Политический ученый

2021-05-26 15:28:11 ​​Осенью прошлого года, когда мы с коллегами в очередной раз обсуждали политику по стимулированию публикационной активности учёных и наглость людей, которые сделали из этого бизнес, я решил провести небольшой эксперимент. Для этого открыл один из множества сайтов, где можно за деньги решить проблему с научной публикацией, и сделал несколько скриншотов с предложениями. И вот, наконец, первые результаты.

На скриншоте ( ) предложение купить соавторство в статье Energy autonomy of households: risks or benefits for the state? Суммарная стоимость всех позиций $7000, то есть в зависимости от порядкового номера автора отдать нужно от $1500 до $2000 за место. Предлагаемые показатели журнала вполне достойны (Q1-Q2 Scopus и Q2 WoS). А вот и сама опубликованная статья (1) со слегка изменённым названием и идентичной аннотацией, где один автор из России, а остальные из Сербии и Польши. Кстати, это ещё и очередной камень в огород MDPI.

Есть и второй пример. Но с ним сложнее, поэтому пока давать скриншот и ссылку не буду. Там очень похожее название, но сильно отличающаяся аннотация. Зато настораживает авторский коллектив: двое из разных университетов Китая, двое из разных московских вузов, а также автор, представляющий университеты Польши и ЮАР. Очень необычная коллаборация, если честно. Более того, для обоих авторов из России содержание статьи не соответствует их научным интересам. Предполагаю, что там один-два автора действительно подготовили статью и решили подзаработать продажей соавторства. А пока посредник искал покупателей, авторы скорректировали название и аннотацию.

Я не ставлю себе задачу обличать кого-то в покупке/продаже соавторства, но при этом хочу подчеркнуть, что таких предложений на рынке огромное множество. И на них есть большой спрос среди учёных в России и странах Восточной Европы и Азии. В этой связи возникает вопрос: а можно ли доверять исследованиям (2, 3), которые демонстрируют, что в результате реализации программы 5-100 растет количество публикаций и усиливается международное сотрудничество российских ученых? Полагаю, что если покопаться, то можно найти немало подобных публикаций с купленным соавторством.

Мы много раз уже обсуждали, что внедрение KPI, которые не сопровождаются изменениями в подходах к организации исследовательской и преподавательской деятельности, приводят к поиску способов обмануть систему. Вот учёные и крутятся, как могут, особо предприимчивые строят на этом бизнес, а финансируют всё налогоплательщики. И это я ещё о качестве и научном содержании подобных статей ничего не говорю. При этом никого не оправдываю и не обвиняю, а лишь объясняю механизм, как так получается.

(1) Milojević M, Nowodziński P, Terzić I, Danshina S. Households’ Energy Autonomy: Risks or Benefits for a State? Energies. 2021; 14(7):2026. https://doi.org/10.3390/en14072026
(2) Matveeva, N., Ferligoj, A. (2020). Scientific collaboration in Russian universities before and after the excellence initiative Project 5-100. Scientometrics 124, 2383–2407.
(3) Matveeva, N., Sterligov, I., Yudkevich, M. (2021). The effect of Russian University Excellence Initiative on publications and collaboration patterns. Journal of Infometrics, Volume 15, Issue 1. DOI: 10.1016/j.joi.2020.101110. Открыть/Комментировать

2021-05-25 12:12:12 В майской серии рабочих текстов National Bureau of Economic Research опубликована весьма неожиданная работа Д. Аджемоглу и Дж. Робинсона Culture, Institutions and Social Equilibria: A Framework (1). Неожиданная, потому что в ней известные авторы отходят от своей традиционной логики, подчеркивающей роль качества институтов в экономическом развитии (например, я писал об этом здесь и здесь). Они, честно говоря, никогда и не утверждали, что другие факторы не имеют значения, а лишь отодвигали их на второй план. Теперь же они предлагают дополненную теоретическую рамку и даже пытаются сконструировать оригинальную методологию.

