Жизнь на Плутоне

2021-02-06 16:37:43 Сегодня 69-летие восхождения на престол Елизаветы II Открыть/Комментировать

2021-02-05 23:47:09 ​​Хотел накалякать что-то на тему справедливости как главного товара юриспруденции (важнейшего из ученых занятий), как главной ценности, замахиваясь на мимолетное обладание (схватывание) которой человек претендует на исследование режима потусторонне-божественного. Однако пока оставлю задел из трех цитат Ульпиана-Помпония и пары мысленных аффектов-перепевок:

Quod principi placuit, legis habet vigorem (Что решил принцепс, имеет силу закона).

“... igitur constituto principe datum est ei ius, ut quod constituisset, ratum esset” (“...стало быть, с появлением принцепса ему было дано право, чтобы то, что он постановит, имело обязательную силу”).

“Ius est ars boni et aequi”
(Право есть искусство доброго и справедливого).

Справедливость одновременно абсолютна и относительна. Относительна по отношению к собственным составляющим и проблеме, которую она призвана разрешить. И абсолютна благодаря конденсации через конституируемую ею ситуативную, частностную не-справедливость. Справедливость постоянно реорганизуется (присоединение, разделение, выделение, слияние, преобразование, комбинированные формы). Справедливость — это и есть ядро и главный концепт на «человеческом» плане. Не истина, не созерцание или восприятие, не закон, не идея, не чувства, не опыт. На этом месте мы отвергнем ее, справедливости, трансцендентность. Именно и первейшим образом справедливость составляет предмет людской заботы, каждого человеческого микро-решения-выбора, часто неосознанного. Любые попытки ссылаться на реквизиты справедливости обречены на провал. Одно дело — парение, а другое дело раскадровка всего «жизненного пути» птицы и даже дальше, начиная с фило-и онтогенеза, ab ovo (даже если пренебречь темной стороной-половиной ее «небытия»-«будущего»), на которую справедливость чаще всего пытаются разменять. Так вот, справедливость — это то самое парение. То есть чудодейство, которое реально и актуально. Просто вопрос реквизита и техник. Открыть/Комментировать

2021-02-05 21:03:20 Partagez. Открыть/Комментировать

2021-02-05 21:03:20 So yes Sir Открыть/Комментировать

2021-02-01 22:32:21 Про ИТ

По ходу своей работы я столкнулся с одним необяснимым феноменом: континентальные европейцы не понимают сути гибких технологий aka Agile. Прошедшие курсы кройки и шитья в Стэнфорде голландцы, например, возвращаясь в родные пенаты начинают проповедовать необходимость быть гибким (на уровне демагогии мозги промыты достаточно) , но при этом говорят, что конечно надо все запланировать на год, а желательно два. То есть двухнедельные спринты, это прекрасно. Покажите пожалуйста план работ на 50 таких спринтов. И желательно с диаграммами Ганта.

При этом, что британский , что американский ИТ менеджмент, с которым мне доводилось работать, суть Agile схватывает очень точно.

Мне кажется я разгадал в чем тут дело. Причина коренится в системе права. У британцев право прецендетное. Заранее понять, как решиться дело невозможно. У европейцев все должно быть в соответствии с заранее написанными законами.

Если вы сделали что-то очень нужное, но не по плану, европейский менеджер вас отругает, а британский похвалит (достаточно убедить его в полезности, особенно если личной ;)

Из этого следуют все неуспехи европейцев в ИТ, в новрй отрасли, когда ничего непонятно, надо действовать наугад пресловутыми двухнедельными разведывательными операциями aka спринтами.
Европейцы в целом так не могут. Если что-то идёт не по плану надо просто подождать начала следующего цикла планирования (через годик) и поменять план.
По-мимо того, что такой подход заведомо проигрывает гибкому по скорости, он ещё и сильно раздражает исполнителей, которые видят идиотизм игнорирования очевидных сигналов, идущих в разрез мега Плана (который как правило составляется без учёта мнения исполнителей)

Можно экстраполировать и дальше. Новые отрасли изначально будут доставаться странам с более гибкой системой права, где закон что дышло. Страны с civil law будут догонять навешивая монументальные законодательные фреймворки типа GDPR.

