Стальной шлем

2022-06-12 19:00:04 Наследники Рейха

В одном из предыдущих постов мы рассмотрели, какие правовые теории существовали во второй половине XX в. в отношении судьбы Германского Рейха после 1945 г. Теперь поговорим о том, как эти правовые теории помогали государственным мужам обосновывать свой политический курс.

Государственные элиты Федеративной республики, созданной в западных зонах оккупации, исходили из теорий о континуитете между Рейхом и ФРГ. Создание Федеративной республики представлялось не учреждением нового государства, а всего лишь политической реорганизацией Германского Рейха. А раз ФРГ оставалась идентичной Рейху, то, следовательно, она имела право требовать возвращения всех немецких территорий в границах 1937 г. Преамбула и 23-я статья Основного закона ФРГ прямо прописывали стремление к будущему воссоединению «всего немецкого народа» во «всех частях Германии».

Как я уже неоднократно писал, вплоть до начала 1970-х гг. власти ФРГ отстаивали своё право на единоличное представительство интересов немецкого народа, ни в какой форме не признавали «так называемую ГДР», а также требовали возвращения «восточных территорий» у Польши и СССР.

В начале 1970-х гг. социал-демократ Вилли Брандт пошёл на улучшение отношений с восточным блоком. В 1973 г. представители ФРГ и ГДР подписали «Основополагающий договор», взаимно признав суверенитет и независимость друг друга. Политика Брандта расколола западногерманское общество, так как около половины избирателей по-прежнему требовали скорейшего воссоединения страны. Христианские демократы подали жалобу в Федеральный конституционный суд с требованием проверить «Основополагающий договор» на конституционность. Суд извернулся таким образом, что подтвердил политическую идентичность Рейха и ФРГ, но признал лишь их «частичную» территориальную идентичность, ограничив её территорией действия Основного закона. Таким образом, ФРГ не имела права на «исключительное» представление интересов немецкого народа в тех землях, где Основной закон не действовал, то есть в ГДР. Тем не менее последняя по-прежнему признавалась частью «Германии в целом» и официально не считалась полноценной «заграницей». Дипломатические отношения между ФРГ и ГДР были установлены на уровне «полномочных представителей», но никак не «послов», что ещё раз подчёркивало «особый» характер этих отношений. Итоговое воссоединение страны признавалось неизменной конституционной целью, но способы его осуществления отдавались на откуп политикам.

Политические элиты Восточной Германии тоже прошли через эволюцию взглядов на наследие предыдущей государственности. Изначально, при создании государства в 1949 г., руководство ГДР исходило из тех же теорий о континуитете с Рейхом, что и на Западе. Первая восточногерманская Конституция провозглашала ГДР единым и неделимым германским государством. Следовательно, «так называемая ФРГ» рано или поздно должна была войти в состав ГДР. Но через несколько лет, особенно после провала «ноты Сталина» в 1952 г., стало понятно, что воссоединения на советских условиях не случится.

После этого восточногерманская элита стала отстаивать теорию о распаде Рейха в 1945 г., на руинах которого четыре года спустя возникли два новых суверенных и независимых государства – ФРГ и ГДР. Теперь ГДР боролась за признание своей сепарации, а не за воссоединение всей Германии. Конституционные поправки 1974 г. изменили характеристику ГДР с «социалистического государства немецкой нации» на «социалистическое государство рабочих и крестьян». Правовой разрыв с наследием Рейха укладывался и в «историческую политику» ГДР, которая отрицала свою связь с предыдущими «реакционными» формами немецкой государственности, но признавала себя преемницей «прогрессивных» общественных движений.

В 1990 г. ГДР лишилась субъектности и была инкорпорирована в состав ФРГ. После этого споры о правовых взаимоотношениях Федеративной республики с Рейхом потеряли актуальность для большинства немцев. Но не для всех. О тех, кто окружён, но не сломлен, читайте в следующем посте. Открыть/Комментировать

2022-06-10 19:00:05 ​​Вотум Вилли Брандту

Недавняя попытка вотума недоверия британскому премьеру Борису Джонсону побуждает вспомнить о занимательных примерах подобных парламентских практик в прошлом. Я уже писал о вотуме недоверия Невиллу Чемберлену в Палате общин в 1940 г.