В новом препринте Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон рассуждают о культурных компонентах и их влиянии на институты и, следовательно, на социальное равновесие, экономический рост и политическое развитие. Как и ранее, они обозначают свое несогласие с условно парсоновским подходом к пониманию культуры как довольно устойчивого набора ценностей и ориентаций. Но при этом реагируя на критику своих предыдущих работ отталкиваются от более современных социологических идей (которым, вообще-то, уже 20-30 лет!), предложенных Энн Свидлер и Клиффордом Гирцем, и определяют культуру как подвижный инструментарий (toolkit) или даже репертуар (repertoire).

Основная мысль заключается в том, что качество создаваемых и развиваемых институтов зависит от разнообразных культурных аспектов, но по большей части от потенциала культуры к изменению. Авторы разделяют культуры по тому, насколько они подвижны (fluid). В свою очередь подвижность зависит от того, как складывается конфигурация их атрибутов в разрезах "специфические-абстрактные" (specific vs abstract) и "связанные-свободные" (entangled vs free-standing). Пробное приложение своей теоретической рамки авторы находят в анализе ряда разных культур: английской, китайской, некоторых африканских и исламских, индийской кастовой системы и индейского племени кроу (Apsáalooke). Интересно, что предлагаемая в приложении к статье методология основана на теории графов и сетевом анализе взаимосвязей между различными компонентами культуры. Это действительно может стать хорошим аналитическим фундаментом, так как сетевой подход ориентирован в том числе на выявление динамики и подвижности внутри набора взаимосвязанных элементов.

На мой взгляд, в целом, авторы задают очень смелый исследовательский вектор, у которого может возникнуть много дальнейших вариантов развития и апробации. Например, пока я писал этот пост, мне пришла мысль о "конфликтующих" и "сочетающихся" культурных компонентах, [сетевые] конфигурации которых в разных ситуациях приводят к "естественному отбору" наиболее подходящей. Чем больше подвижность, тем больше вероятность, что в результате такого отбора будут построены оптимальные (sic!) институты.

В общем, хотя текст пока опубликован в виде препринта, не сомневаюсь, что за ним последует несколько статей (разных авторов) и, возможно, книга (Аджемоглу и Робинсона), где новая теоретическая рамка получит своё развитие, более четкое обоснование и эмпирическую проверку. Пока же могу ещё отметить, что идея, которая, конечно, не является новой, в работе всемирно известных авторов, постоянно входящих в шорт-лист нобелевского комитета, получила хороший импульс. И это здорово!
#методология

(1) Acemoglu, D., Robinson, J.A. (2021). Culture, Institutions and Social Equilibria: A Framework. NBER Working Paper No. 28832 Открыть/Комментировать

2021-05-13 21:05:55 Ты когда-нибудь думал о настоящей свободе? Свободе от мнения других… Даже от своего мнения?
"Апокалипсис сегодня" (реж. Ф.Ф. Коппола, 1979г.)

В своём шедевре Коппола реконструирует жанр вестерна и отправляет героя на Запад по реке Меконг, чтобы убить злодея. Каждая часть сюжета представляет из себя локальный апокалипсис, происходящий на фоне одного глобального "конца света". Люди и сообщества, которых встречает на пути капитан Уиллард, по-разному приспосабливаются к внешним условиям, но перспективы их туманны. Самое интересное, на мой взгляд, в том, что коллективный герой (те, кто на катере) - это олицетворение современного постмодернистского человека, который находится в состоянии фрустрации, так как в нём парадоксально уживаются противоречивые ценности и установки. Остальные же персонажи пытаются адаптироваться и принимают неизбежное, тем самым становясь одномерными. А полковник Курц как антагонист (?) и так находится в своей стихии - он и символизирует апокалипсис.

Я вспомнил об этой метафоре в связи с дискуссией о ценностях, которую поддерживает уважаемый Дмитрий Прокофьев @moneyandpolarfox. Я не специалист в области исследования ценностей, но всё-таки мне кажется, что многообразие научных работ под эгидой World Values Survey как раз демонстрирует многомерность современных обществ. Даже диаграмма Инглхарта-Вельцеля - это лишь иллюстрация к одному из центральных, но при этом не единственному аспекту из тех, что попадают в аналитический фокус. Эта система координат многое может сказать в общем, но она лишь выступает основой для дальнейших исследований в различных разрезах. В данном контексте мне понравилась идея Дмитрия о том, что наборы ценностей, которые детерминируют поведение, и те, что транслируются в общественный дискурс, находятся в конфликте.

