Генератор Историй

2021-07-24 18:47:06 Две детали в истории презентации героя. Для чего они нужны?

Мы уже говорили о том, что собрав информацию о герое – расспросив его о нем самом, о его деле – мы смотрим на добытую фактуру как бы сверху. И выбираем из нее яркую деталь, которую поместим в завязку истории.

Например, мы пишем историю о школьном учителе литературы Петре Петровиче. Мы с вами уже говорили, что скучно начинать так – «Это Петр Петрович, учитель литературы в школе номер 33 в Новосибирске. Он работает уже двадцать лет, выпустил десятки классов, его ученики получили пятнадцать золотых медалей…». Интересно начать так – «Вчера Петр Петрович чуть не получил инфаркт у доски – с чувством рассказывал о суде над Митей Карамазовым. И так – почти каждый день. Петр Петрович преподает литературу в школе номер 33…». Чуть ли не инфаркт на уроке – это яркая деталь номер один. Ее мы помещаем в начало, чтобы зацепить читателя. Но она не должна быть самой яркой в нашем коротком тексте.

Используя такую яркую деталь в завязке, мы даем читателю надежду на то, что где-нибудь в середине или в конце он еще прочтет что-то яркое, дарящее ему еще больше эмоций. Почему яркое? А мы его поманили пальчиком в начале и дали надежду на то, что дальше будет еще круче. Опять почему дальше должно быть круче? А потому, что текст развивается по своим законам, и самый сильный момент не может случиться в нем в начале. Если у вас самый сильный момент только в начале и он – единственный, то вы плохо сбалансировали историю.
Поэтому ярких деталей для истории-презентации героя должно быть две. Вы выбираете менее яркую для начала и оставляете более сильную для середины или финала.

Вот так это работает) Открыть/Комментировать

2021-07-22 18:26:56 Запрос – Как рассказывать о герое интересно?

Тут прежде всего стоит понять – какого рода историю мы хотим рассказать. Если это сюжетная история, в которой с героем что-то происходит – это одно. А если вы, к примеру, работаете в СМИ или ведете блог какой-то компании, и вам просто нужно презентовать героя – это другой вопрос.

Поговорим сейчас об истории-презентации героя. Обычно в блогах они начинаются однотипно – «Это Сергей, он лесничий…», «Это Маша, она мама троих детей…». Мне не нравится такое начало. И, вообще, я не хочу читать про лесничих и многодетных матерей. А если автор все-таки хочет, чтобы я эти истории прочла, пусть убедит меня с самого начала, что мне это должно быть почему-то интересно.

Работу с героем, которого надо представлять, я делю на два этапа:

1. Сбор информации о герое. С лесничим Сергеем я буду говорить о нем самом и его работе. С мамой Машей – о ней самой и ее детях. На этом этапе я буду работать как журналист, собирая информацию о герое.

2. Структурирование истории. Собрав информацию, я ищу в ней самую яркую деталь, которую смогу поместить в начало. (Мы с вами уже об этом говорили!). Например, я могу написать – «Это Сергей. Он – лесничий. В лесничестве он работает уже двадцать лет. За это время он потушил сто тридцать два пожара. Пожары в последнее время возникают особенно часто потому, что…» и так далее. А можно написать так:

«Бес, - подумал Сергей, увидев, как весело поскакал огонь в кустарнике. Это было самое слабое место, там легко было прорвать оборону, и Сергей молился, чтобы огонь его не нашел. Но он нашел. Сергей вступил в кустарник. Подошвы его сапог жгло от раскаленной земли, но в десяти километрах отсюда была деревня, там жила его мать, и он знал, что при таком ветре огненный бес доскачет туда в считанные часы. Сергей – лесничий. Он работает уже двадцать лет, и это не первый его пожар. Особенно часто на пожары приходится выезжать в последние годы потому что…». Такое начало – совсем другое дело. Теперь читатель хочет знать, пустит Сергей или нет огонь в родное село, и кто победит в этой схватке – человек, подошвами прилипающий к земле, или прыткий огонь.

Но это далеко не все о структурировании историй-презентаций. Тут есть еще один важный секрет. Вы собрали информацию о герое, выбрали самую яркую деталь и поместили ее в начало. Думаете, этого достаточно? Не все так просто. Ярких деталей должно быть две. Одна – самая сильная, другая – послабей. Иначе текст будет несбалансированным. Почему именно две, а не одна, и как ими распоряжаться – расскажу вам завтра. Открыть/Комментировать

2021-07-16 13:54:33 Примеры

Моя поездка в Тулун, где произошло наводнение. Люди ждали оттуда не той информации, которую им дают федеральные телеканалы. А информации от журналиста, на которого они давно подписаны и которому они доверяют.

