Субботин

2022-04-22 14:55:53 СРЕДА

Банковский клерк Дариус Коста всегда чувствовал по средам досадное беспокойство. Неизвестно почему среды ему никогда не нравились, и в эти дни что-то выталкивало его из крохотной квартиры, арендуемой на последнем этаже четырёхэтажного дома в спальном районе Лондона – Оилпресс-Гарден. В противном случае всё его тело начинала бить мелкая дрожь, возникало необъяснимое желание бежать в полицию или к домовладельцу, жаловаться на жизнь и на отсутствие денег. Особенно сильными такие приступы случались весной. Поэтому предупреждая вспышки неясной тревоги, каждую среду Коста, вернувшись домой после работы, быстро выпивал стакан чаю с бутербродом и сразу же выходил на улицу. В жару, дождь или снег – каждый вечер среды Коста делал несколько петель вокруг квартала и только тогда успокаивался и возвращался в свою конуру.
Но в один из апрельских вечеров среды Коста покинул квартиру не ради утешающей прогулки. Он прошёл до подземки и, проехав несколько станций, поднялся на поверхность, чтобы уже через пять минут стоять возле ничем непримечательного административного здания. Ещё через некоторое время он уже сидел в кабинете очень внимательного и обходительного человека средних лет с гладковыбритым лицом и в сером костюме, и излагал своё дело.

– Я считаю, – говорил Коста, – что в связи со сложившейся международной обстановкой, моя обязанность…
– Так вы говорите, что завтра у вас с ними ужин? – перебил его служащий.
– Совершенно верно, – с готовностью подтвердил Коста.

Хозяин кабинета полез в стол и достал оттуда чистый лист бумаги, прижал его к столу длинными тонкими пальцами и придвинул к посетителю.

– Пишите заявление.

Пока Коста заполнял белый лист узкими кривыми строчками, чиновник стоял у окна, сцепив руки за спиной, и молча смотрел вниз на грязную улицу. Наконец Коста завершил изложение привычным росчерком и робко отодвинул от себя лист. Служащий сел за стол и приступил к чтению.

– Значит, акция…
– Да, да.
– В поддержку России? У нас в Лондоне? Они бы ещё автопробег организовали.
– Вот я и решил, что сейчас не время, и только из благих побуждений хочу предупредить… – у Косты вдруг осёкся голос, он закашлялся и потёр горло.
– Коста, Коста… Дариус Коста… Ваш отец итальянец? – спросил служащий, смотря в чёрные глаза посетителя.
– Я не знаю своих родителей.
– А среднее имя у вас есть?
– Да, Джи. Просто джей ай.

Хозяин кабинета поднял глаза к потолку и принялся в уме что-то прикидывать, а затем заключил с усмешкой.

– Я так и думал. Значит, опять русские? Любопытно.
– Много жалоб? – осторожно осведомился Коста.
– Нет, просто как в 42ом…

Коста не понял, но не стал уточнять, что подразумевает под своими словами служащий, а тот между тем продолжил:

– Что же, спасибо вам за сигнал и бдительность. Завтра перед ужином с вами свяжется наш сотрудник и даст инструкции как вам следует действовать далее.

Коста поднялся и уже взялся за ручку двери, как его окликнули.

– Постойте, а деньги?

Коста обернулся и увидел лежащие на столе две банкноты, и стоящего рядом улыбающегося чиновника.

– Столько веков прошло, а сумма в оплате не меняется – 30 фунтов.

В кабинете наступило молчание. Коста смотрел в улыбающееся лицо и что-то напряжённо соображал. Наконец пересохшим ртом он вымолвил:

– Что было в 42ом?
– Я точно не знаю, но якобы в тот год вы сдали русских партизан, – садясь на стол, сообщил служащий. – Тогда вас звали Аркадий У‌стой, кажется. Я не очень силён в русском, но это была анаграмма вашего имени на их языке. Как, впрочем, и теперешнее ваше имя тоже является анаграммой.

Наступила пауза.

– Вы всегда приходите по средам весной, – продолжал чиновник. – Раз в двадцать-тридцать-сорок лет. Такая судьба.
– И я всегда предаю русских?
– О, нет! – заверил служащий. – Всех невинных, без разбора. Один раз вы даже предали своего кота. Тогда вас звали Аристид, фамилию только запамятовал. Мой вам совет, возьмите всё-таки деньги. Купите хотя бы верёвку.

Дариус Джи Коста выходил из кабинета абсолютно больным и в лихорадке. Он ещё слышал, как безжалостный служащий крикнул ему в спину:

– Но мы не прощаемся! Ждём вас снова! Открыть/Комментировать

2022-04-19 13:57:42 ВРЕМЕННЫЕ И ВЕЧНЫЕ

– Вот так, набрасывай на голову! На голову! Отлично! Поднимай!

