Irina Sheludko Psy

2022-06-03 14:14:56 Прекрасное от Рагима Джафарова.
Кто-то из родителей или бывших, теперь уже взрослых, детей себя узнаёт?

«— В чем, говорите, проблема? — Даша посмотрела на обеспокоенных родителей мальчика.
— Он... — отец попытался что-то сказать, но так и не подобрал слов.
— Стал странным, — закончила мама.
— А в чем это выражается?
— Ну...
— Как-то...
— Он ведет себя, как генерал какой-то! — выпалил отец. — Вот посмотрите!

Даша повернулась и посмотрела на Костю. Пятилетний мальчик сидел посреди комнаты, заполненной игрушками, и внимательно, совсем не по-детски изучал игрушечный телефон.
— Что именно вы имеете в виду?
— Я говорю буквально! Его будто подменили! Он вдруг... стал другим!
— Иногда у родителей возникает такое ощущение... — Даша хотела объяснить этот психологический феномен, но увидела удивленные взгляды и обернулась. Костя разобрал игрушечный телефон и теперь собирал из его внутренностей что-то другое. Ловко зачистил провода и деловито скручивал их.
— Хорошо. Я с ним поговорю. Хотя обычная процедура включает предварительное собеседование...

Родители Кости уже испарились. Даша покачала головой. Она прикрыла дверь и посмотрела на мальчика. Тот, похоже, успел смастерить что-то из телефона. Динамик зашипел.
— К12, как принимаете? — Костя немного подождал и повторил запрос. Ответа, конечно, не последовало.
— Что ты делаешь? — улыбнувшись, поинтересовалась Даша.
Мальчик оценивающе осмотрел ее с ног до головы, будто решая, стоит ли с нею разговаривать, но потом отвернулся.
— К12! Ответьте! —
безрезультатно. — Усилитель бы...
— Ты не хочешь со мной разговаривать? — поинтересовалась Даша.
— Дело не в тебе, — буркнул Костя. — Без обид.
Дашу его слова несколько удивили.
— А в чем?
— Мне надо связаться со своими.
— Со своими? А кто они?
— Не могу сказать.
— Это секрет?
— Вроде того.
— Хорошо, — согласилась Даша. — А что-нибудь ты можешь мне рассказать?
— Фамилию, имя, звание и личный номер, — горько усмехнулся Костя.
— Это Женевская конвенция об обращении с военнопленными?
— Что такое Женевская конвенция? — заинтересовался мальчик.
Даша стала объяснять, внимательно следя за его реакцией. Цепкий взгляд, отличная координация, невероятно сфокусированное для ребенка внимание.
— Отставить, — приказал Костя и вернулся к своей самодельной рации. — Неважно. К12, как принимаете?
— Ну так что? Расскажешь мне, в каком ты звании?
Мальчик снова посмотрел на Дашу. Совсем не по-детски нахмурился, а затем кивнул.
— Контр-адмирал Сато. Командующий карательным корпусом «Ишимура». Личный номер СУ 388588.
Даша кивнула в ответ, будто каждый день слышала такое от детей.
— Почему ты решил, что ты пленный?
Костя вдруг задумался. И задумался надолго.
— Моя свобода ограничена. Я не имею права покидать место заключения, не имею права выйти на связь со своими подразделениями. Живу по установленному распорядку дня. Ограничен в выборе еды. Продолжать?
— А как ты оказался в плену? — поинтересовалась Даша.
— Я не уверен… Скорее всего во время высадки на Тау-6 мы попали под шквальный огонь, и мой носитель был уничтожен. А потом... сигнал от чипа, — Костя указал себе на затылок, — был перехвачен. Так я оказался в этом теле. Обычная практика. Правда, я не знаю, откуда у сепаратистов наши ключи шифрования... Но это только предположение, память повреждена.
— И зачем тебя держат в плену?
— Чтобы получить информацию о планах карательного корпуса, — развел руками Костя.
— А ты ее не выдаешь?
— Пока нет, — посерьезнел мальчик. — Но рано или поздно я сломаюсь.
— Но тебя же не пытают? — улыбнулась Даша.
— Физически — нет. Тут более тонкое воздействие. Психологическое. Заставить офицера носить колготки... Это болезненно, но... Или брокколи... Ути-пути, за маму... — Костя буквально заскрипел зубами. — Но мы посмотрим, кто кого.
— Ты думаешь, что они специально воздействуют на тебя?
— А можно нечаянно нарядить человека в колготки? Можно нечаянно разговаривать с человеком, как с умственно отсталым? «Вырастешь — поймешь». Серьезно? Можно подчеркивать двойные стандарты? Тут все понятно. Ну и брокколи, конечно. Брокколи, между прочим, запрещена как средство пытки. Открыть/Комментировать

