Жуткое

2022-06-20 15:49:44 Посмотрела отличный сериал Shining girls, и все в нем получилось так хорошо, что я скорее бросилась читать одноименную книгу Лорен Бьюкес. Больше всего хотелось выяснить, как писательница справляется с такой сложной нарративной задачей — путать времена, доводить главную героиню до границы безумия и сохранять при этом стройность детективной линии (похожий прием, кстати, был опробован на героине Сисси Спейсек в первом сезоне Castle Rock). Ну и с романом все оказалось как в классическом меме «как ты все успеваешь? да я просто делаю все хуево». Оказалось, что в оригинале и персонажи топорные, и временные линии пересекаются без изысков, и никакого балансирования между безумием главной героини и его фантастическим оправданием нет и в помине, зато есть пачка персонажей-функций, неубедительная любовная линия и чудовищный русский перевод, напичканный заместительными и прочей отсебятиной — но тут уж не вина авторки. Если сериальная адаптация Силки Луизы рассказывает о чудовищных последствиях травмы, роман Бьюкес почти не выходит за границы стандартных детективных форм и просто показывает, кем были жертвы и как жизнь привела их не в то время и не в то место. Корневая задумка, на которой и держится все очарование книги, — это те самые твисты со временем. Сериал же использует этот прием скорее как декорацию и идет дальше: околонаучная теория о неразъединимости частиц иллюстрирует фатальную связь между насильником и жертвой.

Ко всему прочему при сравнении сталкиваешься со странным парадоксом: в центре сериала — новая Элизабет Мосс в очередной роли сломленной, но сильной, а в центре книги — слабо мотивированный серийный убийца, в конечном счете расцветающий только в сериале. Уже там из него удается создать образ одного из самых страшных злодеев, что можно представить — и не благодаря беспроигрышному типажу charismatic villain, совсем наоборот. Настоящее зло — это обиженный, одинокий и отвергнутый солдат, ворующий из чужих домов если не стиральные машины, то портсигары и жемчужные ожерелья, убивающий не из идеи, а всего только от обиды и отчаяния. Открыть/Комментировать

2022-06-16 13:23:22 Пока на русском языке Ширли Джексон издается едва-едва и под калечным переплетом, в американском печатном (!) журнале Strand на прошлой неделе появились два ее ранее не публиковавшихся рассказа: «Charlie Roberts» и «Only Stand and Wait».

Оба рассказа, судя по всему, — это скорее небольшие наброски по 400-500 слов (Джексон, как я как-то рассказывала в этом тексте, строго держалась ежедневной тысячной нормы). «Чарли Робертс» чем-то похож на фильм «Резня»: супружеская пара обсуждает, кого пригласить на ужин, а через их напряженный разговор раскрываются семейные нарывы и трещины. Все очень по-джексоновски — загадочный нож на столе, намеки и колкие диалоги типа такого:

«Why do we have to know people anyway? Can’t we just be contented all alone?»
«We never are contented all alone, — the wife responds with a laugh. — We have to have people to annoy us».

«Only Stand and Wait» отсылает к финальной строчке стихотворения Мильтона «О слепоте». Главный герой рассказа — слепой от рождения мужчина, которому вот-вот снимут повязки после операции по восстановлению зрения. Но прозрение будто и не обещает ему никакого спасения, напротив, герой просит своего врача еще хотя бы немного не снимать повязки, чтобы он последние минуты успел пожить в своем защищенном темном мире.

Кстати, два года назад тот же журнал напечатал другой неизвестный рассказ Джексон — «Adventure on a Bad Night». Его обнаружил сын писательницы, Лоренс Хайман, который, тоже весьма кстати, не так давно подготовил сборник ее писем (есть в электронке, ждет своего выхода в самый мрачный час), а с такой тенденцией наверняка откопает в ящиках матери еще не один клад. Открыть/Комментировать

2022-05-30 14:03:11 Если свой инстаграм я превратила в ретранслятор новостей и рупор антивоенщины, здесь все оказалось сложнее. Долго металась, как подступиться к возрождению канала, и в конце концов поняла — с какой стороны ни подойди, все звучит как-то фальшиво. Поэтому я просто расскажу о паре новых телесных и очень терапевтичных хорроров, если ваша кукуха (как моя, например) уже совсем не вывозит.