Например, в статье Национальная гордость и ценности индивидуального выбора в десяти постсоветских странах (1) авторы, используя данные 6-й волны WVS, анализируют ценности индивидуального выбора, такие как оправдание абортов, разводов и добрачного секса, в десяти постсоветских странах, в том числе и в России. Они показывают, как эти ценности связаны с более низким уровнем национальной гордости респондентов. Более того, объясняют, что нетерпимое отношение к индивидуальному выбору на постсоветском пространстве связано с принятием национальной идеологии, продвигаемой постсоветскими элитами, а не практиками частной жизни. При этом авторы предполагают, что всё ещё имеет место двоемыслие или несоответствие между публичной позицией и частными практиками. Это постсоветская привычка, унаследованная от советского прошлого.
Фрустрация, внутренний конфликт, поучения со стороны элит и попытка приспособиться под внешние условия. Скорее всего, с неблагоприятным концом. Прямо как в "Апокалипсисе сегодня".

(1) Лопатина С. Л., Костенко В. В., Понарин Э. Д. (2019). Национальная гордость и ценности индивидуального выбора в десяти постсоветских странах. Журнал социологии и социальной антропологии. Т. XXII. № 4. С. 166-201. Открыть/Комментировать

2021-05-12 09:15:59 Ушёл из жизни Роналд Инглхарт. Его работы, может, читали и не все, но про глобальный проект World Values Survey, душой которого он был, знает каждый социолог, политолог и, наверное, социальный психолог. Вообще, я считаю, что за такими сетевыми научными сообществами, как сложились вокруг WVS, будущее социальных наук. Так получилось, что обе книжки Р. Инглхарта, которые я читал, были написаны им в соавторстве с Пиппой Норрис. Первой была Приливная волна (1), а второй - Культурный откат (2).

Из первой мне запомнилась мысль том, что настоящий раскол между Востоком и Западом лежит не в области демократических ценностей, а в отношении к гендерным аспектам. По крайней мере, волны WVS по 2001 год показывали, что люди в исламском мире имели примерно такие же позиции по поводу политического участия, как и граждане в развитых демократиях. А вот в вопросах равенства полов и сексуальных отношений они находились на противоположных полюсах.

Вторую книгу я прочитал чуть больше года назад, поэтому она ещё свежа в памяти. В ней Р. Инглхарт и П. Норрис исследуют феномен популизма в современном мире. Они объясняют, почему популисты, возможно, сами того не понимая, извлекли выгоду из ценностных сдвигов. В качестве одного из ключевых наблюдений авторы подчеркивают возрастной ценностный разрыв в исследуемых странах: старшие поколения демонстрируют ориентацию на авторитарные ценности, в то время как миллениалы и вместе с ними, скорее всего, и зумеры склонны поддерживать либеральные и либертарианские идеалы. Что меня действительно впечатлило в Культурном откате, так это подчёркнуто нейтральное отношение к объекту исследования. Ведь на понятие популизма сегодня, порой не совсем обоснованно, навешано множество негативных коннотаций. Благодаря этой работе мы можем многое понять в современном политическом процессе, даже если авторы не формулируют эти вопросы и ответы на них. Почему Д. Трамп, Ж. Болсонару, М. Ле Пен, В. Орбан и другие правые авторитарные популисты имеют широкую поддержку? Есть ли перспективы у левых популистов и очень похожих на них сетевых партий, как, например, Podemos (Испания) и всевозможные пиратские партии? Как пандемия и локдауны могут повлиять на результаты выборов? Возможно ли, что в ближайшие годы избиратели в западных демократиях приведут ко власти новых левых популистов?

