Нестандартный пейринг

2023-03-18 17:02:53 — …порезался? — чуть запоздало отвечает Джей, не совсем понимая, что делать с детьми, собой, своей ногой и крайне неуместным оцепенением.

Берен видит странное копошение внизу, как все собираются вокруг Джизаса, замирают, и дети начинают озираться по сторонам. Берен сбегает вниз быстрее ветра.

Адреналин подстегивает его действовать активнее, ни с кем не советуясь. Он высматривает в отряде Арагорна и просит его проследить за всеми, отвести к столовой, пока они с Джеем не вернутся.

Джизаса он подхватывает на руки, словно невесту. Сделать это очень просто, даже приятно. Берен поудобнее перехватывает его, говорит какую-то чушь и старается соображать быстрее. До их корпуса сильно ближе, и аптечка у него там имеется приличная.

Путь до общей комнаты он преодолевает, по собственным ощущениям, буквально за две минуты, а уже там усаживает свою драгоценную ношу на кровать.

— Джизас, это же речка, надо в тапках или специальных сланцах, у меня были с собой, мог бы попросить, — Берен роется в рюкзаке и, найдя желаемое, подползает на коленях к Джею. Бережно берет его ногу и осматривает рану.

— Сильно болит?

Джею, конечно же, неловко. Сидеть смирно, позволяя Берену себя трогать, смотреть на него сверху вниз и говорить, что больно-то не слишком сильно, но вот страшно было очень.

Вместо ответа он просто пожимает плечами, стараясь дышать ровно. Странно даже, как неприятное покалывание в ране сочетается с теплом чужих пальцев, с осторожностью прикосновений.

Джей, по жизни скорее неуклюжий и неловкий, серьезных травм всегда умудрялся избегать, отделываясь синяками и царапинами без крови. Если же приходилось что-то обрабатывать, церемонились с ним редко, игнорирую до скрипа стиснутые зубы, слезы на щеках и сильную дрожь, проходящую по телу.

Джизас умеет терпеть, правда. Но иногда боль выбивает из колеи настолько, что в руки себя взять не успевается.

— Я просто… не подумал как-то, — оправдание звучит жалко, но Джизас не может сосредоточиться на собственных словах, потому что все мысли занимает предельно аккуратно возящийся с раной Берен. И в груди от этой нежности разливается слишком приятное тепло.

Берен так и сидит на коленях, заканчивая с раной, а потом как-то бездумно и ласково гладит Джизаса по ноге.

Смешной, взъерошенный, как птенчик. Берен улыбается, губы трескаются – очень быстро бежал, хочется пить, а воды в их комнате нет, разве что белое вино, припрятанное до конца смены. Берен приходится языком по нижней губе, зализывая появившуюся ранку, и продолжает, как можно спокойнее:

— Испугался? Сейчас все пройдет, а к вечеру опять уже бегать будешь.

Поверить в это совсем легко — Берен своими нежными прикосновениями и теплыми взглядами способен вылечить и от боли, и от страха, Джей с каждым днём убеждается в этом только сильнее. И желание поблагодарить, проявить свою неловкую, но искреннюю привязанность копошится в груди, заставляя дыхание сбиваться и щеки рдеть.

— Спасибо? — получается как-то глупо и неубедительно, но взять в руки, когда чужие пальцы легко проходятся по коже, лаская пострадавшую ступню, как-то совсем сложно. Поэтому Джизас решается на отчаянное — укладывает подрагивающие ладони Берену на плечи и наклоняется вперёд, чтобы быстро прижаться губами к его виску, выражая то, что греет изнутри.

Но Берен, непредсказуемый до абсурдного, вдруг решает дернуть головой, задирая подбородок, и Джизас жмётся губами к его губам, по случайности отдавая Берену свой первый поцелуй.

Правда, не то что бы Джизас жалеет о том, как все сложилось. Открыть/Комментировать

2023-03-18 17:02:53 Нестерпимо хочется спать, и единственным способ не заснуть — это лечь рядом с постоянно мельтешащим человеком.

