The Word and the Sword

2021-07-09 15:04:48 Во всем мусульманском мире сегодня уважительно относятся к Ахлю Бейт, потомкам Пророка (мир ему), а также к потомкам праведных халифов.

Чего не скажешь о потомках Омейядов. Конечно происхождение от халифа Усмана ибн Аффана (а он был из Бану Умейя) это серьезный фактор, но вот про какую известную личность в широком исламском мире после падения Омеядского халифата говорят с придыханием "он из рода Бану Умейя"? Или, например, как много случаев, чтобы кто-то пытался выстроить фальшивую родословную, восходящую к Омейядам?

А вот Испания тут выделяется. В Испании Омейяды были правящей династией еще долгое время после того, как династия пала на востоке. Памятники омейядским правителям стоят в городах Испании, роде этого памятника Абдур-Рахману II в Мурсии.

Затем восстание морисков в Альпухарах возглавил дон Фернандо де Валор, известный также как Aben Humeya (Мухаммад ибн Умайя). Восставшие провозгласили его своим королем и прямо противопоставляли "коренную" испанскую династию Омейядов "чужеземной" австрийской династии Габсбургов.

И наконец в 20 веке жил Rodolfo Gil Benumeya. Он был сыном писателя и сенатора Родольфо Хиля Фернандеса, а по материнской линии был потомком Абдуллаха ибн Умайя или Луиса де Кордоба-и-Валора, брата того самого вождя Альпухарского восстания. Замечательный арабист (профессор испано-мусульманского искусства и истории Марокко в Центре марокканских исследований в Тетуане, а затем в Свободном институте Тетуана), всю жизнь практически он был андалузским националистом и... испанским империалистом, работавшим в колониальных испанских структурах. Открыть/Комментировать

2021-07-09 15:04:42 Открыть/Комментировать

2021-07-09 00:11:23 Где-то был на этом канале пост о джемалевском дискурсе в отношении Ислама и музыки, в котором радикальное отрицание в данном вопросе доведено до своего логического апофеоза, когда уже не важны доводы как таковые, коль скоро музыка есть само концентрированное бытие, коему объявлена война. 


Подобной строгой последовательности несколько недостаёт тем, кто запрещает музыку сугубо в рамках Шариата, когда после всех далилей, желая быть до конца искренними, люди не могут совсем уж убрать со счетов, например, Ибн Хазма, и тогда становятся уже более избирательными, демонстритруя понимание в сортах и видах музыки (если и разрешал известный учёный кое что из этого, то уж наверняка не то, что хотите разрешить себе вы). Существует и осторожное мнение устаза Рамадана Аль-Бути, который считал воздержание от музыки делом сугубо личного сверхблагочестия. 


Здесь мы вплотную упираемся в историческое измерение запретительного дискурса. В частности, выдающийся сирийский учёный XVII века, шейх Абдуль-'Гани ан-Наблуси, в своём трактате о музыке и пении приводит характерный пример Ибн Хаджара Аль-Хайтами, великого шафиитского богослова, жившего за век до него, из-под пера которого вышла фетва, категорически запрещавшая использование и прослушивание музыкальных инструментов. Однако в узких кругах, согласно свидетельствам, он говорил об обратном; и что поступал он таким образом, дабы удержать невежественных людей от использования того, в чём они ничего не понимают и с конкретизацией (тафсиль) чего попросту не смогут справиться. 


Сама по себе позиция традиционных алимов-суфиев способна выступать антитезой как сегодняшней модерной логике запрещающих, так и модерной логике разрешающих, где принципиально смещён фокус внимания с собственно музыки на зеркало человеческого сердца. Ведь когда-то и яд - лекарство, а когда и лекарство - яд. 


***


Категоризация влияния музыки и пения из трактата шейха Абдуль-'Гани ан-Наблуси аль-Ханафи (1641-1731):


1. Музыка как харам. 