1. Ты не будешь в одиночестве / You Won't Be Alone, 2022
Ведьмовское кино на зависть Эггерсу (чей «Варяг», честно говоря, совсем не оправдал ожиданий) — фолковый боди-хоррор с балканским флером. XIX век, македонская деревушка, колдунья, зовущаяся волчицей-пожирательницей, оставляет метку на младенце, но мать все равно надеется спасти дочь и на протяжении 16 лет держит ее запертой в пещере. От проклятья это не спасает, и старая ведьма с обожженым лицом все же возвращается за подопечной, которая по уровню социальных навыков оказывается близка к дикому животному. Главная героиня Невена нема, однако повествование сопровождается закадровыми речами, скорее похожими на поэтические мантры. Ведьма учит Невену пить кровь мелких животных, но ее все больше тянет к людям — и вот, пробравшись в деревенский амбар, в потасовке она случайно убивает женщину. Невена разрезает невольной жертве грудь звериными когтями, набивает свои внутренности ее органами и принимает чужой облик, с чего и начинается ее путь очеловечивания. Она пытается выстроить коммуникацию с односельчанами, такими же побитыми и безымянными женщинами, подражает каждой встречной, улыбается желтыми зубами и что-то мычит. «Для женщины ты — стакан, для мужчины — вода», — заклинает закадровый голос, и сперва именно через женщин Невена учится познавать мир. Она станет и мужчиной, и собакой, и ребенком, построит собственный мир с любовью и человеческими радостями, но не сможет избавиться от ведьмовского бремени.

2. Скрежет / Pahanhautoja, 2022
Еще один боди-хоррор, в этот раз скандинавский и не о ведьмах, а о двойничестве и взрослении. Тинья — идеальная дочка идеальной матери, ей 12, все время она посвящает занятиям гимнастики и больше всего боится разочаровать родителей, брак которых трещит по швам. Реальность давит на Тинью, внутри нее зреет невроз, а ужасы вторгаются извне врезающимися в окна птицами. Однажды она находит брошенное яйцо и решает позаботиться о нем вместо погибшей (на самом деле убитой) птичьей матери, трепетно кутая его в одеяло. Пока мать Тиньи снимает блог о безупречной жизни в икеевских интерьерах, из раздутого до человеческих размеров яйца вылупляется нечто непонятное — то ли птица, то ли человек. Тинья, как ответственная птичья мама, кормит птенца сблеванной едой и пытается справиться с тем, что им с мамой нужно провести выходные у ее любовника. Со временем птенец становится не только все более похожим на 12-летнюю мать, но и набирает аппетит — например, отгрызает голову собаке, хозяйка которой изрядно портила кровь Тинье. Жизнь продолжает разваливаться, мать Тиньи самозабвенно игнорирует происходящее, а сама Тинья судорожно старается сохранить привычную реальность, какой бы удушающей она ни была. Думаю, если бы Ширли Джексон снимала сандэнсовские фильмы в 2022 году, они бы выглядели примерно так. Открыть/Комментировать

2022-03-10 20:27:33 Пока кажется, что канал о жутком, когда вокруг ничего кроме жуткого нет, едва ли имеет смысл, но можно пытаться. Странным образом за несколько дней до начала войны я написала текст о войне, а вышел он сегодня. Сейчас бы я, наверное, писала совсем по-другому, но если у вас есть силы читать (у меня не очень), то «Рагнарёк» Байетт может помочь справиться с реальностью. Открыть/Комментировать

2022-02-27 15:20:56 Напишу напоследок на русском, чтобы понятно было всем, но в будущем – если оно будет – этот канал переходит на украинский. Многое хотелось сказать, но эти несколько дней я большую часть времени была без интернета. Ну, зато было время подумать и остудить голову. Итак.

Космополитизм был ошибкой. С 2014-го многие мои друзья заговорили на украинском, но моя позиция была однозначной: быть русскоязычной украинкой – нормально. Я и сейчас так думаю. Только знаете что? Я не хочу развлекать россиян своим контентом. Потому что те, кого раньше развлекали мои видео, теперь развлекаются, глядя как по моему городу хуярят баллистические ракеты. Одну сбили прямо напротив моего дома.

