2021-10-13 16:54:24
Или вот антинемецкие настроения и порожденная ими конспирология. Про шпиономанию я еще что-то знал — как видно из книжки, масштабы ее были совершенно обескураживающие, вплоть до того, что люди автоматически зачисляли в шпионы соседей с фамилиями, похожими на немецкие. А вот про погромы против немецких бизнесов я не знал совсем ничего — а они в 1914-1915 годах происходили по всей стране. В мае 1915 года немецкий погром в Москве длился три дня: пять человек убили, в городе горели десятки пожаров, пострадали сотни предприятий, домов и квартир. Спровоцирован этот погром был все теми же слухами о том, что служащие на военных заводах этнические немцы — шпионы.
Или вот роль во всех этих исторических событиях технофобии: выясняется, что революция в том числе и следствием реакции широких сельских масс на наступление новых технологий. Крестьяне боялись машин и самолетов и связывали с ними эсхатологические пророчества. Мне больше всего понравилась деталь про фотографии императора: власти пытались таким образом приблизить царя к народу, показать его человечность — но для крестьян это десакрализовало образ Николая II, сделало его слишком человечным, «ненастоящим». В результате во время войны самой популярной уголовной статьей в стране стала статья об оскорблении императорского величества — крестьяне, рабочие, солдаты ругали Николая последними словами, называли его шпионом, выкалывали глаза на его портретах, сували ему в рот сигареты и так далее, и так далее. Популярна была и теория о том, что Николай II — Антихрист; причем в ряде версий получалось совсем интересная фигура: война развязана Антихристом, чтобы в итоге он смог дать крестьянам землю, Миллионам людей казалось, что наступают последние дни — и они действительно настали: раз за разом Аксенов показывает, что в условиях, когда массовая информация ненадежна, история зачастую превращается в самосбывающееся пророчество.
Исследование Аксенова хорошо еще и тем, как микроанализ конкретных лубков, открыток, писем сочетается с квантитативными методами, с неожиданными применениями статистики. Так, например, автор иллюстрирует постепенное снижение доверия к церкви через данные о рождаемости: выясняется, что люди больше занимались сексом в дни постов, как бы отвечая вызовом на церковные запреты. И таких кунштюков в книге немало — хотя немало и сухой статистики, которую хочется пролистывать.
Совсем все захватывающе становится, когда спускаешься на уровень конкретных деталей и мелких историй. Тут я, пожалуй, просто приведу примеры-цитаты:
— Одна знакомая Л. А. Тихомирова набросилась с кухонным ножом на своего кота, решив, что он немецкий агент, посланный ее убить;
— Один из основоположников русской судебной психиатрии В. П. Сербский на дверях своего кабинета повесил табличку: «Жандармы и полицейские в качестве пациентов не принимаются»;
— «Вообще, жизнь здесь начинает быть интересной и я решила на время отложить попытку повеситься» (цитата из реального дневника молодой девушки за 1917 год из раздела про молодежные суициды);
— Про систему осведомителей и их мотивацию: «Генерал-майор Отдельного корпуса жандармов А. И. Спиридович вспоминал, как в Киеве один рабочий-бундовец за резиновые галоши сдал всех своих товарищей»;
— Про Керенского и его влияние на аудиторию: «Во время его речей доведенные до экстаза дамы срывали с себя украшения, солдаты — георгиевские кресты и медали и бросали к ногам “вождя революции”»;
— Про бег времени и новостного цикла: еще в январе 1917 года страна ненавидела императора — а уже через пару месяцев после его отречения про него просто забыли, перестали упоминать и в газетах, и в письмах;
— Сексуальный разгул в столичном театральном репертуаре 1917 года: шли спектакли «Дамочка с условием», «В разных спальнях», «Квартирка греха», «Любовные шалости», «Брачные мостики», «Парные кровати», «Обнаженная», «Секрет новобрачных», «Гаремный надзиратель», «Ночное происшествие», «Девственная супруга» — и в них реально показывали то, что в названии, в том числе лесбийский секс;
1.6K viewsedited 13:54
Я