— Но? Раз уж начал, то давай рассказывай, — Берен сладко зевает, прикрывая рот рукой. Потом надо будет обязательно переместиться на свою кровать, чтобы выспаться, задача номер один. Два — выяснить, где Саурон. Но позже. Сначала — сосредоточиться на Джее.

— Ну, это было… достаточно специфичное место. Тот лагерь был организован совместно с несколькими местными церквями, туда почти все дети из воскресных школ ближайших городов и деревень ездят. Есть и литературный клуб, и театральный кружок, и спортивные секции, но ты понимаешь, с каким уклоном. И очень строгая дисциплина. Там, конечно, много хорошего было, вот например лекции по истории, их несколько лет вел один очень интересный профессор, но в последний раз, когда я туда ездил, его уже не было. Я спросил у вожатой, а мне заявили, что тот был… ну, богохульником, и его уволили. Хотя тебе это все, наверное, не интересно… — Джизас качает головой, прерываясь скорее не потому, что Берену может надоесть его болтовня, а потому, что внутри неприятно скребет от воспоминаний. — В общем, я, конечно, и родителей подвёл, и свою воскресную школу, но мне всегда там было… тяжело. Поэтому я даже обрадовался, когда документы перепутали и ничего не стали менять.

Берен молчаливо кивает — Джею необходимо выговориться, может потом полегче будет. Наверное, ему надо привыкнуть к тому, что никого такое здесь не волнует. Берен пальцами скребет ветхую простынь, не знает, как поддержать. Он ведь совсем в этом не разбирается. Что-то внутри сжимается, и Берен тянет руку — и пальцами легонько гладит Джизаса по предплечью. Тактильный контакт иногда помогает лучше всего. Берен тяжело моргает, ему очень сложно держать глаза открытыми:

— Ты никого не подвел, просто случились… неисповедимые пути Господни, — Берен украдкой смотрит на Джизаса. — Все нормально, а если кто обижать тебя будет — скажи мне, я разберусь.

Засыпая, Берен хватается за очень глупую, но довольно забавную мысль:

— А кого ты играл? Ну, там в кружках этих ваших… Хорошо, если ангела, ты на ангела похож.

Джей улыбается как-то по-особенному, печально и вселенски устало, но ничего не отвечает.

***

Смена с Джеем проходит спокойно. Он, как оказалось, парень умный, способный, ответственный и… очень красивый.

Берен неосознанно начал любоваться им сначала издалека, когда занятия разделяли их и можно было посмотреть, как Джизас хмурится или наоборот смотрит на детей с такой лаской, что хочется оказаться на их месте.

Берен любовался, ведь только это ему и было доступно, при любой возможности и глазами «фотографируя» происходящее: как Джизас улыбается ему, как Джизас восхищенно смотрит на венок из цветов, как Джизас поет на ночь.

Берен откидывает голову, заливаясь смехом, когда понимает, что влюбился в эту тощую тростинку, которого снесет любой порыв ветра. Он быстро утирает пальцами выступившие слезы. Обидно, никогда не влюблялся в лагерях, а тут одна ошибка и ты ошибся. Во истину неисповедимы пути Господни!

Берен украдкой смотрит сначала на небо, потом вниз — на реку, где Джизас плескается с детьми. Они же могут еще пять минут побыть без него? Ничего страшного не произойдёт. А он постоит здесь, полюбуется, как промокшая футболка липнет к плечам Джея…

Джей отвлекается буквально на секунду — поправляет сползшую с плеча футболку, немного поворачивает голову и замечает чуть в отдалении, на берегу, Берена. Светло улыбается, машет рукой и, пошатнувшись, оступается. А потом вдруг неожиданной болью обжигает ногу.

Вода в реке чистая и прозрачная, Джей неуверенно шевелит ступней, понимая, что от нее начинает расползаться красное. Он пугается, глупо машет руками, с трудом устояв на месте, и как-то обреченно смотрит на веселящихся вокруг детей.

Милая девушка-спасатель, имени которой Джей, к своему стыду, не запомнил, спрашивает, что случилось, с берега, видимо заметив, что Джей резко побледнел и застыл на месте. Открыть/Комментировать

2023-03-18 17:02:52 Говорить больше Берену не хочется и он машет правой, поврежденной рукой перед глазами новенького.

