2021-09-04 21:33:31
dear friend,
весной я пережил состояние, очень похожее на то, что люди испытывают во время клинической смерти.
почему же я решил рассказать об этом только сейчас? долгое время мне было трудно писать в принципе — и я даже думал, что у меня исчезла такая потребность. но потом я пересилил себя, уселся писать этот текст — и до меня вдруг дошло.
сейчас попросту наступил тот благостный момент, когда от меня уже никто ничего и не ждет. а я, по-моему, только в таких условиях себя комфортно и ощущаю. если от меня чего-то ожидают, то это рождает сильное давление, тревогу и избегание.
итак.
допустим,
весной я поел грибного супа. допустим, он был из шампиньонов… в результате я не только пережил смерть «я», но и особенно остро — на прежде неведомом уровне — прочувствовал, что нет никакой «реальной реальности», а жизнь — это всего лишь игра.
и казалось бы, подобные мысли должны давать какую-то свободу и лёгкость. ну играй себе, раз игра. ан нет: неинтересно уже играть, хочется просто нахуй вырубить всю эту матрицу.
под супом меня ждало ещё одно болезненное понимание: зачастую люди не любят меня ровно за то, за что они же меня когда-то и полюбили — за мои «извращения», за нормализацию дереализации, за сомнения в том, что реальность реальна.
мозг людей имеет парадоксальную природу — он стремится к постоянству и безопасности, он цепляется за всё знакомое, а потому ригиден и трудно изменчив, но в то же время он требует новизны, вопросов, трудных задач и потрясений.
с одной стороны, люди живут в «коробочке», и хватаются за некую «реальность», несуществующий фундамент. но в то же время они желают хотя бы одной пяточкой из этой коробочки выйти — и они хотят не просто нового опыта и переживаний, они трансцендентности хотят.
поэтому люди специфически любят художников, сумасшедших, первертов, философов и всех прочих, кто расшатывает common sense, нарушает табу и критикует дизайн нашей цивилизации. любовь эта потому специфическая, что она же часто соседствует с ненавистью.
получается, сегодня тебя любят за то, что ты подвергаешь сомнению реальность реального, но уже завтра объявляют сумасшедшим или чуть ли не фашистом.
как ты посмел? у нас вообще-то табу есть. ты здесь переборщил, а тут — нарушил. и вообще ты ёбнутый. а о смерти рассуждать совсем нельзя — это «плохо». да и мир наш абсолютно «реален», даже если само это слово совершенно бессмысленно.
короче, бывает, что люди видят ко мне экзистенциальную угрозу. и от страха, защищаясь, они пытаются сделать мне больно.
***
от наваристого СУПА меня так знатно унесло, что весь привычный мир вдруг посыпался.
— бля, а какое сейчас время? — спросил я у друга, который меня сторожил.
— 21-20, — отвечает он.
— бля, и что мне теперь делать с этой информацией?! — произношу я сквозь истерический смех, заливаясь слезами. в этот момент я уже существуют вне привычного времени и пространства.
«умирать — это так легко и весело», — чуть позже шепотом заявил я.
постепенно всё исчезало, обнажая абсолютную пустоту, the abyss.
исчез и я сам. в самой «глубокой» точке не осталось ничего, кроме вопроса:
а кто сейчас всё это наблюдает?
такое состояние трудно передать словами: ведь вроде бы именно «ты» и наблюдаешь эту пустоту, но никакого «тебя» там уже и нет. ты умер.
пройдя этот самый важный момент, я перестал бояться
своей смерти, но внезапно стал переживать из-за смерти всех остальных.
я начал думать обо всех живых людях в контексте их будущей смерти — и мне вдруг так стало их жалко.
и я стал вспоминать тех, кого уже потерял — особенно бабушек и собак почему-то.
под глазами было много влаги.
«вот я умер, но я всё ещё здесь. а они умерли, но их нет, — говорил я, — это же несправедливо».
>>>
993 viewsedited 18:33
I
