Радио Сахаров

2020-12-14 12:49:18 Иван Микиртумов на конференции «Российские реалии»:

Состояние умов либеральной общественности в США истерическое. Ты не понят, ты не можешь повлиять на ситуацию и не можешь ничего сделать с «врагом». В результате ненависть обращается вовнутрь. The New York Times под влиянием этого перестала публиковать карикатуры - чтобы никого не обижать. Ее превращение в партийную газету (тут Трамп прав) - это плохо для свободы слова.

Убедить сегодня кого-то в пользе гражданских добродетелей сложно. Мешает разгул бесстыдства со стороны власти. Она может попирать любые нормы - это и делает ее властью. Так у нас, но и в США тоже так. Разговоры об эмансипации тревожат людей, когда касаются привычными практик. Люди, которые долго помалкивали, начинают говорить - и это вызывает нервную реакцию. В то же время обвинения в домогательствах осложнена тем, что это кампанейщина, следствие конкурентной борьбы.

Кто у нас будет реализовывать закон о домашнем насилии - те же чиновники-жулики? Ведь еще нет нового понимания, что такое новые семейные отношения. Мы ведь предельно циничны и любую норму игнорируем или используем в своих целях. Так может быть и с законом о домашнем насилии.

Цинические стандарты задаёт верхушка. В такой ситуации новые законы бесполезны. Поможет только кооперация групп. А государство будет вбрасывать в них темы, которые из взрывают изнутри. Позицию морального доносительства будут стимулировать. Ответ на все это - дерегулирование, убрать государство из этой сферы.

Уйти от морализаторства и согласиться, что эти вопросы лучше регулируются на групповом уровне, чем на национальном. Маска морализаторства не спасёт. А там, где мы терпим фиаско, мы вынуждены прибегать к морализаторству, моральному принуждению. Открыть/Комментировать

2020-12-14 12:49:07 Нурия Фатыхова на конференции «Российские реалии»:

Этика возникает из желания равного отношения к людям, из желания справедливости, их включения/исключения отдельных субъектов. Но есть серая зона - что есть хорошо, и что плохо. Особенно это видно при смене этических парадигм: военная этика, потом религиозная, научная... Мы постоянно переживаем войну этик и смену этических парадигм. Часто в результате многолетней борьбы людей за субъектность при смене этической парадигмы происходит включение новых субъектов.

Сейчас: биоэтика (сама природа наделяется субъектностью) и смена гендерной парадигмы. Это тоже включение новых субъектов- на равных правах: женщины, гомосексуальные люди. Этому способствовал более равный доступ к ресурсов и крушение империй. Можно услышать людей, ранее исключённых из публичного пространства. Таким поворотам всегда сопутствует ресентимент- «титульная нация» сопротивляется.

Пример - борьба за закон о домашнем насилии. Вытащить этот вопрос из серой зоны в зону права. Обвинения в домогательствах - это тоже из области права. Новая этика уже состоялась: мы ведь все понимаем, что депутат Слуцкий вёл себя плохо. Только механизм репутаций не работает. Поэтому субститутом юридического обвинения становится публичное обвинение в домогательствах.

Получается, надо договариваться и о том, что такое хорошо, и о том, как об этом говорить. Мораль становится репрессивной инстанцией - из-за дефицита институтов мы скатываемся в морализаторство. Дискуссии тогда происходят в модусе поиска наказания. Никто не надеется найти счастье, но надеется наказать виновного. Это очень сложная дилемма - понять, что есть проступок, договориться о норме и о том, как реагировать на ее нарушение. Открыть/Комментировать

2020-12-14 12:48:58 Оксана Мороз на конференции «Российские реалии»:

Вместо публичной немоты у нас теперь публичная афазия и эхолалия. Нет возможности вступать в диалог, проявляя при этом уважение к другому субъекту. Эти коллективные практики создают ситуацию отсутствия диалога, субъекты которого ответственны за общественный климат.

Получается, «граждански ответственные суждения» не несут в себе интенция понимать другого, они не толерантны даже на уровне безразличия и уважения к другому. Споры происходят в пузырях фильтров, но круги от них расходятся далеко. В результате коммуникативное пространство вепонизируется.

Под личной ответственностью понимают ответственность другого, - говорит философ Оксана Тимофеева. Пытаются найти виновного, ответственность - не моя интенция, но то, чего я ожидаю от других. Это ведёт к коммуникативным поломкам.

Дальше Оксана привела примеры: Монгайт про Капотню, «национализм» жителей Патриарших... Локальная история становится поводом для хейта, довольно агрессивного. Или дискуссия о гении и злодействе: разговор о Прилепине. Юзефович высоко оценила его - и началось... Затем Константин Мильчин назвал убийством неполучение литературной премии романом Елизарова.

