Лит. кондитерская

2022-01-20 19:02:32 В последнее время нахожусь в полубредовом состоянии. Такое, знаете, болезненное чувство, когда много проблем, и каждая из них словно бы не имеет решения. В общем, меня сейчас хорошо бы Достоевский описал с его припадочно-лихорадочными персонажами.

В одну из бессонных ночей я включила лекцию про Шаламова. Я так делаю — включаю какие-нибудь лекции, когда очень тревожно, чтобы заснуть. Обыкновенно, я потом их не переслушиваю. Но тут я очнулась на аплодисментах лектору и вернулась в начало. Потому что даже во сне поняла, что утеряла что-то крайне важное. А лекция, действительно, замечательная.

Шаламов провел 17 лет в лагерях. Эта жизнь проросла в его «Колымских рассказах» — цикле коротких текстов, где то ли с документальной отстраненностью, то ли с отрешенностью тяжелого больного рассказывается о жизни в исправительно-трудовом лагере. Но теперь я знаю, что Шаламов писал еще и стихи. (Его слог настолько меня впечатлил, что я записала один из стихов для «Патреона», а туда я выкладываю только то, что могло бы стать моей душой, не обладай я уже оной.)

В общем, в очередной раз я убедилась, что литература способна меня лечить даже когда я в бреду или с перемолотым сердцем.

#литература #жизнь Открыть/Комментировать

2022-01-02 16:56:43 Вот и 2022. На улице минус восемь. Небо за календарем не поспевает: волшебный снежок пошёл лишь минувшей ночью.

Высвободившись из тесно разграфленных страничек расписания, я повалилась на диван со сборником эссе Умберто Эко. Эссеистика Эко, в отличие от текстов того же жанра у Набокова или Бродского, воспринимается легче. Я не говорю о Лотмане, которого сильно уважаю, но не могу читать под салаты. Лотман не застольный. А Эко — застольный.

Эко пишет про перетекание текста в реальность, а реальности — в текст. То есть рассуждает о том, о чем, пожалуй, любит поговорить каждый литератор. Но автор, замечательно представляя своего идеального читателя, избегает трюизмов, а если и сообщает общеизвестный тезис, то делает это для сохранения архитектуры рассуждения. В конце концов, невозможно объяснить новое, не прибегая к повторению старого.

В общем, мы лежали втроем: я, селедка под шубой и книжка. Только помаргивающая гирлянда напоминала о том, что время еще движется. Я крайне рада, что накануне не злоупотребила шампанским, потому что в такие моменты любые тексты — и чужие, и собственные — теряют объем, как сдутый резиновый Гена, и рассмотреть их невозможно, как невозможно рассмотреть линию горизонта. Впрочем, о геометрии плоской вещи — у Бродского. У меня, скорее, про рельефы.

Любое слово рельефно. Но рельеф его зависит от чувственного содержания слышащего или произносящего это слово. Я вот сейчас пишу вроде об эссе, но кому-то может показаться, что о новом годе. Кому-то весело читать этот текст, а кому-то — печально. Вспомните, насколько даже самая смешная комедия может быть тоскливой, если смотреть ее в дурном настроении. Но, я надеюсь, вы в порядке в этом свежем январе.

#литература #жизнь Открыть/Комментировать

2021-12-20 04:45:10 Город Нового света, без претензии на старину, но со своей историей. В Торонто сосиски с кленовым сиропом и раскатанное обойным рулоном пространство — плоское, испятнанное озерами.

Торонто — город парков. Здесь везде есть зеленые зоны, здесь нужно прям постараться найти неуютное место.

Но цены на жилье в Торонто и его окрестностях улетают в космос на пробке из-под шампанского. Это меня удручает. Я не понимаю, как можно даже ипотеку взять, если первоначальный взнос — несколько сотен тысяч долларов.

Это при том, что я мечтаю посвятить себя литературе. Мне что, сразу сделаться Хемингуэем? Но вот и стреляться не хочется.

Лучше Маркесом: заложить фен и сесть за роман. А потом получить Нобелевскую и купить дом. Только фен у меня не очень. Да и не дают Нобелевскую в тридцать.
Поэтому лучше выложу стих. А с будущим потом разберусь.