2022-06-02 17:25:52 История анорексии известного литературного критика Галины Юзефович
— А вам не стыдно про это говорить вслух?
— Мне уже давно не больно и не стыдно, и это заслуга моей плотной двухлетней терапии. Я отношусь к своей анорексии не как к стигме, а просто как к факту своей биографии. И мне бы очень хотелось, чтобы, когда молодые девочки посмотрят на условную меня, они бы увидели не просто успешную женщину средних лет, а человека с такими же проблемами, как и у них. Мне кажется весьма полезным понимать про свою ролевую модель какие-то нюансы. Я бы хотела, чтобы люди понимали, что такие проблемы происходят с самыми разными людьми, но что это очень сильно влияет на качество жизни. Что все имеет свою цену, и не всякую цену стоит платить. Если бы у меня не было анорексии, моя жизнь была бы сильно лучше — это я знаю совершенно точно. И еще важно понимать, что расстройства пищевого поведения — это не только про глупых девочек, но и про взрослых женщин, умных или не очень.
Анорексия — это как отсутствие руки, некоторое ограничение, с которым приходится жить. И важно показывать, как вокруг нее можно выстроить жизнь, и вполне успешную, но с некоторыми особенностями. Я вообще думаю про себя как про человека с особенностью. Эта особенность мне не то чтобы помогает жить, но с ней жить можно, и довольно хорошо, если приспособиться. И говорить о ней тоже можно — и нужно.

***
— Как это началось?
— Как это часто бывает, из семьи. У меня была прекрасная, интеллигентская, советской формации семья, в которой было на тему еды три тезиса. Первый: еда это неважно. Думать про нее — не нужно. Перекусить на бегу куском хлеба — это нормально. Жаловаться на отсутствие еды — неприлично. Моя мама вообще почти никогда не готовила, а папа всегда считал, что лучшая еда на свете — это бутерброд с сыром. Второй тезис: быть толстым — это очень плохо. Причем не в том смысле, что это некрасиво, — это просто неправильно и неэтично. В этом есть что-то дурное, порочное, это значит, что с тобой что-то не так. Как говорил Оскар Уайльд, только очень поверхностные люди не судят о человеке по его внешности. Худое, подтянутое, легкое, спортивное тело — это естественное состояние человека, а отступление от этого канона — плохо. Ну и наконец, третий постулат: нет ничего стыднее, чем худеть. Женщина, которая сидит на диете, это очень стыдно. Думать о своем весе — позорно.

https://takiedela.ru/2021/06/anoreksiya-kak-alkogolizm/?utm_source=facebook.com&utm_medium=social&utm_campaign=-kak-eto-nachalos--u-menya-byla-prekr&utm_content=62141630 Открыть/Комментировать

2022-06-01 18:30:39 Так что же такое на самом деле работа горя?

Аурелия Ивановна Коротецкая, психиатр, психоаналитик, проректор Институт Психологии и Психоанализа на Чистых Прудах просто обьясняет суть работы горя. Записала коллега Надин Бельских

«Горе – это естественный психический процесс, который запускается всякий раз, когда человек сталкивается с потерей объекта любви или абстрактного идеала».

Работа горя начинается с отрицания потери. В ответ на трагическую новость мы восклицаем: «Не может быть!». Не желая принимать случившееся, мы стремимся удержать утраченный объект психически – включается защитный механизм, который называется инкорпорация. «Объект как бы вживляется в Я». Эта психическая защита – наследие оральной стадии, когда материнское либидо буквально «впитывается» с молоком». Удивительные рассказы том, как образ умершего приходил во сне – одно из проявлений феномена инкорпорации.

Инкорпорация запускает процесс идентификации с утраченным объектом. По словам психоаналитика, нередко приходится наблюдать, как после потери любимого мужа безутешная жена начинает болеть его болезнями, или менять профессию на ту, которая нравилась ему.