Результаты многолетних трудов Р. Инглхарта и огромного множества его коллег дали общественным наукам устойчивую теоретическую рамку и методологию для различного рода сравнительных исследований, обладающих высоким объяснительным и прогностическим потенциалом. Поэтому его вклад непосредственно в научное знание и в организацию целого научного направления - уж извините за штамп - сложно переоценить.

(1) Inglehart R, Norris P. Rising Tide: Gender Equality and Cultural Change Around the World. Cambridge: Cambridge University Press; 2003. doi:10.1017/CBO9780511550362
(2) Norris P, Inglehart R. Cultural Backlash: Trump, Brexit, and Authoritarian Populism. Cambridge: Cambridge University Press; 2019. doi:10.1017/9781108595841 Открыть/Комментировать

2021-05-10 23:37:28 В свете последних законотворческих новаций, которые имеют прямое влияние на политический процесс, решил взглянуть на пояснительные записки к разрабатываемым нормативным актам. Интересно, как авторы проектов решений, их помощники и эксперты аргументируют необходимость введения новых норм. К моему удивлению научных публикаций, где такие пояснительные записки были бы объектом анализа, не так много. А ведь это же кладезь полезной информации для политических исследований.

Я прочитал несколько таких документов, поэтому не претендую на репрезентативность наблюдений (если о ней вообще можно говорить в этом контексте). Но, в целом, обратил внимание на то, что стилистически в них много общего со слабыми академическими текстами: безосновательные нормативные суждения, отсутствие подтверждённых исследованиями аргументов, нарушение логических связей, "подгонка" тезисов под сформулированные заранее выводы и т.д. Всё это регулярно встречается в политологических курсовых, выпускных квалификационных работах и даже в статьях, публикуемых в научных журналах. Вот прямо хочется взять и в режиме рецензирования оставить замечания неизвестным авторам (см. несколько примеров в комментариях к этому посту).

Да-да, это мы, университетские преподаватели, закрываем глаза и ставим тройки за подобную чушь, лишь бы не видеть этих студентов на пересдаче и не ссориться с деканатом, для которого отчисление - это чуть ли не ЧП. Мы сами же публикуем такие "научные" статьи в "рецензируемых" журналах, но при этом удивляемся, что подобные тексты не принимают в нормальных зарубежных научных журналах. И, естественно, объясняем это русофобией редакторов и рецензентов. Кто же виноват, что наши выпускники потом пишут такие материалы, которыми обосновываются те или иные решения?
Кстати, когда я разбираю со студентами, как писать аналитические политические записки (policy papers), мы не только рассматриваем плохие и хорошие примеры, но и изучаем такие методические указания, как, допустим, британский Ensuring standards in the quality of legislation.

Но вернёмся к пояснительным запискам. Как я уже заметил, это огромный пласт данных для политологического анализа. Учитывая, что проблематика разработана слабо, здесь есть множество прекрасных ракурсов для исследования: от выявления логик аргументации в конкретных направлениях политики до поиска зависимостей между институциональными/режимными/социальными характеристиками и качеством нормотворческого процесса. А современная политическая наука уже имеет довольно разработанную методологию для таких исследований. Например, учёные предлагают целый спектр инструментов и подходов к контент-анализу в рамках legislative studies (1, 2, 3), с помощью которых можно выявить особенности и закономерности в содержании норм и сопровождающих документов.

При этом для политической науки не так важно, почему некоторые пояснительные записки написаны плохо: авторы думают, что их все равно никто не читает, и поэтому не стараются, или по-другому писать они не умеют, так как не научились аргументации в связи с неразвитой культурой дискуссии и доказательной политики. Но важно, что их качество само по себе является хорошим объектом для анализа и индикатором для ответа на многие другие политологические вопросы.
#методология #политология #публичноеуправление

(1) Slapin, J.B., Proksch, S.-O. 2014. Words as data: Content analysis in legislative studies. In The Oxford Handbook of Legislative Studies. Oxford University Press. doi: 10.1093/oxfordhb/9780199653010.013.0033
(2) Hall, M.A., Wright, R.F. 2008. Systematic Content Analysis of Judicial Opinions. Wake Forest Univ. Legal Studies Paper No. 913336. California Law Review, Vol. 96. 1st Annual Conference on Empirical Legal Studies Paper.
(3) Salehijam, M., 2018. The Value of Systematic Content Analysis in Legal Research. Tilburg Law Review, 23(1-2), pp.34–42. DOI: http://doi.org/10.5334/tilr.5 Открыть/Комментировать

