Субботин

2021-11-25 06:32:03 НО В ГЛАВНОМ-ТО ОН ПРАВ!

Павел Захарович Кальвадосский страстно любил всё иностранное и так же страстно не переносил всё отечественное. Даже здешний воздух казался ему душным и кислым, а трава бледной и малосочной. Родное небо, если оно вдруг имело неосторожность привидеться ему во снах во время частых заграничных командировок и турпоездок, неизменно обладало пыльно-серым оттенком, а солнце на нём отливало фальшивым золотом. Другое дело природа иностранная, здоровая. Пышущая цветом и жаром, дарящая благоухание весенних садов и тёплого моря… Да что там говорить? Нет! В России такого Павел Захарович никогда не встречал. А иностранная фауна? А люди? Всё там было как-то по-иному, по-доброму. Даже собаки рычали на заграничный манер радостно, словно приглашая присоединиться к своей отнюдь не собачьей, а западно-цивилизационной жизни. Иностранцы для Кальвадосского вообще шли по особой статье. Как всякий либерал, он робел перед ними и откровенно заискивал. Даже коренной европейский бродяга одним своим видом внушал Павлу Захаровичу трепет и уважение только за то, что выражался он не на варварском русском, а на своём цивилизованном прекрасном языке.
Сами же иностранцы плохо понимали Кальвадосского. И не по причине языкового барьера. Во-первых, их удивляло и смешило поведение странного русского, который неизвестно почему расхваливал чужую для него страну, власть, народ, и даже худой придорожный одуванчик. А, во-вторых, их изумлял фанатизм, с каким Павел Захарович клеймил товары российского производства и особенно продукты питания.

– Никогда, слышите, никогда не покупайте ничего российского! – восклицал Кальвадосский, выпучивая и без того уже выпученные глаза и прижимая безвольный подбородок к шее. – Русские ничего своего делать не умеют. Всё халтура и дрянь. Особенно остерегайтесь продуктов питания. Это же чистая отрава, господа! Другое дело ваше… Ммм… Эти сыры, эти колбасы, эти йогурты! Всё свежее, натуральное! Уж поверьте мне, я в этой отрасли давно работаю!

Иностранцы удивлялись, но Кальвадосский не врал. Он действительно числился в России экспертом по продуктам питания, а заодно имел в этой сфере небольшой личный бизнес. Его часто приглашали в ток-шоу, на радио, просили писать критические статьи. И повсюду Кальвадосский громил российский продукт на радость либеральной публике и иностранным конкурентам.

И вот однажды, в телевизионной передаче, куда Кальвадосский был приглашён в качестве эксперта, у него вышел спор. Его оппонент утверждал, что иностранные продукты Кальвадосскому нравятся только потому, что он знает их происхождение, а случись слепая дегустация, он бы их и различить не смог. Обиженный Кальвадосский потребовал немедленно подать ему сыров нескольких видов, чтобы тут же доказать свою компетентность. Спустя некоторое время вертлявый ведущий в узком галстуке уже ставил перед Павлом Захаровичем поднос с тремя тарелками, наполненными ломтиками сыра. Кальвадосскому завязали глаза, и он начал дегустацию. Понюхав и попробовав первый сыр, Павел Захарович поморщился, но остался доволен. Второй кусочек он принял в себя с великим блаженством. После третьего образца лицо эксперта выразило такую гримасу, словно в рот ему заполз постельный клоп.

– Вот это российский сыр! – провозгласил Кальвадосский, отплёвываясь и тут же заливая рот водой.
– Совершенно верно! – радостно подтвердил ведущий. – Достаньте из-под тарелки этикетку и покажите на камеру!
– Успею! – торжествовал Кальвадосский. – Я же говорил, что российское есть невозможно. Помилуйте, это же отрава! А всё потому, что русские сами себя не уважают, кормят друг друга дрянью! Живут одним днём, наплевав на репутацию! Лишь бы урвать побольше!
– Вы этикетку покажите, – напомнил ведущий.
– Да-да! – доставая этикетку, продолжал Кальвадосский. – Это же надо, брат брата травит! Вот такой у нас народ, вот такая у нас страна, кругом жулики и подлецы, куда нам до цивили…

Тут его голос оборвался. На этикетке, что он достал из-под тарелки, было изображено его лицо с подписью «За качество отвечаю лично!»

– Ну и что? – пробормотал посрамившийся Кальвадосский. – В главном-то я прав! Открыть/Комментировать

2021-11-22 07:00:32 ПРАВ БЫЛ НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ!

– Правильно говорят, художник должен быть голодным!
– Так уж и голодным? – не сдержавшись, с ехидством спросил я, будучи тогда тонкошеим двадцатиоднолетним художником, с голодными глазами.

Говоривший и сидящий на другой стороне банкетного стола субъект олицетворял для меня всё, что я тогда искренне ненавидел и презирал. Холёный, с роскошной бородой и чуть заплывшими глазами, возрастом лет в шестьдесят, он являл собою образ того самого делового человека, который ради денег с лёгкостью переступит через родную мать.

– Ну не так чтобы голодал, – возразил мне деловой человек, – но жить художник должен в строгости. Без излишеств должен жить, понимаете? Сытость, знаете ли, портит художника, да и вообще, любого творца.

Он разглагольствовал и жестикулировал, а я заворожённо следил за перстнем с камнем на его правой руке и прикидывал, сколько я мог бы прожить безбедно, если бы перстень принадлежал мне.