— Земля вызывает Юпитер, как слышно?

— Я… Джей.

Джизас понимает, как глупо стоять, прижимая к себе несчастный рюкзак, который нещадно оттягивает руки, и не двигаться с места… сколько там его сосед пробыл в ванной? Господи, он же выставляет себя форменным идиотом.

— Книжный клуб действительно на мне, а с театром… я не очень разбираюсь, но мне обещали кого-то опытного в помощники, — Джизас как будто оправдывается, слишком смущенный изменениями, которые случились с его соседом… с Береном за такое короткое время. Да и количество вопросов сбивает с толку, непонятно, на что отвечать.

Берен вздыхает, прикрывает глаза, приглаживает не до конца убранные волосы. Да, подсунули спокойного, но будто заторможенного. Может еще отогреется?

Берен еще раз оглядывает новенького с ног до головы. Хороший такой. Эрхамион поджимает губы. Говорил ему Саурон, что с сирыми и убогими возиться — неблагодарное дело и что его, Берена, оно в конце концов погубит.

Берен мягко отбирает тяжелый рюкзак, ставит возле свободной кровати и на нее же усаживает новенького, продолжая придерживать левой рукой спадающее с плеч одеяло.

— Так. Обычно театром занимаются Финрод с Сауроном. Первого я видел, значит ты вместо Сау приехал. Не переживай, Финдэ хоть и витает где-то в облаках, но он очень толковый. А еще чудесно поет, — Берен кивает головой сам себе и продолжает, — Я могу забежать помочь с постановкой боев или настроить свет, звук там… — он делает неопределенный жест рукой, и одеяло предательски оголяет плечо.

Берен жует губы, пытаясь сосредоточиться на на ускользающей мысли, хмурится и понимает одну простую вещь:

— Я голоден, пойдем раздобудем еды, я с нашими познакомлю, территорию покажу…

Джизасу остаётся только встать и пойти следом за Береном — тот кажется грозным, но вполне… надежным. С каждой минутой бояться его все сложнее и сложнее, и к вечеру Джизас абсолютно уверен, что Берен ему даже симпатичен.

Может быть, впервые в жизни Джизасу хотя бы немного понравится в лагере. Пусть даже попал он сюда по глупой ошибке.

Первый день проходит… нормально, наверное? Джизас не то чтобы профи, в конце концов, он никогда раньше не был вожатым, но дети им с Береном достались почти спокойные и определенно хорошие, интересные и увлеченные тем, что будет происходить на смене. Джизас старается выйти с ними на одну волну, но у Берена, который в этом лагере далеко не впервые, выходит намного лучше.

Джизас, вообще-то, жутко устал, но заставить себя хотя бы начать готовиться ко сну не получается. Поэтому он просто… говорит. Нервно вываливает на Берена все свои «они такие взрослые!», «как думаешь, я им понравился?», «не знаю, получится у меня научить их чему-нибудь…» и всё в таком духе, не давая вставить ничего в ответ.

Наверное, именно поэтому Берен, воспользовавшись моментом, когда у Джизаса кончится воздух и он замолчит, чтобы вздохнуть и облизать пересохшие губы, переводит тему — спрашивает, а что Джизас, собственно, здесь забыл.

— Ну… я с четвёртого класса каждый год ездил в один и тот же лагерь, недалеко отсюда. Но туда берут только школьников, и родители решили, что будет хорошо, если я поеду вожатым. Насколько я понял из объяснений в администрации, моя заявка случайно попала не туда, времени разбираться не было, и лучше все оставить, как есть. Отвечать за отряд, вести кружок про литературу, почти одно и то же — ну, так сказала старшая вожатая. Я бы поспорил, конечно… только, если честно, в тот лагерь мне ехать совсем не хотелось. Здесь как будто бы… лучше, хотя неправильно так говорить, но…

Джизас замолкает, понимая-таки, что этим вечером болтает слишком много. Если Берен устанет от него в первые же несколько дней… будет очень обидно. Джизас хотел бы с ним подружиться.

