Страдай с толком

2021-07-30 22:15:18 Отношение и контекст

Есть достаточно интуитивная и понятная мысль, что отношения сильно зависят от контекста, в котором они проистекают. Так, даже многие общественные предписания по поводу отношений, что хорошо, а что плохо, сильно зависят от ролей, в которых люди находятся. Например, отношения начальника и подчинённого имеют одну коннотацию, а коллег – другую. Соответственно, если меняется контекст отношений у коллег, когда один из них становится начальником, то меняются и их отношения. Ведь в этом случае меняется баланс власти, ответственности, объёма ресурсов, потребностей и степень зависимости. Всё довольно очевидно, когда речь идёт о формальных отношениях, – деловых, учебных, профессиональных, – но становится менее прозрачным когда дело происходит в личных и семейных.

Приведу пример на созависимых отношениях, то есть тех, где сильно смещены границы власти и ответственности, и где один партнёр обеспечивает больший объём ресурсов второму. Тот, второй, конечно, радостно ими пользуется. И хотя существуют ситуации, когда менее ресурсный партнер готов отказаться от подпитки и рад сделать это ради возможности быть более независимым, в большинстве случаев происходит обратное. Намного чаще, лишившись ресурсной подпитки, человек переосмысливает степень значимости отношений и ему становится доступным переживание значимости и роли ресурсного партнёра в его жизни. Что временно меняет его поведение во имя сохранения отношений.

Этим можно объяснить значительную часть пульсирующих отношений вида «вместе тесно – порознь скучно», когда отношения на близком расстоянии генерируют конфликты и приводят к расставанию. После расставания в таких случаях часто менее ресурсный партнёр, пережив свою нересурсность, зависимость и важность более ресурсного партнёра, умеряет амбиции, отказывается от части претензий и старается больше соответствовать его пожеланиям. Тогда отношения начинают вновь восстанавливаться, а после восстановления происходит ассоциативная регрессия, и всё встает на прежние рельсы. Отношения снова генерируют напряжение, конфликты, расставание... порочный цикл идёт на новый виток.

Самая же большая проблема с учитыванием контекста возникает в детско-родительских отношениях, которые, тащемта, закладной камень и святой грааль психодинамического подхода. В практике нередко клиент упирается в то, что ко времени обсуждения отношений с родителями в детстве, контекст уже давно изменился: человек повзрослел, а родители постарели. В детстве мама/папа/дядя/бабушка могли плевать на потребности ребёнка, орать, бить, а теперь звонят и мило спрашивают про дела и очень радуются, когда он приезжает в гости. Означает ли что они изменили своё отношение и признали свою неправоту в прошлом поведении? Не факт. Здесь важно учитывать, что отношение могло остаться таким же, а что изменилось – это контекст. В детстве родитель мог себе позволить игнорировать потребности ребёнка, он для него был обузой и ничего не давал, кроме чувства власти. А теперь же – он стал источником ресурсов, от него можно получить заботу, поддержку, ресурсы, пресловутый стакан воды. То есть изменился контекст, это привело к иному поведению, но это не обязательно значит изменения отношения родителя к ребёнку. Просто эксплуатация по-разному выглядит между взрослым и ребёнком и стариком и взрослым.

Именно поэтому работа над отношениями не бывает быстрой и требует длительного внимания к поведению в динамике. Для понимания того, какое отношение продуцирует конкретное поведение нужен не поперечный срез, не описание того, что происходит прямо сейчас, а исследование того, как поведение человека отражает меняющуюся ситуацию. Как человек ведёт себя в разных обстоятельствах? Как он реагирует на запрос и на предложение помощи? На близость и на увеличение дистанции? На самораскрытие и на агрессию? Не трудно имитировать что-то по одному сценарию, но очень трудно спрятать подлинное отношение в динамике. Открыть/Комментировать

2021-07-28 22:15:23 Недипломированные психологи

Каждый психолог обязан время от времени писать тексты о том, как выбрать психолога. В большинстве этих текстов вы обнаружите такой критерий, как дипломированность, ака наличие законченного высшего психологического образования. Как вы понимаете, я не вполне разделяю такой подход.