– Вы, я вижу, не согласны со мной, молодой человек? – обратился ко мне холёный субъект. – Напрасно, напрасно. Творцы они кто? Они, по сути, служители культа. Это своего рода монахи. Кто-то служит золотому тельцу, кто-то служит Богу, ну а творцы служат своему идеалу – искусству. Поэтому о каких богатствах может идти речь? За деньгами надо идти в другое место. Если монах будет жить в роскоши, то это будет выглядеть странно. Творец, как и монах, добровольно избирает свой путь и, выбрав его, получает билет в один конец. Назад дороги нет. Иначе, это отступничество. Поэтому, художник, бойся первого по-настоящему большого гонорара. Вместе с ним ты принимаешь смертельный яд.

Тут деловой человек налил себе рюмку водки и залихватски выпил её.

– Хотя, – ещё морщась и закусывая огурчиком, прохрипел он, – помимо денег творцов портит сама жизнь. Правильно говорится: будьте как дети! В вашем возрасте ещё можно чувствовать прекрасное. Но к сорока годам мысли о высоком заменят желания еды поизысканней, одежды почище, квартиры пошире. И тогда вы пойдёте на мещанский компромисс, который и убьёт ваше творчество.
– Какое право вы имеет так рассуждать? – заговорил я со злобной обидой. – Что вы знаете о творчестве, когда всю жизнь посвятили добыванию денег и теперь, сидя на золотом троне, даёте советы тем, кто не имеет и сотой доли вашего состояния?

Деловой человек неожиданно рассмеялся.

– Добыванию денег? – переспросил он. – Вы меня не узнали? Впрочем, конечно, откуда молодому поколению может быть известно о старой рок-группе, которая в своё время собирала стадионы. Дело в том, что я имею право так говорить. Сейчас я выхожу на сцену с пятью разными гитарами, где каждая специально настроена под конкретную песню. А парадокс в том, что для сочинения этих песен мне понадобилась всего одна гитара, к тому же совершенно разбитая. И записаны они были с одной бутылкой портвейна на троих. Те записи, кстати, теперь считаются классикой. Сегодня я с радостью отдал бы всю коллекцию своих гитар за одну только талантливую композицию, равную сочинённым в молодости. Но это невозможно. Поэтому я и утверждаю, что гениальные вещи никогда не пишутся в дорогих апартаментах. Они пишутся в гаражах, в холодных квартирах, на прокуренных кухнях. Там, где живёт монашеское искусство.

***

Тогда я музыканту, конечно, не поверил и был страшно рад подвернувшемуся мне чуть позже заказу некоего коммерсанта на его портрет. Разве сможет развратить меня, наивно полагал я, всего лишь один портрет, написанный не ради идеи, а ради гонорара. С тех пор прошло много лет. Теперь на моей руке перстень подороже того, что я видел у музыканта, а я продолжаю писать портреты. Мне опротивели эти рожи, которые я, усмехаясь, специально вывожу нелепыми и уродливыми. Но мне аплодируют. Прав был Николай Васильевич со своим пророческим «Портретом». Теперь у меня есть всё, кроме дара творить. И ничего важного я уже никогда не напишу. И каждый день я просыпаюсь в страхе от мысли, что рано или поздно появится тот самый служитель искусству, который в своей крохотной и тёмной мастерской создаст полотно, после которого все поймут, какому ничтожеству они до этого поклонялись. Открыть/Комментировать

2021-11-18 06:43:39 ИСТОРИЯ ОДНОГО ПРЕДАТЕЛЬСТВА

– Как случилось, что вы стали предателем?
– Вы шутите? Я никого не предавал! Предатель не я, а те, другие. Напротив, я всегда был истинным патриотом. Я люблю свою страну и болею за неё всем сердцем.
– Но деньги вы брали?
– Послушайте, ну это несерьёзно. Брать деньги – это ещё ничего не значит. Что в этом такого? Тем более, что брал я их не для себя, а для дела.
– Какого дела? Расскажите, пожалуйста.
– А разве вас устраивает происходящее вокруг? Вы разве ничего не замечаете? Несправедливость, нищета, коррупция. Богатые богатеют, бедные беднеют. И всему этому нет конца!
– И вы своим делом решили это исправить?
– Ну, конечно! Наконец вы начали что-то понимать!
– И у вас были благие намерения?
– Разумеется!
– Расскажите, с чего всё началось.

Молодой человек усмехнулся и задумался.