Душевная боль, связанная с утратой близкого, подобна физической, как если бы тело лишилось своей части. Человек лишается того, что его наполняло – либидинозных инвестиций, которые умножались в результате взаимного обмена с объектом. Возникает компенсаторное желание стать таким, как этот объект, чтобы сохранить с ним связь.

В случае горя такая идентификация временная, и длится до тех пор, пока не произойдет изъятие либидо из утраченного внешнего объекта.

«Чем больше удовольствия вы испытывали с человеком, тем легче будет ваше расставание, – в таких отношениях остается мало непроработанной ненависти».

При меланхолии идентификация становится судьбой субъекта как следствие того, что утраченный объект был инвестирован нарциссическим либидо и с самого начала помещен в Я. Нарциссическое либидо изъять невозможно, соответственно, ненависть, которую субъект адресует тому, кого потерял, неизбежно обращается внутрь. «Тень объекта падает на Я», согласно известному выражению Фройда, потому меланхолик не испытывает стыда, обвиняя себя в самых страшных грехах».

Аурелия Ивановна: «…запустить процесс горя при меланхолии можно только с помощью аналитика».
#работагоря_sheludko_psy Открыть/Комментировать

2022-06-01 10:14:12 «Вчера меня спросили: что я сказал бы человеку, переживающему душевную пустоту?
Я ответил: продолжать сполна ее проживать. Пока не почувствуешь силы встать и сделать маленький шаг. Не заставляй себя быть счастливым, будучи несчастным, не примеривай на себя бесконечные советы вроде «соберись и заставь себя что-то сделать», «пока ты плачешь, счастье уходит», «время не мечтать, а действовать» и так далее.
Еще опаснее сравнивать себя с теми, кто якобы крепче, сильнее, успешнее. У каждого своя скорость жизни. Но даже на дне помни, что наверху светит солнце, и верь, что обязательно наступит утро, когда проснешься и поймешь: стало легче».
Эльчин Сафарли
«Расскажи мне о море».

Иногда трудно поверить, что станет легче, кажется что боль будет бесконечная, но легче становится… правда становится. Открыть/Комментировать

2022-05-31 13:16:20 Прежде чем обратиться к более подробному изложению понятия влечения, центрального понятия метапсихологии и, следовательно, центрального для основанной на нем психопатологии, я все же должен устранить одно недоразумение, влияющее на понимание вопроса о сексуальном и место влечения в нашем представлении о психической жизни.

Термин «сексуальность» относится к поведению, к реализации определенного количества желаний, то есть к определенной форме реализации, к попытке реализовать желания, реализации их в отношении к другому или в отношении к себе. Термин «сексуальное», который мы предпочитаем использовать, относится к субъективному опыту, независимо от того, сопровождается ли он разыгрыванием или нет. Конечно, сексуальное связано с сексуальностью, которая является важным источником удовольствия. Но прежде всего оно относится к внутренней влеченческой жизни, к месту влечений в психическом процессе, в процессах интериоризации или экстернализации психического содержания, процессах субъективного присвоения, посредством которых субъект «интроецирует» и интегрирует свою аффективную жизнь, а также связанные с ней желания. Сексуальное дает «модель» нашего внутреннего субъективного отношения к другому и к себе. Сексуальное инсценирует, как вещи «входят» в себя, как входят, как «выходят» в тело, в психику. Сексуальное определяет интрапсихические модальности, независимо от того, сопровождаются ли они проявлениями в сексуальном поведении, в сексуальности субъекта или нет». Открыть/Комментировать

2022-05-31 13:16:20 Сексуальность в психоанализе рассматривается много шире чем коитус. Чем внешняя привлекательность или притягательность одного человека для другого. Сексуальность взрослого не тоже самое что инфантильная сексуальность ребёнка, при этом сексуальная жизнь двух взрослых содержит элементы инфантильной сексуальности, а инфантильная не содержит идеи взрослой (хотя родительские фантазии не соглашаются с этим и рисуют себе в голове красочные картины) и состоит в основном из любопытства ребёнка, его исследования и осмысления себя, окружения, мира вокруг через удовольствие и неудовольствие.

Продолжаем читать размышления Рене Руссийона с благодарностью коллеге Марине Каджеджи за перевод. Сегодня о разнице понятий «сексуальность (sexualité)» и «инфантильное сексуальное (sexuel infantile)».

