Bunin & Co

2021-02-01 13:51:19 Протесты и дискуссии вокруг них (и не только) в социальных сетях демонстрируют важную особенность. Новые поколения (35 лет и младше) куда менее обращены в историю, чем их предшественники. Для них неактуальны исторические аллюзии, связанные с 1917 годом – и, на самом деле, восходящие к острым историческим дискуссиям периода перестройки и постперестройки, когда оценки неоднократно менялись с плюса на минус. Дело не только в том, что они не застали этих дискуссий – просто они отстраненно относятся к Ленину, Сталину, Николаю II, революции – как к сугубо историческим персонажам и событиям, неактуальным для нынешнего времени.

Впрочем, отстраненность не означает равнодушия – в их риторике больший акцент делается на моральную составляющую, чем на прагматичный до цинизма «государственнический» подход, более модный у их предшественников. И 1990-е годы для них уже история, не вызывающая сильных эмоций и тем более страхов. Люди хотят жить здесь и сейчас – а не «ради детей» (по советскому принципу сами недоедим, зато дети будут есть вдоволь) и не «чтобы не повторилось прошлое». Аргументы о том, что «будет как в 17-м», «будет как в 91-м» для них неактуальны.

И представление о том, что «новые» невежественны в исторических вопросах по сравнению с предшественниками, выглядит явно ошибочным. «Новые» не только значительно быстрее могут найти информацию и оценить ее достоверность (так как ориентированы на мейнстрим и меньше доверяют маргинальным сайтам), но и куда менее конспирологичны. «Борьба Ротшильдов с Рокфеллерами» интересует их куда меньше, чем предшественников.

Все это создает проблемы в коммуникациях власти с этими поколениями. Не работают не только традиционные каналы (телевизор), но и привычные аргументы охранительного характера – «не раскачивай лодку», «не тронь – обрушится», «любая нестабильность выгодна Америке». А новые аргументы для требовательной аудитории найти сложно.

Алексей Макаркин Открыть/Комментировать

2021-01-29 19:41:25 Евросоюз в обычных условиях старается придерживаться своих давно провозглашенных принципов и ценностей (справедливость, солидарность, свобода торговли и пр.), но в ситуации с продолжающей бушевать пандемией, похоже, не до этого. Объявление британско-шведской компании AstraZeneca о том, что она сможет в первом квартале поставить в страны ЕС на 75 млн доз вакцины меньше, чем предусмотрено заключенным в августе контрактом, вызвало в Европе громкий политический шум. Правда, в начале недели вице-председатель Еврокомиссии Валдис Домбровскис заявил, что ЕС не собирается вводить ограничения на экспорт вакцин от COVID-19, а лишь хочет создать механизм мониторинга их производства и поставок. Однако после неудачных переговоров с руководством AstraZeneca, которое отказалось переправлять на континент дозы вакцины, произведенные в Британии, Еврокомиссия под давлением национальных правительств, в первую очередь, германского, наступила на горло своим антипротекционистским принципам.

В ЕК объявили, что в ближайшие дни будет введен в действие механизм запрета на экспорт вакцин за пределы ЕС, если их производители не выполнили в полном объеме законтрактованные поставки в страны союза. В практическом плане ограничения будут вводить те страны, где находятся предприятия по производству вакцин, но в соответствии с предписаниями ЕК. Таможенные органы в этих странах будут блокировать экспортные поставки вакцин, если на них не имеется разрешения, а такие разрешения будут выдаваться только тем компаниям-производителям, которые полностью выполняют условия контрактов с ЕС по количеству поставленных доз. Поскольку от графика поставок отстает не только AstraZeneca, но и BioNTech/Pfizer, это означает, что по крайней мере в первом квартале вакцины двух основных производителей из ЕС вывозиться не будут.

За пределами Европы эти решения вызвали серьезное беспокойство. Многие страны, в частности, Канада, Австралия, ряд крупных развивающихся стран, еще осенью размещали свои заказы на вакцины на европейских мощностях фармкомпаний, поскольку президент Трамп тогда заранее объявил о планах ограничения экспорта вакцин, а Европа казалась более предсказуемой и надежной. Теперь ситуация поменялась, и это чревато для внешних заказчиков вакцин серьезными задержками с поставками.