Грубый ремень обхватил шею трёхметрового бронзового маршала, змеевидно заскользил, натягиваясь, и воин прошлого с букетом цветов в руке со скрежетом сорвался с гранитного постамента. Ещё минут десять он мерно покачивался в воздухе, пока внизу, на фоне этого гиганта, суетились карликовые рабочие. Они раскладывали по газону деревянные брусья и что-то кричали крановщику. В тревожном нетерпении, будто пытаясь побыстрее отделаться от постыдной работы, двое из них подошли к постаменту и принялись молотком и стамеской сбивать выложенную чешскими буквами русскую фамилию. Рабочий, что орудовал инструментами, был толст, бородат и раза в два старше второго, стоящего рядом и собирающего в руку стопку из снесённых букв. По виду он походил на студента с глуповатой и вытянутой физиономией, которая, не переставая, жевала арахис из пакета, лежащего в кармане куртки.

– Карел, а кто это? – спросил он наконец, когда ему передали очередную отбитую букву.
– Маршал, русский маршал, – прокряхтел Карел.
– Это я вижу, ведь читать я умею, а что он сделал? За что ему памятник?

Карел оторвался от своего занятия и кулаком потёр лоб, отчего его пыльная кепка сползла на затылок.

– Петр, а вас что, истории уже не учат? – прищурившись, спросил он.
– Почему? Учат. Да ты же знаешь, я в академики не собираюсь.
– Это великий полководец прошлого, – объяснил Карел. – Победоносный маршал, освободитель нашей страны. Большой человек. Ему рукоплескал весь мир современников. Один из созвездия славных военачальников, которые одолели мировое зло.
– Да ну! – Петр покосился на уже лежащего на деревянных балках бронзового витязя минувшего века и, слазив в карман, вновь зажевал. – То есть, он сражался со злом, да?
– Ну да, – нехотя признал Карел, продолжив стучать молотком.
– И здорово он этому злу врезал?

Карел перестал стучать и задумался.

– Свернул ему голову, – не поворачиваясь, ответил он.
– А потом он возгордился и заставил нас поставить себе памятник?
– Да ты что! – Карел усмехнулся. – Мы – свободолюбивый народ. Нам никто приказывать не смеет. Мы сами поставили ему памятник.
– И после этого он отплатил нам злом, – нахмурился Петр.
– Нет, памятник мы поставили уже после его смерти.

Минут пять они работали молча. В небе над Прагой сгущались тучи, скоро должен был пойти дождь. К площади подъехал грузовик и ноги бронзового маршала обмотали ремнями, готовя его к погрузке в пыльный кузов.

– Послушай, Карел, – вдруг что-то надумав, заговорил Петр. – Так за что же тогда мы его сносим? Маршала этого? Ведь после смерти он нам ничего плохого сделать не мог.
– Ну, – протянул Карел, – с тех пор многое изменилось.
– Что?
– Ну многое, – пространно пояснил Карел, ещё громче стуча молотком. – Изменилась наша политика, история. Русские теперь нам не друзья и вообще, они империалисты и оккупанты. Они против демократии, представляют для нас угрозу. Словом, так надо!
– Хорошо! Пусть изменилась политика, но ведь сам маршал с тех пор не поменялся, разве нет?
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Карел.
– Я хочу сказать, что, если он умер, а памятник мы ему добровольно поставили после смерти, значит, что он нам ничего плохого сделать не успел, верно? И в истории он остался полководцем, победившим зло. Так что изменилось, если он навсегда остался на стороне добра?

Карел посмотрел на коллегу взволнованным взглядом.

– Карел, если он константа, – продолжал испуганно бормотать Петр, – и навечно остался на стороне добра, и раньше мы были с ним заодно, а теперь мы его сносим, значит изменились мы? Значит, это мы сменили сторону? На чьей мы теперь стороне, Карел?
– Тебе надо поменьше думать! – фыркнул Карел, остервенело сунув своему напарнику очередную сбитую букву.

Пошёл мелкий дождь. Маршала загрузили в грузовик и накрыли рваным брезентовым тентом. Рабочие тоже стали собираться. Только Петр замешкался у осиротелого постамента. Он рассматривал груду букв в своих руках. Наконец его окликнули. Он торопливо отыскал в этой куче букву «К», украдкой засунул её в карман и побежал к автомобилю. Открыть/Комментировать

2022-04-15 14:45:33 СТЫДНО

Коля Сонин был впечатлительным молодым человеком, учился на дизайнера, следил за модой и безоговорочно доверял рекламе. Плохого реклама не посоветует, думал субтильный Сонин, если её открыто распространяют на широкую аудиторию. Обладание популярной вещью придавало Коле уверенность в себе, как будто видеоролики и плакаты рекламировали не только товар, но и его лично. Поэтому он учился в неавторитетном, но модном университете, покупал кроссовки последней модели, стоял в очередях за новым, только что выпущенным в продажу смартфоном. Такие траты наносили значительный ущерб как его карманным деньгам, так и родительскому бюджету, но свою причастность к большой, пусть и чужой славе, он ставил превыше всего. А при случае, указывая на рекламу, замечал: «О, да это как у меня!»

Но однажды с ним случилась досадная неприятность. Среди западных рекламных роликов, которые современный человек вынужден просматривать ежедневно в огромном количестве, Колю поразил один, в котором говорилось, что русским быть теперь не только не модно, но даже постыдно. Заявление казалось довольно убедительным, и подкреплялось фактами, в духе того, что русская культура за границей больше не ценится, а сами русские за их варварский и рабский нрав подлежат общественному порицанию. Сонин, который до этого момента никогда не задумывался кто он, похолодел. А что, если он русский? С этим вопросом он поспешил к маме, и, увидев её удивлённое лицо, сразу понял, что на немца или англичанина рассчитывать не стоит. Оставалась ещё надежда, что он хотя бы румын, но и этому не суждено было сбыться.

