Стальной шлем

2021-06-28 21:50:05 ​​Был ли Версальский мир столь «невыносимым», как о нём пишут?

У меня есть субъективное мнение, согласно которому в русской интеллектуальной и псевдоинтеллектуальной среде до сих пор существует странная германофилия, выражающаяся в бездумном сочувствии немцам в различных международных конфликтах Нового и Новейшего времени. Относится это и к Версальскому миру, который у нас зачастую представляют «несправедливым» по отношению к Германии. Полагаю, что у «корня зла» есть два источника. Во-первых, в 1919 г. один из британских экспертов на Парижской мирной конференции – Джон Мейнард Кейнс, опубликовал книжку «Экономические последствия мира», в которой жалел бедных немцев, мол задушили бедняг репарациями. Кейнс, как известно, впоследствии стал одним из самых влиятельных экономистов, а потому его критический взгляд на Версальский мир получил широкое распространение. Ну не может же такой умный человек ошибаться! Второй корень скрыт в большевистской позиции начала 1920-х гг. Тогда противостояние с Антантой и особенно с Польшей сближало интересы большевистской России и Германии настолько, что сам Ленин писал о «блоке» между большевиками и самыми ярыми немецкими реакционерами-реваншистами. Общий враг обусловил и традиционное «понимание» со стороны Советской России ресентимента немецких националистов.

Но так как Дорогая редакция не имеет ничего общего ни с большевиками, ни с германофилами, а скорее наоборот, попробуем разобраться, а так ли Версаль был страшен, как его малюют?

Утверждают, что Германия потеряла часть «национальных территорий». Что ж, Эльзас-Лотарингия была аннексирована Германией у Франции всего за полвека до того, а Данциг, Позен и Западная Пруссия у Польши – за полтора века, причём на территории Позена даже в начале XX в. абсолютное большинство населения продолжали составлять поляки. В Шлезвиге, Верхней Силезии и на юге Восточной Пруссии Версальский договор предполагал проведение референдумов о самоопределении, причём в последнем случае немцы по итогу выиграли, а в Шлезвиге и в Верхней Силезии разделили регионы с датчанами и поляками соответственно. Для сравнения, после Второй мировой вопросы о территориальной принадлежности решались не референдумами, а несколько другими методами, а послевоенная граница Германии с Польшей напоминала скорее границу 1000 года, а не 1772-го. В целом можно понять недовольство по поводу потери преимущественно немецких Данцига и Западной Пруссии, а также запрета на слияние с Австрией, но не более того.

Потеря колоний вообще оказалась незаметной для немецкой экономики. Практически все они были убыточны, а объём торговли с ними не превышал 2,5% от внешней торговли. Ценность обладания очередным убыточным заморским лимпопо могла заключаться исключительно в военно-морских базах и международных «понтах» перед другими державами. Версаль лишил Германию этого «удовольствия» наряду с «удовольствием» разбираться в будущем с национально-освободительными движениями и прочими партизанами в джунглях.

Дискуссии о репарациях, которые ведутся в исторической науке на протяжении ста лет, заслуживают быть представленными в отдельном посте. Отмечу лишь, что точка зрения Кейнса о якобы разорительном для Германии «Карфагенском мире» нынче считается устаревшей и несоответствующей действительности. Репарации могли оказывать негативное влияние на германскую экономику, но не являлись фатальными и были сравнимы с тем, что в своё время самим немцам выплатили побеждённые французы в 1871/73 гг., и с теми взносами, что ФРГ уже после Второй мировой вносила в Европейское экономическое сообщество.

Германия осталась единым суверенным государством. Её территорию не расчленили и не оккупировали полностью, а с её правительством подписали мирный договор. Это выгодно отличало для немцев ситуацию 1919 г. от будущей ситуации 1945 г. Британцы, заинтересованные в «балансе сил», и американцы со своей верой в «право народов на самоопределение» защитили Германию от французских планов по аннексии Рейнской области и Рура или созданию там россыпи буферных «Люксембургов». Открыть/Комментировать

2021-06-28 11:13:04 ​​28 июня 1919 г. был подписан Версальский договор

Я не буду расписывать тут все потери Германии, а также ограничения, наложенные на неё. Интересующиеся могут прочитать соответствующую статью в Википедии. Куда интереснее представляется рассмотреть дебаты в Германии о необходимости подписания этого договора. В конце концов, консерваторы и позднее нацисты неоднократно обвиняли демократическое руководство недавно созданной Республики в том, что оно пошло на неслыханное предательство национальных интересов. Но так ли это? И насколько сами демократы были готовы подписать договор?