Даже в рекреационном пространстве соцсетей люди ведут себя очень бурно. Мы спорим о том, кто и какое право на высказывание имеет. Столкновение со снобистским дискурсом все время ведёт к тому, что одному из участников разговора отказывают в праве на присутствие. Коммуникация становится химерической, очень много пассивной и активной агрессии, обесценивания, канцелярита.

Но есть зоны роста. Ведь есть способность упаковывать своё высказывание в разные системы знаков, в разные жанры. Это может дать эффект, когда появятся люди, способные переводить с языка на языками переходить из одного регистра в другой. Открыть/Комментировать

2020-12-14 12:48:48 Анна Темкина на конференции «Российские реалии»:

Гендерные конфликты, обсуждение харассмента имеет эмоционально взрывной характер. Одни считают, что феминизма в современной России мало, другие - что чересчур много. Споры очень эмоционально напряжены.

Новая феминистская повестка - это и новый словарь. Миту, абьюз, харассмент, домашнее насилие. Феминизм десятилетиями тлел в академических инициативах, теперь - взрывной рост инициатив. Это революция достоинства.

Но она совпала в России с консервативным поворотом: «закон о гендерном равенстве - угроза демографической безопасности семьи, чреват разрушением института семьи и духовных ценностей». Этот анииглобалистский поворот глобален, он заметен во многих точках Земли. Это популизм: народ против элит, против новых репродуктивных технологий. Это глобальный тренд.

Отсюда тревоги и моральные паники. Гендерный национализм удобен, когда государство благосостояния не может выполнять своих функций. При этом у нас антигендерный поворот имеет сильный антизападный тренд.

В результате либеральная повестка сближается с гендерной: борьба против несвободы. Советская женщина была эмансипирована, но это была эмансипация в интересах государства. Наоборот, милитаристская культура ведёт к насилию, дедовщины, хамству.

Больше всего эмоций вокруг харассмента. Политики идентичности и феминизма - и много , и мало в то же время. Возникает вопрос - кто мы как нация, мы особые или живём в глобальном мире? Новые нормы сталкиваются со старыми, и нормы среднего класса сталкиваются с нормами тех слоев, для которых насилие - норма жизни. Общество должно будет договориться само с собой о сексуальности, власти, теле, гендере, классе... Открыть/Комментировать

2020-12-14 12:48:33 Элла Панеях на конференции «Российские реалии»:

В 2020 программа, намеченная в 2019 году, выполнена Путиным вопреки реальности (и это было видно людям), через неадекватные поступки. Это не забудется, и это сильно делегитимизирует власть. В стране происходит одно, а правящая группировка действует поперёк реальности. Эпидемия закончится, а это расхождение может остаться.

До эпидемии общество постепенно накапливало социальный капитал (после его уничтожения в СССР и перестройки институтов в 1990-е). Социального капитала накопилось достаточно для бума благотворительности и возобновления желания участвовать в политике.

В 2020 эпидемия сбила уровень социального капитала - она нарушает связи между людьми. Символом порядочности и статуса стало социальное дистанцирование. Часть ресурса у людей уходит на адаптацию к этой новой реальности. Плюс резкое ухудшение экономической ситуации - у людей мало ресурсов на гражданское участие.

Но за время эпидемии в глазах граждан полностью опозорилась та часть системы, с которой люди сталкиваются чаще всего: школа, медицина, соцпомощь. Родители узнали, чему учат их детей, и схватились за голову. Школа генерирует большую нагрузку на семью. Докторам тоже припомнят все плохое - от них натерпелись. Мнение о медицине сильно ухудшилось.

Соцслужбы провалились, они не смогли взять на себя заботу о стариках. Они привыкли, что большую часть работы по уходу делают родственники - а тут они на карантине.

Эпидемия пройдёт, а это знание останется.

Многое делалось «по традиции» - как выборы, продолжение советских выборов. Голосование на пеньках снижает эту легитимность. Меняется формат, и у людей открываются глаза: «А зачем мы в этом участвуем»?

Боролись за посещение родственников в реанимации, а теперь закрылись и больницы. Попал туда человек - и ни придти, ни дозвониться. Все эти завоевания перечёркнуты, но люди про это не забудут.

Растёт инфраструктура горизонтальных связей. Общаться в зуме, всем членам семьи по гаджету. Научились работать, учиться, менять работу в интернете - это рост гибкости и скоординированности. Это конвертируется в навыки соорганизации. Выросли общие гигиенические стандарты. Поэтому за временным снижением соцкапитала из-за пандемии развитие российского общества продолжится, и деградация политической системы не сможет его остановить.

Государство тоже дезорганизовано, и ощущение усиления режима мнимое. Просто мы сталкиваемся с силовой ипостасью режима: когда у тебя нет ничего кроме молотка, тебе любая проблема кажется гвоздём. Поэтому развитие событий может быть самое неожиданное. Открыть/Комментировать