь какая-то чертовщина, мистика.
– И думают, что маски защитят их от чёрта? – покосился Хаст. – Что за африканские суеверия?

Тооме не ответил.

– А ведь у мистики свои законы, Март, – задумчиво проговорил Хаст. – Ты сможешь достать мне «Тигра»? Открыть/Комментировать

2022-08-16 13:57:51 ПРИ СВЕЧАХ

Ужин проходил при свечах. Мелкий государственный служащий, член партии «Большая эстонская демократическо-экологическая мечта» Маттиас Прюг и его худосочная жена с миловидной дочкой семнадцати лет, сидели на кухне. Скромная трапеза завершалась, и Прюг решился, наконец, задать вопрос, который с некоторых пор не давал ему покоя:

– Эмма, ты подумала, как отметишь свой день рождения?
– Папа, но до дня рождения ещё два месяца, – улыбнулась Эмма.
– Да, да, конечно, – согласился Прюг, поправляя квадратные очки в толстой чёрной оправе. – Но в связи с тяжёлым мировым экономическим кризисом, я надеюсь, ты не рассчитываешь закатить пир.
– Нет, папочка, – заверила Эмма. – Просто посидим с друзьями в кафе. Только…
– Что только? – насторожился Прюг.
– Я не хотела тебя волновать заранее…
– Ну, ну, что такое?
– Можно ко мне приедет девочка из России? – Эмма широко раскрыла свои ангельские голубые глаза и затараторила. – Это очень хорошая девочка, ты не подумай. Мы подружились по интернету. Постоянно общаемся. И тут такой повод. Она приедет, поживёт у нас пару дней, – она никогда не была в Таллине, – я ей всё покажу, а потом она уедет. Её Лена зовут. Это будет для меня лучшим подарком, папа.

Для убедительности Эмма закончила речь тем, что хлопнула своими длинными и густыми ресницами.

– Нет, это исключено! – после паузы отрезал Прюг.
– Почему? – взмолилась Эмма.
– В самом деле, Маттиас, – подала голос жена, – что тут такого?
– Вы не понимаете… – отбивался Прюг. – Это вопрос политический. И вообще, с русскими сейчас иметь дело крайне опасно. И репутация... Что значит девочка из России? Нет. Нет! Это невозможно!
– Папа!! – почти выкрикнула Эмма.
– Эмма, ты поела? Всё, ступай к себе. А мы с мамой ещё подумаем! Ступай, ступай!

Девушка демонстративно отодвинула тарелку и вышла из кухни.

– Маттиас, опять твоя политика! – заговорила жена. – Хоть бы в семью её не нёс.

Прюг вскочил с места и, нервно заламывая руки, заметался по крошечной кухне.

– Вы не понимаете, – говорил он. – Посмотри, Лизетт, на наш стол! Что ты видишь? Мы ужинаем при свечах! А почему? Потому что электричество стало дорого. А почему оно дорого? А потому что мы с Европой ввели санкции против России. Мы, отказавшись от их энергоносителей, желали, чтобы это они ужинали при свечах, а всё вышло наоборот. И ты хочешь, чтобы эта русская приехала и увидела, как мы тут живём? Рассказала там у себя и подняла нас на смех? Это престиж нашей страны, Лизетт!
– Ты, как всегда, преувеличиваешь, Маттиас, – усмехнулась жена.
– Преувеличиваю? – возмутился Прюг. – А что ты скажешь о тратах, которые мы понесём в связи с приездом этой «девочки». Ты что, не знаешь этих русских транжир? Ты видела их Москву? Они жгут там электричество почём зря! Всё небо светится! Наше правительство уже думает направить в ту сторону солнечные батареи, чтобы заряжались. Окна надо занавешивать, чтобы в глаза по ночам не светило. Они даже воду не отключают, пока чистят зубы. А если эта русская девочка захочет умыться у нас тёплой водой, мне придётся кредит брать? А если окно откроет? Напомню, день рождения Эммы в октябре! Это значит – всё, квартиру до весны не прогреем! Нет, этого приезда допустить нельзя!

Прюг схватился за телефон.

– Куда ты звонишь?
– Премьер-министру, – сурово заявил Прюг.
– Ты с ней знаком?
– Не в России живём, а в демократической стране. Мы тут все равны!
– А если честно? – вздохнула жена.
– На велосипедах столкнулись, – виновато ответил Прюг, – возле дисконтного продуктового. Да, бензин теперь для всех привилегия!

В этот момент в трубке послышался голос.