– Ты что, сынок, мы – русские, – ответила мама, улыбаясь.
– А может быть, мы поляки? – пробормотал Коля. – Нет у нас польских корней?

Мама лишь покачала головой.
С этого дня для Коли начались мучения. Впервые в жизни он ощутил себя немодным, прокажённым, порицаемым в цивилизованных странах. Ему, который всегда был достойным и прогрессивным членом любой компании, вдруг сделалось невыносимо стыдно. «Русский, русский», – повторял он про себя, как приговор. Ещё больший ужас вызывало понимание, что свою русскость он не сможет сменить на, скажем, французскость. Русский – это навсегда. Какое-то время он ещё пробовал переубедить себя, что не всё так плохо, но попытки были напрасны. В американских фильмах про супергероев, которые он пересматривал много раз, в компьютерных играх, в западной прессе – везде, русских изображали неотёсанными карикатурными варварами. Из-за этого Сонин стал скверно спать, мало есть, а затем пошёл к психологу. Чтобы скрыть свою русскость, он начал учить английский язык и в своём родном городе объясняться на нём, пусть и с жутким акцентом. Но новый удар ждал его через месяц. С компанией он собрался в Европу. Дядя одного из друзей владел небольшой квартирой у моря в Болгарии, и предоставил её ребятам, на время, когда сам по делам возвращался в Россию. Болгария не ахти какая Европа, а всё же Европа. Дядя, плотный мужчина с волосатой грудью, перед своим отъездом устроил для ребят прощальный обед. За разговором он действительно пожаловался, что местные в последнее время стали относиться к русским настороженно, если не сказать больше.

– Какая-то болезнь, пропаганда работает, – говорил он. – Иногда думаешь, уж не сошли ли они с ума.
– А вы не показывайте, что вы русский, – вдруг вкрадчиво вставил Коля.
– Это ещё почему? – удивился дядя.
– Ну, говорите на английском, делайте вид, что вы не из России. Надо же понимать, мы для них – второй сорт. Признайте это. К чему такая гордость? Мы не модные, мы отсталые. Нам надо стыдиться за себя, за свою историю, и каяться перед ними. Вот мне, и я не боюсь об этом говорить, стыдно, что я русский.
– Русский? – переспросил дядя с усмешкой. – Да какой же ты русский?
– Не русский? А кто?
– Ты же манкурт.
– Манкурт?
– Ну да! А кто же ещё?
– Манкурт, – повторил про себя новое слово Сонин. – Значит не русский?
– Успокойся, нет конечно! – сказал дядя и уехал в Россию.

В эту ночь, впервые за долгое время Сонин спал сладко. Манкурт звучало не так красиво, как француз или американец, а всё ж таки не русский. Открыть/Комментировать

2022-04-12 10:35:14 В АПРЕЛЕ

Вокруг большого чёрного стола сидела троица чудовищ. Один был в форме и военной каске, с немецким автоматом у ноги. Другой был тощий и беззубый. В лохмотьях старых, полунаг. А третий был без глаз, обтянут серой кожей. Он был страшнее прочих и подлей. Вели беседу они пылко, и каждый хвастался своим, желая получить заслуженную славу.

– Я ел и ел, – промолвил тот, что в каске. – Мой голод был неутолим. Я был прожорлив словно волк и выкосил я миллионы. Таких потерь, что я нанёс, ещё не видела Земля. Мой автомат знал своё дело. Он не жалел ни молодых, ни старых. Он стрекотал без устали четыре чёрных года, и тот урон, что он нанёс, уже не излечить, не сгладить никогда. Всё, что было сделано трудами поколений, я изничтожил. Или почти что всё. И вклад тут мой неоценим покуда.

– Что не доделал ты, – изрёк беззубый рот второго, – то сделал я со страстью, с наслажденьем. Никто не знал потом про сытые года. Страдания, что я принёс народу, великим делом стали для меня. То чувство голода, сопутствующее людям, сводило их с ума и ослабляло волю. Они не видели ни света, ни луны, а думали лишь о краюхе хлеба. И силы их исчезли навсегда, и не поднимутся они уж боле. Останутся на той земле навеки, которая их на бесхлебье обрекла.

– Всё это славно, – просипел безглазый с серой кожей, – но что такое голод, смерть, разруха, когда вся жизнь становится чернее низких туч? Физическая боль ничто в сравнении с душевной, что порождают горе и беда. И слёзы льются градом, и сердце как в тисках! Иголки колют душу, и мук вчерашних груз становится всё больше с каждым часом. Я наполнял весь воздух ядом боли, тоски, уныния и безвольных рук. Всё можно излечить, но мой подарок людям – останется надолго. Он им преградой станет на века!

Так, оживлённо споря, шестнадцать долгих лет сидели эти трое. Пока внезапно возле них, из неизвестности, из ниоткуда, не воспылала точка белого огня. Она мерцала и блестела, горя во тьме застывшей. Поднявшись в небо, к звёздам, равным для себя.