А вот британцы в этом плане чувствуют себя более уверенно. Они активно проводят массовую вакцинацию, в достаточном объеме получая вакцины и от AstraZeneca, и от Pfizer. При этом Лондон после брексита не считает нужным проявлять «вакцинную солидарность» с Европой или более далекими странами. В четверг член кабинета министров Майкл Гоув заявил, что на данном этапе правительство не разрешает вывоз вакцин за пределы королевства, поскольку необходимо обеспечить запланированные темпы программы вакцинации. Казалось бы, золотое время для российских и китайских вакцин, но к ним нет достаточного доверия. Кроме того, в России, за исключением Москвы, вакцин остро не хватает и для своих жителей.

Александр Ивахник Открыть/Комментировать

2021-01-29 10:50:11 C наступлением нового 2021 года внутриполитический кризис в Южной Осетии, спровоцированный трагической смертью Инала Джабиева, не прекратился.  Но в контексте динамики последних двух недель мы можем констатировать попытки выйти из конфронтационного сценария. Речь идет о посредничестве между властями и семьей Джабиева, требующей доведения до логического финала расследования всех обстоятельств резонансного дела.  Ключевая проблема здесь- доверие к правоохранительной системе и власти в целом. Конечно, такие проблемы не решаются за один день и даже месяц. Но ведь и недовольство, и массовые акции также не стали сюрпризом в прошлом году. 

На что стоит обратить особое внимание? Прежде всего, на состав посреднической группы. В ней собраны люди с разными воззрениями и различным жизненным опытом. Но все они люди в Южной Осетии известные. Это два бывших президента Людвиг Чибиров и Леонид Тибилов, экс-спикер парламента и многолетний лидер местных коммунистов Станислав Кочиев, бывший руководитель президентской администрации Борис Чочиев. За каждым своя солидная биография и заслуги перед республикой. Хотя, конечно, все эти персонажи в разное время воспринимались неоднозначно, каждый далек от совершенства. Но сегодня налицо попытка выстроить медианную линию ради преодоления острого кризиса. Впрочем, Южная Осетия может опираться и на собственные традиции в этом плане. Можно вспомнить, насколько тяжело республиканская элита выходила из поствыборного противостояния 2011 года, а также противостояние президента и парламента в 2001 год. В обоих случаях республика стояла на грани масштабного раскола. Но смогла найти способы не допустить его. 

В 2021 году в основе кризиса- не итоги выборов, не оспаривание их и не противостояние ветвей власти. Но выводы о том, что ситуация носит в меньшей степени политический характер, а потому не столь сложна и опасна, выглядят заведомым упрощением. Одно дело- споры профессиональных политиков. И совсем другое- вопрос доверие к власти в маленькой республике, по населению и по территории уступающей почти любому субъекту РФ. Здесь управлять на основе «вертикали» без четкой и эффективной обратной связи не получится. По определению в Цхинвали расстояние между чиновником и обывателем мизерное! И в этой связи предложения посредников, озвученные 28 января, представляют значительный интерес. К слову сказать, подобная модель в условиях роста протестной активности может быть взята на вооружение и в большой России, для начала хотя бы на региональном уровне. 

Сергей Маркедонов Открыть/Комментировать

2021-01-28 17:53:05 В Молдове продолжается сложная политическая игра вокруг роспуска парламента и проведения досрочных выборов. После отставки правительства Иона Кику, которое находилось под контролем бывшего президента Игоря Додона, Майя Санду не торопилась с выдвижением кандидатуры нового премьера. Она считала, что появление нового правительства отложит проведение парламентских выборов, а именно это является главной политической задачей, поскольку при нынешнем составе парламента новый президент мало чего может добиться. Некоторое время Санду искала конституционные лазейки для роспуска парламента.

Однако 18 января Конституционный суд отклонил запрос нескольких депутатов партии Санду «Действие и солидарность» о возможности самороспуска парламента. Конституция Молдовы предусматривает только два случая для роспуска парламента: если президент дважды выдвигает кандидатуру премьер-министра, а депутаты дважды ее отклоняют и не утверждают правительство в течение 45 дней, или когда парламент в течение 90 дней не принимает законы. После этого стало ясно, что Санду все-таки придется выдвинуть кандидатуру на пост главы правительства. Тем более, что Партия социалистов Додона в свою очередь обратилась в КС за разъяснением относительно максимального срока для выдвижения кандидатуры премьера и санкций для президента в случае нарушения этого срока.