Это касается большинства молодёжи, а также тех, кого охватывают желания к удовольствиям; кем овладела любовь к этому миру, помутилось сокровенное в их душах, а стремления их сделались порочными. Музыка и пение лишь побуждают то, что уже преобладает в их сущностях и сердцах из порицаемых качеств, в особенности в нашем веке, учитывая досадные наши состояния и испорченность наших поступков.


2. Музыка как мубах (нейтрально дозволенное). 


Так можно сказать о тех, чья доля в музыке и пении ограничивается удовольствием от их приятного звучания, которое вызывает чувство радости, а также навевает воспоминания о тех, с кем человек разлучён в силу расстояния или смерти, и тогда печаль его отступает, и находит он спокойствие и умиротворение в том, что слушает.


3. Музыка как мандуб (рекомендуемое как достойное). 


Это относится ко всем тем, в ком возобладала любовь к Богу и тоска по Нему. В ком музыка не побуждает ничего иного, кроме похвальных черт, и усиливает стремление к Аллаху. В таком человеке музыка вызывает лишь благородные состояния и возвышенные степени (макамы), приводит к великолепным явлениям (караматам) и стяжанию божественных даров. Для того, кому открылось подобное, это занятие становится дозволенным и поощряемым. И это суфии, люди правды и искренности, которые есть во все времена, до самого Судного Дня, да хранит их Всевышний Аллах.


Из трактата "Īdāh ad-Dilālāt fī Samā’ al-Ālāt"  Открыть/Комментировать

2021-07-07 10:23:32 Кстати, во второй части этого текста довольно деликатным образом поднимается уже традиционно холиварная тема зикров и музыки, в частности, есть такая ремарка:


"Одну из причин отсутствия радикализма в Турции, возможно, следует искать в сохраняющейся живости музыкальной культуры страны. В Турции больше, чем в любой другой мусульманской стране, сохранилась старая традиция музыкальной терапии для умственно и душевнобольных, с использованием древних текстов. Это естественным образом не требует использования инструментальных разнообразий музыки; важны ритм, тональность и лад".


Сама я старалась по понятным причинам этой темы особо не трогать. Кто не был тем маджнуном, опьяневшим от чистого кайфа суфийской хадары, или хотя бы не познал этого в сугубо эстетическом плане - тому объяснять здесь что бы то ни было занятие достаточно неблагодарное. 


Но вот недавно, когда у меня довольно жестоко разболелся зуб, и никакие даже самые сильные анальгетики не помогали, однако боль уходила при прослушивании зикров ритмического и музыкального характера, возникла возможность соприкоснуться с тайнами этой целебной механики самым непосредственным образом. 


Мы действительно утратили нечто, составлявшее кровь традиционной цивилизации, и проблема вообще не в спорах, какая музыка халяльна, а какая нет, - всё намного запущенней. Современный мусульманин едва ли вообще понимает, что такое музыка, и как и на кого она воздействует.


При том, что я отнюдь не принадлежу к ярым противникам современной медицины, нельзя не признать, особенно на фоне последних событий в мире, что она безнадёжно далека от восприятия целостного человека, что она имеет дело не с самой болезнью, но лишь с её последствиями. Нам ещё предстоит переосмыслить здесь многое сквозь призму нашей религии.


Ну и как бы в самом начале модерного поворота европейской цивилизации, мудрые люди обо всём предупреждали (немецкий медицинский трактат XVII века):


"Согласно Галену и Авицеброну, врач не должен лечить болезнь — на то воля Божья — но споспешествовать животворной силе души. Полюбуйтесь на этих мародеров, дерущих золотые гульдены за свои ядовитые снадобья, на этих свойственников бесов и мясников: клистирами, пилами, вилами, раскаленными крючьями терзают они невинные тела человеческие. Зайдите в анатомические залы университетов поглядеть на филиалы преисподней, потом бегите в церковь и молитесь Господу нашему, дабы поскорей он отправил эту кровавую шайку в пещь огненную"

(Medicinae gaudi, p.86).  Открыть/Комментировать

2021-07-06 23:06:36 https://telegra.ph/Pravednyj-gnev-durnoj-gnev-i-shirk-al-asbab-07-06 Открыть/Комментировать

2021-07-06 23:06:19 Предлагаю вниманию уважаемых читателей полный перевод статьи шейха Абдуль-Хакима Мурада, затрагивающей некоторые тонкие аспекты духовного, а также культурного плана, проливающие свет на глубокие причины нынешнего положения мусульман и исламской цивилизации. 