Немецкая делегация в Версале была ознакомлена с условиями Союзников 7 мая. Стоит отметить, что большая часть политической элиты и граждан Германии до того момента рассчитывали на «мир Вильсона», основанный на «14 пунктах» американского президента. Немцы надеялись, что с ними подпишут компромиссный договор в духе «права народов на самоопределение», по которому немцы, потеряв что-то на Западе, сохранят земли на Востоке, свои колонии, а может даже присоединят Австрию. Можно задаться риторическим вопросом, соответствовал ли «праву народов на самоопределение» Брестский мир, который немцы всего за год до того с позиции силы подписали с поверженной Россией.

В общем, победители поступили с немцами в духе Realpolitik (неожиданно, да?), что вызвало бурю негодования с немецкой стороны. На тот момент в революционное правительство Рейха, недавно пережившего Ноябрьскую революцию, входили три партии: Социал-демократическая (её представитель – Филипп Шейдеман, возглавлял кабинет), католический Центр и леволиберальная Немецкая демократическая партия. Вопреки правоконсервативной болтовне, все указанные партии позиционировали себя в качестве «патриотических» сил и на первых порах практически единогласно отказывались признавать договор. Социал-демократ Шейдеман на одном из митингов публично пожелал «отсохнуть той руке, что подпишет такой мир». Другой социал-демократ – премьер Пруссии Пауль Хирш утверждал, что «лучше умереть, чем стать рабом под таким договором». Центрист и председатель Учредительного собрания Константин Ференбах даже угрожал Антанте новой войной, так как «немецкие женщины родят будущих мстителей».

Однако первоначальный порыв вскоре сменился необходимостью взглянуть правде в глаза: у Германии не было ни армии, ни ресурсов, чтобы возобновить сопротивление. Отказ от подписания договора означал бы продолжение наступления Антанты, оккупацию всей территории страны и, вероятно, «парад суверенитетов». В сложившейся ситуации именно военные – начальник Генштаба фельдмаршал Гинденбург, генерал-квартирмейстер Грёнер и министр рейхсвера социал-демократ Носке, наряду с главой переговорной комиссии центристом Эрцбергером, попытались переломить настрой ведущих партий. В итоге кабинет Шейдемана раскололся, и 20 июня немецкое правительство ушло в отставку.

В новом правительстве, в которое левые либералы входить отказались, остались только социал-демократы и центристы, готовые, скрипя зубами, подписать договор. Впрочем, часть фракции Центра в Учредительном собрании колебалась до последнего момента. И здесь свою роль сыграли правые. Отказавшись брать ответственность и голосовать «за» ратификацию, правые выпустили воззвание, в котором объявили о «понимании» мотивов тех депутатов, кто всё же одобрит договор. В итоге под влиянием этого воззвания и позиции армии, Учредительное собрание минимальным большинством голосов постановило подписать договор, что и произошло 28 июня.

Вскоре правые благополучно забыли о своём воззвании и до самого конца Веймарской республики поносили демократические партии, чьи представители подписали договор, как «национал-предателей». Тот самый фельдмаршал Гинденбург, который и в ноябре 1918 г., и в июне 1919 г. уверял правительство в невозможности продолжения сопротивления, уже в ноябре 1919 г. нагло лгал перед парламентской комиссией, будто немецкой армии якобы «нанесли удар ножом в спину подлые революционеры».

О том, стоил ли Версаль тех возмущений и стенаний, что породил, читайте в следующем посте. Открыть/Комментировать

2021-06-22 18:54:13 Лето 1944, Белоруссия. Наступающий советский танк проезжает мимо сожжённого советского танка из 1941.

Хорошая фотография с жизнеутверждающим посылом. За любой сорок первый всякой сволочи рано или поздно прилетит ответка в виде сорок четвёртого.

22/23 июня 1944 началась операция «Багратион». Открыть/Комментировать

2021-06-21 10:35:54 ​​​​Самый известный немецкий дезертир

Среди нескольких миллионов военнослужащих Вермахта, готовившихся к нападению на СССР в июне 1941 г., не могли не найтись люди, готовые перебежать на сторону Советов. Отдельные перебежчики начали пересекать границу с середины июня. В ночь на 22-е число на советскую сторону дезертировали как минимум четверо немцев. Самым известным из них стал столяр-коммунист из Кольберга ефрейтор Альфред Лисков, перешедший границу Львовской области за восемь часов до наступления.