Удивили (на самом деле нет) сообщения, которые мне шлют люди из РФ. Многие сводятся к тому, что вам, украинцам, конечно, не сладко, но россияне при диктатуре страдают гораздо сильнее. ШТО. В ответ на мои предложения авторам таких сообщений пройти вслед за русским военным кораблем, они обижаются и шеймят меня за то, что я, прячась от «Калибров» в ванной, не благодарю! их! за антивоенную позицию! Воистину, как пишет @underthewave, «Только находясь под обстрелами авиации, украинцы могут понять всю ту боль, которую испытывают русские от оскорблений в интернете». Мне-то, конечно, никто сейчас не пишет десятки угроз и пожеланий быть изнасилованной кадыровцами (пишут, блять; угадайте на каком языке, но сейчас армия троллей – это фигня по сравнению с тем, что делает реальная русская армия.

Каждый раз в ответ на любое, даже шуточное упоминание о Путине, сотни лакеев у меня в комментариях на ютубе истеричили про то, что я должна быть «вне политики» (потому что им так хочется). Не нарушать ничей уютный мирок напоминанием о том, что они живут в государстве-гидре-гниде. Убогие российские марксистские кружки, которые массово себе репостили мои антикап-ролики, захлебывались рассуждениями о том, что я то ли боюсь, то ли наоборот не боюсь открыто быть левой в Украине (они, конечно, пишут «на»). То есть блять, ваш ебнутый президент открыто рассуждает о том, как он хочет уничтожить мою страну, а бояться я почему-то должна... украинских... властей...

Никогда не думала, что буду лайкать «Демсокиру», слушать Жеку Карася вместо АСМР и гордиться Зеленским. А теперь это что-то само собой разумеющееся. Сейчас даже мысли нет выяснять какие-то отношения со своими. А свои – это все, кто за свободу и независимость.

Я надеюсь, что никто из ваших родных и знакомых не поехал воевать против Украины. Но если поехали, я надеюсь, что они как минимум в плену. Узнать о судьбе оккупантов можно по телефонам горячей линии:
+380894201860
+380894201861
+380894201862 Открыть/Комментировать

2022-02-07 19:04:36 Давно не писала о своей работе, но сегодня есть, куда вас направить — на наш новый сериал «Магазин работает до наступления тьмы» от Дарьи Бобылёвой.

«Магазин работает до наступления тьмы» — это не просто динамичный роман, опубликованный по главам, а настоящий сериал. Клиффхэнгеры, постоянное действие, работа в режиме онлайн (последний эпизод пока даже не написан), а главное — рассказать о нем, избежав спойлеров, почти невозможно. После первого эпизода кажется, что «ничего не понятно, но очень уж любопытно». Завязка примерно следующая. Непутевый Славик (максимально напоминающий Женька из «Вампиров средней полосы», хоть все совпадения и случайны) пытается устроиться на работу в антикварную лавку — то ли полы подмести, то ли помочь коробки переносить. В магазине все как на подбор: агендерное существо Женечка, общающееся названиями книг, властная Матильда и загадочный Хозяин, напоминающий типичного сумасшедшего на Уделке — с тростью, в клетчатом костюме-тройке и любовью ко всякому барахлу. Однако помимо виниловых пластинок, старинных игрушек и других образцов старины, в магазине есть еще и «вещи не в себе», почти всегда опасные и разрушительные.

Бобылёва считается одной из главных писательниц русскоязычного хоррора, при этом страшное в ее текстах едва ли пугает, это не липкий ужас, а что-то бытовое, где призраки, одержимые бабульки, ведьмоватые коллеги — просто часть обыденной реальности. По-настоящему ситкомные ситуации у Бобылёвой развиваются на фоне лавкрафтианских монстров или размазанных по стенам внутренностей, и в этом ее хоррор не похож ни на один другой. К тому же, каждая ее история герметична — что дачный поселок «Вьюрки», что «Наш двор», что пыльная лавка замкнуты в самих себе. «Магазин работает до наступления тьмы» может звучать и страшно, и смешно, и абсурдно — здесь все в руках читателя.