– Да, да, госпожа премьер-министр, – любезно залепетал Прюг в трубку, машинально выходя из кухни. – Это Прюг, ну тот... Да, идиот. Как ваше колено? Рад слышать! Тут такое дело, госпожа премьер-министр…

Через пару минут Прюг вернулся на кухню, радостно потирая руки.

– Ну, кажется, вопрос решён! Завтра она предложит Европе отобрать у всех русских визы, а новые не выдавать! Нельзя позволить им видеть, как мы страдаем из-за наших санкций. Они должны думать, что мы процветаем! Это же надо, чуть было такой промах не совершили. Открыть/Комментировать

2022-08-12 14:48:42 ПЛАНЕТА

Егор Тучин, молодой человек в узкой клетчатой рубашке, с мучительным вздохом опустился на хромированную скамейку в аэропорту и драматично откинулся на спинку.

– Из страны бежите? – вдруг услышал он приятный мягкий голос с соседнего места.

Тучин быстро подобрался и обернулся.

– С чего вы решили? – уставился он на незнакомца. – Вы кто такой, откуда?

Незнакомец усмехнулся.

– Нет, я не оттуда. Посмотрите на моё лицо. Разве может человек с таким лицом быть оттуда?

Тучин внимательнее осмотрел неизвестного в поношенном пиджаке и вельветовых брюках. В самом деле, он походил скорее на стареющего композитора с проседью в волосах и вытянутым выбритым лицом.

– Тогда откуда вы знаете? – всё ещё с недоверием спросил Тучин.
– Да по глазам вижу, что бежите, – вздохнул неизвестный. – Чемоданчик вот, глазами стреляете, а кота, небось, друзьям отдали, ведь так?
– Так. Вот, думаю куда…
– А в Израиле война, – как бы продолжал незнакомец. – В Азии культура другая, к тому же и Китай со дня на день военную операцию начнёт. Бразилия далеко, и преступность там высокая, фавелы. В Европе дороговизна, на Балканах военный конфликт может вспыхнуть. В Грузии нищета и лифты платные. В Прибалтике нацизм. В Германии, Франции и Великобритании инфляция. В Польше побить могут. А в Румынию просто не хотите, верно? К тому же тревожно – сейчас уедете, а место займут. Там не пристроитесь, а здесь назад не примут.
– Да. Но откуда?..
– Я тоже бежал, – вздохнул незнакомец. – Я бежал в 70х, потом в начале 90х, потом в 2000ом. Потом после 2008 года, потом после Крыма… Бежал, бежал и бежал.
– Много стран сменили? – оживился Тучин, решив, что нашёл опытного единомышленника.

Неизвестный иронично покосился.

– Это не я менял, а они меня. Перекидывали друг другу как обноски. Посудите сами, наивно полагать, что человек может сменить страну. Огромную, с миллионами людей. И вот я до сих пор здесь. Но друзей растерял, ничего, по сути, не нажил. Да, что говорить…
– Но послушайте, ведь и Россия не идеальна.
– Да, не идеальна.
– Здесь страшно, тоталитаризм….
– Ой, при чём тут тоталитаризм?! – перебил неизвестный. – Не смешите меня. В других странах его не меньше. И страшно вам вовсе не это.
– А что?
– Вы на глобус взгляните. Посмотрите, какая Россия огромная. По площади – это целый Плутон, или видимая сторона Луны. В ней даже время течёт иначе. Полетите в одну сторону – и вы окажитесь во вчера, а полетите на такое же расстояние в другую – переместитесь в будущее. Вы понимаете, что это научная фантастика в жизни?
– Больше похоже на пропаганду, – заметил Тучин.
– Идеология тут совершенно ни при чём. Я привожу лишь малую часть фактов. И как после них не признать, что Россия ни на что не похожа, и что у неё есть свой путь.
– Я так и знал!
– Нет, нет. Свой путь не повод для гордости. Это скорее бремя, труд и неизвестность. И вот его, как всякий малодушный человек, вы и боитесь. И именно от него бежите.
– Ничего подобного! – удивился Тучин. – Я думаю, что свой путь – это пропагандистский штамп.
– Вы считаете себя прогрессивным человеком? У вас, наверняка, много новых идей? Верно? Так почему вы допускаете, что Россия, при всей своей уникальности, заслуживает вторичного пути Европы или Азии? В глубине души вы понимаете, что не заслуживает, это противоречит логике. Но вам страшно идти новым неизведанным путём. Поэтому вы ратуете за вторичность, а когда этого здесь не происходит, бежите в неё сами. И только герои и первопроходцы остаются в России.
– Но, если вы сами в аэропорту, значит, тоже выбрали вторичность? – ехидно осведомился Тучин.
– Нет, – спокойно ответил неизвестный. – Я из России больше никогда не улечу. Просто я, как и вы, малодушный. Мне очень страшно идти по неизвестному пути. И когда я впадаю в панику, прихожу сюда, чтобы только посидеть, вроде, как улетаю куда. Но вторичность я больше никогда не выберу.
– А я выбираю! – поднимаясь и беря чемодан за ручку, объявил Тучин.
– Только не забывайте, – крикнул неизвестный ему вдогонку, – что Россия – это планета, и у неё есть своя сила притяжения. Она будет тяготить вас всю жизнь, пока вы не вернётесь. Открыть/Комментировать