Естественно, ничего предотвратить Лисков уже не мог. В последний момент его успели вывезти из Львова и переправили в Москву. В июле он стал звездой советской пропаганды, образцом настоящего коммуниста-интернационалиста, перешедшего на сторону пролетарского государства. С листовок Лисков обращался к бывшим сослуживцам, убеждая переходить на советскую сторону. Призывы оказались не очень убедительными: к концу 1941 г. в советских лагерях находились лишь 9 тыс. немецких военнопленных (при 3,35 млн. советских военнопленных по другую сторону).

Поселившись в общежитии Коминтерна, Лисков не нашёл общего языка с его обитателями. С сентября на него посыпались доносы. В них бывший ефрейтор обвинялся в антисемитизме, разочаровании в Советском Союзе, тоске по Германии, распространении порочащих слухов о вождях Коминтерна. Например, Лисков по форме ушей определил, что настоящий Георгий Димитров был убит нацистами в 1933 г., а в Москве находился его двойник и фашистский агент. Во время эвакуации в Уфу Лисков бил своих попутчиков и отбирал у них тёплые вещи, аргументируя тем, что «сильный всегда прав».

В январе 1942 г. странного немца арестовал НКВД. Во время следствия он проявлял признаки психического расстройства, после чего им занялись психиатры. В июле того же года дело почему-то закрыли, а освобождённый Лисков был направлен в Новосибирск. На этом следы самого известного дезертира Вермахта окончательно теряются. Больше о нём ничего неизвестно. Открыть/Комментировать

2021-06-20 20:30:07 ​​Про работорговлю

Как и обещал вчера по случаю празднования Juneteenth, выкладываю небольшой конспект с некоторыми фактами об истории работорговли.

– Для начала следует отметить, что африканцев продавали не только в Америку. Согласно примерным подсчётам, в 1500 – 1900 гг. с целью отправки в Новый Свет были схвачены около 12 – 12,5 млн. негров. Из них от 1,5 до 2 млн. умерли во время перевозки. Таким образом, всего в Америку в качестве рабов доставили примерно 10,5 млн. чернокожих. За то же время ещё 8 млн. африканцев были порабощены для продажи внутри самого континента. Наконец, около 6 млн. негров продали в Азию, в основном на Ближний Восток, в Индию и в европейские колонии в Индийском океане. Неизвестное количество людей умерли или были убиты ещё до того, как их доставили на суда в пункты вывоза.

Почти 40% обращённых в рабство для перевозки в Америку происходили из Западной Центральной Африки (Ангола и Конго). 20% были отправлены из Бенинского залива (совр. Бенин, Того и западная Нигерия), 15% – из залива Биафра (совр. Габон, Экв. Гвинея, Камерун и восточная Нигерия). Ещё 10% – с Золотого берега (совр. Гана и Кот-д'Ивуар). По 5% – с Сенегамбии и Юго-Восточной Африки (Мозамбик и Мадагаскар).

– 38% всех перевезённых рабов были проданы в Бразилии, 18% – в британских карибских колониях, 17% – во владениях Испании, 14% – во французских карибских колониях. На долю британских Тринадцати колоний и позднее США пришлось лишь 10% импорта рабов. Наконец, 2% рабов были доставлены в карибские колонии Нидерландов, и совсем уж малая статистическая погрешность, о которой тем не менее стоит сказать – в карибские владения Дании.

– Если распределять ответственность за транспортировку через Атлантику по государствам, то 47% рабов были перевезены на португальских кораблях, 26% – на британских, 11% – на французских, 8% – на испанских, 4% – на голландских, 2% – на американских и 1% – на датских.

Безусловно, следует упомянуть об активном участии самих африканских народов в работорговле. Что касается других направлений, то в Северной Африке торговлей рабами занимались в основном арабы и берберы, в восточной части континента – те же арабы, эфиопы и сомалийцы. Работорговля в Индийском океане вовсе представляла собой полный «интернационал», в котором, наряду с африканцами, участвовали арабы, европейцы (в основном португальцы, голландцы, французы и британцы), индийцы, малайцы, индонезийцы и даже китайцы.