Начнём с теории. Теоретически, чтобы придавать такое значение наличию «корочек», нужно верить в три допущения.
1) Работа психолога очень сложна и требует специальных знаний.
2) Лучший, если не единственный способ получить эти знания, – учёба в ВУЗе.
3) Наличие диплома говорит о том, что человек вполне усвоил и способен применять всё, что было в программе.

Надо ли говорить, что ни одна из этих предпосылок не соответствует действительности? Чтобы оказывать психологическую помощь необязательно иметь в голове гигабайты таблиц, дат, фамилий, классификаций и терминологии, на которых строится ВУЗовское, чаще всего академическое, образование. Фактически, в ряде ситуаций это даже вредно. Современные ВУЗы, по крайней мере российские, преподают всё, что угодно, включая прошлые жизни, биоэнергетику и трактовку СПИДа как психосоматики, но при этом могут не преподать самые простые и базовые вещи по регистрам психических расстройств и факторов суицидального риска. Это не говоря уже о том, что средний преподаватель университета приближался к кабинету психотерапии полраза, да и то во времена своего студенчества. Наконец, даже если в ВУЗе находится горстка адекватных преподавателей, действительно дающих важные вещи, – нет никакой гарантии, что гордый носитель картонной папочки с надписью «диплом» их усвоил.

Далее, про этику. Есть идея, будто неэтично оказывать психологическую помощь, не будучи уверенным в своём образовании, а уверенным можно быть только с разрешения МинОбра. Но «чтобы разбираться в психологии нужен диплом» – это просто другой способ сказать «раз у меня есть диплом, значит, я разбираюсь в психологии». Эту догму проповедуют те, кто хочет нарастить значимость своих регалий, кто хочет, чтобы официального вида картонка принуждала всех считаться с его мнением, ведь он «дипломированный специалист». Однажды я указал преподавателю и члену этического комитета на его нарушение этики, на что получил ответ: «Я считаю, что я осознанно нарушаю кодекс» (прямая цитата из переписки). Это всё, что нужно знать о битве за этичность от высококвалифицированных специалистов.

Наконец, на практике, нет никакой связи между уровнем образования и эффективностью в психотерапии. И я не буду приводить здесь многочисленные ссылки на исследования показывающие, что ни регалии, ни стаж не делают психотерапевта эффективнее (а на постсоветском пространстве наблюдается даже обратная корреляция), это вы можете и сами поискать. Я приведу вместо этого яркий пример, иллюстрирующий уровень булшита в самой идее требования дипломированности, аккредитованности и сертифицированности. Эта ссылка уже мелькала в чатике канала, но большинство из вас там не сидит, так что вот: miloserdie.ru/article/ego-babushki-ne-vygorayut-babushkoterapiya-kak-sredstvo-ot-depressii/ (pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27221123/). Это история о том, как в условиях нехватки кадров посреди эпидемии ВИЧ и депрессий в Африке психиатр на пальцах обучил основам местных пенсионерок, и они выдали результат не хуже тренированных психологов.

Не стоит думать, будто я имею в виду, что психологу вовсе не нужно образование. Конечно, чем больше психолог знает, тем он аккуратнее в понимании границ своей компетентности, тем более нетривиальные и сложные проблемы он может помогать решать и учитывать большее количество факторов. Но это:
а) работает если психолог не только запомнил, но ещё и понимает свои знания;
б) никак не повышает его эффективность применительно к простым случаям.

Так что главное для психолога – не диплом об образовании, а понимание своего уровня компетентности и открытое сообщение о нём клиентам. Не надо бояться обращаться к неофитам, особенно если важна стоимость консультаций. Поверьте, среди «дипломированных профессионалов» не меньше фриков и идиотов. Открыть/Комментировать

2021-07-22 22:15:39 Разница между реакцией и отношением

Казалось бы, реакция и отношение – разные вещи, которые сложно спутать. Однако, когда я спрашиваю клиентов, как они к чему-то относятся или как на что-то реагируют, приходится внимательно следить, какой ответ последует.

Реакция – возникает в ответ на определённый стимул. Она появляется автоматически и почти не поддается произвольному контролю. Как уж отреагировал, так отреагировал – ничего не попишешь. Реакция связана с сиюминутными ощущениями от происходящего, конкретными ассоциациями и стимулами.