– Нехорошо мне, братцы, что-то стало, – сказал тот в каске, тяжко задышав.
– И жарко здесь становится без меры! – беззубый рот промолвил и затих.
– И духота, и духота! Нет больше мочи! – незрячий громким криком огласил.

Все трое, лишь увидев точку света, решили изловить её и затушить в руках. Но светлячок в их руки не давался. Он ускользал, дразнился и, смеясь, назло усилиям пустым, искристым шлейфом выводил узоры. Причудливо рисунки серебрясь, меж тем всё добавляли жару. И чистый яркий свет, что исходил из точки, лучами плотными пронизывал ту тьму, что эти трое так усердно громоздили. Насквозь был поражён и чёрный стол, и голод, и разруха. Истлели беды и последствия войны. Когда до мрачной троицы дошёл черёд, их тоже светом ослепило. И выполнив земные все дела, сверкающей стрелою точка взмыла, рассыпавшись по небу навсегда. Янтарный свет и миллиарды звёзд – вот это от неё осталось.

От троицы остался только прах.

Сметая в угол их, девушка с часами, запечатлённая в бессмертной красоте, услышала хрипенье из-под каски:

– Ответь, кто это был? Кто воспылал так ярко, чтобы сгинуть?
– Ты ошибаешься, он отнюдь не сгинул. Теперь он рядом, он теперь со мной.
– Но как зовут его?
– Его зовут Гагарин.

12.04.21 (ред. 2022) Открыть/Комментировать

2022-04-09 15:53:18 РУССКИЕ ЭТО СДЕЛАЛИ

– Ты когда-нибудь видел русских своими глазами? – спросил молодой человек с курчавыми чёрными волосами.
– Откуда, только в фильмах. А ты?
– Однажды я посмотрел запрещённое видео и знаешь…
– Не шути с судьбой, Патрик, – на правах старшего посоветовал упитанный круглолицый водитель в клетчатой рубашке. – Оставь место в тюрьме для русского.
– Хорошее выражение! Так вот, в том ролике был русский.
– И что?
– Ничего. Просто он не был похож на тех существ, которых нам показывают в кино. У него не было рогов и перепончатых крыльев. Он даже умел говорить.
– Брось! Это наверняка был один из людей. Я тебе так скажу: ещё до тебя в моей автомастерской русские несколько раз пытались уклониться от уплаты налогов и выручку переводили на мой счёт.
– Серьёзно?
– Вполне. Но суд так и сказал: вы, Гарри Джозеф Колман, невиновны. В ваших бедах виноваты русские.
– Как ты думаешь, зачем им всё это?
– Не знаю. Думаю, им просто хочется творить зло. Они безумны. Вчера, например, на Демократическом канале свободы я послушал нашу президентшу. Она так и сказала: мы добро и свет, а русские зло и тьма. Она повторила это 15 раз, а не 14 как накануне. Думаю, нет смысла в это не верить.
– Возможно, хотя…

Но Патрик не успел договорить. Неясный силуэт быстро мелькнул свете фар, затем раздался глухой удар и что-то большое залетело на капот автомобиля. Колман зажал педаль тормоза, машина клюнула носом и предмет соскользнул с капота вперёд в темноту. Колман и Патрик испуганно переглянулись и вылезли наружу. Небосвод был чист и влажное пригородное шоссе блестело под ясным светом луны.

– Это Фрэнк, – склонившись над сбитым, проговорил Колман. – Это мой сосед-фермер. Он живёт здесь недалеко. Но что он забыл тут в это время?
– Он жив? – робея подойти ближе, спросил Патрик.
– Нет вроде. Как же русские его сюда заманили и сбили? – задумчиво проговорил Колман, а затем, подойдя к своему авто, воскликнул. – Чёрт! Эти русские ещё помяли мою машину!

Патрик достал телефон и набрал номер.

– Куда ты звонишь? – рявкнул Колман.
– В полицию.
– Звони в службу по вылову русских.
– Но мне кажется, что надо сперва позвонить в полицию.
– Боже, Патрик, что ты такое говоришь? Полиция расформирована. И кто, по-твоему, мог совершить это зверство? – указывая на тело, разозлился Колман. – Я?
– Нет, конечно, я так не сказал, но…
– Ты же не хочешь, чтобы вместо русского в тюрьму отправили меня?
– Да что ты, Гарри!
– Тогда звони в федеральную службу по отлову русских, – твёрдо сказал Колман.

Патрик отошёл в сторону и, осторожно косясь на своего шефа, поднёс телефон к уху.

– Алло, полиция? – только и успел шёпотом произнести Патрик, как сзади на его голову обрушился удар огромного разводного ключа.
Молодой человек повалился на асфальт, а Колман в свете автомобильных фар продолжал бить и бить своего молодого сотрудника.

– Нет, нет! – кричал Колман. – Русские, зачем вы убиваете его?! Что вы делаете, русские?! Зачем вы так жестоко ликвидируете своего шпиона!

Поздно за полночь Гарри Колман вернулся домой. Жена, увидев его на пороге дома всего в крови, с ужасом воскликнула.