Среди историков так и не сложилось консенсуса по поводу того, что же послужило основной причиной отказа западных держав от работорговли. Классическое экономическое объяснение гласит, что рабство перестало быть рентабельным. Однако ряд историков полагают, что рабство до самого конца продолжало оставаться крайне выгодным бизнесом, а корни его отмены лежали скорее в «культурной революции», когда в начале XIX в. значительная часть британской элиты ударилась в религию и стала считать рабство морально неприемлемым. Также указывается на страх перед повторением Гаитянской революции, когда восставшие рабы во французской колонии перебили на острове всех белых.

Как бы то ни было, в 1807 г. британский Парламент и американский Конгресс фактически синхронно объявили о запрете трансатлантической работорговли. Пользуясь статусом «Владычицы морей», Великобритания в следующие десятилетия заставила прочие европейские государства также прекратить работорговлю.

Конечно, в реальности она никуда не делась, уйдя в «тень», после чего британский и американский флоты начали, пожалуй, первую в истории глобальную гуманитарную военную операцию, десятилетиями гоняясь за контрабандистами (например, последний известный транспорт с рабами прибыл в США аж в 1860 г.). В конце концов, повсеместная отмена рабства: в британских колониях – в 1833 г., во французских – в 1848 г., в США – в 1865 г. и, наконец, в Бразилии – в 1888 г., окончательно перевернула эту постыдную страницу истории.

Впрочем, перед обществами американских государств встала новая проблема: как интегрировать миллионы чернокожих, до конца нерешённая до сих пор. Открыть/Комментировать

2021-06-20 10:15:08 ​​День, когда всё появилось
 
«Время, когда ничего не было», закончилось 20 июня 1948 г. В этот день в Западной Германии началась денежная реформа. Судя по воспоминаниям немцев, ни одно из событий той эпохи за исключением капитуляции – ни создание ФРГ, ни первые выборы, ни образование Европейского союза угля и стали – не оставило в коллективной памяти такого следа, как денежная реформа. Она стала водоразделом между двумя эпохами: «до денег» и «после денег».
 
Крах государства весной 1945 г. привёл к тому, что и денежные знаки этого государства обесценились. Формально старая рейхсмарка продолжала оставаться официальной валютой, но союзники начали выпускать собственные оккупационные деньги, что только разогнало инфляцию. Искусственное сдерживание спроса, проводившееся оккупантами с 1945 по 1947 гг., также увеличивало денежный навес. В этих условиях население массово перешло на бартер, меняя товар на товар, а эрзац-валютой стали в основном сигареты. Изменение политики в отношении Германии, которую западные союзники начали проводить с 1947 г., потребовало нормализации денежной системы.
 
Проект реформы был разработан командой экономистов во главе с Людвигом Эрхардом. В условиях военной оккупации никакого широкого общественного обсуждения будущей реформы или дебатов о ней не проводилось. Население было уведомлено о реформе за двое суток до начала обмена. Отношения с Советским Союзом у западных союзников уже были испорчены, так что реформа распространялась только на три западных оккупационных зоны.
 
С 20 июня каждому немцу единовременно выдавалось по 40 марок наличными, спустя месяц каждый получил на руки ещё по 20 марок. Все прежние сбережения на банковских счетах фактически сгорали в ходе конвертации по курсу 6,5 новых дойчмарок на 100 старых рейхсмарок. Обязательства по зарплатам, социальным выплатам и арендной плате сохранялись в соотношении 1 к 1. Одновременно прошла либерализация цен.
 
«Шоковая терапия» фактически запустила простаивавшие до того шестерёнки немецкой экономики. Если 19 июня большинство магазинов ещё были закрыты и заколочены, а торговля велась через бартер, то уже 20 числа всё вдруг оказалось открытым, витрины ломились от товаров, которые до того «придерживались» продавцами, а расчёт отныне вёлся через твёрдую и стабильную валюту.
 
Впрочем, как и всякая другая «шоковая терапия», реформа 1948 г. имела и обратную сторону. Было мало приятного в сгорании сбережений. Цены одномоментно взлетели на несколько сотен процентов. Большинство честных бюргеров были раздражены тем, насколько сильно обогатились всевозможные барыги и спекулянты. Но главное: необходимость расчёта в твёрдой валюте означала разорение многих работодателей, неспособных платить работникам стабильную зарплату, что привело к взлёту безработицы. За полгода число безработных выросло вчетверо (!), составив 2 млн. человек. Осенью 1948 г. профсоюзы провели единственную в истории Западной Германии всеобщую забастовку, которая заставила правительство согласиться на кое-какие компенсационные выплаты владельцам сгоревших вкладов.
 