Сегодня расскажу о детективной истории, связанной с вотумом недоверия канцлеру ФРГ Вилли Брандту в апреле 1972 г. Спойлер: будет много коррупции и иностранных агентов.

Чтобы почитать, как восточногерманская госбезопасность спасла западногерманского канцлера, подписывайтесь на «Стальной шлем» либо на Patreon, либо на Boosty! Открыть/Комментировать

2022-06-09 20:00:03 ​​Сегодня 350 лет Петру Первому

Я никоим образом не считаю себя специалистом по петровской эпохе, так что всё нижесказанное будет из разряда «имхо, я так вижу».

Так уж вышло, что для Дорогой редакции Пётр с детства был главным лицом русской истории. Пётр – это квинтэссенция России со всеми её плюсами и минусами. Квинтэссенция главной страны Восточной Европы, которой, судя по всему, на роду написано вечно разбираться и с собой, и с другими, сколько в ней «восточного», а сколько «европейского». И великая заслуга Петра состоит в том, что он, как мог и умел, влил в эту смесь столько «европейского», сколько успел.

Абсолютистская модернизация Петра с целью создания «полицейского государства» в России ничем не отличалась от аналогичных процессов в других континентальных европейских странах Нового времени. Пётр – это «всего лишь» наш Людовик XIV, наш Гогенцоллерн (от курфюрста Фридриха Вильгельма I до его внука – уже короля Фридриха Вильгельма I). В этом смысле модернизация первого императора, способствовавшая превращению России в «нормальное» европейское государство, сопоставима с модернизацией первого царя – Ивана Грозного, совершенно «нормального» европейского правителя XVI в. И одновременно обе эти модернизации несопоставимы с большевистским вариантом модернизации XX в., который по итогу привёл к сепарации и изоляции от «нормального» европейского пути развития.

Мог ли Пётр провести модернизацию по-другому, «как в Англии и Голландии»? Нет, не мог, потому что Восточная Европа – не Западная. Могла ли она быть более «всеобъемлющей», а не касаться узкого слоя аристократии и образованного класса? Нет, не могла, потому что ни о каком массовом обществе до индустриализации говорить не приходится. Любые культурные изменения в этот период могли быть усвоены лишь ограниченным кругом элиты и лишь впоследствии через поколения «растечься» по основной массе населения.

Какое будущее ожидало Россию без Петра? У нас есть пример двух главных соседей России в Восточной и Юго-Восточной Европе: Речи Посполитой и Османской империи. Польские короли так и не смогли обуздать дворянскую вольницу и создать «нормальный» европейский аппарат государственного принуждения. Чем это закончилось для Речи Посполитой к концу XVIII в., напоминать не стоит. Османская империя стабильно и постепенно европеизировалась в течение всего XVIII в. (прямо как Россия в XVII в.) без всяких революций и «ломаний через колено». К концу столетия она безнадёжно отстала от европейских держав, превратившись в объект полуколониальной эксплуатации в следующем веке.

В общем, виват Петру Алексеевичу!

P.S. Ах, ну и да, Пётр понимал элементарную вещь, что Россия способна успешно воевать только тогда, когда у неё есть нормальные военные союзники. Поэтому главные победы Петра – над Турцией под Азовом и над Швецией в Северной войне, одержаны в составе европейских коалиций:))) Открыть/Комментировать

2022-06-08 19:00:56 ​​Куда делся Германский Рейх после 1945 г.?

Казалось бы, странный вопрос. Он утонул исчез под ударами союзных войск. Но не всё так просто. Вопрос, вынесенный в заглавие, в течение полувека всерьёз беспокоил немецких юристов, которые активно выдвигали свои теории и спорили между собой. И это не было какой-то праздной игрой скучающих умов. В условиях раскола Германии вопрос, кто «легальнее», являлся вопросом первоочередной государственной важности. Напомню, что в Основном законе ФРГ прямо было прописано стремление к воссоединению «всей Германии», а юридически Западная Германия так никогда и не признала отдельную немецкую государственность на Востоке.