2021-05-02 15:35:13 В посте о "просветительских" поправках я иронично высказался о формулировках в пояснительной записке к законопроекту. Сейчас, когда Минпросвещения выложило для обсуждения проект постановления и положения об осуществлении просветительской деятельности, подумал, что стоит перефразировать неизвестных авторов: "отсутствие знаний правил русского языка и основ логики создает предпосылки для бесконтрольной реализации антироссийскими силами непродуманного, излишнего и низкокачественного регулирования".

На эту тему высказались уже многие коллеги, и трактовки содержания разнятся кардинально. И это совсем не удивительно - так плохо сформулированы нормы. Я не буду подробно писать об их политическом содержании, так как здесь всё ясно и даже банально. Это один из множества шажков - иногда по отдельности кажущихся незначительными - к тотальному контролю общества, без которого авторитарные элиты чувствуют себя некомфортно. Как учёный я остановлюсь на [нео]институциональной стороне проблемы.

Нормы в таком виде, с политологической точки зрения, демонстрируют слабость государства. Она проявляется как в низком внутреннем качестве процедур выработки регуляторных правил, так и в общей проблеме состоятельности (state capacity), то есть в способности государственных институтов управлять общественными отношениями. В первом можно убедиться, изучив сопровождающие документы. Например, в пояснительной записке указано следующее:
Реализация постановления не повлечет дополнительных расходов ‎из федерального бюджета и не повлияет на достижение целей государственных программ Российской Федерации.
Принятие проекта постановления не требует проведения анализа правоприменительной практики, обусловившей необходимость изменения правового регулирования.
Что это значит? Лишь то, что разработчики решили не усложнять себе жизнь и не заниматься всякой ерундой, вроде привлечения экспертов к разработке норм. Публичное обсуждение на Регулейшене? Как справедливо заметили @smart_regulation, из 15 дней на обсуждение на рабочие выпало только пять (26-30 апреля).

Второе - даже более значимо. Именно такие нормы одновременно являются следствием доминирования принципа rule by law и в то же время инструментами, углубляющими и расширяющими область применения этого принципа. Вроде, из формулировок ясно, что регулирование касается только просветительской деятельности в организациях, осуществляющих образовательную, научную деятельность и деятельность в сфере культуры. Однако суть положения можно трактовать и так, что все независимые (индивидуальные) просветители должны заключать договоры с такими организациями. Так ли это, не понимают даже сами авторы. Можете убедиться в этом посмотрев запись обсуждения проекта в Общественной палате. Если лень смотреть всё, обязательно посмотрите выступление замминистра (с 47-й минуты) и поймёте смысл первого абзаца моего поста.

А раз сами нормотворцы не могут разобраться в хитросплетениях своих произведений, то резко возрастает вероятность того, что их применение будет разнообразным, непоследовательным и избирательным. Если нормы касаются только экстремистов и разжигателей розни, то существующие правовые институты достаточны и без нового регулирования. Хотя понятно, что в когорту экстремистов сегодня попадают все, кто критикует элиту.

Поэтому сейчас вообще сложно прогнозировать, как конкретно будут работать поправки в законе и положение, разработанное министерством. Ясно только одно: под такое "ковровое регулирование" совершенно точно попадут и обычные просветители и популяризаторы науки. Как я писал раньше, подобные некачественные нормы, принятые для одной цели, потом начинают жить совершенно независимо от своих создателей. Это и есть индикатор слабости государственных институтов и конкретного политического режима.
#публичноеуправление #управлениенаукой Открыть/Комментировать

2021-04-22 22:11:57 Я далеко и почти без доступа к интернету. Так что канал на паузе, хотя высказываться хочется, так как поводов много. А пока для тех, кто интересуется проблемами регулирования, посоветую классное мероприятие, которое готовят коллеги, ведущие канал Комиссия по регуляторике.