Хотя денежная реформа 1948 г. ретроспективно и считается исходной точкой западногерманского «экономического чуда», большая часть населения начала ощущать повышение уровня жизни лишь через несколько лет – с начала 1950-х гг. Тогда ФРГ очень помогла внешнеполитическая конъюнктура. Война в Корее, начавшаяся в 1950 г., привела к увеличению международного спроса на промышленные товары (например, на чугун и сталь), и здесь-то Западная Германия с её дешёвой рабочей силой обскакала других конкурентов. Безработица снизилась, и началось Prosperity. Открыть/Комментировать

2021-06-19 20:43:42 ​​Сегодня, 19 июня 2021 г., в Соединённых Штатах впервые на федеральном уровне празднуется Juneteenth или, как его ещё называют – «Чёрный День независимости».

В этот день в 1865 г. войска Союза провозгласили свободными рабов Техаса – последнего штата поверженной Конфедерации, где к тому моменту ещё сохранялось рабство. Справедливости ради, рабы оставались в неволе на территории ещё двух северных штатов – Делавэре и Кентукки, вплоть до декабря 1865 г., пока не была ратифицирована 13-я поправка к Конституции. Тем не менее именно отмена рабства в Техасе традиционно отмечается в качестве даты освобождения рабов в США.

Чёрное сообщество сначала в Техасе, а затем и по всей стране, начало праздновать эту дату ещё с первой годовщины в 1866 г. Интерес к празднику усилился с 1970-х гг. на волне движения за гражданские права. Постепенно Juneteenth приобретал официальный статус, так как почти все штаты по отдельности признали его праздничным днём. Наконец, в июне 2021 г. Сенат единогласно, а Палата представителей подавляющим большинством голосов, проголосовали за провозглашение Juneteenth федеральным праздником.

Достаточно забавно было слушать сегодня бомбящих американских консерваторов с PragerU, для которых «федерализация» Juneteenth почему-то означает попытку вездесущих «леваков» углубить межрасовые конфликты в Америке. И вообще, по мысли PragerU, не праздновать надо, а работать. Да и рабство ведь было не только в Америке, зачем его отмену только в США праздновать? В общем, позиция американских консерваторов удивительным образом смыкается с позицией определённой части отечественной публики, для которой, например, пересмотр мемориальной и топонимической политики «что-то там разжигает», «зачем ворошить прошлое?», да и вообще «в стране столько проблем, больше заняться нечем?»

Дорогая редакция, которая к консерваторам себя не причисляет, в свою очередь может только порадоваться за американцев и их новый праздник, отражающий безусловно важную веху в американской истории. В связи с этим захотелось составить пост с изложением некоторых нетривиальных фактов о рабстве в Америке. Но об этом, пожалуй, завтра. Открыть/Комментировать

2021-06-19 10:21:57 Про время, когда ничего не было
 
Одна из глав книги Лутца Нитхаммера «Вопросы к немецкой памяти» посвящена периоду в истории Германии, о котором на русском языке, как мне кажется, написано достаточно мало, а потому русскоязычный читатель имеет о нём весьма смутное представление. Речь идёт о периоде оккупации между капитуляцией в мае 1945 г. и созданием двух немецких государств в 1949 г.
 
В воспоминаниях большинства респондентов об этом времени наиболее часто встречаются такие характеристики, как «Великий голод», «сумасшедшее времечко» и «время, когда вообще ничего не было». Частично это было связано с разрушением большей части инфраструктуры в результате боевых действий и гитлеровской тактики «выжженной земли», но главной причиной, делавшей немецкий опыт уникальным в сравнении с остальной разрушенной Европой, являлся крах государства и всех его институтов как таковых.
 
При нацистах Германия оставалась относительно бедной страной с введённой ещё до войны карточной системой, сопровождавшейся товарным дефицитом и «чёрным рынком». Однако система государственного обеспечения худо-бедно работала, а нацистский режим, боявшийся революции в тылу по примеру Первой мировой, до самого конца войны обеспечивал сносные бытовые условия большинству населения.
 
«Настоящий» голод наступил только весной 1945 г., когда государство рухнуло как институт, ведь Союзники не спешили восстанавливать немецкую государственность. Руководство оккупационных зон сосредоточилось на демонтаже промышленности и переустройстве политической системы, в то время как гражданское население фактически осталось один на один с нехваткой еды, жилья, работы и тех «благ цивилизации», которые уже казались естественными в XX в. Конечно, какие-то формы квазигосударственного обеспечения со стороны оккупационных администраций имели место быть, как и помощь от благотворительных организаций, но по признанию респондентов, они бы не выжили, если бы рассчитывали только на них.
 