2022-08-09 16:13:55 Дорогие друзья! В связи со скорбными событиями сегодняшняя публикация литературной миниатюры переносится на пятницу. Сейчас поступают просьбы рассказать, каким был Павел (Rubra) в жизни. И это абсолютно справедливо, потому что интернет, каким бы технологически продвинутым не казался, не даёт представление о человеке в достаточной мере. Далее я напишу несколько строк о том, какой образ Павла сложился лично у меня после наших встреч.

Начать следует с того, что Павел был очень элегантным молодым человеком. Обладал превосходным вкусом, а потому всегда одевался, что называется, с иголочки. Галстуки с зажимами, брюки, пальто – всё было выглажено, вычищено и опрятно. Несмотря на дружеские отношения, мы общались между собой исключительно на «вы». Происходило так не от наигранного официоза, а напротив – это лишний раз подчёркивало, как мне кажется, особенное уважение к собеседнику. Добавьте к этому его страстную любовь к классической и неоклассической музыке, и получится образ интеллигентного и образованного человека. Вообще, к музыке он испытывал необычно трепетное чувство. Мне кажется, первое, что он делал после нового знакомства, это сразу приглашал человека на симфонический концерт, и очень расстраивался, что цена за билет на это «чудо» может быть всего лишь 300р.

Его живой ум, как это часто бывает, в особенности ярко проявлялся в оригинальном юморе. Однако этот юмор не был ядовитым и колким. Он скорее, имел некое сходство с белым котом – пушистый, мягкий и добрый.

За шутками и остротами скрывалась глубина. Там таилась загадка, личный секрет, который он ревностно оберегал от посторонних, хотя во всём остальном был невероятно открытым и приветливым человеком.

В этом заключалась удивительная двойственность его натуры: с одной стороны лёгкость и мальчишечья беззаботность, а с другой – внимание к главному, следование принципам и своим идеалам. Он очень любил Россию той любовью романтика, какую воспевают в стихах. Это качество – романтизм, – не только по отношению к стране, но и к жизни, возможно, было частью того личного глубинного секрета, который не всегда проявлялся публично.

К своему творчеству в сети Павел относился иронично, скромно, не считал его чем-то значительным и выдающимся. Был уверен, что так сможет каждый. И я, как его читатель, с ним, разумеется, спорил.
На контрасте с внешней элегантностью, его внутренняя скромность и простота давали удивительный эффект. С ним было легко и свободно в общении, и одновременно парадно находиться рядом.

А ещё он был надёжным человеком. Любил котов, зиму, снег и музыку. По мере сил помогал Донбассу и был волонтёром.

Не знаю, писал ли он стихи, но если бы меня спросили, в двух словах, кем был Павел, то я бы ответил – человек с душою поэта.

В конце хочу искренне поблагодарить всех за помощь и добрые слова, которые общими усилиями доходят и будут доходить до родственников. Прощание состоится завтра, подробности в публикации у Ларисы. Открыть/Комментировать

2022-08-08 11:02:32 Друзья. Я с дурными вестями.

Наступил чёрный день календаря, из жизни ушёл наш самый любимый Ольгинский кот по имени Рубра.

Котика больше нет.

Я знаю, я верю, он вернётся, у него 9 жизней. Но пока мы ждём его обратно, давайте поможем его маме.

Кто чем сможет.

2202202378250132

Спасибо.

Котик, возвращайся к нам. Мы тебя любим.

Upd: В комментариях много вопросов, попробую прояснить.

Я говорила с его мамой. Мама подтвердила этот ужас.

Конечно, разговор про деньги у нас с ней не зашёл, было не до того. Сбор открыла я самостоятельно, мама не в курсе.

Почему? А я не знаю чем ещё мы можем помочь. Если знаете — напишите в комментарии.

Все, что собрали я ей переведу. На сейчас (на 8:41 8 августа) уже есть более 90 тысяч.