Споры о юридическом статусе Рейха вытекали из беспрецедентного характера административного режима, установленного в Германии в 1945 г. С одной стороны, это была «оккупация» иностранными державами. Но в «старых» представлениях о международном праве «оккупация» являлась временным режимом, который действовал на ограниченной территории, занятой иностранной армией. Рано или поздно государства – участники конфликта, подписывали межправительственное соглашение, которое завершало оккупацию. Так, например, обстояли дела с оккупацией Рейнской области войсками Антанты в 1920-х гг. В 1945 г. Союзники распустили и арестовали немецкое правительство как институт и приняли на себя полномочия верховной суверенной власти на всей территории Германии. Оккупационные власти начали полную перестройку всех сфер жизни немецкого общества, и это уже выходило за рамки привычных представлений об «оккупации».

С другой стороны, очевидно, не произошло и аннексии Германии другими странами (за исключением «восточных территорий»). Куда же тогда делся Рейх, у которого исчезло национальное правительство, но остались и национальная территория, и «государствообразующее» население?

Правоведы предложили два конкурирующих «блока» теорий. Первый «блок» – это теории дисконтинуитета, то есть распада Рейха. Согласно ним, Рейх прекратил существование по причине упразднения его национального правительства. Одни специалисты полагали, что это произошло в мае 1945 г. после капитуляции Вермахта и роспуска Фленсбургского кабинета. Другие считали, что союзный Контрольный Совет всё же можно считать аналогом предыдущих имперских правительств, так как его формальная юрисдикция распространялась на все территорию Германии в границах на 31 декабря 1937 г. Смерть Рейха они предлагали датировать 1949 г., когда возникли два совершенно новых государства – ФРГ и ГДР.

Второй «блок» – это теории континуитета, то есть выживания Рейха. Сохранение национальной территории и «государствообразующего» населения представлялось более важным, нежели временное исчезновение национального правительства. Соответственно, после 1949 г., когда у Германии появилось аж два конкурирующих национальных правительства, больше не было причин считать Рейх «погибшим».

Этот «блок» континуитета в свою очередь дробился на два «подблока». Первый «подблок» представлял собой теорию, согласно которой Рейх хоть и сохранился, но вплоть до заключения окончательного мирного договора и воссоединения страны утратил способность действовать. Поэтому ФРГ/ГДР – это нетождественные Рейху субгосударства, которые действовали как бы «по доверенности» в ожидании возвращения дееспособности Рейха.

Второй «подблок» – это теории идентичности, согласно которым либо ФРГ, либо ГДР, либо оба государства сразу являлись идентичными Германскому Рейху. Ещё раз – не «правопреемниками», а именно «идентичными» субъектами права, прямыми продолжателями его государственности. А раз так, то и вся территория Рейха в границах 1937 г. должна была по праву принадлежать кому-то из них. Впрочем, на Западе существовала примирительная теория «ужатия», согласно которой ФРГ оставалась идентичной Рейху лишь на территориях действия Основного закона, тогда как ГДР признавалась находящейся в состоянии сецессии.

Рассмотрев все указанные правовые теории, перейдём к тому, как они использовались сторонами для аргументации своей политической позиции в период германского раскола. Об этом – в следующий раз. Открыть/Комментировать

2022-06-07 19:00:40 Железный Катон Открыть/Комментировать

2022-06-06 19:45:10 ​​«Уходите, ради Бога!»

Через несколько часов в Палате общин будет решаться судьба Бориса Джонсона. Часть консервативных депутатов восстала против собственного премьера, так что сегодня в Палате состоится голосование о вотуме доверия нынешнему главе кабинета.

А потому я решил рассказать об ещё одном вотуме (не)доверия в стенах Палаты общин, который стал одним из ключевых эпизодов в британской истории. Речь идёт о «Норвежских дебатах» 7/9 мая 1940 г., закончившихся голосованием о доверии премьеру Невиллу Чемберлену. Дебаты были спровоцированы поражениями, которые немцы нанесли Союзникам в апреле 1940 г. в Норвегии.

Под впечатлением от неудач на фронте оппозиция – лейбористы и либералы, инициировали парламентские слушания, посвящённые способности консервативного правительства эффективно вести войну. Однако даже среди консерваторов авторитет Чемберлена был подорван. Премьера винили не только в военных поражениях, но и вообще пеняли на неудачную довоенную внешнюю политику.

Шаткое положение Чемберлена в собственной партии ярко проявилось в первый день дебатов 7 мая. Помимо ожидаемых уколов от лейбористов и либералов внезапно против консервативного премьера выступили и некоторые консервативные депутаты. Адмирал Роджер Киз «от имени флота» обвинил правительство в пассивности и халатности при планировании Норвежской операции. Свою речь он завершил цитатой из Нельсона: «Самые смелые меры – самые безопасные, и это справедливо и по сей день».

