Стальной шлем

2021-07-14 10:30:30 ​​Реваншизм ФРГ

Автор канала несколько раз встречал обывательские утверждения, будто бы немцы после разгрома 1945 г. «всё поняли» и отказались от «великодержавной» внешней политики в пользу мира и экономического благосостояния. Однако эти утверждения совершенно не соответствуют действительности.

Федеративная республика, созданная на территории трёх западных оккупационных зон в мае 1949 г. (за четыре месяца до образования ГДР), единолично объявила себя единственным представителем интересов всего немецкого народа. В Основном законе ФРГ прямо прописывалось стремление к будущему единению всех немецких земель, а сам документ потому и назывался всего лишь «Основным законом», что принятие окончательной «Конституции» откладывалось до момента воссоединения.

ГДР в первые два десятилетия существования Федеративной республики не признавалась в качестве государственного образования. Её название в печати брали в кавычки, добавляли приписку «так называемая» или использовали эвфемизмы, вроде «Советской зоны». Доктрина Хальштейна, названная по фамилии статс-секретаря западногерманского МИДа, предписывала не иметь никаких дипломатических отношений с государствами, которые посмеют признать ГДР (кроме СССР). Когда Югославия и Куба признали восточногерманский режим, Федеративная республика сама разорвала с ними отношения.

Более того, территориальные претензии ФРГ распространялись не только на территорию ГДР, но и на восточные области бывшего Рейха, которые после 1945 г. отошли к Польше и СССР. Западные немцы не признавали потсдамские соглашения Союзников, которые регулировали передачу восточных областей Рейха, настаивая на «временном» характере этих территориальных изменений. Во всех западногерманских атласах и учебниках жирной линией указывались границы Германии по состоянию на 31 декабря 1937 г. (то есть границы Рейха до начала гитлеровских завоеваний). На восточных территориях, отделённых от «реальной» территории Германии тонкой едва заметной пунктирной линией, стояла приписка: «под польской/советской администрацией». Граница между ФРГ и ГДР также маркировалась лишь слабым пунктиром, а территория ГДР, в которой земельное деление было упразднено в 1952 г., по-прежнему разбивалась на федеральные земли, как будто Германия оставалась единым государством.

Главными сторонниками сохранения жёсткой позиции по отношению к прежним границам являлись многочисленные ассоциации «изгнанных» – то есть тех немцев, кто бежал или был депортирован из восточных областей бывшего Рейха во второй половине 1940-х гг. Всего из Восточной Европы тогда изгнали до 12 млн. немцев, 8 млн. из которых осели в ФРГ, составив в какой-то момент до 15% всего населения Федеративной республики (в отдельных землях – до трети).

Пересмотр прежней политики произошёл лишь в начале 1970-х гг. с приходом к власти социал-демократов во главе с Вилли Брандтом. Было очевидно, что в условиях «Холодной войны» никакого возврата к прежним границам быть не может, а ФРГ своей бескомпромиссной доктриной Хальштейна лишь изолировала себя в контактах с Восточной Европой и развивающимися странами Азии, Африки и Америки, признавшими ГДР. Брандт, несмотря на бешенное противодействие своей политике дома и клеймо «нацпредателя», подписал договоры с СССР, Польшей, Чехословакией и ГДР, фактически признав новые границы.

Тем не менее стремление к воссоединению сохранялось в Основном законе ФРГ, только теперь трактовалось не через «освобождение оккупированных областей», а через «сближение двух государств». В итоге к концу 1980-х гг. ГДР фактически полностью сидела на западногерманских кредитах, а социалистическая культура начисто проиграла масс-культуре ФРГ. В 1990 г. после краха коммунистического режим оба немецких государства, наконец, воссоединились. Тогда же был подписан заключительный договор, регулировавший послевоенные восточные границы, после чего из немецких атласов и учебников окончательно исчезли тонкие пунктиры и приписки про границы Рейха по состоянию на 31 декабря 1937 г. Открыть/Комментировать

2021-07-13 20:10:14 Повороты исторической политики в ГДР

Германская Демократическая Республика, созданная в 1949 г., официально провозглашалась своими руководителями «первым социалистическим рабоче-крестьянским государством на немецкой земле». В исторической сфере Восточная Германия отрицала какое-либо правопреемство с любыми формами немецкой государственности, которые были до неё, так как они признавались «реакционными». Наследницей всего «плохого» и «отсталого», что было в истории Германии, объявлялась враждебная ФРГ. ГДР же, напротив, считала себя правопреемницей всевозможных «прогрессивных» революционных движений: повстанцев времён Крестьянской войны 1520-х гг., буржуазных революционеров «Весны народов» 1848/49 гг., социал-демократов времён Германской империи, коммунистов Веймарской республики.