Отношение – это субъективная форма отражения действительности, являющаяся результатом взаимодействия человека со средой. Оно связано со смыслом, ролью феномена в жизни, с его стратегическими последствиями и историческими причинами. Представьте, что Петя ругается на Васю. Ожидаемой реакцией Васи будет палитра негативных переживаний: обида, гнев, печаль. Однако должно ли отношение совпадать по знаку с реакцией? Отнюдь! Относиться к происходящему Вася может вполне хорошо. Например, если Петя до сих пор не умел выражать агрессию, и то, что он демонстрирует её сейчас, Васю радует. В подобных случаях важно обратить внимание на несовпадение реакции и отношения и осознать оба компонента ситуации.

Обычно мы преодолеваем реакцию ради отношения или, по крайней мере, это является рекомендованным. Если есть что-то, к чему мы относимся хорошо, то есть мы распознаем этот феномен, как источник ресурсов в своей жизни, то, даже если он вызывает отрицательную реакцию, социально одобряемым всё равно является к нему стремиться. И наоборот, если что-то мы распознаём как вредное и наносящее ущерб, то, даже если оно вызывает положительную реакцию, то есть является приятным, социально одобряемым и осмысленным является избегать этого. Но нельзя это возвести в абсолют и ориентироваться только на отношение и никогда на реакцию – отношение должно включать в себя реакцию.

Между реакцией и отношением должен быть определённый баланс, потому что есть вещи, к которым отношение хорошее, но даже хорошее отношение не может полностью компенсировать то, через какую реакцию необходимо пройти. Скажем, Фёкла отлично относилась бы к обладанию гибким и сильным телом, но реакция, которую вызывают у неё гимнастические тренировки слишком сильна, чтобы через них проходить.

Путая реакцию и отношение, люди часто отказываются принимать, что даже полезные вещи, вызывающие положительное отношение, всё равно могут вызывать негативную реакцию. Вместо этого они давят на себя и других под девизом “это для твоего (моего) же блага”, списывая переживаемую негативную реакцию на лень, капризы и недостаток осознанности. Между тем, игнорирование реакции и выстраивание поведение с большей опорой на отношение требует траты ресурсов. Благополучный взрослый человек может себе это позволить, но это признак успеха, а не способ его достичь. Сложности с игнорированием реакции - признак эмоционального истощения, повод ослабить давление на себя, дать себе отдохнуть, а не наоборот. Когда человеку внезапно стало сложно заставлять себя делать что-то полезное, но неприятное, или наоборот - удерживать себя от вредного, но приятного — это маркер падения уровня эмоционального тонуса. Повод разобраться, куда силы ушли и поискать, где бы их взять, а не войти в режим форсажа и заставить себя действовать “правильно” во что бы то ни стало. Открыть/Комментировать

2021-07-06 21:14:55 Сегодня редкое блюдо: видео со мной, Натальей Кисельниковой и Женей Гришечкиной на ютуб-шоу "заходит ученый в бар".

Открыть/Комментировать

2021-07-02 22:23:26 Проблемы ненасильственного общения

По своей доброй традиции я, конечно, встаю в пику некоторым современным движухам. Сегодня хочу поговорить про ненасильственное общение и то, что абсолютное требование ненасильственного общения, является формой насилия, а «насильственное» общение – иногда необходимым условием здорового функционирования психики.

Сразу оговорюсь, что ненасильственное общение – вовсе не фуфло, а замечательная и прекрасная практика, и так можно и хорошо делать, если есть такая возможность. Проблема в том, что его поклонники, как это часто бывает с поклонниками чего бы то ни было, не учитывают границ его применения. Политкорректные фразы, я-сообщение, поведенческая обратная связь, чередование позитивного с негативным, ограничение объёма претензий за раз – это довольно плотная система фильтров, через которые может пройти только небольшая по интенсивности или значимости эмоция. Есть эмоции, масштаб и амплитуда которых никак через неё не протискиваются. Если человек понимает, что кто-то причинил ему очень большой объём страдания, никакие ненасильственные, корректные и экологичные формулировки через я-сообщения не позволят эту эмоцию выразить и пережить.

Если Васин друг Петя опаздывает на 2 часа, а он рассчитывал, что тот приедет вовремя, он, конечно, может сказать: «Слушай, когда ты опаздываешь, я чувствую, себя незначимым, и это у меня вызывает злость. Пожалуйста, приезжай вовремя или предупреждай заранее, насколько ты опаздываешь. Так мне будет комфортнее. Заранее благодарю». Проблема в том, что если на самом деле Вася считает, что Петя – конченый мудила, раз постоянно приходит на назначенные встречи за полночь, то такая формулировка не позволит ему ни пережить ни тем паче выразить своих чувств.