Онлайн-семинар по регуляторной реформе в России, судя по программе, обещает быть действительно очень экспертным. Это будет познавательно, нескучно и на высоком уровне, сочетающем науку и практику. И отдельно хочу отметить смелость организаторов, которые тестируют новый формат: семинар пройдёт в голосовом чате телеграм-канала @smart_regulation. Надеюсь, что всё пройдёт успешно, и дальше этот опыт удастся масштабировать.

ЧТО: онлайн-семинар по регуляторной реформе в России

ГДЕ: голосовой чат телеграм-канала @smart_regulation

КОГДА: 23 апреля, 10.00-12.30 МСК Открыть/Комментировать

2021-04-15 21:35:49 ​​Есть ли какая-то логика в стратегиях элит, когда они ограничивают свободу слова? Не секрет, что в разных авторитарных странах власти используют тот инструментарий, который им доступен: от цензурирования материалов в СМИ и социальных медиа до запугиваний и прямого давления, как легального (для режима), так и посредством ряда неформальных практик. Но в современных условиях, когда возможности для выражения мнений есть у каждого, ресурсов для тотальной цензуры может уже и не хватить. В каких же проявлениях свободы слова в таком случае элиты видят наибольшую угрозу, чтобы сконцентрировать свои усилия именно на них?

Один из возможных ответов даёт коллектив из Гарварда под руководством известного профессора Гэри Кинга. В исследовании, посвящённом цензуре социальных платформ в Китае, они обнаруживают, что посты с критикой государства, лидеров и политики не так важны для цензоров. Наоборот, более пристальное внимание уделяется вычищению постов, которые обладают потенциалом мобилизации коллективных действий. В Китае очень много социальных платформ, контент на которых цензурируется не только алгоритмами, но и целой армией специально обученных сотрудников. Авторы статьи на основе анализа 127 283 постов из первоначальной выборки в более 3,6 млн (для репликации была ещё выборка в 11 млн постов) приходят к выводу, что большинство сообщений с мобилизационным потенциалом удаляются с платформ в течение 24 часов. Это говорит о высоком качестве организации работы по цензурированию и о том, что именно такие посты представляют наибольшую опасность по мнению китайских элит. Для демонстрации этого эффекта авторы используют шкалу мощности цензуры (Censorship Magnitude), которая показывает, что критические посты о политических событиях и проблемах не привлекают такого внимания (см. рис.).

На мой взгляд, это очень важное наблюдение. Сама по себе критика для элит, может, и не представляет такой большой угрозы. Более того, её наличие позволяет держать средние и нижние элитные этажи в тонусе, а также получать хоть какую-то обратную связь и давать возможность для "выпуска пара". А вот низовая самоорганизация и любые коллективные действия представляют серьёзную опасность, как в конкретный момент времени, так и с точки зрения образования связей солидарности в потенциально протестных группах. В этом отношении авторитарные режимы могут быть очень похожи в своих стратегиях, направленных на цензуру и ограничение в первую очередь тех, кто может организовать коллективные действия.

Думаю, что анализ богатой российской практики системного давления на свободу слова имеет смысл делать именно в этом ракурсе. Я подчёркиваю, что речь о системном, так как в России нередки случаи и несистемного давления, когда журналисты или активные граждане своими публикациями "переходят дорогу" конкретным представителям элиты, и те задействуют свои собственные властные ресурсы для подавления оппонентов и свободы слова.
#методология

(1) King G., Pan J., Roberts M. (2013). How Censorship in China Allows Government Criticism but Silences Collective Expression. American Political Science Review. 107(2). P. 326-343. doi:10.1017/S0003055413000014 Открыть/Комментировать

2021-04-12 09:14:35 ​​Первый полет человека в космос - это еще и грандиозный пример того, что называется «мягкая сила», причем с таким результатом, даже приблизиться к которому не получается до сих пор.