«То, что определяет в создании инфантильного смысла или в его провале, есть «инфантильное сексуальное».
Ссылка на сексуальное в психоанализе обычно понимается неправильно.
Нам удалось сделать психоанализ «пансексуализмом», теорией, которая видит сексуальное везде и во всем.

Ссылка на сексуальное в психоанализе есть прежде всего указание на определяющий, первичный, фундаментальный характер пары удовольствия/неудовольствия в переживании и реакциях психики, и инфантильной психики в особенности, в том, как она воспринимает мир и обозначает его.

Аффекты удовольствия и неудовольствия в действительности являются первыми формами «смысла», который психика придает влияющим на нее событиям. Это первое «суждение», которое она производит, то, которое Фрейд называл суждением об атрибуции.
«Это хорошее, я хочу вложить это в себя» или «это плохое (не приносящее удовольствие), и я хочу отбросить это от себя».

Тогда влечения будут способствовать процессу интериоризации субъективного опыта, его интеграции в «Я» или, наоборот, его экскорпорации, его проецированию или формам эвакуации, которые задействует психика. Конечно, психика не может останавливаться на достигнутом. Отказ от плохого (не приносящего удовольствия) не позволяет выжить. Необходимо учитывать то, что, даже если это скорее вызывает аффект неудовольствия, мы должны «научиться» принимать его во внимание. Это то, что Фрейд называл принципом реальности.
Но тогда необходимо найти способ чтобы то, что изначально вызывает неудовольствие, сделать приносящим достаточное удовольствием, чтобы иметь возможность принять его и интегрировать. Это один из великих вопросов психической жизни, определяющий «ход психических событий».

Психика должна будет привести в действие эту работу психической «трансформации», согласно концепции Биона, или «транспозиции» согласно концепции Фрейда.

Тогда влечение проявляется как «требование психической работы» (Фрейд). Именно влечение приводит в движение психическую жизнь, заставляя ее находить «решения» для обработки связанных с влечением возбуждений.
Как следует из этого краткого эскурса, влечение и влеченческая жизнь в той или иной форме участвуют в различных стадиях психической жизни. Они вносят свой особый вклад, свой собственный смысл в различные моменты и периоды психического процесса. Вот почему ссылка на них неизбежна при подходе к психическим фактам, при подходе к значению психических фактов, к «месту, которое они занимают в психическом ряду», и к «намерению, которому они служат».

Таким образом, «теории», из которых ребенок «означивает» свое переживание мира и самого себя, те, о которых мы упоминали выше, являются «инфантильными сексуальными теориями». Это теории удовольствия и неудовольствия, теории того, что вызывает удовольствие, теории страдания, облегчения и исцеления, теории обработки влечения (и посредством влечения) и великих загадок, которые оно порождает в психической жизни.

Таким образом, психоаналитическая метапсихология не претендует найти «сексуальный смысл» в различных проявлениях психической реальности; скорее, она подчеркивает «сексуальный» характер смысл, ранних форм осмысления субъективного опыта. Открыть/Комментировать

2022-05-30 11:31:31 #отец_в_жизни_ребенка_важен
Гельмут Фигдор, как и все психоаналитики, говорит о важном значении триады для психического развития детей.

Зачем детям нужны отцы?
Почитаем вместе небольшой отрывок из его книги, с красивой метафорой родительской пары.
«Мать можно сравнить с надежной гаванью, где есть все необходимое для жизни и защита от немилостей моря. Однако каждый моряк со временем теряет покой, потому что бескрайность моря и мира манит его все больше. Тем не менее его снаряжение – например, лодка – слишком ненадежно, а океан слишком огромен и непредсказуем. Вот если бы после выхода из бухты, в которой расположена гавань, оказался остров – не слишком далеко, с такой же растительностью и предсказуемой погодой, – то можно было бы осмелиться добраться туда, не очень рискуя. И в любое время, когда захочется, вернуться обратно. Как раз таким образом можно представить себе отца. Таким образом, плавая «в полном одиночестве» между матерью и отцом туда-обратно, я начинаю чувствовать себя настоящим мужчиной (морским волком). Если же такая возможность сделать первый шаг на пути в мир отсутствует, то я останусь запертым в гавани, т.е. «материнской утробе», в то время как мысли и желания будут направлены вдаль. И поэтому легко может случиться так, что я буду не только любить, но и одновременно ненавидеть то самое место, которое всегда предлагало мне все.

