2022-06-15 14:14:19
В отечественной литературе отмечается, что работники, представители и контрагенты юридического лица могут являться субъектами ответственности в рамках п. 3 ст. 53.1 ГК, если они подпадают под критерии, используемые законом. Иными словами, п. 3 ст. 53.1. ГК охватывается весь потенциальный круг лиц, которые, имея фактическую возможность определять действия юридического лица, причинили ему по своей вине убытки. В потенциальном круге лиц не охвачены члены органов юридического лица, поскольку они являются самостоятельными субъектами ответственности, а также имеют ряд самостоятельных обязанностей по отношению к юридическому лицу, что говорит о более строгом характере ответственности для них.
Критерии, позволяющие признать лицо имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, на практике определяются с учётом конкретных обстоятельств дела, поскольку требуется использование такой возможности, а не её наличие само по себе.
Российская практика
В судебной практике отражается высокий стандарт доказывания наличия у лица фактической возможности определять действия юридического лица, что требует предоставления документальных подтверждений, которые не всегда могут существовать.
Так, по одному из дел единственный участник общества обратился с иском о взыскании убытков с Д., который был одним из четырех членов совета директоров, а также, по мнению истца, являясь лицом, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, дал указание главному бухгалтеру заключить соглашение о расторжении договора аренды с обществом. Это причинило обществу убытки, которые выражались в курсовой разнице между переданным арендатором арендодателю авансом и суммой, полученной арендатором в качестве возврата аванса.
Суды пришли к выводу о недоказанности как наличия у Д. полномочий выступать от имени общества или фактической возможности определять действия юридического лица, так и совершения ответчиком как членом совета директоров каких-либо недобросовестных и неразумных действий, повлекших причинение спорных убытков.
Суды установили, что главный бухгалтер подписал соглашение о расторжении договора по доверенности, выданной генеральным директором общества, когда контролирующим участником общества являлась компания, не аффилированная с Д.
Не было доказано, что ответчик был наделен полномочиями, позволяющими давать обязательные для исполнения указания генеральному директору, совету директоров и иным сотрудниками общества.
Апелляционный суд отметил, что истцом не представлено доказательств совершения действий по принуждению к заключению сделки. Кроме того, расторжение договора в условиях роста предполагаемых арендных платежей являлось добросовестным и разумным.
Отдельно было указано, что само по себе участие Д. в обсуждении возможности расторжения договора аренды не свидетельствует о наличии возможности давать обязательные для исполнения указания (постановление АС СЗО от 24.04.2017 по делу № А56-22790/2016).
• Тем не менее следует понимать, что практика продолжает формироваться, узнать подробнее об обстоятельствах, требующих доказывания при привлечении к ответственности – можно из статьи Олега Суркова:
https://privlaw-journal.com/subekt-imeet-fakticheskuy..
Кроме этого, 23 июня на площадке Клуба цивилистов состоится онлайн-семинар по вопросам ответственности директоров. Приведенная статья будет предоставлена в качестве раздаточного материала всем его участникам!
Подробности о семинаре по ссылке: https://civilist-club.tilda.ws/event/20220623
382 viewsedited 11:14
Ж