– Не знаю, сейчас сложно припомнить. Тогда я был рядовым политическим активистом. В целом наша компания была довольно узкая, но со временем появились новые связи, знакомства. В основном нашего, низового уровня. Вот тогда он и появился.
– Кто «он»?
– Да как вам сказать? Поначалу ничего особенного он из себя не представлял и ничем не выделялся. Так, пересекались на общих встречах, собраниях. Потом он со мной неожиданно легко сошёлся. Вместе сделали в сети пару проектов. Они даже с политикой никак связаны не были. Заработали немного. Появилось взаимное доверие. Деньги, знаете ли, сближают. Затем иногда он ко мне прилетал. Пару раз я к нему. Это позже я сообразил, что он как-то связан с иностранными спецслужбами… Можно мне стакан воды? Спасибо!
– И вы всё равно согласились работать с ним и брать деньги?
– Да что вы заладили: деньги, деньги? Не в них дело. Это лишь инструмент. Да, верно, он предложил мне профинансировать моё дело.
– Но, если, как вы утверждаете, ваше дело направлено на развитие страны и на благо общества, вы разве не могли найти внутренний и легальный источник финансирования? Скажем, от ваших сторонников?
– Да бросьте! Нас всего несколько тысяч человек по всей стране. Что нам, ещё кому-то что-то доказывать? Вы же знаете, большинство людей инертно, туповато. Пока народ созреет и осознает что к чему, сто лет пройдёт. А дело делать надо уже сейчас, понимаете? Вот сегодня уже горит!
– А как вы думаете, почему он выбрал именно вас?
– Чего не знаю, того не знаю. Понравился, наверно, ровесники, увидел потенциал.
– Иными словами, вы понимали, что он хотел использовать вас в своих интересах?
– Да каких интересах? На благо моей же страны?
– Но они же не будут платить просто так. Рано или поздно, они бы вас о чём-нибудь попросили.
– И, возможно, я даже пошёл бы им навстречу.
– А выполнение поручений иностранных спецслужб не идёт вразрез с вашим представлением о патриотизме?
– Снова вы не понимаете. Тут тонкая игра, а я далеко не дурак. К тому же, маленькое зло на начальном этапе легко покрывается окончательным большим благом, к которому я стремлюсь.
– Давайте поговорим о ваших целях и способах их достижения.
– Тут особенно не о чём говорить. Всё просто. Способ один – получить власть.
– Каким образом?
– Вы же понимаете, что очевидно не через выборы. На данном этапе это бесперспективно. Говорю же, народ в большинстве инертный и тупой. Он сам не понимает и не знает чего хочет. У большинства нет разума. Это научный факт. А растолковывать ему – только время терять, которое следует потратить на построение, простите за заезженную формулировку, светлого будущего во благо того же народа.
– И вы бы это будущее построили?
– Безусловно. И я бы правил мудро. Жёсткой, но справедливой рукой! Все подлецы, воры и враги, как внутренние, так и внешние трепетали от одного моего имени. Я бы вошёл в историю как величайший правитель и благодетель!
– А, что было бы с теми, кто вас не принял?
– Повторяю, малая кровь, как малое зло, легко перекрывается большим благом.
– Не боитесь крови?
– У всех великих такая судьба. Тернистый путь к светлому будущему кровь делает мягче.
– И всё-таки, почему он выбрал именно вас?
– Не представляю! Вполне возможно, что и они иногда ошибаются. Теперь вы видите, что я на предателя совсем не похож? Открыть/Комментировать

2021-11-15 06:52:26 КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР

В «Новом кукольном театре Буратино» с самого утра царили суета и волнение. Днём ранее на дверях появилось объявление с печатью о внеочередном собрании труппы с целью доведения до коллектива срочной информации. Куклы почувствовали недоброе и с тревогой занимали места в зрительном зале. Тут были и Пьеро с Мальвиной, и пудель Артемон, и клетчатый Арлекин. Были и пираты, и колдуны в остроконечных шляпах, были бородатые карлики, и, разумеется, присутствовал сам Буратино. Когда все расселись, за кулисами послышался громкий звук шагов и на сцену под общий вздох ужаса тяжёлой поступью вышел Карабас Барабас.

– Не ждали, уважаемые куклы? – ехидно спросил доктор кукольных наук и, заправляя бороду в карман куртки, зло сверкнул глазами.

В зале послышался гул негодования.

– Ну, ну, ну! – прикрикнул Карабас, доставая из-за пояса плётку семихвостку и грозя ею в зал. – Погудите мне ещё тут! Теперь я ваш директор!

В зале наступила глухая тишина.

– Это ложь, деспот! – зарычал Артемон.
– Нет, не ложь! – в ответ зло гавкнул Карабас, а затем уже спокойно прибавил. – У вас же театр. А какой театр без директора? Думали, отделались от меня, уважаемые куклы? Как бы не так. Когда есть связи и деньги, получить назначение не составляет труда.
– И ты снова будешь бить нас плёткой?! – вскричал Пьеро. – Заставлять играть пьесы с тумаками? Держать нас в кладовке на гвоздях? Мы не позволим! Мы будем жаловаться! Теперь не те времена!

Карабас широко улыбнулся огромным ртом, отчего его лицо приняло ещё более зловещее выражение.

– Ну что вы, что вы, мои многоуважаемые куклы, – заговорил он нарочито ласково, вновь пряча за пояс семихвостую плётку. – Вы правы – времена нынче уже не те! Времена теперь другие, а в культуре бессовестные! Поэтому, напротив, вам будет дана полная свобода.
– Как это? – удивились куклы.
– А так! – ответил Карабас. – Ставьте в театре что вздумается. Теперь у вас абсолютная свобода выбора. Ставьте больше, ставьте репертуар на конвейерный поток. Вы назвали меня деспотом? Но я не хочу заставлять вас изо дня в день репетировать до седьмого пота одну и ту же сцену, доводя её до идеала. И я не собираюсь бессонными ночами думать над идеей произведения, и требовать от вас её правильного выражения. Думаете я желаю, чтобы вы соответствовали художественным образам, которые играете? Нет! Этого желает только Буратино. Это он деспот! А я принёс вам свободу. Единственное, что мне нужно, это деньги. Вам же достанется слава. А получить это будет несложно. Рецепт известный: больше пошлости, больше скандала и уродства, больше насилия и разврата…
– Этому не бывать! – вдруг с места вскочил Буратино. – Не для того мы с папой Карло открывали новый театр, чтобы он развращал людей! Искусство должно дарить им смысл жизни и возвышать души. Искусство – это тепло и свет в нашем мире. Это тяжёлое ремесло, но оно того стоит! Ничего у тебя не выйдет, Карабас!

Доктор кукольных наук усмехнулся.

– И что ты мне сделаешь, полено?
– Ты зло! А ну, куклы, давайте прогоним его из нашего театра!

Но никто не ответил и не поддержал Буратино. Идея о славе и вседозволенности оказалась очень соблазнительной.