Справедливости ради, следует отдать должное восточногерманскому нарративу, который концентрировался не на государственной, а на общественной истории (пусть и пропущенной через идеологическое сито). Для сравнения, исторической нарратив ранней ФРГ пятидесятых-шестидесятых годов не особо поменялся со времён Рейха. Школьники по-прежнему заучивали длинную череду прусских курфюрстов и королей, а история страны рассказывалась преимущественно через оптику «собирания Пруссией земель германских». Естественно, подобный нарратив отличался этатистской душниловкой, а история демократических и прочих общественных движений отодвигалась на задний план. Подвижки в сторону того, чтобы рассматривать немецкую историю не только как историю государства, но и как историю общества, начались в Западной Германии лишь в шестидесятых-семидесятых годах.

Тем не менее, несмотря на всю революционную правопреемственность, ГДР не могла полностью игнорировать «государственнический» компонент немецкой истории. Прежде всего, это было связано всё с тем же противостоянием с ФРГ, которая обвинялась не только в «реакционности», но и в том, что полностью «легла под американцев», забыв о национальной чести и гордости. Одним из символических проявлений подобного противостояния являлось то, что пока западногерманский бундесвер постепенно «американизировался», в том числе и во внешнем виде, Национальная народная армия ГДР гордо щеголяла в мундирах, удивительно похожих на униформу Рейхсвера и Вермахта.

Ещё одним «исключением» из общего правила являлась память об Освободительной войне 1813/15 гг. во время которой «реакционные» европейские монархии, включая Пруссию, победили «прогрессивного» Наполеона. В этом отношении ГДР продолжала ещё старую имперскую традицию восхваления той войны, ставя «национальное» выше «прогрессивного». Особо подчёркивалось, что именно в годы противостояния с Наполеоном в Пруссии были проведены первые буржуазные реформы, вроде отмены крепостного права и введения городского самоуправления. Во внешнеполитическом измерении память о русско-прусском альянсе начала XIX в. проецировалась на советско-восточногерманский союз. Прусские дворяне генералы Гнейзенау, Шарнхорст и фельдмаршал Блюхер красовались на восточногерманских марках, а в честь последних двух даже учредили военные ордена.

В 1980-х гг. в ГДР, окончательно проигравшей экономическую гонку с ФРГ и ставшей зависимой от западных кредитов, произошла дальнейшая «национализация» исторического нарратива. Прусский помещик и реакционер Бисмарк неожиданно был восславлен восточногерманской историографией как мудрый объединитель Германии. Мартин Лютер, которого до того в официальном дискурсе называли не иначе как «прислужником князей» и «могильщиком свободы» за его предательство восставших крестьян, тоже внезапно оказался «величайшим сыном немецкого народа». Все эти «переобувания» ставили целью улучшить имидж ГДР в глазах западных партнёров. Они не уберегли коммунистический режим от краха, однако в некоторой степени помогли восточным немцам после объединения более плавно интегрироваться в общее историческое и культурное пространство. Открыть/Комментировать

2021-07-12 20:57:45 Новое видео: о том, как работает историческая память, почему люди дерутся друг с другом из-за памятников и монументов. Как устроена историческая наука и почему не бывает единственно "правильной", "объективной" или "научной" истории. Как связаны нарративы, идентичности, коллективные травмы и социальные ритуалы - и главное, почему важно не попадать под гипнотическое влияние всего этого безобразия.

Это видео сделано по результатам голосования патронов. Если хотите участвовать в новых голосованиях по темам роликов и получать другие бонусы (вроде раннего доступа), подписывайтесь на патреон - https://www.patreon.com/whalesplaining

Такую же косоворотку, традиционную одежду эльфийского народа, можно приобрести здесь - https://www.instagram.com/levelsuit/ По промокоду "киты" вам будет скидка, а часть прибыли пойдет на установку памятника Ульфрику Буревеснику в Александровском саду.