Должна предупредить, что не столько в силу объёма, сколько по причине её суфийского, в исконном смысле, толка, статья для должного восприятия требует определённого количества свободного времени и свободного же состояния ума.

Оригинал написан в академической манере, с большим количеством ссылок, порою достаточно объёмных. Поскольку формат телеграфа не предполагает удобного их использования, пришлось обойтись с ними по вольному усмотрению. Скурпулёзные читатели найдут всё, что нужно, в оригинале, ссылка на который указана в самом конце.  Открыть/Комментировать

2021-07-01 01:04:38 "Роман «Платформа» Мишеля Уэльбека, повествующий об апатичности технологически продвинутого парижского общества 1990-х, в серии символических столкновений провозглашает превосходство радикального промискуитета над Исламом, его единственной альтернативой и соперником в противостоянии посредственности. Однако Ислам, который отвергает автор - это Ислам вестернизированного верующего, который не понимает, что он вестернизирован, с его гневом, пуританством, отсутствием настоящей любви и безразличием к красоте и природе. Напротив, Ислам традиции, которого придерживается Паркинсон (всецело и вопреки Христианству), занят эросом и войной, но воимя принятия распоряжения Бога, а не восставая против него. Чего Уэльбек не видит, так это огромной пропасти, отделяющей футувват от покорёженного современного верующего, с Западом, стоящим в этой картине где-то посередине между ними. Подобно де Саду, романист восстаёт против посредственности духа путём прибегания к плоти. Моральный провал современной исламской озлобленности усиливает гедонистическую альтернативу, и порочный круг замыкается".

Shaykh Abdal Hakim Murad, "Good anger, bad anger, and Shirk al-Asbab" Открыть/Комментировать

2021-06-28 22:04:45 "Лорд Герберт Чербери, английский посол при дворе Людовика XIII, сам будучи известным дуэлянтом, оставил немало интересных свидетельств тому, какой славой и почетом пользовалось бретерство во французских аристократических кругах. Он писал: «Все было готово к началу бала, все стояли на своих местах.  Вошел некий господин, и я отчетливо помню, как среди фрейлин и дам пронесся шепот: «Это мсье Балаги». Разговорившись с соседями, я узнал, что это один из храбрейших людей на свете, поскольку он уложил восьмерых или даже девятерых в одной схватке».

Попалась эта цитата и подумалось: а ведь ещё относительно недавно, читая какого-нибудь "Героя нашего времени", или про графа де Ля Фера, повесившего жену на дереве за позорное прошлое, барышни воспринимали всё ещё вполне стихийно, то есть в согласии со своей гендерной и половой ролью. Неужели все уже успели покаяться в симпатиях к этим сексистам и абьюзерам? 

Литература Нового времени, при всех к ней претензиях, ещё полна импульсов, пусть и явленных в образах лишних людей проблемных эпох, но всё же сопряжённых с пониманием, что витальность, мужество и насилие имеют определённую тесную связь. Что можно признавать и соблюдать обуздывающие их законы, но нельзя отрицать основу адамической природы (коей ужаснулись по неведению ангелы, когда им было приказано поклониться Адаму, мир ему). 

Однако отчего так вышло, что понятная женская склонность к потенциальным и реальным головорезам столь быстро обросла странными искупительными мотивами и потонула в куче идеологического хлама? 