Переулки сквозит. Луч луны
по стволу фонаря — по линейке —
чертит проекцию тьмы
в жанре угольной узкоколейки.
Воздух рыхлый и пахнет мятой,
утюгом и кленовым сиропом.
Ветер плещется шелком. Мятым
пастернаковским салопом
декабрь сходит на город.
Вниз лепестками, уцелевшим ребром
вверх звезды мостят аллею. Холод
ловишь щеками и лбом
но сильнее — размотанной шеей.

#литература #Канада Открыть/Комментировать

2021-12-16 01:38:47 Новый год — это всегда немножко про смерть.

Календарь исхудал до последнего листка, люди оценивают завершающийся год. И даже если он в целом был удачным, большинство из нас немного грустит.

Да, Новый год — это праздник. И не просто праздник, а средство от отравления льдом и избытком вязаного. Взамен солнца — гирлянда и мандарины. Вместо тепла — свечи и грог. Без новогодних праздников мы чокнулись бы еще в ноябре, когда лишь солоноватое предчувствие тазика с оливье и спасает.

Тревоги о будущем под новый год превращаются в надежды. Но все же люди грустят — по невозвратному. Еще один год канул. Много ли их впереди? И каким будет следующий?

Мой 2021 стал годом адаптации к канадской жизни. Я познакомилась с новыми людьми, среди которых так много замечательных, пошла в местный университет, поменяла жилье, но самое главное — получила ПМЖ. Правда, так и не пристрастилась к обожаемой местными кофейне: то, что там разливают в патриотически красные стаканчики, никак нельзя называть кофе. Еще я по-прежнему прохладна к кленовому сиропу, а по утрам не разрезаю лезвием конька свои блинчики :)

Благодаря гештальту — и учебному, и терапевтическому — снова многое о себе узнала. Казалось бы, сколько там еще темных мест, в моем бессознательном. Но, выходит, блуждать еще с фонарем и блуждать. Приятно, что фонарь светит теперь, пусть не всегда ярко.

Только писать времени было катастрофически мало. Один крупный рассказ и несколько мелких да лакомые вещи для «Патреона». Однако я ясно осознала, насколько литература для меня важна и как много во мне того, что называют «творческой натурой». Обычно, правда, вставляя в это сочетание жало иронии. Но я соглашусь: да, творческая натура. Писатель и в Канаде — писатель. Любопытный, частенько грустный, невротичный немного, вечно чего-то ждущий и всё напрочь переводящий в текст.

Дедушка Мороз, пусть в 2022 ковида будет поменьше, а искусства, секса и вина — побольше. Аминь.

Спасибо, что вы со мной. Будьте счастливы и здоровы, друзья мои. И пусть исполнится самое сокровенное.

#жизнь Открыть/Комментировать

2021-12-13 02:36:22 Очень хочется написать что-нибудь лирическое, декабрьское, но на уме одна жвачка. Потому что для университетского курса по рекламе я пишу анализ этой самой рекламы. Жевательной резинки. Длинный, тягучий, многословный. Но, знаете, мне интересно, потому что больше всего я люблю литературу и психологию, а работа над анализом позволяет сплести обе страсти.

Осенью, прикинув, что я растеряю гаечки, если начну изучать сразу несколько предметов в University of Toronto, я взяла только один. И какая же я была дальновидная при своем метре шестидесяти, если догадалась заранее, что даже один предмет совмещать с работой и гештальт-учебой (пусть неторопливой) крайне сложно.

И таки да. Рассказ, начатый еще в сентябре, забронзовел. Книги, которые мечтаю прочесть, тихо таращатся с полки. Места, куда желаю отправиться, пятнают карту, но не мои маршруты. Это только инстаменеджмент учит быть деятельным и азартным двадцать часов в сутки. Реальная жизнь постулирует, что так быстро закончишься. Поэтому я отложила рукопись и прочие марципанчики и занырнула в учебу.

Учиться на другом языке чему-то совершенно новому сложно. Я изучаю не только предмет, но и английский язык, и способы коммуникации на нем с канадскими канадцами. Я постигаю иную культуру. В общем, мозг одновременно трудится над десятками задач, и вот тут инстаменеджерам есть чего у меня почерпнуть :)

Изначально задумывала написать пост про то, что излишне активные и целеустремленные люди зачастую этим неуемным мельтешением затыкают пустоты в душе. Потом хотела про теплый канадский декабрь. Ну, а вышло что вышло. Не обессудьте. Усталая я!