#видео Открыть/Комментировать

2021-07-12 20:57:44 Михаил Пожарский записал очень хорошее видео, где обьясняет, почему история – это наука (опирается на исторические факты, подтверждаемые верифицируемыми источниками), которая тем не менее неизбежно рассказывается посредством того или иного выборочного нарратива, связанного с идентичностью определённых социальных групп. Эта связь исторического нарратива с идентичностью обуславливает тот факт, что «бои за историю» происходили, происходят и будут происходить до скончания веков.

Так как сформировавшаяся идентичность глуха к т.н. «объективным фактам» и уж тем более к насильственной «перековке», укоренение того или иного исторического нарратива связано, прежде всего, с воспитанием и образованием тех, у кого идентичность ещё не сформировалась.

Но чтобы не загонять себя в интеллектуальное гетто, стоит интересоваться самыми разными нарративами и не сходить с ума по какому-то одному из них. Открыть/Комментировать

2021-07-12 11:18:45 ​​12 июля 1943 г. в подмосковном городе Красногорске из числа немецких эмигрантов и военнопленных был сформирован Национальный комитет «Свободная Германия» – самая известная структура немецких коллаборационистов в годы Второй мировой войны.

Это не было «правительство в изгнании», скорее общественная организация, созданная Главным политическим управлением Красной армии для пропагандистского воздействия на Вермахт и немецкую общественность. Особенность Комитета заключалась в том, что, будучи созданным в Советском Союзе, он ставил целью объединение максимально широкого фронта антигитлеровских оппозиционеров: коммунистов, социал-демократов, либералов, христианских демократов, консерваторов, националистов и даже оппозиционных национал-социалистов, которым обещали амнистию в случае своевременного перехода на сторону Антигитлеровской коалиции. В учредительном манифесте о коммунизме не говорилось ни слова, только о демократии, социальной справедливости и мире.

Финальным штрихом являлось знамя Комитета: кайзеровский чёрно-бело-красный флаг. Красный цвет даже не обсуждался, чтобы не отпугнуть немарксистов. От веймарского чёрно-красно-жёлтого знамени отказались из-за неприятных ассоциаций с веймарской разрухой, инфляцией и безработицей. В итоге антигитлеровские оппозиционеры, собранные под Москвой в 1943 г., действовали под флагом империи Бисмарка и Вильгельма II, под которым в 1919/20 гг. фрайкоры отстреливали коммунистов, и который в 1933/35 гг. уже был государственным флагом гитлеровской Германии, пока нацисты только укрепляли свою власть.

В течение первого полугода существования перед «Свободной Германией» ставилась задача перетянуть на свою сторону военную, промышленную и государственную элиту Рейха. Мол, пусть те свергнут Гитлера, отведут войска к довоенным границам и после этого с ними можно будет обсудить заключение мира. Здесь следует отметить, что требование о «безоговорочной капитуляции» Германии было выдвинуто исключительно Рузвельтом и Черчиллем в январе 1943 г. на конференции в Касабланке. Сталин не присоединялся к этому заявлению в течение всего 1943 г., что теоретически сохраняло возможность сепаратного мира между СССР и негитлеровским правительством Германии. Лишь в конце 1943 г., когда стало окончательно ясно, что немецкая элита не скинет Гитлера, Сталин в Тегеране присоединился к общесоюзному требованию о «безоговорочной капитуляции». После этого пропаганда «Свободной Германии» переключилась на призывы к простым немцам дезертировать из армии и саботировать военные мероприятия, приближая военный разгром Рейха.

В реальности коммунисты всё равно держали все нити управления «Свободной Германией» в своих руках. Пока военнопленные и беспартийные выполняли представительские функции в подмосковном посёлке Лунёво, именно коммунисты в Москве печатали пропагандистские листовки, издавали газеты и вели радиопередачи для лагерей военнопленных и соотечественников «на той стороне».

В сентябре 1943 г. был создан «Союз германских офицеров», который возглавил генерал от артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, пленённый под Сталинградом. Вплоть до конца войны «Союз» устами пленных офицеров призывал командиров Вермахта повернуть оружие против нацистов. В августе 1944 г. к кампании удалось привлечь даже пленного фельдмаршала Паулюса. Впрочем, ни одного заметного случая дезертирства или перехода на сторону РККА крупных воинских подразделений Вермахта под воздействием пропаганды «НКСГ» или «СГО» не зафиксировано. Просьбы Зейдлица-Курцбаха о создании боевых подразделений из немецких военнопленных были проигнорированы, и оружие в руки немецкие коллаборационисты так и не получили. Немногочисленные апокрифы об участии немецких коллаборационистов в боях на стороне РККА в 1945 г. не подтверждаются абсолютно ничем. Нет никаких документов или фотографий существования подобных подразделений.