– Тогда я сделаю это один, – сказал обескураженный Буратино, достал маленький ножик, которым его когда-то выстругал папа Карло и бросился на сцену.

***

Через месяц в «Новом кукольном театре» шло новое шоу. Зрители плевались, но рукоплескали. На сцене вульгарно размалёванная и полуголая Мальвина изображала в новом прочтении Сонечку Мармеладову, а Пьеро, стоя на четвереньках, читал ей матерные стихи. Рядом Арлекин избивал дубинкой посаженного в клетку взбесившегося на политической почве Артемона…

В это время в своём кабинете сидел Карабас Барабас и складывал золотые монеты в аккуратные стопки. Закончив подсчёты, он неприятно поморщился: шрам на лице от пореза ещё напоминал о себе.

– Эх, Буратино, – сказал он, поглядывая в жаркий очаг, где жарился целый кролик. – Вот ты и даёшь тепло и свет! В своё время, чтобы немного подзаработать, ты искал Страну Дураков. Однако не знал, что для заработка Страну Дураков надо не искать, а создавать самому. Открыть/Комментировать

2021-11-11 06:36:10 НЕПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР

– Да, только нет никакого Бога, старик! Наше здоровье в наших руках! – усмехнулся молодой человек в шортах и беговых кроссовках.

Так он ответил на пожелание: «Дай бог тебе здоровья!».
Пробегая по безлюдным дорожкам утреннего парка, он машинально поднял скатившуюся и упавшую тросточку сидящего на скамейке старика. Старик этого не заметил, а спортсмен увидел и подал.

– Эх, хорошо, кабы Бога не было, – вдруг вздохнул старик. Он был совсем дряхлый, с седыми длинными волосами и крупным бугристым носом.
– А что, у тебя с ним какие-то счёты? – вновь усмехнулся молодой человек.
– Не у меня с ним. А у него со мной.
– Какие же? – спортсмену вдруг стало любопытно, потому что только теперь он задался вопросом, а что в такую раннюю пору здесь в парке забыл этот старик. И, решив передохнуть, он упал рядом на скамейку, протянув вперёд подуставшие ноги.
– За грехи мои с меня скоро спросит, – сказал старик и обернулся к собеседнику усталыми и бесцветными глазами.
– Да брось! Всё это старческая сентиментальность. Нет никакого Бога и грехов нет.
– А люди верят.
– Да никто уже не верит.
– Верят, – повторил старик еле слышно. – Все верят. Даже атеисты.
– С чего вдруг? – удивился спортсмен.
– Потому что атеизм есть ничто и протест. Странно протестовать против того, что для тебя не существует.
– Это демагогия. Они же протестуют не против… Впрочем, ладно. Я в этом особенно не разбираюсь. Но ведь есть ещё люди, которые даже и не задумываются об этом. И они верят?
– Люди не задумываются о солнце, однако верят, что завтра утром в их окно обязательно прольётся свет. Все верят, – снова повторил старик почти шёпотом.
– И всё-таки, старик, что-то здесь не так, – после некоторого раздумья, начал молодой человек. – Говоришь, что все верят, а никто Бога не видел. Доказательств нет. Мифы, слухи, домыслы. Какой-то плотник, какие-то чудеса. Это несерьёзно. В древние века во что только люди не верили, о чём только не сочиняли. Больше придумывали! Если ты Бог, дай железное доказательство, покажи себя, чтоб не было сомнений! А то выходит…

Но молодой человек не успел закончить, как по его спине пробежал холод: сидящий рядом с ним старик начал тихо хихикать.

– Ты чего? – испуганно спросил спортсмен.
– В этом и есть гениальность Божественной мысли, – отсмеявшись, заговорил старик. – Он только приоткрыл нам завесу Истины, но не показал всю, дав нам самое ценное – выбор.
– Выбор? – переспросил молодой человек.
– А ты представь, – сдвинув брови, вновь обратился к собеседнику старик, – появись Бог на земле сейчас и объяви о себе во всеуслышание, то что бы тогда началось? Можешь представить? Мир и вся жизнь человеческая вмиг стали бы бессмысленны... Через все телевизионные каналы, через радио и интернет, по сотовой связи и даже просто по воздуху Бог, тот самый, всемогущий, создатель неба и земли, всего видимого и невидимого, зверя и человека, вдруг обратился бы к нам. И объявил: я есть и всё мной завещанное – правда. Ха… – старик опустил голову и, тихо смеясь, закачал ею. – Тут же прекратились бы войны, побеждены были бы ненависть и гнев. Потому что чудо имеет свойство страшить разум и покорять души. Богачи бросились бы избавляться от золота, как от горящих углей. Другие кинулись делать добро, которым до этого пренебрегали. Жертвенность ради ближнего стала бы навязчивой идеей. Скромность, честность, покорность были бы доведены до абсурда. А всё потому, что все до единого захотели бы попасть в Рай. В ту жизнь вечную и прекрасную, о которой их и так предупреждали, но в которую у них был выбор не верить. А теперь выбора не стало. Поэтому больших доказательств существования Бога человечеству давать не следует, чтобы не ограничивать его волю. Но даже тех, что есть, боюсь, для меня слишком много.

Старик с трудом поднялся со скамейки и опираясь на тросточку медленно пошёл по парковой дорожке.

– Старик, ты кто? – после замешательства, крикнул ему вслед молодой человек.

Старик обернулся.