– Ох, Гарри, дорогой, что случилось? Я не могла до тебя дозвониться? Где твой новый механик, которого ты пригласил на ужин?
– Слишком много вопросов, Нэнси, – проворчал Колман, снимая рубашку. – Русские, русские! Они повсюду! Они сбили Фрэнка! А затем убили Патрика!
– Какой кошмар!
– Да, но слава богу, я вызывал службу по отлову русских, и они сразу во всём разобрались, только неясно, что делал Фрэнк в это время на шоссе.

Нэнси потупила взгляд.

– Что такое? – нахмурился Колман.
– Он шёл от нас… – начала супруга. – Понимаешь, он зашёл сюда за каким-то инструментом, а потом русские заставили нас… Ну ты понимаешь!

У Колмана перехватило дыхание, он присел на диван перед работающим телевизором. Там выступала президентша. Теперь она повторила 16 раз, что США – это добро и свет, а русские – зло и тьма. Колман поднял глаза на экран, затем несколько минут тупо смотрел в него. Наконец, он ударил кулаком по коленке.

– И как после всех ужасов, что творят с нами русские, мы можем во всё это не верить?! Открыть/Комментировать

2022-04-06 11:43:20 УКРАИНА, ЗАКЛЮЧИВШАЯ СДЕЛКУ С ДЬЯВОЛОМ

В художественных произведениях нередко встречается приём, когда антагонист или даже антигерой, слабый и ничтожный, по сути, персонаж, чувствующий свою ущербность, осознано и добровольно обращается за помощью к дьяволу или силам зла, чтобы решить свою тактическую задачу. Впоследствии он, разумеется, надеется избежать страшной расплаты за оказанную услугу посредством собственной хитрости или теша себя иллюзией, что платёж не будет так жесток. Классические художественные произведения с традиционной моралью, основанной на многовековом человеческом опыте, дают однозначный ответ, что любой союз со злом неминуемо ведёт к духовной или физической гибели того, кто к нему обратился. Потому что сама сущность зла, даже при кажущемся временном единении, подразумевает под собой лишь жажду смерти и разрушения всего живого, что противоречит характеру человека. Зло неспособно на созидание. Кроме того, человек и зло в данном союзе неравновесные стороны хотя бы потому, что их природа слишком разная.

Однако, на Западе, где традиционные моральные ценности всегда считались чем-то вроде назойливо мешающего камешка в ботинке, теперь раз за разом поощряют идею, что в союзе со злом можно поставить его себе в услужение. Достаточно посмотреть на их массовую культуру, где нередко зло, откровенно признаваемое злом, выполняет функции по защите добра или наведению справедливости. Культура отражает и политическую западную мысль, где ради выгоды принято сотрудничать даже с террористами и прочими мерзавцами, оправдывая такие союзы лицемерным выражением «национальные интересы».

Сегодняшнее государство Украина является прямым уродливым детищем Запада. Оно вобрало в себя все самые худшие качества своего родителя и стала в некотором роде витриной нравственного упадка западной цивилизации. Власти Украины, по примеру своих отцов, так же заключили сделку с дьяволом. Жалкий клоун, лицедей, беспорточный шут на пьяных корпоративах Зеленский, понимая всю свою ущербность, обратился ко злу, в надежде, что его деструктивная сущность поможет одолеть стальной меч, занесённый над ним с востока. Для этого он освободил и вооружил садистов и убийц из тюрем, собрал всю падаль со всего света, алчущую чужой крови, прибегнул к тлетворной лжи, чьё зловоние распространяется сейчас и дурманит весь мир. Именно поэтому мы видим теперь шокирующие кадры, которые приходят с Украины, где озверелые выродки пытают и убивают как наших военнослужащих, так и мирных гражданских. Это и есть абсолютное зло. Оно не поддаётся человеческому осмыслению, потому что зло в истинном своём виде – непостижимо.

Впрочем, сотрудничество со злом на Украине началось не вчера. Его первые ростки увидели свет, когда гниющие трупы Бандеры и Шухевича были вырыты из их могил. Тогда, не имеющая идеологической основы Украина, желающая по велению Запада стать проектом анти-Россия, обратилась за помощью ко злу, чтобы оно дало ей силы и смысл для существования. А также идею и дефективнофальшивую душу, которая смогла бы наполнить её физическую оболочку и привести в движение массы для рабского труда во имя смерти. И нацистские мертвецы исполнили волю властей Украины.

Однако, по закону жанра, тот конец, к которому сейчас подошла Украина, был неминуем. То зло, которое расцвело на территории соседнего государства слишком обильно источало трупный яд, требуя всё больше и больше жертв. Поэтому Русской Армии в очередной раз пришлось стать стальным мечом, иссекающим ядовитый цветок во благо своего народа. Рано или поздно, незавидный конец ждёт и Запад в целом, и США в частности. Когда-нибудь и им придётся расплатиться за тот союз, которым они себя так крепко связали со злом. Очень хочется верить, что эта расплата произойдёт уже без участия России. Открыть/Комментировать

2022-04-04 06:34:55 СЦЕНКА

Случай на пограничном контроле.