Из Тулуна я написала два поста. Один – о беременной женщине, которая с маленькой дочкой убегала от наводнения (ей подписчики собрали за ночь денег на новый дом), о мужчинах, дома которых унесло, и они с семьями жили в лесу. Эти посты зашли на все сто, их лайкали, ими делились. Люди над ними плакали. Через два дня (быстрее работать невозможно) я выложила лонгрид. И он тоже отлично зашел потому, что моя аудитория была уже ЭМОЦИОНАЛЬНО ПОДОГРЕТА предыдущими постами, и хотела больше ФАКТОВ И ЭМОЦИЙ. Аудитория уже получила эмоции и рассчитывала получить нечто большее в лонгриде. А лонгрид – это всегда нечто большее.

Пример неактуального блогинга вы сможете найти выше в истории о собачке Ждуне. Я приехала в Дедовичи, чтобы писать о закрытии местного телеканала, а также о девочке, которая пожаловалась на то, что доход ее семьи – 450 рублей в месяц. История о Ждуне не имела никакого отношения ни к телеканалу, ни к девочке, но она очень хорошо погружала в атмосферу места, показывала, как бедно там люди живут, и готовила аудиторию к прочтению лонгрида. Открыть/Комментировать

2021-07-16 13:53:05 Журналистика и блогинг

На прошлой неделе читала лекцию о том, как журналист может использовать приемы блогинга, чтобы стать успешным. И вот он, часто задаваемый вопрос – «Зачем писать большие тексты, если посты в социальных сетях набирают гораздо больше лайков?».

Не спорю. Действительно посты набирают больше лайков, чем журналистский текст. Пост ты пишешь 15 минут, его лайкает тысяча человек. Лонгрид ты пишешь 3-4 дня, его лайкает триста человек. Людям лень читать большие тексты, им жалко тратить 20 минут на их прочтение, а чтение постов отнимает всего пару минут. Вопрос резонен – «И зачем же тогда нужны большие тексты?».

А вот почему… Любой пост живет от силы два дня. Никто потом не будет скроллить вашу ленту вниз и искать пост. А лонгриды (если это хорошие лонгриды, опубликованные в СМИ) живут гораздо дольше. У меня есть журналистские тексты, которые будут читать и читают даже через десять лет после их публикации. Лонгриды живут годами и работают. Хотя правда жизни и в том, что сейчас их меньше читают. Вот тут журналисту и поможет блог.

Именно блог может дать толчок вашему лонгриду. Например, находясь в командировках, я постоянно выдаю читателю малые фрагменты темы, над которой работаю. И читатель уже имеет представление о том, каких людей я изучаю, что это за место, где я оказалась, и что там происходит. Короткими постами я пытаюсь возбудить в нем интерес и любопытство, чтобы ОН ХОТЕЛ прочесть большой текст, который я выложу через несколько дней.

Но, подсвечивая вот так лонгрид серией постов, важно соблюсти пару условий – 1. Вы не должны раскрывать всю интригу сразу. Зачем читателю читать в развернутом виде то, что он уже прочел в короткой форме? 2. Возбудив любопытство серией коротких постов с места, вы должны не тянуть, а выкладывать большой текст через несколько дней. Интерес недолговечен. Если вы дадите текст через две недели, любопытство уже угаснет.

При этом еще следует учитывать, что в командировки мы выезжаем по разным темам. А они бывают актуальные и неактуальные. Примеры таких: Открыть/Комментировать

2021-07-13 12:58:36 Детали репортажа

Сейчас я дам список нескольких деталей текста, при помощи которых я вкладываю в голову читателя тот смысл, который мне не хотелось бы прописывать прямыми объяснениями (будет работать только для тех, кто читал репортаж):

«Его руки безвольно висят вдоль тела, и, кажется, он делает над собой усилие, чтобы не сжать их в кулаки»