Дети, получившие возможность вырасти с отцом и матерью, – такое, конечно, тоже бывает, несмотря на развод или расставание родителей, – имеет больше шансов обрести гармонично сбалансированную по «женским и мужским качествам» личность, лучшее нарциссическое приданное (уверенность в себе), большие возможности получить хорошее образование; у них также, скорее всего, будут психологические предпосылки для переноса свободных социально-политических взглядов, на сознательном уровне разделяемых сегодня большинство молодых людей, на новый вид общепринятых отношений мужчины и женщины, которые будут приносить больше удовлетворения и лучше функционировать – что в конечном итоге составляет значительную часть мозаики того, что мы называем счастьем».

Источник: Фигдор Г., глава 1. «Значение триады для психического развития, или зачем нужны отцы?» из книги «Развод. Излечение травмы утраты и предательства». Открыть/Комментировать

2022-05-27 12:38:23 Груз прошлого и настоящего внутри нас.
Продолжение размышлений Рене Руссийона, теперь об инфантильном и травматическом.

«Структуры, организующие бессознательное, являются структурами инфантильного. Они состоят из переживаний, процессов и «теорий» детства и являются результатом как того, что было для ребёнка загадочным, так и того, как он пытался уменьшить эту загадку, как он относился к ней психически. Но эта структура не исчезла вместе с детством. То, кем мы были, то, как мы означали значимые события и отношения в нашем детстве продолжает существовать внутри нас, организовывая часть нашей психической жизни, даже если это происходит латентно, влияние инфантильного в нас стало бессознательным. Таким образом, инфантильное также относится к взрослому и к тому, что из его инфантильных переживаний остается в нем активным или может быть вновь активировано, или все еще остается «актуальным».

Мы сохраняем следы всех значимых моментов нашей истории, мы сохраняем некоторую форму памяти о том, что было важным и каким-то образом способствовало нашему формированию, мы отслеживаем все.

То, как мы фиксируем значимые факты, зависит от того, как мы их интерпретируем в данный момент, какой смысл мы им придаем. Но память, которую мы сохраняем, не является «инертной» памятью: она жива. Если в большинстве случаев события сохраняются, они в то же время «реинтерпретируются в апре-ку» (последействии), как выразился Фрейд, в соответствии с эволюцией нашей субъективности, нашего понимания мира и эволюции нашего мира влечений.

Обладатель Нобелевской премии по биологии Д. Эдельман, говорил, что человеческая память «приблизительна» или, скорее, верна «в близком смысле», то есть если след событий хорошо сохраняется с одной стороны, его следует интерпретировать и обозначать с другой. Затем этот след будет снова обозначен, реинтерпретирован, актуализирован в соответствии с нашими нынешними потребностями и желаниями. Это означает, что мы преобразуем смысл этих следов апре-ку. В нашем отношении к прошлому меняется не столько «память», которую мы сохранили о нем, сколько «смысл», который мы ему придаем.

В психике ничего не теряется, все трансформируется, все «пытается» хотя бы трансформироваться, чтобы быть интегрированным. Я подчеркиваю здесь «пытается» трансформироваться, потому что именно возможность трансформировать, реинтерпретировать апре-ку данные прошлого, чтобы их интегрировать в настоящее нашего субъективного опыта, позволить следовать за ходом нашего взросления, является достижением психической жизни. Иногда это достижение не происходит, например, в «травматических» ситуациях.

Такая невозможность трансформации и определяет «травматическое» в психической жизни. Травматическое остается неподвижным, фиксированным, таким же, как и оно само, потому что оно не может получить смысл, которое делает его интегрируемым и, следовательно, подверженным эволюции.
В некотором смысле то, что остается «инфантильным» – это нетрансформированное или недостаточно трансформированное наше субъективное переживание, наша конкретная история, слишком «актуальная» (то, что продолжает действовать в нас так, как будто оно все еще присутствует) и недостаточно «актуализированное» (недостаточно трансформированное в соответствии с нашим настоящим), которое имеет тенденцию повторяться.

Таким образом, устанавливается диалектика между грузом прошлого и грузом наших текущих событий. С одной стороны, мы подходим к настоящему, основываясь на том, каким было наше прошлое, используя схемы, которые оно позволило нам построить, но с другой стороны, мы переосмысливаем прошлое или, по крайней мере, его часть, основываясь на том, чему учит нас настоящее.