Пока это все, что могу сказать. Открыть/Комментировать

2022-08-05 14:38:07 ТУРБИНА

По квартире разнёсся истошный вопль, схожий с предсмертным лошадиным ржанием, и через мгновение дверь из ванной комнаты распахнулась, и в проёме возник сотрудник представительства немецкого концерна «Сименс» в России, весь в мыльной пене и с кое-как накинутым на голову полотенцем. Дико вращая глазами, он схватил телефон и набрал уже выученный наизусть номер диспетчерской. Услышав в трубке дежурное слово «авария», он подошёл к окну и ожидаемо с высоты третьего этажа увидел своего злейшего врага. Рыжий рабочий, расстегнув синюю куртку, сидел на пороге небольшой котельной и с наслаждением грелся на солнце.

– Ах, ты чёрт! – процедил немец на родном языке и начал одеваться.

Издали заметив бегущего к котельной мокрого человека в наспех надетой рубашке, рабочий деловито поднялся и ровно к тому моменту, когда спешащий был у калитки, со звуком захлопнул её и запер на замок.

– Закрыто! Посторонним вход запрещён! – выкрикнул рабочий из-за сетки.
– Василич, злодей, что же ты делаешь! – закричал немец. – Когда горячая вода будет?!
– Авария! Ремонт! – спокойно ответил рабочий.
– Зачем ты врёшь?! – негодовал немец. – Я же знаю, ты опять специально горячую воду отключил!
– А вам-то что? – осведомился рабочий.
– Как что? Помыться нельзя!
– Так вы же немец, герр Шенкель, – резонно заметил Васильевич.
– И что с того? Мне теперь и мыться не надо?
– А вы разве не знаете, что в связи с санкциями против России, ваше правительство постановило, что немцам, ради экономии, надо реже мыться. Или вы думаете, если в России живёте, то на вас ваши законы не действуют?
– Кончай дурака валять, Василич! Включи воду!
– Не включу, – сурово ответил рабочий и прибавил. – Вы зачем нашу газовую турбину на ремонт взяли и не вернули в должном виде? Как теперь прикажете нам газ в Европу продавать?
– Боже мой! – застонал немец. – Я тебе сто раз объяснял, что не имею никакого отношения к турбинам! Я просто служащий, представитель….
– В Сименсе работаете? Работаете! Турбина вашей фирмы? Вашей! За обслуживание уплачено? Уплачено! Так почему не выполняете своих обязательств?
– Василич, я буду жаловаться! – пригрозил немец.
– А это сколько угодно, – отмахнулся рабочий. – Работников, кроме меня, всё равно нет! Сейчас все программированием занимаются. А найти профессионала по эксплуатации высокотехнологичного оборудования, так это днём с огнём ищи – не найдёшь. Тем более, так-то горячая вода у всех есть.
– А у меня почему нет?
– Мощностей не хватает, – ехидно улыбнулся Васильевич. – Как с газовыми турбинами, что газ гонят. Котлы у нас иностранные, а сейчас санкции, ремонт нужен, деталей нет!
– Опять врёшь! Я лично агрегаты привозил, наши, фирменные!
– Э-э, – протянул Васильевич, – да это вы нелегально привезли! Я поставлю, а котёл с гарантии слетит? Это что же, вы меня на диверсию подбиваете? Чтобы котлам нашим капут пришёл? Нет уж! Санкции, герр Шенкель, обоюдные! Так что терпите!
– Так кроме меня и другие страдают! – не унимался немец.
– Ну только один стояк, – печально заметил Васильевич, а затем с жаром прибавил. – А пусть знают, какая змея с ними по соседству живёт! Ишь ты, договоров не выполняют, капитальный ремонт турбины не сделали, а ещё смеют от России требовать.

Обессиленный герр Шенкель откинулся спиной на сетчатый забор и медленно сполз по нему на землю.

– Ну что ты хочешь? – простонал он. – Хочешь, я тебе денег дам?
– Тут вам не Европа, где можно всё за деньги решить! – гордо ответил Васильевич. – Тут – Россия! Верните турбины, как обещали, тогда будем обсуждать. Ферштейн? А то взяли моду командовать.

Так у калитки они просидели до вечера.

– Василич, включи воду, – вновь застонал немец, – сейчас жена с работы придёт, а она, между прочим, русская…

Васильевич, прищурившись, поднял глаза на заходящее солнце.

– Ладно, – протянул он. – Включу. Чтоб вы знали, что мы в России, не то, что вы там в Европе. Мы гуманисты.
– Спасибо, Василич, – не веря своему счастью, немец вскочил с места.
– Но чтоб с турбинами в ближайшее время вопрос был решён! – пригрозил Васильевич.