– Я тот, кто ещё подростком в 42-ом в блокадном городе единственный раз в жизни сделал неправильный выбор, взяв чужое. А теперь я пойду домой и попробую уснуть. Открыть/Комментировать

2021-11-08 06:27:33 ИНОСТРАННЫЙ ГОСТЬ

Глава семейства Павел Константинович Щербаков, лохматый и бородатый, сидел на кухне и хмуро пил чай. И ничего Павла Константиновича в то утро не радовало: ни золотистое осеннее солнце, ни сладкий чай, ни жена, что пекла на завтрак его любимые блинчики. А причина была в иностранном госте, который должен был вечером заявиться к нему в дом, что помешало бы Павлу Константиновичу смотреть субботний футбол.

– Валя, где она его хоть нашла? – спросил жену Щербаков, где под местоимением «она» он подразумевал свою единственную дочь Катю, которая и должна была привести иностранного гостя – разрушителя вечерней идиллии.
– Не знаю, – не оборачиваясь от плиты, ответила жена. – Через университет что ли, или в интернете.
– И зачем он сюда притащился? На Россию посмотреть?
– Ох, ну не знаю я, спроси сам.
– Не знает она… А я знаю! Известно зачем эти иностранцы сюда шляются! Попомнишь, Валя, потом горя не оберёмся.
– Прекрати, папа! – на кухню смеясь вбежала уже одетая Катя и схватила свою кружку с чаем. – Мам, я опаздываю. Я только чай попью…
– Сейчас уже блинчики будут готовы…
– Не, не! Я только чай! Перекушу в кафе, – отпивая из кружки, возразила Катя и уже обращаясь к отцу, заметила. – Между прочим, папа, чтоб ты знал: во-первых, он приехал не ко мне, а к нашей университетской компании. Просто у Светки родители в разводе, Димка свою квартиру показывать отказался. Ну а у нас вроде как типичная русская семья. Вот поэтому он к нам и придёт. А во-вторых, он совершенно не в моём вкусе. Он же маленький, щуплый и с длинным носом. Смешной.
– С длинным носом, – проворчал Щербаков. – Откуда он хоть?
– Из Италии.
– Из Рима? Имя у него есть?
– Почему из Рима? – рассмеялась Катя. – Нет. Он живёт в маленькой коммуне, в живописном месте. Там горы, озёра… А зовут его Марио.
– И имя какое-то карикатурное.
– Ой, знаете, – словно что-то вспомнив, воскликнула Катя. – Он так восхищался Москвой, так восхищался Россией. Он приехал, и, говорит, как в другой мир попал. И всё тут для него удивительно! Такой прогресс, говорит, которого нигде больше нет. Я даже пост написала и, между прочим, много репостов собрала. Нам есть чем гордиться!

Щербаков снисходительно посмотрел на дочь.

– Катерина, он же из маленькой коммуны! Это вроде нашей деревни. Конечно, для него тут всё удивительно.
– Ну и что? Он же из Италии… Иностранец.

Щербаков вздохнул.

– Батюшки! Россия, Россия! Империей себя считаем, Москва – столица мира! А сами каждому западному проходимцу в рот заглядываем. Что он про нас скажет, что подумает! Поглядите только, какой павлин из их деревни к нам прикатил, похвалил! Да плевать на него! Италия… Была Римская империя и кончилась. Он, небось, и метро первый раз в жизни увидел. Так?
– Я не спрашивала, – смутилась Катя.
– А ты спроси! И вот где у нас у русских своё достоинство? – продолжал горячиться Щербаков. – Не будет у нас империи, пока мы будем так раболепно относиться к мнению всяких пришлых. Большего внимания заслуживают оценки моего приятеля Гришки, закончившего ПТУ, нежели сотни иностранцев. Всё к западу прижаться хотим, всё ему понравиться желаем. А запад нас за равных никогда не считал! У англичан, к примеру, вообще иностранцев в первую очередь за чудаков и дураков принимают. Но мы не такие…
– Паша, это же гостеприимство, – мягко возразила жена.
– Это не гостеприимство! – буркнул Щербаков. – Это – подобострастие! Где же наше: Мы русские – какой восторг!? И скверно то, чем больше человек кричит, что он русский, тем больше на запад с почтением смотрит. Якобы, я из ваших, я не с востока. А мы и восток, и запад. Уникальная цивилизация, до которой всей этой мелюзге ещё тысячу лет скакать. А мы перед ними ковровые дорожки стелим. Чистоту наводим...
– А не ты ли, – лукаво спросила жена, – вчера просил прибрать перед гостем?

Щербаков вспыхнул.

– Это другое… Я не о том. Впрочем, ты права. Вот пойду сейчас и специально повсюду носки раскидаю. Пусть знает, что никто перед ним здесь стелиться не будет!
– Паша…
– Папа!!

Щербаков нахохлился.

– Ладно! Уберёмся. Но в первый и последний раз, — а затем подумал и добавил. – И всё-таки я прав! Открыть/Комментировать

2021-11-04 07:19:34 ЭКСПЕРТНОЕ МНЕНИЕ

Сантехник Коновалов непечатно выругался, но ответил на настойчивый телефонный звонок. В трубке послышался трескучий мужской голос:

– Господин Коновалов? Добрый день! Вас беспокоит издание «Вечерний обозреватель». Мы бы хотели взять у вас комментарий по поводу вчерашнего проигрыша нашей сборной в отборочном цикле Чемпионата мира по футболу, а заодно не могли бы вы поделиться мнением касательно положения дел в отечественном футболе в целом?

За всю свою сорокасемилетнюю жизнь простой сантехник Фёдор Коновалов ещё никогда не сталкивался с тем, чтобы кто-то добровольно поинтересовался его мнением об отечественном футболе. Сам он это мнение имел, высказывал, и очень охотно. И даже тогда, когда его настоятельно просили этого не делать. Но чтобы кто-то осмелился сам – такое с Коноваловым было впервые.
Он медленно отложил разводной ключ.