https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D0%B5%D0%BC%D1%8C%D1%8F Открыть/Комментировать

2021-02-01 22:32:21 Мне кажется, уважаемый коллега @neformat0 попался на hook островных пропагандистских заходов о де невероятной гибкости английского права. Несмотря на его как бы прецедентный характер, за несколько с достоверностью наблюдаемых столетий оно обросло солидным массивом вполне себе европеоидного statute law, довольно стройного и иерархичного, что бы ни твердили сами англичане о прецедентном праве. Кроме того, основной корпус прецедентов давно сформирован и известен, формализм английского права довольно высок, решения носят в целом вполне предсказуемый характер, судьи опираются на максимально рассудочный аппарат, буквальное толкование, ясную фразеологию и конкретный житейский контекст, что делает предсказуемость решений высокой и вполне сравнимой с континентальной. А вот уж где царит полный бардак, так это в американском общем праве, которое уже лет сто как (начиная — вот совпадение! — с достижения субгегемонии по итогам Великой войны) всё более удаляется от английского прародителя. В настоящие бразильские джунгли; Проблема и в отсутствии четких иерархий между конституционной, административной, федеральной и штотовскими правовыми подсистемами, накладываемом на чересполосицу взаимопротиворечивого кейсло. И в том, что упор всё больше делался и делается на ситуативное судейское усмотрение и стремление судей (мол, мы сами с усами) выводить какие угодно импликации из максимально общо понимаемых общих принципов, основываясь на абсурдных лазейках, поиск которых и составляет чуть не главную доблесть американских лоеров (что активно глорифицируется голливудским кино). Совершенно закономерно именно в США появилась «социологическая школа права» (гарвардская), просто-напросто уравнивающая фактически сложившийся поведенческий патерн с правовой нормой. Этим, впрочем, американские успехи в условном гринфилде объяснить наверное позволительно. Однако, я бы в объяснениях ограничился просто указанием на количество заварки, которую они в этот гринфилд вбухивают. А вовсе не каким-то глубинным антидогматизмом и адаптивными способностями. Своеобычный американский бихевиоризм, рефлекс вместо рефлексии. Открыть/Комментировать

2021-01-29 19:20:00 ​​Как известно, битва при Алезии в 52 году до РХ и предположительный разгром «галлов» войсками Цезаря (согласно комментариям самого Цезаря и позднейшим пересказам, которым в последнее время даже «академические ученые» перестают верить), — одна из важнейших скреп французской нацидентичности, в том виде, в котором она конструировалась в 19 веке.

В то время, как восточные соседи расчесывали себе гордыню (в зарослях тевтобургского леса), французы совершенно спокойно вели родословие ото всех подряд и сразу: эллинов из-под Марселя, галлов (а «галлы» — это, кроме нынешней Франции, и значительная часть Бенилюкса, запад Германии, Швейцария, весь север Италии), римлян, галло-римлян, франков и бургундов из глухих зарейнских лесов, арабо-берберов из-под Сан-Тропе, восточной диаспоры первых западноримских мучеников во Христе из Лиона, национального главсвятого (не считая Луи IX) Мартина из Паннонии. Такое вот культи-мульти и «все флаги в гости к нам», напрямую восходящие к генезису Рима, складывавшегося на тех же принципах.

Подобное включение с какой стороны ни посмотреть разнородных феноменов в воображаемое целое — очень амбициозный проект. И внутренне, с точки зрения количества ресурсов убеждения-принуждения к вере в целостность национального тела. И внешне (вю де л’экстерьёр, как пел Серж Генсбур) — поскольку по определению задает экспансионистский вектор (см. римское определение «Галлии» выше), — вероятно, неслучайно единственный в своем роде король-святой, символ нации, чьим именем заслежены все места на планете, где когда-либо бывали французы, Сен-Луи (а ведь главное французское королевское имя, Louis — это покрестившийся варвар Clovis-Хлодвиг) погиб в, опять же, неудачной колониальной экспедиции под Карфагеном. И здесь мы видим семантику поражения, которой никто не стесняется. А чего тут стесняться, раз праоснователь Римской Империи, Эней, — побежденный, униженный, выгнанный из сожженного дома улисс-никто.

