2021-11-15 10:05:08
Витя с агрессией смотрит в лоб откинутой кабине грузовика. За его спиной — свежая яма котлована и желтая гора песка. Сбоку — бетонный каркас возводящейся многоэтажки. Над ней строительный кран задирает нос в небо — в замороженные неподвижные облака. Болт застрял в блоке цилиндров грузовика, вытащить его никто не смог.
К Вите подходит человек в строительной робе. Самиджон — рабочий из бригады Фархода. Хитро улыбается.
— Чё тебе? — спрашивает Витя.
— Я могу вытащить, — говорит Самиджон.
— Вытащи. — Витя поворачивается к нему.
— Пятьсот рублей, — говорит Самиджон.
Витя в упор смотрит на Самиджона, его голубые глаза становятся почти стеклянными. Витя вытирает под носом, молчит. Самиджон ждет.
— Идет, — наконец говорит Витя.
Самиджон заходит за кабину. Витя прячет руки в карманы. Через три минуты Самиджон выходит с по-детски счастливым выражением лица. Он протягивает на грязной ладони болт. Витя достает из кармана бумажник и кладет в раскрытую ладонь Самиджона поверх болта купюру.
На строительную площадку заезжает черный джип. Из него вываливается мужчина, примерно ровесник Вити. Его руки бугрятся под тонкой кожаной курткой. Такие мышцы можно накачать только в спортзале, не на стройке. Витя идет к нему.
— Макс. — Витя жмет ему руку.
Они уходят в вагончик. Там Витя садится за стол, Макс — напротив.
— Дашь трех рабочих? — спрашивает Макс. — Забор надо закончить.
— Прикинь, Максик, я только что пятьсот рублей одному таджику заплатил за то, что он мне болт нехитрый достал, — задумчиво произносит Витя. — Грубо говоря, у меня грузовик сломался, и как бы ни у меня, ни у слесарей не получалось. И тут один из таджиков, ты его видел, подходит: «Я его вытащу. Дай пятьсот рублей». А я, невзирая ни на что, им столько месяцев продукты подкидывал, условия лучшие старался выбивать. Ему конкретно тоже. По-человечески относился. И тем не менее: «Дай пятьсот рублей».
— И чё теперь? — спрашивает Макс.
— А ничего, — спокойно отвечает Витя. — Просто я только что понял, что больше ничего хорошего для них делать не буду. Ничего, что выходит за пределы моих профессиональных обязанностей.
— Может, ты стремишься во всех видеть хорошее? — Макс хмурится и расстегивает куртку. Под ней — рельефная гераклова грудь.
— Нет, просто я не хотел соглашаться, когда мне говорили, что мы — русские — всегда стремимся видеть во всех людей. А они не такие, как мы.
Оба молчат. По холодным глазам Вити видно: он что-то в себе прямо сейчас убивает.
— Может, они просто не хотят быть такими, как мы? — дружелюбно спрашивает Макс.
— Может быть, — отвечает Витя. — Со временем я начинаю их понимать. Все упирается в образование. А они в массе люди ограниченные низким образованием и своей культурой. Им же важно что: дом построить, привести туда жену, помогать родственникам. Ему важно, как его там будут воспринимать, а как здесь — не важно.
— А чё, ты бы не так на их месте поступал?
— Может, и так, — соглашается Витя.
— И чё ты, за пятьсот рублей к людям отношение поменял?
— Да, — убежденно говорит Витя.
— А этот Самиджон это понял?
— Нет. Просто я понял, что они — не мы. Он приехал, полгода отработал и не знает, вернется ли сюда еще. Ему невыгодно со мной дружить. Ему выгодней сейчас было пятьсот рублей с меня взять.
— Витя, ты завелся.
— Мне сейчас очень тяжело, — спокойно говорит Витя. — Я никогда не считал себя каким-то националистом. Мне сейчас тяжело потому, что я понял, что никогда больше не буду воспринимать их как людей. Никаких послаблений. Они рабочие инструменты. Все.
https://expert.ru/expert/2021/47/mezhnatsionalniy-raschet/amp/
295 views07:05
Г