Мы знаем: из описания внешности героя мы берем только те детали, которые помогают нам двигать повествование вперед и соотносятся с контекстом темы. В данном случае герой был лысоват, на нем была жилетка, брюки, ботинки. Но выбираются только руки. На мой взгляд, именно эта деталь ложится в контекст повествования. Она говорит о том, что человек напуган, растерян, не понимает, зачем к нему приехал прокурор с большой компанией, он беспокоится за свой бизнес, он пытается играть роль радушного хозяина, но на душе у него – тревога. От этой тревоги ему хочется сжать кулаки, но он сдерживает себя, чтобы не показать, как ему неспокойно, чтобы его в чем-то не начали подозревать. Вот тот смысл, который я вложила в эти руки, висящие вдоль тела. Но я бы никогда не стала прописывать это все вот такими прямыми объяснениями. Это – долго, скучно, субъективно. Нормальный автор должен знать как вложить весь этот многословный смысл в маленькую деталь.

«Он смотрит на прокурора сощурившись, хотя солнце бьет с другой стороны»

Здесь автор показывает неискренность человека. Человек знает, что не прав, и поэтому ему трудно посмотреть в глаза закона (в образе прокурора), он прячет глаза, как будто щурясь от солнца. Но солнце бьет с другой стороны, значит, причина в том, что он прячет глаза – не солнце. А что? А то, что он сам знает, что нарушает закон. Опять же автор этого всего не прописывает потому, что это будет слишком субъективно. Подбирается короткая деталь, которая работает в подсознании читателя.

«Все его тело деревенеет, локти прилипают к бокам, подвижными остаются только большие руки, которыми он загребает воздух».

Здесь прописывается контраст между всем скованным телом и загребущими руками. Человек звучит кротко, его поза – поза жертвы. Он всем своим видом демонстрирует жертвенность. Вот только руки его выдают – они гребут под себя. Если бы мы заменили эту деталь на пространное объяснение, то в тексте мог бы появиться кусок такого плохого текста – «Этот человек знает, что нарушает закон. Он видит, что вокруг сносятся незаконные постройки. Он не слепой. И он сознательно идет на нарушение порядка. А вся его поза, и весь его тон – притворство. Не жалейте этого человека. Он знает, что творит». Согласитесь, что писать так – пошло и очень субъективно. Автор-репортажник не имеет ни малейшего права на подобную субъективность.

Детали в тексте всегда очень важны. Они позволяют автору писать между строк невидимыми чернилами. И если деталь найдена правильно, читателю прекрасно видны эти невидимые чернила меж черных строк. Открыть/Комментировать

2021-07-13 12:56:35 Вариант 2

Вы едете в командировку, и у вас не один герой, а человек пять. У меня так было в последней командировке. В первый же день поездки на Ольхон я знакомлюсь с двумя экологами – один местный иркутский Рябцев, второй из Гринпис, очень умный и профессиональный, как, впрочем, и Рябцев. Дальше – с главой Ольхонского района, с директором «Нацпарка» и прокурором природоохранной прокуратуры Петровым. Повторюсь: если задаться целью сделать героем репортажа любого из них, то получится. Просто придется приложить больше усилий.

Первые десять минут я наблюдаю за всей пятеркой. И вижу вот что: директор – слишком осторожен, он будет осторожничать в разговоре, я его сломаю, выведу на откровенность, он будет потом переживать. Эколог Рябцев – слишком дотошен, правилен и вреден. Из него мог бы получится прекрасный герой репортажа, но с несколько иным – абсолютно экологичным уклоном. Эколог Гринпис – знает все, знает любые тонкости, он меня восхищает своим профессионализмом. Но он говорит неинтересно – включая в речь обилие юридических и специальных терминов. Глава района – он как будто в негативе, на что-то зол. Его нельзя делать главным героем потому, что он не вписывается в контекст темы. Тема – как раздирают Байкал. А он – причастен к процессу. К тому же, когда он говорит, его вообще нереально перебить, и он вываливает накипевшее без остановки. Но его слова, конечно, важны, поэтому он, как и Рябцев, становится второстепенным героем.

Выбор падает на прокурора Петрова. Почему? Герой переживает за дело, по его лицу и глазам я вижу, что он многое в жизни повидал и вообще человек чувствительный. Но этот герой портит все с самого начала. Мы знакомимся на дороге, куда он выезжает встречать группу СПЧ. Заходим в придорожную кофейню. Я делаю попытку купить собакам еду – позы с мясом (национальное блюдо, оказывается, им кормить собак неуважительно). Герой начинает на меня орать. Я расстраиваюсь. У нас с героем – маленький конфликт.