У Санду было два варианта с определением кандидата в премьеры. Либо выдвинуть заведомо непопулярного, малоквалифицированного человека, которого парламент наверняка не утвердит. Но это могло бы ударить по престижу президента. Либо представить фигуру, которая адекватно смотрелась бы в кресле премьера, но при этом возник бы риск того, что она будет утверждена депутатами. Неформальное додоновско-шоровское большинство заинтересовано в том, чтобы возложить на правительство Санду бремя ответственности за происходящее в стране в тяжелый пандемический период и снизить рейтинг ее партии, а Демпартия и отколовшаяся от нее группа Pro Moldova не имеют шансов на выборах и стремятся к их отсрочке.

Санду выбрала второй вариант. 27 января президент выдвинула на пост премьера Наталью Гаврилицу. Она имеет немалый опыт работы в молдавском правительстве, затем получила степень магистра публичной политики в Гарвардском институте государственного управления, ряд лет работала в Британии в международной консалтинговой компании и в Глобальном фонде инноваций. При недолгом премьерстве Санду была министром финансов. У Гаврилицы есть 15 дней, чтобы представить на утверждение парламента состав и программу работы правительства.

Почти все парламентские партии и группы пока не высказали четкой позиции относительно кандидатуры Гаврилицы, отмечая, что будут ждать плана действий кабинета и персонального состава министров. И лишь одна партия однозначно заявила, что не поддержит Гаврилицу при голосовании, чтобы приблизить досрочные выборы. Это партия Санду «Действие и солидарность». Таковы парадоксы нынешней молдавской политики.

Александр Ивахник Открыть/Комментировать

2021-01-28 15:11:41 Адресатом давосской речи Владимира Путина были «старые деньги», немало представленные на форуме. Бизнес, работающий в реальном секторе (нефть, газ, металлы, аграрно-промышленная сфера, традиционный автопром без Илона Маска). Этот бизнес привык работать с национальными государствами и адаптируется к их правилам игры. Если его национализируют, то стремится остаться для оказания сервисных услуг или в роли младшего партнера. Если ограничивают, потому что государство решило «встать с колен» - то договариваются об условиях продолжения работы, пусть менее выгодных (но инвестиции уже обычно давно окупились), зато стабильных. Как американский ТЭК в России, который лоббировал соглашения о разделе продукции, а когда государство стало пересматривать правила игры, согласился на новые условия. И через несколько лет (в 2014 году) лоббировал уже отказ от введения серьезных санкций в отношении России.

Такой бизнес не хочет переустроить мир, подозрительно относится к Грете Тунберг и «зеленой экономике» (хотя время от времени и стремится использовать «зеленую» риторику, но тут уже экологисты обличают его за неискренность) и с не меньшим сомнением – к новой экономике. То есть к гигантам современных коммуникаций, не только нередко обгоняющим их по капитализации, но и стремящимся установить свои правила игры – причем не только на рынках, но и в общественной сфере. Современные гиганты тоже вынуждены, конечно, учитывать фактор национальных государств, но делают это крайне неохотно, когда другого выхода совсем не видно – как с китайским рынком.

Так что Россия показывает нефтяникам и газовикам, что понимает их обеспокоенность – и находится на одной с ними стороне. Не только в конкретных вопросах – как в случае с «Северным потоком-2» и европейскими газовыми компаниями – но и ментально. Проблема в том, что политический лоббистский ресурс «старых денег» ограничен, их влияние на политические процессы и общественное мнение уменьшается – это показали те же события 2014 года, когда санкции в отношении России были введены, несмотря на лоббизм. И при ориентированном на «старые деньги» президенте Трампе они только ужесточались.