Еще занятным обстоятельством является то, что вскоре после цезаревской экспедиции Косматую Галлию, как пишет Бушерон, стали заселять сплошные «Гаи Юлии», такая вот ономастика — по личному и родовому имени божественного патрона из Рима. А после того, как император Клавдий предоставил лугдунским землякам доступ в Сенат, не стало отбоя по всей заальпийской галльщине от Астериксов и Обеликсов по прозванию «Тиберий Клавдий». Что может свидетельствовать о массовом юридическом включении галльских перегринов в Familia Caesaris на правах, так сказать, низших по статусу членов семейства (можно еще вспомнить эмансипированных Суллой рабов-Корнелиев).

Вот так и появились «галло-римляне», «Франция — любимая и первейшая дочь Рима», «Париж — новые Афины» и тп. Страна самозванцев (жё сюи vous le nommez), что естественно — ведь главное право человека, как ни крути, право на имя и право его набивания на всё, что пожелаешь присвоить. Ретерриториализация-с.

Есть свидетельства, что Астерикс-Верцингеторикс выглядел вовсе не так, как явствует из этого монумента, сооружённого по указке Наполеона III. И это совершенно неважно. Открыть/Комментировать

2021-01-27 22:27:07 Песни «западных славян» под напиток «восточных». В бывшем генуэзском порту. Мета-диалектика! Открыть/Комментировать

2021-01-21 22:09:59 21 января, пляс деля “конкорд”. Requiem Aeternam. Открыть/Комментировать

2021-01-21 13:42:50 Здесь и здесь я толковал о fides как «доверии», лежащем в глубинных пластах археологии государства и одновременно на его поверхности. Но fides можно переводить и как «упование», что несколько «вертикализирует» эти толки о государстве. Но не только в смысле «божественного права королей» или мистерии (министерства) процессуальности (исполнительное производство, инвентаризирующее вещи и выручающее за них средство к откупу (если угодно, искуплению — в «вертикализированной» оптике). Это лишь одна из временнЫх маск. А также и в смысле публичного обещания награды и односторонней сделки (воля обездоленного мультитюда пренебрежима для конституирования не только социального контракта, но даже неодетого (незащищенного исковой силой) пакта. Однако, диалектика раба и господина, и государства как единственного источника воли, предлагающего индивидам ассорти опций и точек присоединения к различным режимам, дает слишком плоскую картину. Интуитивно понятно, что в поле власти вся соль — в многообразии правоотношений, высматривание которых дает в сумме более-менее стереоскопический взгляд. Это наталкивает нас на концепт римской синаллагмы — взаимообусловленности и встречности.

В сторону заметим, что пресловутый (и треклятый) французский революционный лозунг, ставший тавром которым помечается в европейском поле государственного ВСЁ (до чего доберутся руки) — “liberte-egalite-fraternite” — является просто перепрочтением правоотношения, основанного на синаллагматической связи. Либертэ — это свобода вступать в договор, эгалитэ — принцип эквивалентности (но не тождественности!) сделки, а фратернитэ — гравитационное поле солидарности (добрых нравов грекоримского золотого века), в котором вообще предвозможны связи и отношения (те же свобода-равенство, только вид сверху (вертикализирующая оптика), а не сбоку).

Забавно допустить, что концепт властного поля (champ du pouvoir), с которым носился всю свою интеллектуальную жизнь Пьер Бурдьё, генеалогически восходит к банальной франкоцентричной метонимии Елисейских полей (оригинально — райской области загробного мира античности, топоса беззаботной пост-жизни), на которых расположен Елисейский дворец. Государство, притягивая на свое поле индивидов и их группы, обещает избавление от Заботы (Sorge). Та же функция («собеса», грубо сказать) была самовозложена христианскими общинами (общественное призрение, организованная добыча продовольствия и питьевой воды) на изначальном историческом срезе.

Упование-fides при таком прочтении становится элементом договора с отложенной синаллагмой, следствием коллективных усилий всех, кто играет на поле, для актуализации и вступления в силу, извечно пока еще лишь виртуальной, райской благодати.

На плане темпоральности, однако, не завершается ничего из начатого (влечение внутри герундия), есть только вечная отсрочка, разрыв, переживаемый через упование. Открыть/Комментировать