Берен ложится, распустив волосы, поперек чужой кровати, так, чтобы было удобно смотреть на говорливого Джея. Он очень устал за день — знакомство с детьми утомило, так еще и на ужин ничего путного не досталось. Все хорошо в этом лагере кроме еды. Открыть/Комментировать

2023-03-18 17:02:52 Все-таки решается зайти в спальню Джизас только потому что кто-то не слишком аккуратный, проходя мимо, толкает его в спину и шипит что-то из разряда «да не стой ты на посреди коридора!» весьма внушительным и злобным голосом. Да, все устали с дороги и торопятся добраться до собственных комнат, но как же банальная вежливость? Видимо, в этом месте про нее не слышали.

Джизас, вообще-то, должен быть совсем не здесь. И если, выходя из автобуса, он даже не думал жалеть об этом, то сейчас…

Одна кровать, та, что у окна, немного перекошенная и явно старая, свободна. Матрас, одеяло, подушка, комплект застиранного белья — что еще нужно для полного счастья, правильно?

Но вот то, что расположилось на второй кровати, откровенно напрягает. Наверное, не слишком правильно думать о человеке в первую очередь «что-то», но Джизас слишком напуган, чтобы вспоминать о толерантности.

Он не думал о том, что во сне можно выглядеть… так воинственно. Длинные волосы, гривой раскинутые по подушке, внушительная борода, сведённые к переносице брови… шрам на щеке? И кровать, вполне себе приличная и на удивление большая, для соседа Джизаса явно маловата — на секунду возникает ощущение, что, встань тот в полный рост, и макушкой пробьет потолок.

У страха глаза велики, конечно, но сложно спокойно отнестись к человеку, который спит в обнимку с мечом.

Дверь за спиной Джизаса вдруг, абсолютно для него неожиданно, закрывается с оглушительным хлопком. Джизас инстинктивно жмурится — и глаза по понятным причинам открывать не торопится.

Берен дергается, крепко сжав лезвие рапиры. Открывает глаза, быстро моргает, с большим усилием заставив себя не зарычать, и смотрит на нарушителя покоя, пытаясь осознать происходящее и комнату. Голова гудит и перед глазами все плывет.

Он не помнит, как добрался до кровати: слез с автобуса, точно дотащил свое добро, потом помог девочкам, что-то успел разобрать и даже сломать.

Комнату в этот раз выдали хорошую: в самом новом блоке, всего на двоих, мебель еще не расшатана до основания, душ не сломан, вода течет приличного цвета, окна открывались легко. И, какая удача, комната самая последняя на этаже — можно будет ходить через пожарную лестницу и курить, если понадобится.

Выбрать правильную кровать — дело принципа. Самое важное качество для Берена — чтобы она была крепкая. Он вспоминает, как опасливо проверял это, сильно надавив на матрас. Все было спокойно. Он стащил с себя грязную футболку, кинул куда-то в угол, попытался улечься. Ноги пришлось все же согнуть, чтобы полностью уместиться. И самое важное: драгоценную рапиру, с имитацией дорогого эфеса, Берен положил рядом с собой. В прошлый приезд его поселили с братьями-близнецами, которые стащили рапиру и бегали с ней по всему лагерю.

В этот раз Берену обещали, что подселят Саурона или кого-то тихого, но с чем черт не шутит: Келегорм и Куруфин могли просто бесцеремонно вломиться к нему в любое время дня и ночи. Стоило перестраховаться.

Кое-как отвязавшись от смутного сна, Берен щурится, пытаясь сосредоточиться на человеке, замершем у входа.

Саурон должен выглядеть… не так.

Незнакомец смотрится очень маленьким и юным, сжавшись и зажмурившись, как котенок. Он медленно приоткрывает глаза.

Огромные и голубые, словно озера в ясную погоду, и Берен ловит себя на том, как падает в них. Непонятная обида сжимает его сердце. Неужели он настолько страшный?

— Ты кто?

Голос после сна грубый и шершавый, как наждачная бумага. Берен устало трет глаза, подтягивает одеяло на плечи, чтобы не смутить незнакомца своей наготой, и, не дождавшись ответа, уходит в душ.