Алексей Макаркин Открыть/Комментировать

2021-01-27 15:24:06 В Европе не утихают скандалы и конфликты по поводу развертывания вакцинации от коронавируса. Сначала в ЕС возникло недовольство тем, что массовое вакцинирование начинается здесь медленнее, чем в Израиле, США и Британии. Влиятельные политики ставили под сомнение решение о том, что национальные квоты на поставку вакцин определяются на уровне Еврокомиссии. На данный момент в ЕС разрешены к использованию вакцины компаний BioNTech/Pfizer и Moderna, но их поставки отстают от запросов европейских стран. Большие надежды здесь возлагались на вакцину британско-шведской компании AstraZeneca, которая проще в применении и дешевле. Именно с этой компанией ЕС еще в августе 2020 г. заключил первый договор о поставке до 400 млн доз вакцины и внес предоплату в размере €336 млн. Европейское медицинское агентство должно одобрить применение вакцины AstraZeneca 29 января.

И вдруг 22 января AstraZeneca неожиданно сообщила, что из-за производственных проблем на предприятии в Бельгии она сможет в первом квартале поставить не более 31 млн доз, что на 60% меньше, чем предусмотрено контрактом. Реакция в Брюсселе и в крупнейших столицах Европы оказалась на редкость резкой. 25 января после переговоров с руководством AstraZeneca еврокомиссар по вопросам здравоохранения Стелла Кириакидес заявила, что задержка с поставками вакцины «неприемлема» и что ответы компании на вопросы о причинах задержки «не являются удовлетворительными». В Еврокомиссии неофициально поделились подозрениями о том, что AstraZeneca в ущерб контракту с ЕС начала поставлять вакцину в другие страны по более высоким ценам.

В тот же день в Брюсселе была озвучена идея о создании уже к концу недели механизма контроля над экспортом вакцин, произведенных в странах ЕС. Но пока не ясно, насколько далеко этот механизм зайдет. Министр здравоохранения Германии Йенс Шпан настаивает, что фармкомпании, получившие от ЕС большие деньги на разработку вакцин, не должны иметь права на их экспорт без получения разрешения от Еврокомиссии. Но чиновники, отвечающие в ЕК за торговую политику, всегда принципиально отвергали протекционистскую практику и сейчас выступают против таких мер. Вице-председатель ЕК и еврокомиссар по торговле Валдис Домбровскис вчера заявил: «Мы не планируем вводить запрет на экспорт или экспортные ограничения. Это прежде всего механизм прозрачности экспорта, дающий ясность, сколько доз вакцины произведено, на каких площадках, сколько доз продано и в какие страны».

Не похоже, чтобы эти споры внутри ЕС завершились в ближайшее время, поскольку вопрос о доступности вакцин приобрел крайне острое политическое звучание. Между тем, вопрос этот имеет и глобальное измерение. Президент ЮАР Сирил Рамафоса, выступая вчера на виртуальном Всемирном экономическом форуме в Давосе, заявил о «вакцинном национализме». Он упрекнул богатые страны в том, они создают у себя запасы вакцин сверх необходимого, а бедные страны остаются за бортом.

Александр Ивахник Открыть/Комментировать

2021-01-27 13:54:32 На заседании Мосгордумы начальник Главного управления Минюста по Москве Кирилл Балашов сообщил, что даже небольшое случайное пожертвование организации дает повод для объявления ее иноагентом. Перед этим депутат Дарья Беседина рассказала, что фонд «Лига избирателей» был признан таковым из-за пожертвования от жительницы Молдовы в размере 230 рублей.

Когда принимался закон об иноагентах, обществу объяснялось, что речь идет о поддержке Западом российских организаций на значительные суммы. Сейчас же видно, что в этом законе содержится «ловушечная» норма – согласно тексту закона, даже копеечное (в прямом смысле) пожертвование может стать основанием для признания организации иноагентом. Что в российской практике означает «клеймо», резко ограничивающее возможности организации, особенно в регионах и во взаимоотношениях с госорганами (кроме, разумеется, проверяющих). Что же касается наблюдения за выборами (чем и занимается «Лига избирателей»), то речь идет не только о «клейме», но и о невозможности для иноагента в принципе выполнять эту функцию – соответствующее положение было включено в законодательство в 2014 году.

Такая практика особенно показательна в связи с распространением статуса иноагента на физических лиц, так как сумма финансирования не установлена и в этом случае. И человека при желании можно будет признать иноагентом за рубль, полученный из Молдовы от неизвестного ему лица.