Не желая более спорить и ничего объяснять, немец побежал домой домываться. Открыть/Комментировать

2022-08-02 14:09:36 ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗАМЕН

– Уважаемые студенты! Через полчаса наш корабль причалит к острову, – говорил стройный седовласый старик, больше похожий на директора музея, чем на доктора. – В связи с этим напоминаю, что для сохранения жизни и здоровья вы должны беспрекословно и в полной мере выполнять все требования внутренней безопасности учреждения. В стенах психиатрической клиники находятся самые отъявленные убийцы, маньяки и садисты с помутнённым рассудком. Для удовлетворения своих чёрных страстей они не остановятся ни перед чем.

На палубе было зябко. Хрупкая рыжеволосая Лагунова стояла в числе двенадцати студентов, и прятала голову в глубокий капюшон. За двумя мужчинами, проводящими инструктаж, далеко в тумане проступили мутные очертания острова.

– Со своей стороны, – заговорил второй инструктор, круглый лысоватый профессор, – напомню, что для последнего экзамена, который определит вашу судьбу, вы должны провести несколько интервью с пациентами психиатрической клиники и представить отчёт, в котором дадите оценку и прогнозы их мотивов и поведения. Желаю удачи!

***

Лагунова сидела в крошечном безоконном помещении за металлическим столом с привинченными к полу ножками. Напротив неё располагался лысый мужчина с гнилым ртом, прикованный наручниками к столу.

– Зачем вы убивали? – скрывая дрожь в голосе, спросила девушка.

Пациент в ответ лишь страшно улыбнулся чёрным ртом.

– Вы считаете, что имеете на это право? – упорствовала Лагунова.
– Имею, – неприятно протянул безумец.

Лагунова набралась смелости и произнесла:

– Вы всегда были заурядным, а теперь и вовсе превратились в ничтожество. Сидите тут взаперти и подчиняетесь общим правилам…

Но договорить она не успела. Сумасшедший дёрнулся вперёд, и только наручники остановили его перед самым лицом девушки. Смотря ей в глаза и истекая слюной, он зашипел:

– Это вы рабы, ничтожества и мелкая мразь, а у меня есть идея. Идея! Я – исключительный, свободный и занимаю особое место среди прочих, поэтому имею право на всё, что в моих интересах!

***

Упитанный профессор прохаживался по столовой, в которой был занят лишь один стол. За ним ужинали студенты.

– Я прочитал ваши промежуточные отчёты, – говорил лысоватый мужчина, заложив руки за спину. – И я ими недоволен! Хватит ныть и бояться этих мерзавцев! Вы думаете здесь опасно?! Нет, это там, там опасно! – он указал куда-то в сторону. – За пределами клиники! Думаете, здесь маньяки?! Нет, деточки! Они не здесь! Они снаружи! В мире! Вы должны, – он взял за голову одного молодого человека и начал ерошить ему волосы, – влезть в их мозг! Проникнуть в их мысли! Понять суть их страстей, чтобы потом противостоять им в профессии! Отбросьте сопли и выполните, наконец, свою работу!

***

– Скажите, зачем с марта вы отказались от гигиены? – начала новое интервью Лагунова. – Ограничиваете себя в еде. А в мае, как у меня записано, – она сверилась с бумагами на столе, – вы пытались вскрыть себе вены.

Лысый пациент хмыкнул.

– Хотели себе навредить?
– Себе? Я вредил им, дурочка! Этим ублюдкам в белых халатах.
– Но в чём логика?
– А логика, глупышка, в том, что случись со мной что, больница потеряет пациента. А на каждого пациента выделяются деньги. Меньше финансирование, меньше денег у этих сволочей! Что тут непонятного?! Хочешь, я и тебе сейчас жизнь испорчу!

Больной опустил голову и вцепился зубами себе в запястье. В это мгновение вбежали санитары и уволокли пациента, оставлявшего за собой кровавый след. Больше интервью у Лагуновой не было.

***

– Хочу поздравить наших студентов, а теперь выпускников, с успешным прохождением последнего экзамена! – говорил со сцены солидный ректор университета. – К сожалению, не все справились с заданием в полном объёме. Но даже те, кто добился незначительных успехов, будут представлять наши интересы на самом опасном направлении – на Западе. Отдельно хочу отметить Анну Лагунову. Она сумела почти полностью постичь больную логику душевнобольного маньяка, и направляется представлять наши интересы в самую горячую точку – в США. Словом, поздравляю вас, господа русские дипломаты!

В зале раздались аплодисменты. Открыть/Комментировать