Для этого ему придётся и говорить о том, что Петя – конченый мудила. Он может не говорить это в лицо, может рассказывать психотерапевту (и это хороший буферный способ выражения эмоций), но позволять себе обвинять Петю точно должен. То есть в пределах своей головы и за пределами светского раута человек должен иметь возможность и чувствовать моральное право обвинять других, предъявлять претензии, называть других людей последними словами, фантазировать о применении физического насилия и рассуждать допустимости геноцида по признаку родства до седьмого колена. Важно, что – фантазировать. Я ни в коем случае не за то, чтобы лишний раз ссориться, не за насилие и уж точно не за геноцид. Но иногда такие фантазии необходимы, чтобы отреагировать эмоции.

Помещая же социальные правила, типа ННО, внутрь головы и позволяя обществу (особенно особо ранимым его частям) рулить внутренними переживаниями человека, мы запрещаем себе переживать накопленные эмоции, которые, будучи не выражены достаточно долго, – так и останутся вытесненными в бессознательное. А я всё-таки за психогигиену и здоровое формирование отношений.

В интересах своих потребностей мы сами выбираем ту форму страдания, которая более приемлема, что в данный момент будет меньшим из зол: создать напряжение к отношениях, выдав честную, а не «ненасильственную» обратную связь или создать напряжение внутри своей психики, пряча эмоции и общаясь в рамках протокола ННО. Во многих ситуациях второй вариант может оказаться объективно приемлемее, это нормально. Но выбирая контейнирование эмоций нельзя забывать, что с момента этого решения на контейнере с не пережитым чувством работает таймер обратного отсчета, в течение работы которого надо найти или создать условия для его выражения в той форме, которая соответствует чувству, а не социальному протоколу. ННО – это способ поведения в обществе, но не способ переживания эмоций, не способ формулирования своих чувств и не способ формирования отношения к событиям. Это протокол коммуникации и формуляр в пределах социального контракта. Поэтому ненасильственное общение как социальный протокол должно знать своё место в жизни, но необходимо понимать его ограниченность для здорового функционирования психики. Открыть/Комментировать

2021-06-28 22:15:21 Обида – эмоция сильных

Есть невероятно распространённое мнение, что обида – эмоция слабых. Я даже встречал определение, что обида – это детская злость. Связано это, понятно, с чем: дети мало злятся и часто обижаются. Причина в том, что злость – это реакция на нарушение границ. Обида же – реакция на нарушение ожиданий. Границы у детей ещё не сформированы, а ожидания есть с рождения, поэтому злости у них мало, обиды – много, и несоответствовать их ожиданиям проще простого. В силу своего психоэмоционального развития дети ждут от взрослых добра, поддержки, заботы, защиты, и, если ребёнок чувствует, что не получает того, на что рассчитывал, он обижается, так как перестать рассчитывать не может. Это взрослый может встать в позу, поныть, что его здесь не любят, не понимают, и дистанцироваться со словами «злые вы, уйду я от вас».

Означает ли это, что адекватно говорить, будто обида – это эмоция слабых? Попробуем разобраться от противного. Предположим, что обида, действительно, эмоция слабых. Отсюда, чем человек сильнее, чем ресурснее, полноценнее – тем реже он обижается, в пределе – не обижается вовсе. Насколько это верно, и каким должен быть человек, чтобы никогда не обижаться? Как минимум, он должен никогда ни от кого ничего не ждать. Обычно такие люди – это ядерные психопаты, которые ни с кем не формируют эмоциональной связи, ни от кого ничего хорошего не ждут, а живут по тюремному кодексу «не верь, не бойся, не проси». Это ли образец ресурсного, благополучного человека? Уверены ли вы, что хотите к этому стремиться?