Минут через пятнадцать я задаю ему «глупый» вопрос – разговор идет о незаконности построек на берегу Байкала. Я спрашиваю – «Говорят, тут обитают духи. А вы в них верите?». Герой вместо того, чтобы посмеяться надо мной, серьезно говорит, что да, верит. И я понимаю, что этот герой идет на контакт, владеет полностью информацией, и может дать мне и официальную сторону, и в то же время серьезно отнестись к моим «неофициальным вопросам» вроде того же про духов. Так выбор и падает на него, а остальные становятся второстепенными героями. Открыть/Комментировать

2021-07-13 12:56:19 О выборе героя

Вариант 1

Редакция выдает задание – поехать к такому-то человеку и написать о нем репортаж. Скорее всего, это будет интервью, раскрывающее человека, его дело, с репортажными вставками. В этом случае у автора выбора нет – он должен работать с этим человеком, и неважно, обладает тот «потенциалом героя» или нет. Вообще, все люди интересны, просто с некоторыми приходится больше повозиться. Это может быть школьный учитель литературы, сельский почтальон, муниципальный депутат. Главное – он занимается каким-то общественно-значимым делом или попал в общественно-значимую ситуацию.

Что я называю «потенциалом героя»? Для меня это способность человека генерировать мысли непосредственно в процессе беседы. Это наличие в человеке эмоционального опыта, которым он готов поделиться. Это нго сопереживание тому делу, которым он занимается (это необязательно благое дело, герой может творить зло, мы ему – не судьи, главное, чтобы он мог объяснить, каковы его мотивы, мы ведь в любом случае пытаемся не сделать героя положительным или отрицательным, мы делаем его ПОНЯТНЫМ для читателя).

Пример – как-то я работала в зоопарке. И мне нужно было взять интервью о жабах. В жабьем отделе было два человека – молодой специалист и немолодая его помощница. Послушав его пару минут, я поняла, что у него – низкий потенциал. Отвечая на вопросы, он цитировал учебник биологии. Мне было скучно. Конечно, можно было бы на него поднажать, сломать его линию и вытащить из него то, что мне нужно. Но мои усилия не стоили бы того – я не писала репортаж о нем, я писала о зоопарке, и лишь одна главка репортажа была бы посвящена лягушкам. А вот женщина, которая стояла с ним рядом, была очень потенциальна. Обоих я проверила так: подошла к аквариуму с амфиумой (рыба с ножками) и сказала – «Какая уродина, жесть!». В ответ главный специалист начал читать мне лекцию об амфиумах, а женщина специалист сказала – «Как вы можете так говорить о своей прабабушке?!». Вот с этого все и завертелось. «С чего этот страх на ножках – моя пробабушка?!», «Да от них пошел человек, когда они попытались выйти на суши. А посмотрите в ее голубые глазки! А как она улыбается!». На этом примере вы и сами видите, кто был потенциальным героем и кого я выбрала. Открыть/Комментировать

2021-07-12 16:51:52 Это второй раз в моей журналисткой жизни, когда я не могла «в поле» работать полноценным журналистом. В первый раз я была на Чукотке, изучала ситуацию с подключением цифрового телевидения. Но краем глаза я не могла не замечать параллельную тему, из которой можно было бы написать репортаж о проблеме алкоголизма у коренных народов. И я, вернувшись в Москву, его написала. То есть я даже не работала как журналист. Тема сама развеивалась рядом и я как будто следила за ней боковым зрением. Называется тот репортаж «Крыма для Чукчи». А в этот раз в поездке на Байкал я была как член Совета по правам человека. Писать мне ничего было не нужно, нужно было просто разобраться в проблеме. Но репортера в себе убить невозможно.