– Вы кто?
– Я элитный российский патриот.
– Патриот? Так вы въезжаете или выезжаете?
– Выезжаю.
– Но в тяжёлые времена патриоты въезжают в страну.
– Послушайте, не путайте патриотизм с идиотизмом.
– А мы уж подумали...
– Как вам не стыдно! Я просто испугался и ещё не во всём до конца разобрался. Взял отпуск. Как только разберусь, непременно въеду обратно!
– И надолго отпуск?
– Месяца на три.
– Не мало ли?
– (шёпотом) А что, думаете тяжёлые времена продлятся дольше?
– Сложно загадывать.
– Ох, как надоела эта нестабильность. Вот в нормальных странах...
– Что у вас в чемоданах?
– Да так, взял на первое время... То есть, я хотел сказать, сувениры детишкам купить. Родственникам...
– Откройте, пожалуйста. О, да на эту валюту можно приобрести целую сувенирную лавку.
– Да что вы… Хоть бы на флигель для прислуги хватило...
– И это всё вы заработали в России?
– Заработали? Шутите? Да в нормальных странах люди вроде меня в сто раз больше зарабатывают. А тут с корпоративов и встреч не вылезаешь. И всё эти конверты, конверты...
– Конверты?
– Хех... Я хотел сказать, письма, письма шлют с приглашениями и благодарностями.
– Понимаю. А в той сумке что?
– Так себе. Российские награды, статуэтки, побрякушки всякие, договоры на льготную аренду недвижимости или безвозмездного пользования, одобренные гранты и бюджеты, должности, подшивки текстов моих ролей в российских фильмах.
– А почему вы её так в сторону отложили?
– А знаете что, оставьте её себе. Продадите на блошином рынке, у вас-то теперь кризис будет, а мне за границей от этого всё равно придётся отказаться. Ну вы же понимаете, чтоб не скомпрометировать.
– Страну?
– Нет, конечно. Себя. Берите.
– Ну что же, тогда удачной поездки.
– И вам приятно оставаться! Как говорим мы в своих элитных патриотических кругах: goodbye, vata! Открыть/Комментировать

2022-04-02 17:42:22 ВРАГ

В зону спецоперации я прибыл в начале марта. Месяц, конечно, не самый тёплый, зато «зелёнки» ещё нет. Впрочем, меня это никак не касалось. В качестве связиста я был направлен в город с населением где-то в сто тысяч человек. Это уже потом я узнал о численности, а тогда для меня это был просто город как город. Ничего особенного. Даже чем-то похожий на мой. Кирпичные пятиэтажки, трухлявые старые дома с характерными маленькими дворами, которые построили ещё пленные немцы, несколько крупных магазинов, бульвары, аллеи, замощённая плиткой площадь перед городской администрацией. Наши обложили его ещё неделю назад, отбомбились по военной инфраструктуре, заодно, кстати, снесли половину той самой администрации, заняли пригород и теперь начиналась самая неприятная и нудная работа – зачистка. Приказ был беречь гражданских, поэтому мы продвигались довольно медленно. Дом за домом, квартал за кварталом.

Отделением, куда я был зачислен, командовал сержант Сретенский. Хороший мужик. Ему что-то около тридцати лет было, но выглядел он на десяток годов старше. Потом он, правда, погиб. Тогда это показалось случайностью, а теперь я уже думаю, что он просто себя не жалел. Зато своих бойцов оберегать старался. В редкий досуг любил посмеяться над моими шутками. Я-то новенький, а своих пацанов он ещё на «земле» изучил. Они меня всё расспрашивали: ну что там в России, что про нас в интернете пишут? А я будто знаю, что и где пишут? Интернет большой. Говорю: гордятся, поддерживают все. Они рады и улыбаются. Приятно, что не соврал. А Сретенский меня сразу поразил своими глазами – они у него были такие голубые, почти прозрачные. Так, кажется, бывает у людей, которые пост держат, или когда едят мало, или не едят мясо вовсе. Зубы у него были очень белыми. Хотя, может это только так казалось на контрасте, лицо-то небритое, грязное, всё в пыли. Пыли, вообще, было очень много. Март не особенно дождливый месяц, и вот вся эта пыль от сухой земли, от разрушений постоянно висела в воздухе. А под ногами без конца обломки кирпичей, крошево из бетона, какие-то деревяшки.

Один раз в боевых условиях стрелял из РПГ. В жилом доме разместилась огневая точка противника, Сретенский указал где, и я из-за угла другого дома вышел и выстрелил. Тубус отбросил и обратно за угол. Страшно немного было. Но что меня встревожило почти сразу, так это то, что я не видел врага. То есть, натурально я не видел противника. И не потому, что он грамотно маскировался – его попросту не было. Мы вели огонь, выполняли приказы, воевали, но это была, как казалось, война с пустотой. Пацаны, наверно, замечали на моём лице недоумение, но делали вид, что ничего особенного не происходит. Я начал думать, что это сговор, и мы всё это делаем понарошку, для отвода глаз. Ну воюем и воюем себе потихоньку. Расходуем боеприпасы, докладываем о продвижении, кто-то за это получит звания и награды. В конце концов, это не моё дело, а всё-таки стало неприятно.