Ведь, наоборот, чем ресурснее человек – тем больший объём ущерба он может вынести, и тем больше эмоционально значимых связей он формирует. Ровно поэтому более ресурсные люди чаще хорошо относятся к окружающим: они могут давать и рассчитывать, что им вернётся в ответ. Здесь же и засада: в результате они чисто математически чаще будут обижены. Больше ожиданий – больше неоправданных ожиданий, без этого никак. Конечно, обижаясь, человек показывает, что произошедшее его задело, обида – это демонстрация своей уязвимости, ранимости, значимости другого и даже некоторой власти надо мной другого человека. Но, вообще-то, показывать свою уязвимость и быть в контакте со своей обидой, – признак силы, а не слабости.

Тут вы может мне возразить, что, мол, есть люди, которые постоянно обижаются, обидой манипулируют и вообще устраивают обиженные бойкоты. Общий феномен этого можно назвать «обиженка». Обиженка – это человек, который от всех вокруг неадекватно и неуместно ждёт любви и траты ресурсов в его пользу. И он как-то не выглядит особо сильной личностью обычно.

Однако проблема с обиженками не в обиде, а в том, что такой способ взаимодействия с окружающими – истерика. Будучи обиженным, истерить необязательно – обиду можно предъявлять спокойно. На самом деле, спокойное предъявление даже является суперэффективным и социально приемлемым способом модерации конфликтов. Если трамвайный хам наступает Фёкле на ногу, и она реагирует из злости – это резкая эскалация агрессии. Если же реагирует из обиды, спокойно, без истерики «ну, слушайте, обидно ведь, хорошие же ботинки, зачем стоите» – это хорошая возможность мирно разрешить конфликт. Конечно, не во всех случаях это сработает, но идеальных инструментов и не существует. Истерика же, то есть преувеличение своей ранимости и ранености, позиция с претензией к окружающим, с требованием, без ответственности за своё состояние – это да, показывает слабость эго. Но не стоит ставить между обидой и истерикой знак равенства. Открыть/Комментировать

2021-06-17 22:18:31 Лидерская ответственность

В чатике канала недавно был задан вопрос о том, как распределять ответственность между лидером, вдохновляющим на действие, и человеком, действие реализующим. Вопрос важный, между прочим, так как ситуация, требующая такого разделения, встречается не редко и совсем не обязательно в политическом контексте. Мама настояла, чтобы Вася пошёл учиться на врача, а он и пошёл. Это чья ответственность? Одноклассник сказал Пете, что все крутые парни употребляют наркотики. Лежит ли за зависимость Пети ответственность на однокласснике? Реклама подсказала Фёкле лечиться гомеопатией. Есть ли у умирающей от излечимой нормальными лекарствами болезни Фёклы право обвинять рекламу? Или гомеопатию? Или кассира в аптеке? Или министра здравоохранения?

Сложность ситуации в том, что классическое «ответственность там, где власть» тут, как будто бы, не работает. Власть, а именно – конечная власть, власть сделать или не сделать – в руках конечного человека. То есть как будто бы вся ответственность должна стать его. Но тут восстаёт чувство справедливости: как так, а эти вот все – они что же, никакой ответственности не несут? Ведь Вася бы не пошёл учиться в нелюбимый вуз, Петя не подсел бы, а Фёкла бы лечилась работающей медициной, если бы на них не сказался внешний фактор. Разве это не подразумевает определённый уровень ответственности?

В чате я задал встречный вопрос: ответственность перед кем? Собеседник на этот вопрос не ответил, видимо, решив, что я просто ухожу от ответа. А между тем, именно за этим уточняющим вопросом кроется разгадка, примиряющая принцип ответственности за личные действия с ситуациями пропаганды, внушения, уговоров и прочих подталкивающих к чему-либо воздействий.

Ответственность подразумевает подчинение последствиям своих действий, а действия разных людей нацелены на разные объекты. Вася пошел в вуз сам, это действие, которое он сам с собой совершил, и, вне всякого сомнения, последствия этого действия на его жизнь будут влиять. В этом смысле он сам несёт ответственность, перед собой, вузом, всеми, кого его действия затронули. Но Васина мама тоже не сидела без дела. Она тоже действовала, и у её действий тоже был объект: Вася. Не вуз, не общество в целом, только Вася. И вот перед Васей она несёт ответственность. У её действий будут последствия в их с Васей отношениях, и она может их принять – то есть нести ответственность за свои поступки, или бороться с ними – то есть пытаться избежать ответственности.