– Пару минут я, конечно, уделить вам смогу, – выходя на лестничную клетку из квартиры абонента, заговорил кокетливо сантехник. – Только так ли важно, что думаю я…?
– Что вы! – перебила трубка. – Ваш комментарий, господин Коновалов, станет венцом нашей статьи.
– Ну ладно, – снизошёл Коновалов, а сам подумал, что журналистов наконец заинтересовало, что думает простой народ. – О вчерашнем матче? Это был не матч, а <непечатное слово>! Тут налицо тренерская ошибка. Какого дьявола он выставляет схему 4-3-3, когда со словаками надо играть только 4-4-2. Затем, какого <непечатное слово> он взял в основу Агафонова? Эта кривоногая собака будет играть до пенсии? Второй гол его вина. Конечно, сейчас модно говорить о лимите на легионеров, но послушайте, что я думаю обо всём этом безобразии…

И сантехник Коновалов в красках расписал, что он об этом безобразии думает. В конце концов, он распалился так, что его голос принялся греметь на всю лестничную клетку, из-за чего некоторые взволнованные жильцы начали трусливо приоткрывать свои двери и пугливо выглядывать наружу, чтобы поглядеть, что происходит. Наконец, закончив монолог о футболе и несколько удивив своей словоохотливостью журналиста, сантехник вдруг предложил:

– А хотите я ещё и по медицине скажу?
– Господин Коновалов, – усмехнулись в трубке. – Мы не по этому вопросу…
– Ты послушай, послушай, – перебил Коновалов. – Раз сам позвонил, то будь добр выслушать. Главное, чтоб всё напечатали, слышишь? Теперь по медицине…

И сантехник Коновалов, под робкие возражения незадачливого журналиста, поведал свои критические измышлений о медицине. Затем он коснулся экономики, обороны страны, образования и некоторых других сфер, повсюду вворачивая едкие замечания. После сорокаминутного монолога, сантехник всё-таки отпустил измотанного журналиста и довольный собой вернулся к установке смесителя.

Вечером того же дня, Станислав Тимофеевич Коновалов, заслуженный тренер и видный эксперт в футболе, читал статью «Как нам обустроить отечественный футбол» в «Вечернем обозревателе». Дойдя до той части, где были приведены комментарии специалистов, к своему удивлению, а затем и ужасу, Коновалов увидел свой, который он никому не давал. Комментарий был пространный, смелый и дерзкий, и касался он не только футбола, но и других узкопрофессиональных сфер. Коновалов схватился за телефон и принялся звонить в редакцию.

– Вы что же там, сукины дети, обалдели?! – закричал тренер в трубку. – За меня сами сочиняете?!

Через некоторое время с ним связался сам автор статьи.

– Прошу меня простить, господин Коновалов, – залепетал журналист. – Произошла досадная ошибка. Понимаете, у меня в телефонной книге, кроме вас, есть ещё один Коновалов – сантехник. Он записан «Коноваловым СТ». Я и подумал, что это вы.
– Вы что же, не видите разницы? – ревел Коновалов.
– Очень прошу меня извинить, – молила трубка. – Вы мне сейчас скажите, что нужно поправить, и мы тут же всё поменяем.

Коновалов задумался и ещё раз взглядом пробежал «свой» комментарий.

– Да в целом там сказано всё по делу, – нехотя согласился эксперт. – И про схему, и про Агафонова. А что до медицины и образования, так будто вы сами не знаете… Словом, оставляйте как есть! Но чтобы больше такого не было, слышите?! Открыть/Комментировать

2021-11-01 06:52:33 ЛОСИНАЯ ОХОТА
(сказка для взрослых)

Жил на свете граф. Обладал он и властью, и богатством, но вот детей в его семье не было. Вместе с женой обращался он и к врачам, и к колдунам, и к знахарям, но всё было напрасно. Он уже думал, что умрёт бездетным и род его навсегда прервётся, как вдруг графиня забеременела и родила ему прекрасного голубоглазого мальчика. В честь этого долгожданного события задумал граф убить самого большого и красивого лося, созвать гостей и устроить грандиозный пир. Но в лесах графа лоси перевелись, потому что всех их он давно перебил, и решил тогда аристократ поехать браконьером в леса чужие и казённые. Долго бродил граф по полянам, болотам и чащам в поисках заветного зверя, пока, наконец, не выследил его. Лось был огромный, величественной осанки, а голову его, словно корона, венчали царственные рога. Граф вскинул ружьё, прицелился, выстрелил и убил лося наповал. Но когда аристократ начал освежёвывать тушу, голова животного вдруг приподнялась и просипела ему на человеческом языке:

– Ты убил меня, царя лосей, подлым и преступным образом, и за это тебя ждёт страшная кара. Но если ты признаешься в своём злодеянии, если не повесишь мои рога у себя в доме, если не отведаешь моего мяса, то избежишь возмездия. Иначе будешь проклят и род твой прервётся.

Не послушал граф мёртвого лося и отрубил ему голову.
Возвращается он домой с добычей, а навстречу ему идёт государственный егерь.

– Где это вы, ваше сиятельство, тушу лося взяли? – спрашивает егерь. – Неужели вы без разрешения охотились в государственных владениях?
– Ступай мимо, егерь! – отмахнулся граф. – Нашёл я эту тушу под ракитовым кустом и теперь несу её сдавать куда следует.