Дело в том, что в приведенной выше картине уже присутствует определённый момент симуляции, игры в угадываемое "что должно быть". Культурный контент, потребляемый в европейском пространстве последние пару сотен лет, отмечен поэтапной деградацией взгляда на идеал мужества. Если средневековая дама возносит молитвы, дабы Господь споспешествовал её рыцарю в праведных ратных делах, то в более поздних нарративах она уже требует подвигов и трупов в свою честь. Тонкий подвох, заключённый в последней ситуации, развенчивается в стихотворении Шиллера "Перчатка". Там рыцарь Франциска I, совершив публично затребованный дамой подвиг (достать перчатку из ямы со львами), некуртуазно бросает ее ей со словами, что в гробу он видал благосклонность, оплаченную такой ценой. Тут ясно проступает оборотняя сторона подобных "красивых нравов", за которыми кроется глупость и пошлость женщин, жаждущих внимания и поклонения больше, нежели ценящих то, что само по себе ценно, а также потакающих им в этом мужчин. 

Так образы, бесконечно развинчиваясь по спирали и превращаясь в копии копий и подобия подобий, в итоге опускаются до самых мещанских, самых низких, и дурят головы настолько, что сегодня женщина нуждается в куче курсов и мануалов, дабы избегнуть какого-то очевидного ничтожества. И трагикомичность ситуации заключается в том, что ничего более приличного современная культура, как и часто предпочтения самой женщины, ей обеспечить в близкой досягаемости не в состоянии.  Открыть/Комментировать

2021-06-28 04:41:06 "Там, где библейский Иов борется с Богом, желая, чтобы он никогда не был рождён, исламское восстановление нарратива представляет чистый архетип достоинства подчинения и приятия. Он осознаёт свои страдания, но, как праведник, не подвергает допросу Бога. Айюб, взывая к своему Господу, говорит: «Воистину, меня коснулось зло, но Ты - Милосерднейший из милосердных» (21:83). Подобный ислам (покорность) даёт невиданные плоды: чудесную способность получить целебную воду из недр земли, множество последователей, знаки божественного довольства: "Воистину, Мы нашли его терпеливым в невзгодах. Прекрасен сей раб! Он всегда предавался Аллаху" (38:44).

Эсра Языджиоглу находит в этом кратком рассказе суть исламского объяснения "проблемы зла": она цитирует один образ Саида Нурси - образ бедного слуги портного, который жалуется, когда с него снимают красивый комплект одежды, чтобы освободить место для другого. Как комментирует сам Нурси:

"Дабы явить отпечатки Своих Наипрекраснейших имён, Всеславный Создатель, Бесподобный Деятель, при множественных обстоятельствах изменяет одежды бытия, в которые облекает Он живые создания, наделённые чувствами и искусными дарами, такими как глаза, уши, разум и сердце. Он меняет их в связи с множеством ситуаций. Среди них бывают обстоятельства в виде страданий и бедствий, которые проявляют смыслы некоторых из Его Имён, и лучи милосердия во блеске мудрости, и тончайшие грани красоты в этих лучах милосердия". 

Языджиоглу заключает: "Таким образом, всё, что постигает человечество, включая бедствия, служит великой цели: сделать искусство Бога познанным"". 



(Ввиду большого интереса читателей к трудам досточтимого шейха Абдуль-Хакима Мурада, потихоньку занимаюсь переводом не слишком нового (в хронологическом плане) но оттого не менее актуального лонгрида под названием "Праведный гнев, дурной гнев и ширк аль-асбаб". Цитата оттуда).  Открыть/Комментировать

2021-06-11 23:53:48 Эвола - это фигура, стоящая особняком в ряде личностей, оказавших на меня своё влияние. Именно он явился вводной в круг таких мыслителей, как Генон, Наср, Буркхардт и других представителей традиционализма, и в конечном счёте - вплотную подведший меня к Исламу, в котором и открылась мне Изначальная Традиция. Мысль барона, не теряющая своей остроты и актуальности, является тем источником, пьющий из которого обязательно откроет в себе силы. Его кшатрийская позиция созвучна с тем образом жизни, которому должен следовать мусульманин, воин Бога, вышедший на Великий Джихад. И вслед за Юлиусом Эволой мы повторяем: "Мы не можем по другому, это наш путь, таковы мы". Его имя - достойно памяти. Открыть/Комментировать