Лео Эмери, который уже занимал министерские посты в 1920-х гг., продолжил бить по Чемберлену «справа». Он потребовал создать коалиционное правительство национального единства. Свою речь Эмери закончил цитатой из Кромвеля, обращённой к Долгому парламенту, когда Лорд-протектор его распускал: «Вы просидели здесь слишком долго, чтобы сделать ещё хоть что-то хорошее. Уходите, говорю вам я, и покончим с вами. Ради Бога, уходите!».

По свидетельствам современников, речь Эмери «фактически разрушила правительство Чемберлена». Лейбористы увидели, что консерваторы расколоты, и на следующий день – 8 мая, вынесли на голосование вопрос о доверии кабинету. Чемберлен дополнительно подставил себя, заявив, что ожидает поддержки «от своих друзей в Палате». Это выглядело так, будто глава правительства опирается исключительно на одну партию, тогда как оппозиция выступает за межпартийный консенсус. Последний гвоздь в крышку гроба кабинета, как считается, забил бывший премьер либерал Дэвид Ллойд Джордж, призвавший Чемберлена «подать пример самопожертвования».

Затем состоялось голосование, по итогам которого Чемберлен… победил. Правительство получило вотум доверия 281 голосами против 200. Но в условиях военных поражений это всё равно выглядело как национальный раскол. 40 консерваторов открыто проголосовали против лидера своей партии, ещё около 60 просто воздержались от голосования.

Чемберлен попробовал договориться с лейбористами и либералами о создании правительства национального единства с собой во главе. Однако те заявили, что с Чемберленом в должности премьера они работать не будут, хотя готовы рассмотреть другие консервативные кандидатуры на этот пост. После того как виконт Галифакс отказался возглавить правительство, должность премьера была предложена Первому лорду Адмиралтейства Уинстону Черчиллю.

При этом Чемберлен, который, как мы видим, оставался популярным среди большинства консерваторов, сохранил должность лидера Консервативной партии и более того остался членом военного кабинета на посту Лорда-председателя Совета, координируя экономику страны. Он ушёл в отставку в сентябре того же года и умер от рака уже в ноябре.

Черчиллю же бешено повезло. Вообще-то военно-морской министр был в немалой степени ответственен за неудачи в Норвегии, но весь гнев парламентариев излился на премьера, а не на Первого лорда. Во время дебатов Черчилль вроде бы и сохранил лицо, защищая от нападок кабинет, в котором работал, но одновременно его же консервативные союзники (Киз и Эмери) стали главными таранами против Чемберлена.

Так Черчилль – сторонник войны до победного конца, и пришёл к власти. Открыть/Комментировать

2022-06-05 19:00:04 ​​Кондоминиум

После того, как 23 мая 1945 г. Союзники распустили и арестовали Фленсбургское правительство Карла Дёница, в Германии формально не осталось никакой верховной власти. Впрочем, этот юридический казус был быстро исправлен.

5 июня четыре державы-победительницы выпустили «Берлинскую» декларацию «о поражении Германии и взятии на себя верховной власти в её отношении». Она констатировала, что раз уж в Германии не осталось собственного правительства, то Союзники берут на себя всю полноту ответственности за положение дел в пределах немецких границ на 31 декабря 1937 г. Это были международно-признанные границы Рейха до начала гитлеровских аннексий и завоеваний. Впрочем, Союзники тут же оговорились, что оставляют за собой право менять немецкие границы, и уже в августе на Потсдамской конференции договорились о передаче «восточных территорий» Польше и СССР.

Оккупированная Германия становилась этакой матрёшкой. С одной стороны, она была разделена на четыре зоны оккупации, в пределах которой каждая из держав-победительниц обладала всей полнотой власти. Однако формально над всеми этими зонами стоял Контрольный Совет, состоявший из четырёх зональных главнокомандующих. Юридически именно ему принадлежала суверенная верховная власть над Германией, которая в этот период своей истории превратилась в своеобразный четырёхсторонний кондоминиум.