#жизнь Открыть/Комментировать

2021-12-08 01:21:56 Как я учу писать эссе

Нет, это не рекламно-призывный пост, агитирующий приходить ко мне на занятия. Я просто поняла, что, готовя ученика к сочинению, раз за разом закройщицкими ножницами отрезаю один и тот же лоскут — страсть к длинным, витиеватым фразам.

Невозможно выстроить продолжительную и при этом грамотную — не только синтаксически и стилистически, но и семантически — фразу без трех основных вещей:

- понимания, о чем пишешь (тема);
- понимания, зачем пишешь (цель);
- понимания, как пишешь (владение речью).

Если хотя бы одна из этих трех черепах уползла в коматоз, складного текста не получится. Так вот, зачастую отсутствующий черепаший столп пытаются заменить водяным, т.е. фразами ради фраз. Пытаясь объемными одеждами скрыть чахоточное тельце содержимого. А там, где объем рожден потугами, качество текста кукожится.

Поэтому главное правило: хочешь написать эссе — пользуйся короткими предложениями. Ты структурируешь текст, а текст — тебя. В лаконичных фразах сложнее заплутать. Их проще редактировать. Их не так болезненно вымарывать, если они вышли дрянными или не соответствующими теме.

Я убеждена, что по речи можно узнать о человеке очень многое. Я много раз говорила, что вместо тестов по русскому и тем более литературе в качестве выпускного экзамена нужно оставить только сочинение. По тому, как человек использует слово, понятно, как устроено и насколько сложно его сознание.

Но чтобы усложнять, нужно учиться упрощать. Как я сейчас. Как сейчас :)

#язык Открыть/Комментировать

2021-11-28 23:21:48 Лучшее, что можно сделать со своей жизнью — закопать гниющие останки. Износившихся отношений, навязанных целей, угнетающей обстановки. Допрожить чувства, разложить по коробкам воспоминания. (Из-за моего переезда в другой дом образ коробки претендует не то на фрейдистский символ, не то на чеховскую деталь.)

В терапию люди приходят из-за недопрожитого, из-за того что прошлое — ушедшее, уже нереальное, порой даже вымышленное — отравляет. Фантомные боли весьма реалистичны.

Все чаще наблюдаю такое: в постсоветской «однополой» семье из мам и бабушек у ребёнка нет возможности пройти стадию соперничества за любовь родителя противоположного пола (так называемый Эдипов комплекс и комплекс Электры). Отсюда разные последствия у повзрослевшего человека — от страха отношений до непринятия себя.

А бывают такие финты: в семье двое детей — брат и сестра. Папки, допустим, нет, либо или он есть, но эмоционально недоступен (скажем, пьет, гуляет или, напротив, трудоголит), и девочка начинает проецировать его фигуру на брата. Если при этом что-то случается с братом (женится, умирает), то девочка как бы дважды теряет отца. Такие женщины почти обречены искать (и находить) отцов в партнерах, только удовлетворительных отношений в таких союзах не бывает, потому что спать с отцом — фу. Ну, вы поняли.

Проекция — вещь неизбежная. Где-то выше я писала про это отдельный пост. Листайте!

В общем, к чему это я? К тому, что сломанный пальчик болит, особенно если его не лечить. И останки прошлого смердят, если не предать их земле.

#психология Открыть/Комментировать

2021-11-24 21:00:56 Меня, как волшебника из шварцевского «Обыкновенного чуда», потянуло говорить с вами о любви.

Какая история любви приходит вам в голову?

Когда я думаю о книжной любви, сразу вспоминаю отношения деревенского охотника Акима и москвички Эли из «Сна о белых горах». У Астафьева получилась совершенно киношная история, которая, несмотря на вышивку из диалектных слов, длинных описаний и общего драматического фона, читается легко и сразу укутывает сердце.

Аким такой, каким положено быть северному деревенскому трудяге — чувствительный к себе и окружающему миру, сдержанный, выносливый, но внешне простоватый, временами даже нелепый. И вот он отправляется на охоту в тайгу, добирается до зимовья и там обнаруживает умирающую девушку. Я не передам, с какой гениальностью Астафьев описывает женское тельце, от истощения и болезни превратившееся в смердящий лоскут. И Аким начинает выхаживать девушку. Но надо и охотиться, а то всё зверье разбредется, и за собой следить, потому что помощи в глухой, уже замерзающей тайге, ждать неоткуда: вертолет прилетит только через несколько месяцев; но вот она — еле теплящаяся человеческая душа, которую нельзя оставить.