С концом войны прекратилась и деятельность Комитета. Его коммунистические члены сыграли ключевую роль в создании ГДР, а часть офицеров, оставшихся на Востоке, заложили основы для создания восточногерманских вооружённых сил. Открыть/Комментировать

2021-07-11 10:35:04 ​​11 июля 1920 г. в приграничных районах Западной и Восточной Пруссии прошли референдумы, на которых местные жители решали оставаться ли им в составе Германии или присоединиться к Польше.

Версальский мирный договор принято только ругать, однако при всех своих минусах Версальская система предполагала проведение плебисцитов на спорных территориях, на которых местные жители демократическим путём решали, в каком государстве они хотят жить. Для сравнения, после Второй мировой в Европе никто ничьего мнения не спрашивал, и территориальные проблемы решались другими методами.

Наряду с Северным Шлезвигом и Верхней Силезией, территориями плебисцита являлись приграничные районы Западной и Восточной Пруссии, именуемые по-польски Вармией и Мазурией. На первый взгляд, надежды поляков на включение этих территорий в свой состав не были лишены оснований: из 720 тыс. населения края официальные подсчёты, проведённые ещё при кайзере, фиксировали 270 тыс. польскоговорящих (37,5%), неофициальные – до 440 тыс. (60%). Однако общий язык оказался недостаточным аргументом для воссоединения с Польшей.

При кайзере немцы проводили очень жёсткую ассимиляторскую политику по отношению к польскому населению, так что к 1920 г. многие носители польского языка воспринимали себя скорее пруссаками, как максимум считали себя отдельными мазурами и вармяками, но никак не поляками. Свою роль играло и то, что в отличие от поляков, мазуры являлись протестантами, то есть в религиозном отношении тяготели больше к немцам. Наконец, летом 1920 г. в разгаре была советско-польская война, армия Тухачевского рвалась к Варшаве, и было совсем неочевидно, а будет ли вообще существовать независимое Польское государство.

В итоге немцы на референдуме победили с разгромным счётом: в Восточной Пруссии «за» Германию проголосовали 98%, в Западной Пруссии – 92%. К Польше отошли лишь несколько деревенек на самой границе. В честь победы немцы заставили регион памятными камнями и мемориальными табличками с надписями вроде: «Немцами были. Немцами остались» или «Мазурия – немецкая земля, руки прочь, жадные поляки!».

Референдум лишь отсрочил переход Мазурии и Вармии к Польше на 25 лет. В 1945 г. эти земли всё равно отошли к Польше, но теперь уже никто никаких референдумов не проводил. Немецкое население было изгнано, а мазуры и вармяки – объявлены поляками. Сегодня на этих территориях располагается Варминьско-Мазурское воеводство Польши. Открыть/Комментировать

2021-07-10 22:27:11 В историографии продолжаются споры, в какой степени режим Виши можно считать «фашистским», а насколько – «национал-консервативным».

Сам Петен считал образцами для себя вовсе не Гитлера или Муссолини, а Франко и Салазара. В свою очередь, для части французских фашистов режим Виши представлялся излишне «реакционным».

Также в отношении режима Виши используется термин «плюралистическая диктатура», отражающий тот факт, что за влияние на престарелого «национального лидера», боролись несколько различных идеологических «башен»: монархисты, клерикалы, фашисты, прагматики-«технократы» и даже перекрасившиеся бывшие либералы и социалисты.

От «классических» фашистских режимов режим Виши отличался куда бо́льшим клерикализмом, отсутствием единой правящей партии и отсутствием внешнего экспансионизма. Однако схожесть заключалась в культе личности «вождя», поисках «Третьего пути» между капитализмом и социализмом, корпоративизме, отказе от интеллектуальной просвещенческой традиции и радикальном расовом антисемитизме. Открыть/Комментировать

2021-07-10 09:53:03 «Национальное собрание предоставляет Правительству Республики под руководством маршала Петена все полномочия обнародовать одним или несколькими Актами новую Конституцию Французского государства. Данная Конституция должна гарантировать право на труд, семью и Отечество».