Алексей Макаркин Открыть/Комментировать

2021-01-27 13:00:04  «Мы также высоко оцениваем роль США как сопредседателя Минской группы ОБСЕ в мирном урегулировании карабахского конфликта и окончательном определении статуса Нагорного Карабаха. Уверен, что усилия США сыграют эффективную роль в установлении всеобщей стабильности и безопасности в регионе». Процитированный выше текст - фрагмент из послания секретаря Совбеза Армении Армена Григоряна новому советнику президента США по национальной безопасности Джейку Салливану. 

Как трактовать этот документ? Может ли он говорить об определенной коррекции внешнеполитической линии официального Еревана? В российских медиа эти вопросы активно обсуждаются, как минимум, с мая 2018 года, то есть с того момента, как Никол Пашинян стал премьер-министром Армении в результате «бархатной революции». Эта дискуссия имела два пика. И если первый прошел через несколько месяцев после революционных потрясений, то второй пришелся на осень 2020 года, когда в Нагорном Карабахе развернулись военные действия, завершившиеся в итоге сломом прежнего статус-кво. Для многих «говорящих голов» на российском ТВ Пашинян был, если использовать советскую терминологию, классово чуждым. В нем видели прозападного политика, наводнившего армянскую власть «соросовцами». К слову сказать, упомянутый выше Армен Григорян пришел на пост секретаря Совбеза из неправительственного сектора. В течение трех лет он возглавлял антикоррупционный центр «Transparency International». Впрочем, эти ТВ-фобии- не просто эмоциональные выпады. Они отражают определенные настроения среди консервативной части российских властных элит, хотя сам Кремль никогда с ними публично и не солидаризировался. 

Однако схема о прозападном повороте Пашиняна имела (и имеет сегодня) немало изъянов. За все время пребывания на своем посту премьер-министр Армении не сделал ничего, что позволяло бы говорить об отказе от таких приоритетов республики, как союзничество с Россией, членство в ЕАЭС, ОДКБ. И это не изменила ситуация вокруг Карабаха, возникшая в ноябре 2020 года. Напротив, Москва, заинтересованная в сохранении перемирия и в продолжении мирного процесса, видит в Пашиняне естественного партнера. Возможно, и не самого приятного, но политика- искусство возможного. И идти в этих условиях на разрыв с Россией ради сомнительных перспектив поддержки от США вряд ли целесообразно. Отчего же тогда столь повышенное внимание к Штатам и новым назначенцам в Вашингтоне?

Ответ очевиден. Ереван стремится найти любые возможности для минимизации издержек от военного поражения. Имея при этом понимание, что администрация Джо Байдена, не исключено, усилит давление на Анкару. И, возможно на Баку, учитывая доминирующий среди демократов «ценностный» подход во внешней политике, тогда как Дональд Трамп предпочитал идеализму реалистические подходы. Не зря Григорян в своем обращении к Салливану особо отметил роль США в Минской группе ОБСЕ. И здесь позиции Еревана (какая бы власть там ни была) понятны: существует стремление не упустить вопрос о статусе Карабаха. И именно для этого данный вопрос Пашинян обозначает в ходе своего пребывания в Москве, а секретарь Совбеза Армении раздает комплименты американскому миротворчеству, успехи которого в реальности не столь велики.

Сергей Маркедонов Открыть/Комментировать

2021-01-26 17:37:34 После любого жесткого разгона демонстрации возникает вопрос о том, наказывать или нет тех правоохранителей, которые перестарались и явно преступили закон. Аргументы противников наказания понятны – уступки дезориентируют своих, снижая степень их лояльности. Образцом верности для российской власти здесь является «Беркут», который не отказался от поддержки Януковича даже после того, как тот стал маневрировать, стремясь найти компромисс с Майданом. А вот Янукович на фоне верных «беркутовцев» - пример сугубо отрицательный. Сейчас Лукашенко полностью поддержал своих силовиков – и пока держится у власти (правда, в немалой степени за счет поддержки России).

В то же время аргументы противников того, чтобы давать силовикам «карт бланш», носят более долгосрочный характер. Насилие со стороны власти отпугивает ее умеренных сторонников, размывает базу поддержки. Люди, требующие предельной жесткости (наиболее последовательные лоялисты), находятся в обществе в меньшинстве – как и оппозиционеры. Многие сторонники порядка хотели бы, чтобы закон соблюдался с обоих сторон.