И дальше началось то, что у большинства жителей постсоветского пространства ассоциируется со словом «девяностые». Каждый выживал, как мог. Социальные связи в условиях разгрома всех институтов скукожились до архаичных дополитических форм, прежде всего, до расширенной семьи, когда под одной крышей жили представители сразу нескольких поколений. Этим, кстати, частично объясняются последующие проблемы с замедленной денацификацией сознания у немцев. В условиях, когда буквально нечего есть, немного не до того, за кого в 1933 г. голосовал ваш родственник или сосед. Политические споры в такой ситуации, скорее всего, привели бы к тому, что их участники попросту умерли с голоду. Шанс на выживание появлялся лишь в случае сотрудничества с тем или иным человеком здесь и сейчас, независимо от его взглядов.
 
Крах денежной системы привел к массовому переходу на бартер. Главной валютой отныне были шнапс, сигареты и шоколад. Один из респондентов вспоминал, как оказался однажды у здания английского военного трибунала, где судили какого-то немца, попавшегося на спекуляции сигаретами. После вынесения приговора английский судья вышел из здания суда, встретил рассказчика… и тут же выменял у того фотоаппарат за блок сигарет. Сам респондент вскоре поменял сигареты на сало. Одна семейная пара, в которой муж был столяром, обменяла спальный гарнитур на медную проволоку, а ту в свою очередь на строгальный станок.
 
В условиях расцвета «чёрного рынка» и принципа «каждый сам за себя» рухнула старомодная мораль. Ещё один респондент хвастался, как обманул недалёких крестьян, втюхав им шахматные часы под видом обычных в обмен на картошку. Сами крестьяне, впрочем, тоже не были ангелами и в обмен на часть урожая зачастую использовали на полях буквально рабский труд соотечественников. Католический архиепископ Кёльна Йозеф Фрингс в декабре 1946 г. благословил воровство в том случае, если речь шла о жизни и здоровье. Яркий след в коллективной памяти респондентов оставила проституция немок, которые пошли на панель ради подачек от солдат союзных армий. Открыть/Комментировать

2021-06-10 21:19:27 ​​ТОТАЛЬНАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ — ИЩЕМ АГИТАТОРОВ!
Прошу максимальный репост.

Президент подпишет указ о выборах не позднее 20 июня. Это значит, что до старта сбора подписей в поддержку моего выдвижения остаётся меньше двух недель.

На выборы я иду самовыдвиженцем. Чтобы стать зарегистрированным кандидатом, мне нужно сдать 15 тысяч идеальных подписей жителей Чертаново, Ясенево и Бутово. Для этого моему штабу потребуется целая армия сборщиков-агитаторов.

Эти выборы в Госдуму, прямо скажем, вряд ли будут конкурентными. Множество опасных потенциальных кандидатов срезали на дальних подступах.

Передо мной же стоит другое испытание — преодолеть тяжелейший подписной барьер.

Нужно собрать очень много подписей за очень небольшое время. Да ещё и по новым правилам, которые введены специально к этим выборам.

Скорее всего, во властных кабинетах уверены, что я точно не смогу этого сделать. Два года назад собрать подписи было куда легче. Сейчас — на грани возможного.

Давайте огорчим этих людей.

Я предпринимаю всё возможное и невозможное, чтобы в парламенте звучал голос гражданского общества. И мне требуется ваша помощь.

Главное, что мне нужно нужно сейчас — кадры.

Вот условия работы:

1) За одну подпись платим 300 рублей + есть бонусы. В среднем один сборщик будет зарабатывать от 1,5 до 3 тысяч рублей за смену.

2) График работы — гибкий.

3) Оплата еженедельная.

4) Требования: возраст 18 лет и старше, гражданство РФ.

Заявку можно заполнить по ссылке:
https://team.yuneman.ru/#rec317439158

Если у вас есть знакомые, которых может заинтересовать вакансия агитатора-сборщика, пожалуйста, скиньте им эту ссылку или мой пост.

Также у нас есть вакансии в колл-центре — нужно информировать жителей округа о сборе подписей (звонки «тёплые»).

И, главное: прошу МАКСИМАЛЬНО РАСПРОСТРАНИТЬ ЭТОТ ПОСТ.

Давайте побеждать! Открыть/Комментировать

2021-06-10 16:55:02 Реставрируемся



Открыть/Комментировать