И Аким заботится о девушке с какой-то материнской жертвенностью: здесь и смущение, и трепет перед женским существом, и страх за него. Но писатель при этом не сваливается ни в пафос самоотречения, ни в слезливость.

Постепенно девушка приходит в себя и рассказывает, как очутилась в этом зимовье. Намекну только, что там тоже вплетено романтическое. И все герои странным образом соединяются (я же говорю, киношная вещь!), а между главными персонажами — такими разными, что соль и сахар не соперники — зарождается чувство. Однако они все еще там, в зимовье, посредине нигде. И им нужно выбираться: еда заканчивается, у Эли тяжелый кашель, да и сам Аким слабеет.

В общем, по-особенному как-то вышло у Астафьева — поэтически прозаично или прозаически поэтично. Есть в этой повести что-то и от притчи, и от баллады, и от советского романа времен застоя (в том смысле, что герои там обречены сражаться не с врагом, богом или собой, а с укладом жизни, каркас которого жестче северного характера; если вам кажется, что нет обреченнее персонажей Достоевского или Щедрина, то вы просто поздних советских романов не брали).

А какая история литературной любви — ваше мерило прекрасного?

#литература Открыть/Комментировать

2021-11-19 17:11:43 Смотрю на томик «Мёртвых душ» и думаю... Думаю про Гоголя. Про то, что он был совершенно без винтиков. Про то, что я никогда не узнаю, кого он любил, кроме Рима и макарон.

В дополнение к треду про Гоголя, вышедшему как-то в «Твиттере», еще кое-что о гениальном авторе. Затевалось как эссе, но пусть тоже будет в виде цепочки абзацев.

Итак, Николай Гоголь вообще-то при рождении в 1809 году получил фамилию Яновский, а с 1821 года стал Гоголем-Яновским, но там почище, чем у Фета (который Фёт, который же Шеншин), чехарда и непонятки с историей фамилии, поэтому опущу подробности: это уже за рамками данного формата.

Гоголь преподавал историю в Патриотическом институте и Петербургском университете. Из первого был уволен, потому что постоянно брал больничный. Из второго сам ушел: не понравилось учить.

Со здоровьем у Гоголя с детства было, действительно, так себе. Например, современники вспоминают, что у юного Николая постоянно что-то текло из ушей. Болезненность, ипохондрия и мифологическое мышление создали дивный тройственный союз, приведший в итоге Гоголя к нервному истощению.

Гоголь способен охмурить даже поверхностного читателя, который видит лишь внешнюю сторону текстов Николая Васильевича. Ну кого в детстве не пугала ведьма в гробу или оживший портрет?

Последние десять лет жизни Гоголь старался писать так, как не писал ранее, а именно творить текстами богоугодное добро. В какой-то момент на него снизошло откровение, что он, обличая зло, порождает его. Поэтому второй том «Мертвых душ» со «спасительной» идеей и был сожжен: со злом у Гоголя получалось, а вот костюм бога, несущего свет истины, оказался не по размеру.

Перед смертью Гоголя накрыло капитальной депрессией: он не мог вставать и перестал есть. Расшатало его как раз отсутствие возможности примирить две борющиеся части личности: художника и моралиста. Когда Николай Васильевич уверился в особом пути, который стелет ему сам бог, он отринул все предыдущие тексты. Потому что художественный текст есть ложь (привет Толстому, который на старости лет проповедовал подобное). Сочиняя, писатель лжет, и значит чернит все вокруг, губит себя и растлевает людей. А поскольку копировать мир у художника все равно не получится как ни старайся, потому что даже детально описанная реальность – новая реальность, Гоголь и поехал.

Он даже в монастырь думал уйти, но не ушел.

Вот так и закончилась его жизнь – без любви и в полном расщеплении.

Не надо так. Даже если вы гений.

Если вы любите Гоголя, как люблю его я, то для пущего понимания советую почитать статью Лотмана «О “реализме” Гоголя».

#литература Открыть/Комментировать

2021-11-14 19:48:17 Замена

Самолет снова болтало на подлете к аэропорту. Костя, уже в третий раз в этом феврале летел в С**, поэтому к тряске привык и лишь с жалостью поглядывал на перепуганных пассажиров. Едва ли он понимал, что на самом деле жалеет себя и, возможно, надеется, что самолет рухнет и сомнет наконец ту тяжесть, которая два года замещает его сердце.