Мой натренированный глаз и мое ухо все равно упрямо замечали детали, выделяли интересные диалоги. Мой ум структурировал историю, определяя в ней главных героев. Кстати, об этом тоже можно поговорить – как выбрать потенциального героя для репортажа, когда у вас на выбор сразу несколько человек. Если вам интересна тема отбора героя, пишите мне в истаграм marina.slovo, разберем. А пока читайте текст, скоро я к вам вернусь с разбором деталей. Любой разбор деталей настраивает «оптический прицел» автора. То есть глаз его становится цепким

https://expert.ru/expert/2021/29/komu-prinadlezhit-baykal/?fbclid=IwAR31OUd8kHQmiZ2WmP_vBmHJKeMCwSRGYK2p94zsxhZTIL6bq6HesfTT0BM Открыть/Комментировать

2021-07-12 16:49:43 Друзья, простите, была тяжелая рабочая неделя, практически ничего не писала в канал. Но на этой неделе исправлюсь. В пятницу читала две лекции журналистам разных стран, желающим повысить квалификацию. Тема – «Как блогинг помогает журналисту преуспеть». На этой неделе планирую выложить выдержки из лекции – о том, как в командировке вести параллельно две линии – репортерскую и блогерскую. Дам пару советов по сторителлингу и объясню, как использовались детали в моем последней репортаже с Байкала. Потерпите, все будет. Ссылка на репортаж – ниже. А на фото - формат современных лекций: стулья пусты, но триста пар глаз смотрит Открыть/Комментировать

2021-07-08 11:02:51 Друзья, это мой третий рассказ. Он называется "Русская мечта". Вы можете его полностью прочесть по ссылке. И купить его у меня, если он вам понравится.

Над деревней нависал белый слой неба. У горизонта его рыхлое, как снег, плотно сходилось с землей, оставляя лишь одно оконце для лимонного заката.
Уазик – застрял в снегах километрах в двух от деревни. Анна с трудом поспевала за водителем, широкий шаг которого и недовольное дыхание свидетельствовали о раздражении и на дорогу, и на пассажирку, и на все вместе. Анна еще ускорила шаг, и снег взвизгнул ледяной пилой.
Она бессмысленно считала про себя дома, вразнобой стоящие по главной улице, но потом сбилась. Из жилых встретился только один, к нему вела протоптанная дорож-ка, остальные дома были погребены под снегом. Они еле доползли до забора, кото-рый с улицы подпирали колья, и водитель не без удовольствия бросил на снег ее рюкзаки.
Анна огляделась. Дома отбрасывали короткие тени на потухший в сумерках снег. Мелькнула отчаянная мысль: уехать! «Пусть руководитель проекта, этот сексист Никольский будет прав, пусть у него будет лишний повод говорить, что женщины-социологи не годятся для работы на сложных полях», - думала она, но одновременно с этим уже прощально коротко кивала водителю и входила во двор. Небо расцветили холодные желтые полосы, и деревья вдали, казались нарисованными остро зато-ченным карандашом.
Навстречу ей шел сутулый мужчина.
– Николай, – как-то в сторону представился он и продолжил так же в сторону. – Вон я вам там дров наколол. Печь затопил. Воды из колодца поднял. Если чего, звоните – на столе бумажка с телефоном. Связь заглохнет, идите туда, - он показал вправо, - там через три дома мы с супругой проживаем.
– А много тут людей? – спросила Анна.
– Мы с женой, тетка Варвара и старушка Григорьевна, - так ни разу и не подняв на нее глаз, он пошел со двора.
В деревню Ключи Анна приехала от института социологии, в котором работала, с за-данием – выявить культурно-цивилизационную специфику русской мечты и ее связь с идентичностью россиян. Предварительно Анна сообщила районной админи-страции о цели поездки и попросила подготовить какое-нибудь пристанище, жела-тельно в опустевшем доме. Она слышала, о таких заброшенных деревенских домах, жители которых умерли или покинули их ради города. Видимо, Николаю и была по-ручена подготовка ночлега для нее. Но в телефонном разговоре сотрудники админи-страции заверили Анну – в деревне проживает, как минимум, человек двадцать. Если бы она заранее знала, что жителей – всего четыре – она бы не стала сюда приезжать, слишком узко поле для исследования.
Рассохшаяся дверь тяжело открылась. В лицо ударил затхлый дух. Она прошла тем-ные сени, в которых пахло землей, и оказалась в просторной комнате. Тут горел свет. Посередине стоял большой облупленный стол. Анна бросила рюкзаки и присела на край железной кровати. Пружины сварливо скрипнули. Анна потрогала застиранное, выцветшее белье. Оно, матрас и подушки – все было воглым. Явно стелили эту по-стель давно; может быть сама хозяйка перед тем как покинуть родной дом навсе-гда.

https://ahmedova.com/russkaya-mechta/?fbclid=IwAR3C7OcDtRTI_m_VGiKjlU2lnODP62m-bfUHr494n159wa9O_Vvz2hBqzUk Открыть/Комментировать