Ещё очевиднее это разделение в ситуации с Петей. Его употребление наркотиков – его действие, и за него, вместе со всеми его последствиями, он несёт ответственность сам. Но и у одноклассника есть ответственность – перед Петей. В процессе работы с психологом Петя наверняка пройдёт через этап возвращения однокласснику ответственности – злость в его адрес, обиду, агрессию и т.д. И закончит, вероятно, сепарацией от него – разрывом этих плачевно на него повлиявших отношений.

Та же ситуация с Фёклой. Между ней самой и гомеопатами тут ответственность распределяется по той же схеме: гомеопаты несут ответственность за то, что врут об эффективности своих лекарств Фёкле, но Фёкла сама несёт ответственность за то, кому верить и чем лечиться.

Есть, правда, следующий слой: политический. Если какой-то феномен имеет существенные масштабы, воздействует на общество в целом, то само общество может вернуть ему ответственность. Так, скажем, общество может запретить гомеопатам называть гомеопатию лекарством и заявлять, что она помогает от болезней. Но это, как я сказал, уже политические игры. В пределах же психологического дискурса ответственность по-прежнему на том, у кого власть – перед тем, над кем эта власть. Открыть/Комментировать

2021-05-28 22:07:21 Чья ответственность

Интересная вещь по поводу ответственности, помимо того, что это бездонный рог изобилия для психологических текстов, состоит в том, что когда мы говорим о её правильном и неправильном распределении мы обычно делаем вид, будто говорим о чем-то объективном. Я, например, не устаю говорить о том, что ответственность – там, где власть. Что в этой фразе упускается – это подразумевающаяся вставка «ответственность [должна быть] там, где власть». А там, где появляется долженствование, сразу уместны вопросы «должна кому?» и «на каких условиях?».

Так вот есть идея, что выбор правила, по которому распределяется ответственность – лишь инструмент. И этот инструмент должен тому, кто его применяет: должен удовлетворять его потребность. На условиях того уровня ресурсности и тех задач, которые перед применяющим стоят. Иными словами, Деда Мороза, ложки и «правильного» способа распределять ответственность нет. Есть способы подходящие и неподходящие конкретным людям в конкретной ситуации.

Феминистки настаивают на том, что ответственность во всех бедах человечества лежит на мужчинах. Учитывая гендерный состав феминистического движения – не трудно представить, почему такой способ распределения ответственности им удобен. Подчинённые распределяют ответственность по правилу «кто начальник – тот и ответственен», если перед ними стоит задача сэкономить силы. Или «я сам несу ответственность за то, где и как работаю» – если решают задачу собственного развития. Какой из этих способов правильный – понятно только в контексте их уровня ресурсности и стоящей перед ними задачи. Общественное мнение возлагает ответственность либо на слабого, неспособного дать сдачи (жертвы изнасилований виноваты в изнасилованиях, дети – в родительском насилии и т.д.), либо на меньшинство, которое не-мы, с которым большинство себя не идентифицирует: во всём виноваты капиталисты, евреи и пиндосы. Всё потому, что большинство, формирующее общественное мнение, решает очень простую задачу: максимально себя от ответственности разгрузить. Большинство и так живёт устало. И, как бы это ни было цинично, это в контексте уровня ресурсности и задач большинства – верное распределение ответственности, хотя и неэффективное с точки зрения максимизации общего блага.

В (суб)депрессивных состояниях вообще рекомендуются двойные стандарты распределения ответственности: ответственность за всё хорошее, за каждый успех и даже тупую удачу присваивать себе, а во всех бедах находить виноватых снаружи. Не очень экологично, зато снижает нагрузку и даёт шанс выползти из депрессии.

Человеку, который хочет добиться сверх-результатов, заработать миллиард долларов и залезть на все восьмитысячники будет странно пользоваться правилом, распределяющим ответственность куда-то вовне. Так он к своим целям не придёт. С другой стороны, тому, кто хочет просто жить в кайф, не стремясь к каким-то вершинам и напрягам, странно брать полную ответственность за всё в жизни на себя.

Поднять или опустить самооценку, сепарироваться или удержаться в отношениях, радикально изменить свою жизнь или стабилизироваться и перестать чудить – все эти задачи решаются изменением правила, по которому распределяется ответственность. Ну и потом долгой работы по переосмыслению своей жизни через призму нового правила ещё, да.