Саундтрек записала заклинательная Варя Краминова, то есть группа Хадн дадн, и это идеальное жанровое попадание, послушайте. Открыть/Комментировать

2022-01-30 14:39:51 С «Шершнями» мы прокатились по американским горкам: сначала я долго ждала его, потом влюбилась с первой серии, а к середине они так безнадежно просели, что я уже почти бросила просмотр, но последние три серии вернули их на положенный пьедестал. Может, потому что последний эпизод и вовсе снял Эдуардо Санчес, режиссер «Ведьмы из Блэр», а может потому что медленный ритм в середине — часть задумки. Сериал рассказывает о женской команде по футболу, которая по дороге на соревнования в другом городе попадает в авиакатастрофу. Как минимум половина школьниц выживает, и впереди у них — девятнадцать месяцев в глухом лесу, культ, каннибализм и мрачный фолк. Можно в сотый раз вслед за другими рецензентами сказать, что «Шершни» — это «Повелитель мух» для взрослых с девчонками вместо пацанов. И разумеется, это действительно социальная история о разрушении привычных иерархий — самыми ценными и авторитетными станут те героини, которые умеют стрелять, разбираются в травах или на худой конец видят будущее, а былые королевы улья вынуждены расстаться с регалиями.

Однако это не столько история о человеческой жестокости как результате травмы и изоляции, сколько о другом известном способе справляться с потрясением — магическом мышлении. Почти всем выжившим, за исключением тренера, нет и восемнадцати, и они понимают, что с большой вероятностью до совершеннолетия могут и не дожить — чтобы объяснить мир вокруг и причинно-следственные связи такой трагедии, гораздо проще обратиться к лесным духам, чем поверить в чудовищную несправедливость мира. И за этим колдовским миром, наполненном потусторонними сигналами, странными символами, ягодной брагой и галлюциногенными грибами, канибализм удивительным образом теряется, он всего лишь естественное следствие всего произошедшего, а не главное сериальное зрелище.

«Шершни» дробятся на две временные линии: одна рассказывает о тех самых девятнадцати месяцах в лесу, другая — о нескольких выживших, которым приходится (иногда все так же кровожадно) разбираться с последствиями мрачных тайн уже сейчас, отодвинув на задний план работу и детей. Даже к концу первого сезона мы не знаем точно, кто еще из главных героев пережил лесной матриархат, как и, впрочем, не знаем, кто возглавлял этот болезненный культ. Как раз этот слоуберн-метод сначала отталкивает (нам уже показали, как группа девушек в сумасшедших масках освежевала подругу, а теперь прикажете полсезона разбираться в семейных драмах?), а потом превращается в главное достоинство сериала — вряд ли концовка так бы провернула внутренности, не погрузившись зритель сполна в каждый надрыв истории. Открыть/Комментировать

2022-01-16 16:38:07 Странно предполагать, что «Крик» можно смотреть не из чистого плотского удовольствия, а части с третьей — не из огромной фанатской преданности. «Хочешь сказать, я оказалась посреди какого-то сраного фанфика?» — спрашивает одна из героинь, иронично подтверждая, что этот фильм, конечно, сделан фанатами и для фанатов. Псевдоинтеллектуальные киноманы и любители хоррора, Рэнди Миксы и Чарли Уокеры на форумах и реддите, объединяйтесь, это для нас.

«Крик» 2022 года, как разжевывают его же герои, — это не ремейк (сюжет другой), не сиквел (он основан на оригинале, а не продолжает его) и не перезапуск (среди действующих лиц есть персонажи и актеры оригинала), это requel, термин, еще не осевший в русском языке. Когда оригинальный фильм деконструировал жанр хоррора, новый «Крик» замкнулся в собственной мифологии и так остался гениальным. Если раньше фирменная викторина «ответь на три вопроса о хоррорах или умрешь» была о Джейсоне, Кожаном лице и Фредди Крюгере, сейчас жертва должна знать Билли Лумиса и Стю Мейкера. Если в первой части Рэнди утвердил правила выживания в хорроре, теперь Дьюи формулирует правила для «Удара ножом», фильма внутри фильма, в котором он в действительности выживал от сиквела к сиквелу. Тут есть все для страстного поклонника: от Red Right Hand Ника Кейва до стационарного телефона. Оригинал так культивируется, а история закольцовывается, что в финале герои окажутся в том же легендарном доме из первого фильма, дополнив франшизу еще и мифологемой проклятого дома.