Выходит он оттуда уже бритым, причесанным, прихватив длинные волнистые волосы резинкой в низкий хвост, и все также замотавшись в одеяло.

— Я Берен Эрхамион, отвечаю за физическую активность в лагере. Волейбол там, бои на мечах, а еще ночные страшилки с препятствиями. Я тебя не помню, ты вместо Саурона? Книжный клуб и театральные постановки?

Незнакомец продолжает на него смотреть, медленно моргая. Тоненнький какой-то, недокормленный что ли? Открыть/Комментировать

2023-03-18 17:00:59 #ask
Коллаб с @just_not_to_me

Q: пусть персонажи примерят профессии (будущие профессии) отвечающих.

Q: А давайте пост с очень редким пейрингом?

Q.: Кроссовер с любым другим мюзиклом. Открыть/Комментировать

2023-03-14 19:54:13 Я все еще пишу в аске за Берена и Воланда. Вы можете в группе задать им вопросы.

Если вы вдруг хотите задать вопросы каким-то персонажам, о которых я пишу здесь — вы можете задать вопрос тут в комментариях.

(Персонажи готовые к вопросам: Тесей, Гилтиас, Карамон, Рейстлин, Сен-Жермен, Гермес, Мистер Икс) Открыть/Комментировать

2023-03-14 19:34:30 Берен, нахмурившись и слишком сильно сжав челюсти, следил за своей драгоценной супругой.

Молодая жена сидела подле своей матери и спокойно с ней разговаривала, обменивалась улыбками и понимающими взглядами. Лютиэн расцветала, совершенно по-особому рядом с Мелиан.

Губы Берена печально искривились и он поспешил покинуть идиллическую сцену. Глупая зависть полыхала где-то внутри груди, свербя. Страшная тень царапнула давно зажившую рану.

Его мать…

Мама не была ему рада. Она очень любила отца, но странной, непонятной Берену любовью. Будто они всегда были рядом, но на отдалении. И мама считала, что в таком союзе не должно быть кого-то лишнего, кого-то третьего, то есть детей. Женщины дома Беора пили специальные травы, но Берен появился все равно, наплевав на все преграды.

Маленький, кричащий, беспомощный комок плоти. Появившийся сильно раньше всех сроков, который Эру обозначил для рождения детей. Ему даже имя не дали, не рассчитывая, что мальчик выживет.

Берен помнил лишь отчужденный взгляд напротив, когда она подталкивала к нему игрушку, как животному. Мерзкое и непонятное существо для нее.

Она не могла ни оттолкнуть его от себя, когда он искал ласки именно у матери, хватаясь за ее ноги, ни дать мальчику требуемого.

Берен помнил лишь хлесткие слова, комментирующие его речь, его заторможенность в учебе, нелестные буквы, которые сыпались на него градом. Любое движение вызывало усмешку, любая попытка петь — ядовитый комментарий. Для нее в нем всё было неправильным: то как он ел, то как он сидел, то как он держал спину, то как взмахивал мечом, даже улыбка ей казалась недостаточно настоящей, принадлежащей человеку, «будто волк скалишься». Из любви к ней, как к матери, Берен старался соответствовать ее указаниям, но отчаялся понять, где начиналась грань между материнским правильным и его неправильным, где начиналась она в его голове. Со временем ему пришлось придти к мысли, что все его существование является неприемлемым.

Берен не помнил, как научился стыдиться самого себя, но помнил, как сбегал подальше, чтобы огненный взгляд не буравил спину.

Все ему говорили, что она любит, как умеет. А Берену уже казалось, что холодная мать была бы гораздо понятнее, чем такая яркая любовь.

Берен не мог вспомнить, как она выглядела. Сознание услужливо стерло черты ее лица, фигуру и движения. Не стерло лишь брошенное в порыве гнева ругательство:

Проклятый ребенок! Тебя никогда не должно было существовать!

Даже, когда они все понимали, что больше никогда не встретятся — предстояло бегать по лесам всю короткую жизнь — мать не дала до себя дотронуться, взять за руку, попрощаться. Даже успела отчитать за слишком яркие эмоции для взрослого мужчины. Берен закрыл глаза руками. Он любил мать, любил сильно, но боялся ее тени внутри своей головы, потому что хотел детей. Конечно, об этом стоило поговорить с Лютиэн. Берен вообще не представлял, как у эльфов принято и могут ли быть вообще дети у бессмертной и смертного?