Мораль сей басни в том, что никакой способ распределения ответственности – не предмет факта. Это контракт, конвенция, парадигма. Которая может быть удобной или нет, помогать или мешать, позволять максимизировать кпд своей деятельности или бездарно сливать ресурсы. Открыть/Комментировать

2021-05-26 22:31:26 Перфекционизм

Удобно трактовать перфекционизм как желание снять с себя ответственность. То есть покуда мы рассматриваем перфекционизм, как стремление сделать идеально – у нас мало возможностей под него подкопать. Кто же не хочет сделать идеально. Более того, обратное явление – халтура у нас порицается гораздо сильнее. В культуре, где за бесполезные пятёрки и дипломы с отличием принято непрестанно хвалить, а за малейшее несоответствие взглядам родителя/учителя/начальника грозят кары небесные, попытки рассуждать на тему того, что идеал недостижим, а попытки к нему прийти просто неэффективны смотрятся жалковато и мало убеждают.

Куда эффективнее, и без создания ложной положительной коннотации, перфекционизм обсуждать, рассматривая его, как нежелание нести ответственность за результаты своей деятельности. Ведь о чем мечтает перфекционист? Что есть, по сути, идеальное творение? Это такой результат, к которому невозможно предъявить претензию. Он окончательно, бесповоротно разотождествляется с автором. С момента завершения работы перфекционист за неё ответственности больше не несёт просто потому, что идеальная во всех отношениях работа несёт ответственность сама за себя. Идеально спроектированное здание переживёт 12-бальное землятресение, идеальная картина останется в веках, как единственный объект искусства, нравящийся 100% аудитории, идеальный бухгалтерский отчет внесут во все учебники на три поколения бухгалтеров вперёд. Никто и никогда не придёт к перфекционисту, реализовавшему свой идеальный замысел, с претензией.

В реальности же так не происходит. «Достаточно хорошо» – отметка, стремление к которой считается оптимальным – не подразумевает, что к результату не будет вопросов и претензий. Быть достаточно хорошим родителем – не значит реализовать потенциал ребёнка на 100%, параллельно с обеспечением его 100%й безопасности, 100%го счастья и, как следствие, 100%й гарантии того, что ребёнок, кроме любви и благодарности, ничего не будет к родителям испытывать. Это стиль жизни, подразумевающий, что да, то, что я сделал, не идеально, и нет, это не повод меня поносить.

Делать достаточно хорошо, в соответствие с какой-то осмысленной планкой качества – гораздо продуктивнее, чем стремиться к сферическому в вакууме идеалу. Но это означает, что на вопросы «а почему то, что ты сделал вот такое, а не вот эдакое?» придётся отвечать. Придётся говорить «потому что я делал вот для этого, а не для того» и обосновывать своё решение. И если будет доказано, что это решение было неверное – сталкиваться с последствиями своей ошибки. Перфекционизм же – воплощённое стремление этого избежать.

Такой взгляд позволяет отказаться как от розовых очков иллюзии, будто перфекционисты «хотят, как лучше», так и от надежды, что когда-нибудь, если ещё немного постараться и слегка подождать – перфекционистское стремление можно будет удовлетворить. Он же прекрасно объясняет, почему страдающие перфекционизмом люди, так обычно склонные к прокрастинации, показывают чудеса продуктивности за пять минут до дедлайна: в этой ситуации экстренные условия труда снимают все претензии не хуже идеальности творения. Сделанная в ночь перед крайним сроком халтура не подразумевает ответственности за её халтурность: с учетом обстоятельств она и есть – идеал, и всяко лучше, чем ничего. А ответственность за прокрастинацию и откладывание до последнего перфекционист от ответственности за результат своего труда отделяет категорически.

Отсюда, хороший когнитивный способ борьбы с перфекционизмом – продумывание и подготовка к худшему сценарию ответственности за результат своего труда. А хороший динамический способ – интеграция ответственности, переход от разобщённого «со сроками я раздолбай, но уж если возьмусь – то на совесть» к обобщённому пониманию ответственности за себя и качество своей жизни. Открыть/Комментировать

2021-05-25 12:00:07 Внимание, мошенник! Однако же я дорос, равно или поздно это происходит, ну вот видимо пора. От моего имени разводят на деньги, ну и мало ли ещё что. Это не я, внимательно к логину. @kuNkonst Открыть/Комментировать