Через несколько дней мы вышли к школе. По данным разведки в ней находилась оборонительная позиция противника. Мы без особого труда выполнили свою работу и зашли внутрь. Ничего необычного: мусор, куски бетона, разбитая мебель и окна. Всё как всегда, пока не спустились в подвал. Это оказалось не тем местом, о котором потом хочется вспоминать. Я сразу понял, что здесь было. В свете тусклой жёлтой лампочки я увидел на грубо сколоченных стеллажах провода с зажимами, наручники, пластиковые пакеты, на полу грязь и бурые пятна. Здесь враг держал гражданских, которые были с ним не согласны и допрашивал их. Это было что-то вроде тюрьмы. Вдали, за столом у перевёрнутого стула лежал мёртвый человек…

Мы пробыли там недолго, но от спёртого подвального воздуха, пропитанного болью и страхом, я вышел наружу почти пьяный. И на крыльце той школы я сделал свой первый прицельный выстрел. Наверно, меня бы убили, будь враг, укрывшийся за разбитым автомобилем, проворнее. Но я его тоже заметил.

– Теперь и ты их видишь, – как-то печально и с тоской сказал мне тогда Сретенский.

Да, именно тогда и я стал видеть врага. Так ясно, как никогда прежде. Открыть/Комментировать

2022-03-30 16:37:30 ПЕРЕГОВОРЩИК

Под стрекочущие вспышки фотоаппаратов уфолог Свиридов, лохматый и сутулый, которого до последнего времени все считали чудаковатым псевдоучёным, вышел к прессе. Он сел за стол и от непривычного внимания под толстыми линзами очков тревожно замигал глазами.

– Ну как, удалось нащупать общие точки? – послышался крик одного из журналистов.

Зал информационного агентства был переполнен. Шутка ли, ведь уже второй день на Красной площади стояла огромная летающая тарелка и мерцала разноцветными огнями. На контакт пришельцы пошли сразу же. Вечером, в день прибытия, шипя и испуская пар в летающей тарелке откинулся люк и оттуда по трапу на брусчатку спустились три довольно уродливых и щуплых синих гуманоида в жёлтых комбинезонах. Они спускались так деловито и церемонно, словно хозяева, прилетевшие на Землю с инспекцией. Подойдя к ограждениям, которые защищали летающий корабль от журналистов и фотографов, один из инопланетян открыл рот, полный мелких острых зубов, нахмурил злые оранжевые глаза и на своём языке что-то рявкнул в микрофон, заранее для этого подготовленный. Сделав заявление, пришельцы удалились. Никто не смог расшифровать язык инопланетян, пока уфолог Свиридов в интернете авторитетно не написал: «Да переговорщика они требуют!» Тут же этого Свиридова и доставили на Красную площадь. Дав ему чёткие инструкции о переговорной позиции землян, желающих дружбы и мира, уфолога втолкнули за ограждения. Три часа длилися его диалог с пришельцами и вот теперь он давал комментарий.

– Расскажите, каковы результаты переговоров и чего нам следует ждать? – вновь выкрикнул из зала журналист.

Свиридов тяжело вздохнул, осмотрелся по сторонам и… вдруг поняв важность своей персоны и ощутив от этой мысли невообразимую приятность, приосанился.

– Прежде всего хочу сказать, – начал он подражательски важно, – что переговоры прошли в конструктивной, я бы даже сказал, в деловой атмосфере. Есть уверенность, что между нами наладились крепкие связи… Словом, беспокоиться не о чем.

Зал с облечением выдохнул.

– Однако, – продолжал Свиридов, делая трагическую паузу, – есть небольшие проблемы. Например, отныне планета Земля объявляется колонией, а все земляне становятся рабами высшей цивилизации…

В зале повисла тишина. Даже матёрые журналисты не сразу пришли в себя, прежде чем бросились отбивать тексты с сенсационными заголовками о переходе человечества в рабство к инопланетянам.

– Как это?! – в первом ряду вскочил крупный мужчина с седыми усами, начальник московской полиции.
– К сожалению, – пожал плечами Свиридов. – Во-вторых, земляне ежедневно будут приносить этим уважаемым гуманоидам своих детей.
– А это ещё зачем? – из зала донёсся сдавленный женский голос.
– Они людоеды. Такова их природа, – спокойно пояснил Свиридов. – А дети, как они пояснили, вкуснее.

Молодая дама на последнем ряду взвизгнула и упала без чувств.

– И третье, – равнодушно продолжил уфолог, – половина человечества подлежит уничтожению. Всё.

У начальника полиции посерело лицо, и он схватился за сердце.

– И мы ничего не можем сделать? – оторопело спросили из зала.
– Как сказать, – задумался Свиридов. – Наверно, мы можем не соглашаться на их условия. Это требует обсуждения.

К лицу начальника полиции возвратилась краска, и он с недоумением уставился на уфолога.

– Так… Так это не соглашение? – еле выговорил он.
– О, нет, конечно, – заулыбался Свиридов. – Это всего лишь те требования, которые они предъявляют.
– А с нашими, с нашими требованиями что? – свирепея, осведомился полицейский.
– Нашими? – растерялся Свиридов. – А что с ними? Ведь их и так все знают, разве нет? Мы хотим мира. А я, как переговорщик, должен выслушать другую сторону и…
– Ты от какой стороны выступаешь на переговорах, дурак? – заревел страж порядка.
– Ну знаете, вы не оскорбляйте! Я пришёл к вам поделиться информацией, а вы надумали что-то! Я всего лишь уфолог и вообще могу уйти.