Именно Контрольный Совет был ответственен за юридическое оформление политики «четырёх Д» (денацификация, демилитаризация, демократизация, децентрализация), практическое исполнение которой легло на власти каждой из четырёх зон. Изначально предполагалось, что после всех реализованных реформ Контрольный Совет передаст все свои полномочия суверенной верховной власти новому демократическому общегерманскому правительству.

Как несложно догадаться, этого не произошло. С раскручиванием Холодной войны бывшие Союзники становились всё более враждебными друг к другу. На Западе начались подготовительные мероприятия к созданию отдельного сепаратного западногерманского государства. В ответ на это, в марте 1948 г., представитель СССР вышел из состава Контрольного Совета. Четырёхсторонний кондоминиум распался, и дальнейшее государственное строительство на Западе и на Востоке происходило раздельно друг от друга.

Тем не менее сотрудничество между бывшими Союзниками продолжилось в отдельных специфических сферах. Во-первых, вплоть до 1990 г. продолжал функционировать совместный Берлинский центр безопасности полётов, который координировал воздушное сообщение с тремя западными секторами Берлина. Во-вторых, вплоть до 1987 г. Союзники были вынуждены совместно охранять нацистских военных преступников, приговорённых Нюрнбергским трибуналом к тюремному заключению в берлинской тюрьме Шпандау. Причём последний двадцать один год – с 1966 по 1987 г., вся тюремная инфраструктура Шпандау функционировала исключительно ради одного человека – заместителя Гитлера по делам партии Рудольфа Гесса, приговорённого к пожизненному заключению. Лишь после самоубийства Гесса в 1987 г. совместный тюремный дозор Союзников был окончен, тюрьму Шпандау сравняли с землёй, а на её месте построили торговый центр.

Бывшие Союзники, некогда совместно осуществлявшие суверенную верховную власть над Германией, ещё раз встретились в этом качестве в 1971 г., чтобы урегулировать спорный статус разделённого Берлина. Наконец, в 1990 г. в преддверии объединения Германии все четыре бывшие державы-победительницы встретились в этом качестве в последний раз, чтобы подписать договор «2+4», который окончательно урегулировал все аспекты «германского вопроса» и, наконец, юридически передал всю полноту суверенитета единому немецкому государству, как некогда и предполагалось при создании Контрольного Совета.

Посмотреть карту оккупационных зон Союзников в Германии и Австрии в высоком разрешении можно тут. Открыть/Комментировать

2022-06-02 19:00:07 ​​Как Италия перестала быть монархией. Часть II.

В 1943 – 1945 гг. Италия фактически находилась в состоянии Гражданской войны. Север и Центр страны были оккупированы немцами, создавшими марионеточную «Итальянскую Социальную республику» во главе с Муссолини. Её идеологией был «ранний фашизм», заигрывавший с левой рабочей повесткой и на словах отрицавший буржуазное общество со всеми его атрибутами. Особую ненависть у фашистов-республиканцев вызывала монархия, которую обвиняли в «предательстве» Муссолини летом 1943 г.

Против фашистов и немецких оккупантов на Севере шла полномасштабная партизанская война. Но большая часть итальянских антифашистов тоже были республиканцами. Партизанские отряды состояли преимущественно из левых: коммунистов, социалистов и левых либералов. «Правые» антифашисты – правые либералы и христианские демократы, относились к вопросу о форме правления индифферентно и не особо горели желанием всерьёз впрягаться за монархию. Более того, для христианских демократов, связанных с Католической церковью, Савойский дом был той самой династией, которая десятилетиями конфликтовала со Святым Престолом из-за суверенных прав римских понтификов и крайне агрессивно насаждала в итальянском обществе секулярные ценности.

Формально Королевство Италия продолжало существовать на южных территориях, контролируемых Союзниками, но реальная власть здесь, конечно, принадлежала англо-американцам, которые одновременно были вынуждены ориентироваться на общественные настроения. При союзной оккупации в королевстве началась перестройка политической сферы в сторону большей демократизации. Коммунисты не только были легализованы, но даже вошли в коалиционное правительство, наряду с другими антифашистскими партиями. Бывшего фашиста маршала Бадольо на посту премьера со временем сменили либерально-социалистические политики с твёрдой антифашистской репутацией.