10 июля 1940 г. в здании Оперного театра города Виши на совместном заседании Палаты депутатов и Сената Национального собрания Франции был принят новый Конституционный закон. Его единственная статья передавала всю полноту власти в стране, обуреваемой хаосом на фоне военного поражения, Председателю Правительства маршалу Анри-Филиппу Петену. Конституционные законы 1875 г., на которых 65 лет держалась Третья французская республика, были отменены.

Ликвидация парламентского режима была одобрена абсолютным большинством парламента: из 669 присутствовавших депутатов «за» проголосовали 569, «против» – лишь 80, ещё 20 – воздержались. 176 депутатов по различным причинам не присутствовали (кто-то погиб на фронте, кто-то томился в плену, кто-то просто сбежал), мандаты 61 коммуниста были аннулированы ещё в начале года после запрета Компартии.

Республику хоронил самый левый состав парламента из всех избиравшихся до того во Франции. В 1936 г. триумфальную победу на выборах одержал Народный фронт – коалиция левоцентристов социалистов и коммунистов, и спустя четыре года большинство его депутатов передали абсолютную власть Петену. Из 569 одобривших переход к диктатуре 286 принадлежали к различным левым фракциям, 237 – к правым, ещё 46 не имели явной идейной принадлежности. Справедливости ради, из 80 проголосовавших «против» 73 были левыми и лишь 7 – правыми.

11 июля маршал Петен издал первые три Конституционных Акта под собственной редакцией. В них он провозглашал себя Главой Французского государства, наделённым всей полнотой исполнительной и законодательной власти, в силу чего Национальное собрание распускалось.

Пояснительный меморандум к Конституционному закону 10 июля гласил: «В самый жестокий момент своей истории Франция должна понять и принять необходимость Национальной революции».

Так начался уникальный для французской истории четырёхлетний эксперимент по пересмотру и ревизии революционных ценностей 1789 г. Открыть/Комментировать

2021-07-05 10:21:11 Плакаты британской избирательной кампании 1945 г. с призывами помочь «ему» и «им» для сравнения Открыть/Комментировать

2021-07-05 10:05:42 Как «национальный лидер» может сенсационно проиграть на выборах

5 июля 1945 г. в Великобритании состоялись парламентские выборы – первые за десять лет. За победу боролись две ведущие партии страны: Консервативная и Лейбористская, которые в военные годы работали на общее благо в коалиционном кабинете.

Консерваторов возглавлял премьер-министр Уинстон Черчилль – живой символ Победы. В мае его личный рейтинг одобрения составлял 83%. Черчилль был уверен в успехе, и готовился, наконец, стать премьером волей избирателей, а не волей закулисных интриг, как в 1940 г. Вся предвыборная агитация консерваторов крутилась вокруг личности «национального лидера», призывов «помочь ЕМУ доделать ЕГО работу». Сам Черчилль не постеснялся обвинить своих лейбористских оппонентов, с которыми бок о бок проработал всю войну, в стремлении установить «гестаповскую диктатуру».

Лейбористы противопоставили персоналистской пропаганде Черчилля программу широкомасштабных социальных реформ: бесплатная медицина, доступное образование, достойные пенсии, национализация банков, железных дорог и ключевых отраслей промышленности. В пику призывам консерваторов главный лозунг лейбористов гласил: «Поможем ИМ закончить ИХ работу». Под «ними» подразумевались ветераны войны, простые британцы.

Опросы общественного мнения фиксировали преимущество у лейбористов ещё с 1942 г. Согласно анекдоту, когда Черчилль спросил маршала авиации Гарриса, за кого будут голосовать его лётчики, тот не задумываясь ответил, что 80% проголосуют за лейбористов, а оставшиеся 20% просто не придут на выборы.

Выборы 5 июля показали, что большинству избирателей, как бы они ни уважали Черчилля лично, всё же важнее оказалось социальное благополучие внутри страны, а не черчиллевские дипломатические многоходовочки по разделу Европы на Потсдамской конференции. Лейбористы получили 47,7%, консерваторы – лишь 36,2%, и это было одно из самых разгромных поражений Консервативной партии в её истории.

Черчилль был вынужден уйти в отставку и уступить премьерское кресло лидеру лейбористов Клементу Эттли, который начал программу широкомасштабных социальных реформ. Открыть/Комментировать