Тихо подошедшая супруга мягко прильнула к плечу и отняла чужие руки от лица.

Берен посмотрел на нее. Он был человеком и ему было страшно, ведь он не обладал мудростью, не обладал памятью первого народа. Он просто боялся стать таким же, как его собственная мать, не зная, как это можно было бы избежать. Открыть/Комментировать

2023-03-14 19:33:29 #ask

Ты что-нибудь помнишь про свою мать? Открыть/Комментировать

2023-03-12 11:36:52 #trio

Продолжение ко вчера.
18+? Ну 16 там. Точно есть

Положено в комментарии Открыть/Комментировать

2023-03-12 00:38:54 Женя, стоя на кухне, слышит злобную ругань. Как швыряют ключи на пол, опять ударяются о полочку и она с жалобным всхлипом отваливается, а с нее падает все содержимое.

— Да твою мать.

Полочку-то они обратно прикрутят, все сломанное починят или заменят. А вот Ростика, который пришел обратно слишком злой, надо было бы успокоить.

Ростик появляется в спальне, взлохмаченный, сбросив по пути толстовку и майку под ней, оставшись только в джинсах. Падает на кровать и сворачивается непонятной фигурой спиной к Жене. Это значит, что его пока нельзя трогать.

Женя старательно давит внутри вздох, подползает поближе, оставляя между ними расстояние со спичечный коробок. «Я здесь, я рядом и я уважаю твое личное пространство».

Женя рассматривает старые шрамы, неровность кожи и новые родинки. Он следит за движением ребер и как Ростик дышит, словно разъяренный бычок. Поговорить требовалось, а то он себя будет выкручивать. Мистер Перфекционист.

— Как все прошло?
— Хуево, — Ростик вздыхает, зарывается ладонями в волосы, — прости. Плохо. Я как только их вдвоем увидел будто сошел с ума. В голове белый шум, настроение скатилось. Если бы ты был там, я бы знал, что смогу на тебя положиться, а так я был один. Совсем.

Ростик перекатывается на спину, дышит слегка спокойнее. По лицу измазан весь макияж, видимо, выбегал, чтобы не задерживаться.

Касаться всё ещё нельзя.

— Там же была Вилена, — Женя кладет руку рядом с чужим плечом практически вплотную. Не дёргается. Женя потихоньку начинает пальцами гладить обнаженное плечо, — ты же ее для чего-то позвал. Она могла бы тебя поддержать.

Ростик набирает побольше воздуха в легкие. И задерживает дыхание. В тишине слышно, как его огромное, сильное сердце неумолимо бьется.

— Я не хотел ее обременять. Думал сам справлюсь.
— И ты сбежал, ничего ей не сказав?

Ростик отводит глаза, сжимает ладони в кулаки.

Странный он, конечно, человек. С широкой душой, готовый помочь каждому, надорвет спину, но вот стоит ему влюбиться — так сразу начинает строить из себя несгибаемую скалу, бегает, боясь показаться уязвимым. После первого поцелуя между ними он месяцами бегал от любой тактильности.

— Бедная девочка, — Женя вздыхает, — ей и так тяжело, она так много работает, чтобы достичь таких результатов. А ты не можешь довериться ей.

Замок в двери опять щелкает и в комнату влетает разрумянившаяся Вилена, стаскивающая с себя пальто прямо на пол. Она причитает о том как холодно на улице и что таксист попался паршивый [на этих словах Ростик поднимается на локтях и обеспокоено смотрит, намереваясь найти этого таксиста]

Вилена падает на Ростика, обнимает его крепко, пряча заледеневшие руки у него на пояснице. Он шипит и старательно трет крошечные ладони.

Женя успокаивающе гладит Ростика по голове и прижимается губами ко лбу.

— Смотри, какая Вилена умница, ты должен похвалить ее и выразить свою благодарность. Открыть/Комментировать