Вопрос о форме правления был временно отложен на период войны, и даже коммунисты спокойно работали в правительстве, которое формально продолжало оставаться королевским. В целом, как ни странно, регент Умберто, не получивший никакого политического образования и не имевший политического опыта, хорошо справлялся с обязанностями конституционного монарха и даже мало-помалу восстанавливал репутацию монархии, полностью дискредитированной до того его отцом.

Вопрос о форме правления должен был разрешиться на референдуме, назначенном на 2 июня 1946 г. (в тот же день итальянцы выбирали членов Учредительного собрания). 9 мая Виктор Эммануил III наконец-то окончательно отрёкся от престола в пользу своего сына, который стал новым королём Умберто II.

Однако ему всё же не удалось переломить общественные настроения в пользу Савойского дома. При явке в 89% республиканцы победили монархистов с соотношением 54% к 46%. Референдум ещё раз продемонстрировал региональный раскол Италии. Традиционалистский аграрный Юг, который в годы Гражданской войны находился под союзной оккупацией, и где формально всё это время сохранялась королевская власть, проголосовал за монархию. Модернистский индустриальный Север, где с 1943 по 1945 гг. друг против друга воевали фашисты-республиканцы и антифашисты-республиканцы, проголосовал против монархии, и тем самым обеспечил республиканское будущее Италии.

Умберто обвинил своих противников в массовых фальсификациях. В окружении короля даже рассматривали возможность применить силу ради сохранения монархии, но Умберто отказался от перспективы разжечь новую Гражданскую войну. Официально процарствовав всего один месяц, «Майский король» покинул Италию 13 июня 1946 г. и отправился в изгнание в Португалию. Там он и прожил следующие 37 лет, скончавшись в 1983 г.

Итальянская республиканская Конституция 1948 г. не только запретила пересматривать форму правления, но даже запретила мужчинам из Савойского дома ступать на итальянскую землю. Этот запрет был снят лишь в 2002 г. Открыть/Комментировать

2022-06-01 20:00:06 ​​Как Италия перестала быть монархией. Часть I.

Умберто Николя Томазо Джованни Мария ди Савойя родился в 1904 г. в семье итальянского короля Виктора Эммануила III и его жены королевы Елены Черногорской. Как старший сын он с рождения был наследником престола. Тем не менее никакой политической подготовки к будущему царствованию Умберто не получил. Отношения с отцом тоже были так себе. Наследник даже во взрослом возрасте был обязан публично вставать на колени и целовать руку королю, если они оказывались в одном помещении. Умберто считал эту процедуру унизительной, но так ничего и не сделал для того, чтобы исправить положение, и продолжал оставаться всего лишь тенью своего холодного и отстранённого отца. Сам Виктор Эммануил считал сына слабаком, неспособным к царствованию.

Что касается фашизма, то Умберто и здесь оставался сыном своего отца. Отношения между фашизмом и Савойской династией можно описать формулой «love-hate» и в некотором роде сравнить с аналогичными отношениями между нацистами и высшим генералитетом Вермахта. Сыграв ключевую роль в приходе фашистов к власти, члены королевской семьи впоследствии регулярно ворчали в кулуарах по поводу некоторых «эксцессов» правления Муссолини, но в практическом отношении не сделали ничего, чтобы остановить диктатора или составить ему сколько-нибудь реальную оппозицию. Поворчав немного по поводу авантюрного вступления Италии во Вторую мировую войну, монархия с энтузиазмом одобрила все территориальные захваты режима. Умберто был формальным командующим итальянскими армиями, вторгшимися во Францию в июне 1940 г., в следующем году выражал желание возглавить итальянские экспедиционные силы в войне против СССР, а в 1942 г. был назначен ответственным за подготовку итальянских войск для высадки на Мальту.

Лишь в 1943 г., когда дело запахло керосином и стало ясно, что Ось катится к своему краху, Савойский дом вместе с высокопоставленными генералами и даже высшими фашистскими бонзами начали метаться и искать выход из сложившейся ситуации. В конце июля 1943 г. Виктор Эммануил по рекомендации Высшего фашистского совета отправил Муссолини в отставку и назначил новым премьером маршала Пьетро Бадольо, который до того 15 лет при фашистах возглавлял Генштаб, а также командовал завоеванием Ливии и Эфиопии. Маршал начал секретные переговоры с Союзниками. Проблема заключалась в том, что Савойская династия рассчитывала на присоединение Италии к Антигитлеровской коалиции на правах равноправного союзника с сохранением всех предыдущих завоеваний, в то время как англо-американцы, прифигев от таких запросов, требовали безоговорочной капитуляции. Весь август прошёл в бесплодных переговорах, и лишь высадка Союзников на Юге материковой части Италии в начале сентября заставила монарха пойти на капитуляцию.