В российском случае события развиваются стремительно. Депутат Хинштейн осудил действия полицейского, ударившего в живот женщину. Сам ударивший и его начальство перед ней извинились. В свою очередь, доктор Мясников и телеведущий Соловьев взяли полицейского под защиту по принципу «своих не сдаем». То есть два подхода вступили в противоречие в публичном пространстве. Затем Хинштейн отозвал свои запросы в СК и Генпрокуратуру и поддержал правоохранителей, согласившись, что людей в погонах сдавать нельзя.

Похоже, что возобладал первый подход – более привычный и понятный, исходя не только из украинско-белорусских прецедентов, но и из событий в Москве 2019 года, когда ни один правоохранитель не был наказан. Разумеется, тема размывания поддержки никуда от этого не делась – но, как уже говорилось, она связана с более долгосрочными (хотя и, как представляется, с более значимыми) тенденциями. А силовики ждут поддержки и понимания здесь и сейчас.

Алексей Макаркин Открыть/Комментировать

2021-01-25 23:47:44 Воскресные президентские выборы в Португалии прошли при по-настоящему чрезвычайной ситуации. В этот день в 10-миллионной стране было зафиксировано почти 12 тысяч новых заражений коронавирусом и 275 смертей – самый высокий уровень в мире относительно численности населения. Тем не менее 40% избирателей все-таки пришли к урнам для голосования. В этих условиях общество проявило завидную консолидацию вокруг власти. Действующий президент Марселу Ребелу де Соуза уверенно победил в первом туре, получив 60,7% голосов.

Результат ожидаемый. Хотя де Соуза – выходец из правоцентристской Социал-демократической партии и когда-то был ее лидером, на выборах его фактически поддерживал премьер-социалист Антониу Кошта. Правящая Соцпартия официально не выдвигала своего кандидата. В период первого пятилетнего срока де Соуза осуществлял подчеркнуто объединительную политику, что особенно проявилось с началом пандемии. Борьба с третьей волной пандемии в тесной связке с правительством и обществом была главной темой его избирательной кампании.

Помимо неординарных обстоятельств, не мотивирующих избирателей на отход от политической стабильности, высокий результат Марселу де Соуза связан и с его личной популярностью среди жителей страны. Активно занимающийся политикой с середины 70-х годов, 72-летний де Соуза известен также как авторитетный профессор конституционного права и бывший политический телекомментатор с широкой аудиторией. Португальцы ценят его непринужденный стиль поведения, готовность общаться с людьми на городских улицах или постоять в очереди с супермаркет. В августе широко освещался случай, когда он бросился в море, чтобы помочь двум девушкам, чей каяк перевернулся. Рейтинг одобрения его деятельности не опускался ниже 60% в течение пяти лет президентства.

Завершающий этап избирательной кампании проходил в условиях строгого национального локдауна, что, естественно, снижало возможности для остальных кандидатов. Второе место на выборах с 13% голосов завоевала социалистка, бывший депутат Европарламента Ана Гомеш, которая выдвигалась самостоятельно. Кандидаты от крайне левых – Компартии и Левого блока –выступили неудачно, на уровне 4%. А вот кандидат от созданной в 2019 г. праворадикальной партии Chega («Хватит!»), 38-летний Андре Вентура добился впечатляющих 12%. Эта партия, называющая себя антисистемной, стоит на позициях национал-популизма, культурного консерватизма и крайнего экономического либерализма. Таким образом, до Португалии, позже чем до других европейских стран, но все же докатилась правопопулистская волна. Насколько устойчивой она окажется, судить пока рано.

Как и во многих европейских странах, полномочия президента в Португалии довольно ограничены. Он не обладает правом законодательной инициативы, не формирует правительство. Но президенту принадлежит важная роль арбитра в ситуации политического кризиса: он может распускать парламент и назначать новые выборы. Кроме того, президент объявляет в случае необходимости чрезвычайное положение, чем де Соуза в период пандемии не раз пользовался.

Александр Ивахник Открыть/Комментировать