2021-07-13 19:07:19
В выходной мы были во Ржеве. Я много раз видела фотографии недавно открывшегося там монумента, но всегда смотрела как будто сквозь него, не видя ничего кроме лица. Было очень жарко и мы, с трудом преодолев путь от парковки до главного входа, тут же нырнули в музей, чтобы немного перевести дух. Пока муж брал билеты, я разглядывала вырезанных в металле журавлей, которые парили над входом в зашторенное пространство. Музей нам не понравился, как и книжный магазин с портретами Сталина, поэтому мы быстро вернулись под палящее солнце.
- Ты видел, - спросила я мужа, - там журавли были. Прямо иллюстрация к Гамзатову.
- Так на памятнике тоже журавли, - ответил мне муж, кивнув в сторону монумента, к которому мы уже успели подойти. Я подняла голову и замерла на самые долгие 30 секунд. Как много отснятых кадров пронеслось в моей голове. Вот я за письменным столом читаю в Советской энциклопедии о бомбах, сброшенных американцами на Хиросиму и Нагасаки, а вот листаю книжку про Японию и вижу фотографию памятника маленькой Садако. Девочке, которая десять лет спустя после атомной бомбардировки Хиросимы, оказалась в больнице с диагнозом - лейкемия. Девочке, которая так и не успела сложить 1000 бумажных журавликов и чье простое желание «жить» так и не исполнилось. Потом я вижу самого Расула. Сначала у этого памятника в 1965 году, а потом в самолете, сжимающего дрожащими руками ручку и набрасывающего на тоненькой салфетке по-аварски стихотворение о журавлях. А потом вдруг откуда-то изнутри вырывается глубокий голос умирающего Марка Бернеса, для которого песня «Журавли» стала последней. Как много всего может пронестись в голове за какие-то тридцать секунд. Как жаль, что обо всем этом не написано в Википедии, что об этом не рассказывают в музее и не говорят по телевизору. Как много кадров осталось за кадром. Простым кадром на какой-то айфон...
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Расул Гамзатов, 1965 год
878 views16:07
О