Делать нечего, отступил егерь. А граф солгал, нарушив первое условие мёртвой головы лося.
Вернувшись домой весёлым, граф начал готовиться к пиру, рассылая приглашения гостям. А чтобы похвастаться перед ними своей удачей, он повелел на самом видном месте повесить на стене великолепные рога, что нарушало второе условие мёртвой головы лося.
В назначенный день на торжественный пир съехались все самые зажиточные и благородные гости округи. Они пили много вина, ели и хвалили жаркое из лосятины, поздравляли отца и мать, а новорождённому младенцу дарили дорогие подарки. Больше прочих на лосиное мясо налегал сам граф. Он ел его так, словно не мог наесться, и как бы нарочно нарушал третье условие.
Пиршество затянулось допоздна. За окнами принялся завывать ветер, гром и молнии начали бить с неба, и пошёл проливной дождь. Но вдруг, как только большие напольные часы пробили полночь, у дверей дома раздался чудовищный и зловещий лосиный рёв. Стены и стёкла задрожали, а хмельные гости, побледнев, попадали со своих мест и попрятались. Тогда граф, вскочив и схватившись за ружье, прокричал:

– Сейчас я покажу этому шутнику, кто бы он ни был, как портить праздник в честь моего единственного наследника! – и уже обратившись к гостям, спросил. – Кто ещё смелый и готов со мною проучить мерзавца?

Несколько особенно хмельных гостей, которые постеснялись показаться трусами, вызвались в помощники. Вооружив смельчаков ружьями, граф вместе с ними выбежал из дома. Целый час они блуждали в мокром ночном мраке, крича и паля в разные стороны, но всё было напрасно – никого вокруг не было. Но когда они вернулись в дом, ужас сковал их на пороге, а хмель слетел в один миг от увиденного. На полу зала, который они недавно покинули, лежали освежёванные тела остававшихся тут гостей, а на стенах, вместо охотничьих трофеев, висели их головы. Граф тотчас бросился искать свою жену и сразу нашёл её, но уже мёртвой возле люльки младенца, в которой теперь что-то беспокойно шевелилось. Граф заглянул внутрь, и мороз пробежал по его спине. В люльке, вместо его голубоглазого наследника, лежало уродливое, горбатое и мохнатое существо, с вытянутой покрытой шерстью мордой и длинными ногами с копытами. Увидев графа, существо улыбнулось, открыло пасть и на чистом человеческом языке прокричало:

– Папа!!!

Граф упал без чувств и умер. Открыть/Комментировать

2021-10-28 06:43:29 ГЕНИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР

Она закрыла входную дверь с утробным щелчком замка и сразу ощутила, как на душе у неё стало чуть легче. Вернувшись к мужу на кухню, она устало опустилась на стул и безразличным взглядом окинула стол, заставленный грязной посудой и полупустыми бутылками, между которыми в самом центре стояло блюдо с остатками торта. Был уже поздний вечер и через окно виднелись очертания многоэтажки, на чёрном силуэте которой оставалось всё меньше и меньше горящих квадратиков.

– Вот они и ушли, – наконец произнесла она.
– Хорошо, – согласился он.
– Миш, ты прости, что заставила тебя ломать эту комедию, – она облокотилась на стол и потёрла лоб. – Я просто не хочу именно сейчас их расстраивать и говорить, что мы разводимся…
– Я знаю, – перебил её муж. – Но погоди. Может быть у нас просто временный кризис.
– Нет, Миша, это не кризис! – тут же возразила она и, подумав, добавила. – Я бы сейчас им сообщила, но папа только что еле выздоровел… Эта чёртова пандемия! Хорошего и так мало, а тут ещё я, и вместо оловянной свадьбы, узнайте, что у вашей дочки семья кончилась.

Им было по тридцать пять лет. Красивые, здоровые, полные сил.

– Да погоди ты, не стоит драматизировать, – сказал он, пододвигая свой стул к ней поближе и пытаясь приобнять.
– Не надо, – отстраняя его одной рукой, а второй беря бокал вина со стола, попросила она. – Я не драматизирую, – она сделала глоток. – Я просто не вижу смысла.
– Ну какого, какого смысла? – он усмехнулся.
– Никакого, Миша, никакого! Скажи мне сам: есть ли во всём этом смысл, а если есть, то какой? Ты знаешь это, можешь мне ответить? Зачем нам всё это продолжать?
– Нам надо продолжать, потому что мы любим друг друга…
– Это не то! – быстро перебила она. – Ещё! Должно быть что-то ещё!

Он растеряно развёл руками.

– Чтобы была семья, чтобы у нас были дети, чтобы жизнь продолжалась.
– Зачем, Миша, зачем? Я и хочу это понять. Ты можешь мне ответить? Простыми словами, я не прошу многого.
– Но я не такой умный, – он усмехнулся и пожал плечами.
– Брось! – она лукаво улыбнулась. – Ты гениальный конструктор, талантливый инженер, ты создаёшь фантастические ракеты, которые защищают меня, тебя, всех нас и даже мир. Но зачем?
– Чтобы мы могли жить, Катя, – твёрдо и серьёзно сказал он. – Ради жизни, высшей человеческой ценности на земле.
– Живут кошки, живут собаки, – рассеяно рассуждала она, не смотря в его сторону, – но мы же не они, правда? Мы же должны ещё ради чего-то жить, создавать семьи, рожать детей, держаться друг за друга, кроме того, чтобы просто жить. Иначе это слишком бездарно и глупо.
– Наверно, – согласился он и признался. – Но мне это неизвестно. Я всего лишь гениальный конструктор.

На кухне наступило молчание.