Это движение вперед и назад имеет решающее значение для нашей психической жизни, но иногда оно застывает, «фиксируется», если ситуация, с которой мы сталкиваемся, затопляет наши способности к осмыслению, если она принимает «травматический» характер».
Спасибо за перевод, коллеге Марине Каджеджи. Открыть/Комментировать

2022-05-26 16:55:08 Коллеги из Ассоциации психоаналитического коучинга и бизнес-консультирования запустили проект развивающего коучинга в условиях тревоги и неопределённости.

Если вам необходимо понять для себя новые смыслы, найти ориентиры для развития себя, у вас есть возможность поразмышлять об этом, поисследовать и найти решение вместе со специалистами Ассоциации.

Три первые встречи без оплаты. Дальнейшую работу можно обсудить в процессе.

https://psy.articul.ru/?fbclid=IwAR01TrhdCQ2oqQPLtFX5jgpyFRvh-KEMURqzkjnp8oNCSFks4KTxS1Q9pZ0 Открыть/Комментировать

2022-05-26 11:09:37 Обратная сторона популяризации знаний о том как устроена психика, их бытовое использование в качестве ярлыков – невротики, нарциссы, или инфантил(ка), забывая, что infantilis – это детский, что наша детская часть отвечает за спонтанность, любопытство, творчество, способность радоваться, получать удовольствие. Часто людей которые ведут себя «как дети», или «не хотят брать на себя ответственность» называют инфантильными, забывая что детство они хотят «догулять», потому что его у них не было. Они сразу стали взрослыми и сейчас это попытка компенсировать, которая к сожалению, часто проваливается.

Замечательный французский психоаналитик Рене Руссийон размышляет и проводит важное различие между детством и инфантильным, где есть ответ почему «догулять», «доиграть» детство скорее всего не получится. Почитаем вместе.
«Констатация важности субъективного влияния прошлого привело к тому, что психоаналитики проявили особый интерес к детству и к тому, что в нем имело решающее значение для субъективности и построения смысла. Я хотел бы упомянуть о важном различии, к которому привело клиническое исследование: разница между детством и инфантильным.
Детство состоит из событий, типов отношений с другими людьми, жизненных проишествий. Этим событиям и способам отношений ребенок должен будет придать смысл, чтобы интегрировать их. Он должен будет их обозначить, интерпретировать в своей субъективности. Он будет обозначать их в соответствии с его психической организацией в данный момент, в зависимости от состояния его субъективности, в зависимости от того, что является организующим и определяющим для него в данный момент. Он будет строить концепции и «теории» мира, а также значимые для него отношения, предназначенные для осмысмысления и организации работы по осмыслению , необходимой для его развития.

Инфантильное – это не детство, даже если инфантильное рождается в детстве. Инфантильное – это особый способ осмысления, обозначения жизненных событий, инцидентов и происшествий на основе субъективных данных детства. Это способ, которым ребёнок пытается разгадать головоломки, с которыми он сталкивается. Например, то, что называется «нарциссизмом» ребенка, – это то, что ребенок «сообщает о себе», что происходит в его жизни, его окружении; т.е. то, как он «интерпретирует» ситуации в соответствии с собой, как если бы он был их источником. Он «теоретизирует» и проектирует, отталкиваясь от себя, как будто он создал то, с чем сталкивается. Или ребенок «теоретизирует» отношения между людьми, с которыми он общается, и с которыми он формируется на основе своей, доминирующей в данный момент, стадии влечений, основываясь на данных, которые предоставляет ему его удовольствие или неудовольствие. Когда доминирует «оральная» стадия влечения, он ест, пожирает, инкорпорирует или экскорпорирует то, что производит сам. Когда доминирует «анальная» стадия, то на основе ее характеристик: контроль, активность, пассивность, идеализация, расточительность и т.д. мир переосмысливается и т.д. Работа по осмыслению событий и отношений с помощью «инфантильных теорий» лежит в основе «инфантильных фантазмов».
Подводя итог различию детство/инфантильное одним предложением, я бы сказал, что детство – это период в истории, отмеченный рядом знаковых и важных для структурирования событий, тогда как инфантильное – это способ репрезентации (представления) событий, способ их «обозначения». Инфантильное связано с работой по осмыслению истории больше, чем сама история.
Это приводит нас к утверждению: бессознательное – это инфантильное внутри нас».
Спасибо за перевод текста Marinе Caggegi Открыть/Комментировать