«Я в гостинице», — написал он, усевшись на кровать.

Телефон молчал. Костя оглядел номер. Стол, два стула, обтянутое коричневым плюшем креслице, настольная лампа, окружавшая себя слабым, как будто разбавленным светом. Пепельница с отколотым краем, серый ковер. Широкая кровать. Он несколько раз уже останавливался в этой гостинице: она недалеко от Элиного дома, всегда полупустая и с абсолютно ко всему равнодушным персоналом.

Он лег не раздеваясь и прикрыл глаза. Потом все-таки заставил себя сходить в душ и переодеться.
Эля отозвалась часа через два, пообещав прийти к обеду, но сильно опоздала.

— Зонт по пути сломался, — сказала она, прижимаясь к нему намокшей желтизной плаща. — Хорошо долетел? Неужели нет дневных рейсов? Я каждый раз не высыпаюсь, пока тебя жду.

Пообедали, поговорили. Часа через два Эля стала тревожиться больше обычного.

— Извини, — залепетала она, вывинчиваясь из Костиных объятий. — Мне нужно идти, но завтра я, возможно, останусь, хотя мне, если честно, совсем не нравится эта гостиница.

Костя вздохнул и выпустил Элю. Он понял, что у него нет сил расспрашивать ее, почему она раньше не говорила о неприязни к этому месту. Потом до самой ночи, пока усталость одним залпом не отстрелила мысли, он пялился в экран ноутбука и курил, хотя курить в номере строго запрещалось.

На следующий день Эля не позволила к себе прикасаться. Точнее, после объятий она отстранилась и пересела в кресло. Она выглядела грустной, даже больной.

— Что случилось? — с поднимающимся ужасом спросил Костя. — Тебя раскрыли?

— Нет, — ответила Эля и потянулась к столику, чтобы отстучать три раза по дереву. Костя испытал такое облегчение, что даже не стал иронизировать.

— Тогда что с тобой?

— Я просто не могу так больше, — проговорила Эля, взрыхляя пальцами плюшевую поверхность кресла.

Костя сглотнул, но горло сжалось, выталкивая горькую от табака слюну обратно в рот.

— Погоди. Ты два года могла… Что изменилось?

— Перед сыном стыдно мне, Кость. Побеги эти, вранье. Устала я. Да и ты, я вижу, устал…

— Ты давай за меня не будешь решать, устал я или нет, пожалуйста.

— Я пойду.

— Погоди. Погоди, давай поговорим. Давай разговаривать, Эля.

— Не о чем разговаривать, я все решила.

— Когда? Почему молчала тогда?

— Вот же говорю: я все решила сейчас.

Оставшись один, Костя разрыдался. Слезы лились так обильно, словно внутри лопнуло что-то набухшее и больно напиравшее на сердце.

Она написала через несколько месяцев. Спрашивала о делах, говорила, что скучает. Костя сначала поддался на эти нежности, но потом ощутил в своем ликовании примесь желчи и перестал отвечать.

Впрочем, он продержался всего пару дней и затем написал сам.

Они снова встретились в той же гостинице. Костя не настаивал, Эля не протестовала. Обоим хотелось, чтобы было как раньше, хотя они и сами знали, что как раньше нельзя.

— Ну, как там твой сын? — спросил Костя, глядя на то, как Эля одевается.

— Поступил в кадетское, уехал в Л**.

Костя ухмыльнулся, но промолчал.

Через пару дней Эля отвезла его в аэропорт.

— Может, ты переедешь сюда? — спросила она. — Помнишь, мы же хотели…

Костя посмотрел на Элю: темные волосы, две одинаковые черные родинки под серыми глазами, словно поставленные тушью, и тонкие складочки у вечно сухих губ. Знакомое лицо, родное.

— Если Лена не будет против.

Глаза Эли округлились.

— Кто такая Лена?

Самолет уже взлетал, когда Костя получил сообщение. Лена желала хорошего пути и просила сразу ехать к ней.

Он ответил что следовало в таком случае и прежде чем убрать телефон, развернул фото подруги. На него смотрела темноволосая девушка с серыми глазами, под которыми, правда, были веснушки, а не родинки.

«Ну почему же, Эля? Почему?» — выдавил Костя сквозь зубы и затолкал телефон в карман.

#литература Открыть/Комментировать