Узнав о капитуляции итальянцев, Гитлер немедленно ввёл немецкие войска на Апеннинский полуостров. Пожалуй, именно в этот момент Виктор Эммануил и решил судьбу итальянской монархии. Савойская династия вместе со всем высшим военно-политическим руководством королевства…позорно бежали из Рима на Юг под защиту Союзников. Обезглавленная итальянская армия, не получив инструкций, не смогла организовать действенного сопротивления немцам, и 2/3 страны вместе со столицей оказались под жестокой немецкой оккупацией.

Таким образом, Виктор Эммануил, уже «зашкваренный» сдачей страны фашистам в 1922 г. и 20-летней коллаборацией с Муссолини, приобрёл ещё и репутацию труса, сбежавшего с поста и бросившего свой народ на произвол судьбы. Единственной надеждой на сохранение монархии было отречение короля в пользу своего менее дискредитированного сына Умберто. Но фееричный мудак Виктор Эммануил оставался верен себе, и упирался до конца, не желая расставаться даже со ставшей уже призрачной в условиях союзной оккупации королевской властью. В апреле 1944 г. британцам, наконец, удалось уговорить Виктора Эммануила хотя бы назначать Умберто генерал-лейтенантом (т.е регентом) королевства, передав тому большую часть формальных королевских полномочий.

Продолжение следует Открыть/Комментировать

2022-05-24 20:35:04 ​​Четыре капитуляции одного адмирала

Вряд ли Ганс-Георг фон Фридебург оказался бы рад, узнав, в каком качестве он войдёт в историю. Но времена не выбирают, в них живут и умирают.

Фридебург сделал выдающуюся карьеру морского офицера, пройдя путь от кадета-участника Ютландского сражения 1916 г. до адмирала-преемника Карла Дёница на посту командующего подводным флотом Рейха в 1943 г. (сам Дёниц тогда возглавил весь германский ВМФ). Когда Гитлер назначил Дёница рейхспрезидентом, Фридебург вновь стал преемником гросс-адмирала, но уже на посту главнокомандующего Кригсмарине.

Вскоре Дёниц поручил своему ближайшему соратнику договориться о локальной капитуляции немецких войск перед британцами в Северо-Западной Германии, Нидерландах и Дании. Фридебург справился с заданием, и 4 мая 1945 г. капитуляция была подписана.

После этого успеха Дёниц направил Фридебурга во французский Реймс договариваться о всеобщей капитуляции Вермахта исключительно перед западными союзниками. Но здесь адмирал уже ничего поделать не смог: союзный главнокомандующий Дуайт Эйзенхауэр требовал немедленной капитуляции перед всей Антигитлеровской коалицией. 7 мая Фридебург присутствовал при подписании начальником штаба оперативного руководства Вермахта Альфредом Йодлем первого Акта о безоговорочной капитуляции.

Как известно, Сталина не удовлетворил реймский Акт, и он настоял на повторной процедуре подписания капитуляции уже на территории, контролируемой советскими войсками. Как главнокомандующий Кригсмарине Фридебург был вынужден отправиться в пригород Берлина Карлсхорст и совместно с начальником штаба Вермахта Вильгельмом Кейтелем и начальником штаба Люфтваффе Гансом-Юргеном Штумпфом подписать 8 мая второй Акт о безоговорочной капитуляции.

После этого адмирал вернулся во Фленбсург, где располагалось правительство Дёница. 23 мая Союзники вызвали Фридебурга, Дёница и Йодля на борт парохода «Патрия», где проинформировали их об аресте остатков немецкого руководства и об окончательной ликвидации германской государственности. Можно сказать, что Фридебург стал непосредственным участником четырёх капитуляций Германии, произошедших в течение двадцати дней.

Судя по всему, четырёх капитуляций за двадцать дней ему хватило, поэтому, вернувшись домой, чтобы собрать вещи, адмирал раскусил ампулу с цианидом. Открыть/Комментировать