– Ты знаешь, – вдруг вдохновенно вновь заговорила она, – я ведь не специально тебя этим вопросом мучаю для драмы. И, тем более, не хочу, чтобы ты подумал, что я совсем дура и у меня блажь. Я же и себя измучила. И я честно искала ответы. В книгах, в кино, в искусстве, повсюду. И представляешь, такое впечатление, что главный вопрос «зачем» никого больше не интересует. Всё, на что я натыкалась, или было плоско и пошло, или это было так несовременно, что примерить к нашей жизни нет никакой возможности.
– И поэтому ты решила окончить свои поиски разрушением семьи? – в нём проступила злость.

Она резко обернулась к нему и посмотрела прямо в лицо.

– Я не виновата, – отрезала она. – Я ничего не могу с собой поделать. Но ты прав, всё начинается с семьи. С взаимоотношений между людьми. Если мы не знаем «зачем», то к чему нам все эти высокие технологии, которых полно сейчас на каждом углу? Зачем нам твои ракеты? Ты говоришь для продолжения рода, для жизни! Но нужна ли нам такая жизнь, если мы сами не знаем, для чего мы живём, Миша? И есть ли в этом смысл? Признаюсь, я бы очень хотела не думать об этом, забить всё рутиной, но не получается.

Он встал, подошёл к окну и не оборачиваясь спросил:

– Значит это я виноват, что не могу дать тебе смысл?
– Нет-нет, что ты! Ты ни в чём не виноват, и ты на своём месте и совершаешь свой подвиг. Просто ты лишь гениальный конструктор. Открыть/Комментировать

2021-10-25 06:57:28 ВЕЛИКИЙ ПРОДЮСЕР

Среди прочих, между нами, за столом сидел один господин. Никто не знал точно, чем он занимается, но образ его для нас был олицетворением всего, что нам, творческим людям, было ненавистно. Начиная от внешности с его идеальной стрижкой, дорогим костюмом, волевым подбородком, и заканчивая уверенными манерами с привычкой смотреть на всех свысока. Однако, каждый из нас старался если не заискивать перед ним, то хотя бы просто не раздражать. Все знали, что человек он влиятельный. Мы же по обыкновению горячились и спорили о своём. О том, что время ускоряется, и теперь мы, только сорокалетние, уже не понимаем молодое поколение. О том, что вопреки ожиданиям – от простого к сложному, искусство двинулось в обратном направлении. А в целом во всём чувствуется запах вторичности и разложения. Наконец, кто-то не выдержал и спросил этого господина, который до сей поры молча ел и пил, что, как оказалось, не мешало ему внимательно следить за нашим разговором.

– Послушайте, – обратились к нему, – неужели вам нравится то, что вы делаете?
– Что именно? – осведомился господин, аккуратно вытирая салфеткой кривой рот.
– Ну вот это всё? Вы же продаёте публике пошлость и глупость. Вместо того чтобы искать и поддерживать таланты вы продвигаете антиискусство. Видеть то, что сейчас циркулирует в массовой культуре невыносимо. И даже стыдно. И за этим стоите вы! Вам самому нравится тот продукт, который вы создаёте?
– А под поддержкой талантов вы подразумеваете себя? – господин усмехнулся и отпил из бокала. – Не сердитесь на меня. Вы правы, меня самого тошнит от того, что я выпускаю. Сам я образован, эрудирован, из хорошей семьи. И когда я пришёл в этот бизнес, я думал точно, как вы сейчас. Мне хотелось творить и создавать прекрасное. Но, как оказалось, пока я наивно пробуждал чувства лирой, сотни других, так называемых творцов, исправно наполняли культурное пространство своими дешёвыми поделками. Этих творцов с каждым годом становилось всё больше и больше, и конкурировать с ними я был не в силах. Искусство — это такая сфера, где количество не переходит в качество. И когда ты ставишь его на поток, то в конечном счёте, невольно скатываешься в халтуру и пошлость. К тому же, зачем прикладывать усилия, если цена для вирусного хита однодневки и для классной музыкальной композиции практически одинакова? При этом второй вариант ещё не все примут. Зато первый… Легче заработать на мусорных пакетах, потому что они нужны всем, нежели заработать на картине, которую художник писал 10 лет и, наконец, с большим скрипом один раз продал. В чём же меня винить? Я всего лишь зарабатываю деньги.
– Но вы же вредитель, – возмутились мы. – Не всё же меряется деньгами.

Господин вновь улыбнулся.

– Погодите, это только первая часть моего плана. Будь моя воля, я сейчас же, не сходя с этого места, уничтожил бы всё искусство разом. Вот это доброе вечное. Чтобы люди забыли, что такое поэзия, музыка, живопись, что такое красота. Чтобы они разучились писать, рисовать, творить. Чтобы лучшие умы уходили из культуры в узкопрофессиональные сферы в погоне за длинным рублём. Чтобы наступила тотальное обнищание мысли и души. Чтобы искусство стало синонимом жвачки за 10 рублей. А всё это оправдывали бы продажные и безмозглые критики. Впрочем, к этому всё и идёт, а я только способствую. И когда это поле будет зачищено, тогда вновь появлюсь я. Я поставлю искусству настоящую цену. Ко мне потянутся все. Они будут просить меня написать стихи для своих любимых, потому что сами не знают, что такое высокая поэзия. Ко мне придут заказывать музыку, потому что никто больше не знает, как добиться гармонии. Я буду сочинять сказки для их детей. Писать романы. Потому что сами они дойдут до такого состояния, что разучатся широко мыслить, а их речь будет напоминать бессвязное мычание. Они бросят к моим ногам все свои богатства, лишь бы я дал им красоту скульптур и картин для украшения их жизни. Я найду тех, кто сможет это сделать. Таланты не исчезнут. И тогда я добьюсь своего. Человека обмануть легко, но душу его не обманешь. Уж мне-то это известно. Открыть/Комментировать