Свиридов встал и гордо покинул зал. В тот же день людоеды-инопланетяне были арестованы сотрудниками местного УВД, а летательный аппарат был передан в Военно-космические силы России. Открыть/Комментировать

2022-03-28 06:56:25 НАХОДЧИВЫЙ ГЕРХАРД

– Герхард, а куда мы едем? – отрываясь от бокала с шампанским, спросила блондинка, выпустив вместе с вопросом изо рта тёплый пар.
– Ко мне домой, дорогая Катарина, куда же ещё, – ответил упитанный Герхард, поднимая брови над лукавыми глазами.

Весёлая компания из четырёх человек, кутаясь в искусственные меха и согреваясь порциями алкоголя, катилась в Мерседесе после вечеринки по заснеженным улицам пригорода. Наконец, автомобиль остановился перед воротами частного дома и хмельные пассажиры, смеясь, вывались наружу.

– Тарас, накормишь лошадей и можешь быть свободен, – подойдя к кучеру, сказал Герхард.

Тарас, сидящий на козлах, устроенных на капоте Мерседеса, с тоской посмотрел на двух тощих лошадёнок, что всё это время тянули тяжёлый автомобиль.

– Пан Миллер… – начал было кучер.
– Зови меня Герхард, – ласково перебил его Герхард. – Мы партнёры, ты разве забыл?
– Пан Герхард, кормов опять не привезли…
– Ничего не желаю знать! – рассердился Герхард. – Накорми и проваливай!

Развернувшись, Герхард поспешил к дому, где на крыльце его заждались продрогшие гости. Рядом с блондинкой Катариной стояла рыжеволосая Ханна – довольно упитанная барышня, и тощий, но крайне важный Клаус, постоянно теребящий свои чёрные усики.
Компания вошла в дом. Герхард был радушным хозяином, он щедро разливал шнапс и вина, смешивал коктейли и выставлял закуски. Гости отогрелись, разомлели и уютно расположились в просторной гостиной.

– Послушай, Герхард, – наконец заговорил Клаус, отпив из бокала, – у тебя в доме тепло, но здесь нет ни камина, ни печки, которыми нам пришлось обзавестись, наказывая Россию своим нежеланием обогреваться их энергоносителями. Неужели все слухи о твоей находчивости – это правда?

Румяный Герхард загадочно улыбнулся.

– Пойдёмте, друзья, – сказал он, поднимаясь с кресла, – я вам кое-что покажу.

Хозяин провёл гостей ко входу, ведущему в подвал. Спустившись по лестнице и пройдя по запутанным коридорам с низкими потолками, Герхард остановился у металлической двери. Погремев ключами, он отпёр её и впустил гостей в тёмное маленькое помещение. Как только Герхард зажёг свет, женщины взвизгнули от восторга, а Клаус только охнул.

– Герхард, женись на мне! – первая опомнилась Катарина, обвивая руками толстую шею гордого Герхарда.
– Нет, уж лучше на мне! – пробасила Ханна, сжав до боли руку Герхарда.

В углу помещения, под продухом, отливая золотом стоял усыпанный драгоценными камнями газовый котёл. И он работал!

– Ты, правда, поражаешь, Герхард, – задохнувшись от зависти, попытался ухмыльнуться Клаус. – Но как…
– Нет ничего проще, мой дорогой Клаус, – обернулся Герхард. – Оказалось, что с русскими договориться намного проще, чем с нашим правительством. Конечно, это секрет, но по документам я числюсь как частное домовладение.
– Но как же оплата, за газ они же принимают только рубли, – не унимался Клаус.

Герхард многозначительно промолчал, но сообразительная Катарина догадалась:

– У тебя есть рубли? Покажи! Покажи!!

Через пару минут в гостиной на столе перед гостями лежал распахнутый дипломат, доверху набитый банкнотами Банка России. Катарина не удержалась, сгребла несколько пачек и уткнулась в них носом.

– Боже, они даже пахнут теплом, – простонала она. – Ты только понюхай, Клаус.

Но тот грубо отстранил рубли и воскликнул:

– Откуда они у тебя?!
– Заработал, – спокойно ответил Герхард. – До того, как всё это началось, я пять лет преподавал немецкий язык в Москве. Кстати, видели у меня на заднем дворе раскопки?
– Да, – подтвердила Ханна. – Это колодец.
– О, нет, уважаемая Ханна! Это ещё один газопровод – Подземный Поток 2. В будущем я планирую...

Герхард хотел ещё что-то рассказать, но его прервал звонок в дверь. Оставив своих гостей, он пошёл открывать в прихожую, откуда до них донёсся его задрожавший голос: «Да, господин американский комендант. Точно так, господин американский комендант». После чего пухлого Герхарда увели.

Через месяц находчивый Герхард был осуждён и приговорён к пожизненному заключению за отказ наказать Россию. Главными свидетелями обвинения выступили завистливый Клаус и кучер Тарас. Открыть/Комментировать