Лет пятнадцать назад журналист Юрий Грановский предложил измерить PR-составляющую этого полета, воспользовавшись методом оценки Advertising Cost Equivalent (ACE). Механизм ACE очень прост, нагляден и широко используется при оценке эффективности деятельности PR-агентств.
Вычисляется АСЕ так.
Собираем весь объём материалов, появившихся в СМИ в результате направленных PR-действий
Подсчитываем, в какую сумму обошёлся бы выкуп аналогичных рекламных площадей в тех же СМИ в соответствующее время.
Дальше сравниваем с затратами на собственно PR-действий
И оцениваем результат

Так вот, во время полёта Гагарина мировой рынок медиарекламы составлял примерно 10 миллиардов долларов. Это значит, что в день на рекламу тратилось 30 миллионов долларов (плюс-минус).

Сколько стоил полет 12 апреля 1961 года неизвестно до сих пор, но приблизительно, на основе сопоставления нескольких оценок, можно говорить о сумме порядка 200 миллионов долларов.
Но 13 апреля все газеты мира напечатали фразу «Русские в космосе!». Всеобщие восторги длились долго, так что по оценке Юрия Грановского, проект «человек на орбите» как PR-акция окупился за неделю.

Сколько стоит сегодня объём мирового рынка медиарекламы (с учетом всех самодеятельных цифровых активностей?) Навскидку - триллион долларов.
И представьте себе успешную российскую пилотируемую экспедицию на Марс.
Не будет для всех медиа на свете более актуального события.
Advertising Cost Equivalent (ACE) перевесит все бюджеты государственных СМИ РФ.
Это и есть разница между «делом» и «словом» Открыть/Комментировать

2021-04-10 22:05:49 Авторы канала Политическая наука рассуждают о разных типах научных исследований в политологии. Действительно, по моему опыту, даже доктора наук часто ставят знак тождества между эмпирическими и прикладными исследованиями. Хотя по сути, это как "тёплое и мягкое". Если отталкиваться от результатов, то научные работы в общественных науках могут быть фундаментальными (на выходе вклад в теорию) и прикладными (итогом могут быть разработки, методики, рекомендации или базы данных). Понятно, что часто результатами научной работы могут быть и те, и другие, но всё равно какие-то из них будут базовыми, а другие вторичными для конкретного проекта.

С эмпирическими же данными часто приходится иметь дело в обоих случаях. Хотя заблуждение возникает именно в этой части: мол, если работа фундаментальная, то это чистая теория. Нет, вклад в теорию в большинстве случаев как раз и является результатом эмпирических исследований. Но проблема на самом деле ещё глубже. Многие думают, что прикладные - это любые исследования, где есть сбор и обработка эмпирических данных. Однако и это не совсем так.

Например, в общественном дискурсе применительно к опросам общественного мнения закрепилось такое понятие как социология. В результате людей, которые проводят опросы и обрабатывают данные, называют социологами. Но ведь из социологии здесь обычно есть только методы. Не называем же мы землемера математиком, хотя он знает геометрию и использует специальный инструментарий. А провизора в аптеке мы не называем учёным-химиком, хотя он знает и применяет технологию производства лекарств. Но вот почему-то людей, которые проводят опросы и делают на их основе описательные статистики и даже какие-то интерпретации, мы называем социологами, хотя в большинстве своём наукой они не занимаются. Обычно на выходе их работы нет ни приращения теории, ни каких-либо разработок. Правда, собираемые ими данные, естественно, могут быть использованы для фундаментальных и прикладных научных исследований.

То же самое и с политологами, о чём я много писал здесь. Большинство тех, кого вдруг стало принято называть политологом, не проводят научных исследований, ни фундаментальных, ни прикладных. Часто они лишь обладают какими-то познаниями в политологии, информацией (порой инсайдерской) о политических процессах и анализируют её в феноменологическом ключе. Хотя о чём это я? Если взять и отечественные научные политологические журналы, то там такое сплошь и рядом. Но это не значит, что там статьи с результатами фундаментальных или прикладных исследований. Это, просто, наука у нас в таком неважном состоянии.
#политология Открыть/Комментировать