Первой героине как всегда суждено истечь кровью — она любит фильм «Бабадук», знает «Реинкарнацию» и «Ведьму», но не помнит, как зовут Гейл Уэзерс, героиню Кортни Кокс, она отрицает слэшеры, но обожает «возвышенные ужасы» (постхорроры или хорроры новой волны, в общем, elevated horrors). «Крик» же только после смерти своего создателя наконец вписывает себя в классику жанра, утверждает собственную значимость и даже вводит новые правила для риквелов — здесь может умереть кто угодно и в этом всегда и было главное удовольствие. И когда рейтинг допустимого насилия повышен, зачем гадать, кто убийца, если можно делать ставки на следующую жертву? Открыть/Комментировать

2022-01-11 18:44:09 Из «Мгновенной смерти» Альваро Энриге можно узнать, что Караваджо убил человека на теннисном корте, волосы Анны Болейн стали (нет) материалом для мяча, а декапитация — культурный фундамент всех земных цивилизаций.

Вышла из сумрака и написала текст. Если честно, чтобы разобраться в этом романе, пришлось прочитать его дважды. Но как Джек Хорнер, который в детском стишке гордится выуженной из пирога сливой, я тоже в итоге порадовалась — в основном отрубленным головам, скачущим от страницы к странице. Открыть/Комментировать

2021-11-30 19:28:38 Как и у всех приличных детей 90-х, заставки «Криминальной России» и «Следствие вели» впечатались в мою ДНК — может, поэтому все завтраки я традиционно заполняю просмотром трукрайм-видео в ютубе. Времена, конечно, изменились: стиль Леонида Каневского, рассказывающего, как с помощью простого советского карандаша можно не только выдавить зубную пасту из тюбика, но и глазное яблоко из глазниц, сохранил ценность только для мемов. Сейчас язык криминальных хроник меняется, и среди краймтуберов появились негласные этические правила — например, фокус внимания должен быть смещен в сторону памяти жертвы вместо биографии (и часто романтизации) преступника, а подробности личной жизни и уж тем более имена членов семьи лучше оставлять за кадром.

Все это сводится к одному вопросу: как сейчас говорить о криминальном насилии? Методом некого терапевтического письма на него отвечает «Красные части» — документальная история Мэгги Нельсон, чью тетю Джейн много лет назад жестоко убили, и теперь, когда наконец найден подозреваемый, вся семья вынуждена днями просиживать в суде и переживать травму заново. Книга впервые была опубликована в 2007 году, а на русский переведена в 2021, впрочем, актуальности она не теряет и органически вплетается в общий пласт текстов авторки. Она снова не ищет линейного нарратива, но фиксирует наблюдения, детали и концепции — она свидетель и в юридическом, и в онтологическом смысле слова. При этом смерть и насилие — предметы, а письмо — инструмент познания как собственной скорби, так и вообще устройства мира. К примеру, Нельсон пишет, что справедливость условна хотя бы потому, что даже его идейные составляющие — «возмездие» и «равноправие» — противоречат друг другу. В мире, где человек с рождения помещен в ловушку ожидания собственной смерти, ни о каком божественном возмездии не может идти и речи — как и на суде, где на экране демонстрируют тело задушенной Джейн, этические рамки кажутся условными.

Нельсон рассказывает о хрестоматии «Что такое справедливость?», в которой утверждается противоположный современной тенденции тезис — мы говорим о преступнике, а не жертве, потому что «мы не готовы столкнуться с лицом к лицу с нашим отвращением от содеянного». Разумеется, Нельсон с этим не согласна. Тезис и вовсе нелогичен — страх столкнуться со злом идет в разрез с необходимостью на суде смотреть в лицо убийце, а не жертве.

Конечно, «Красные части» — не панацея в мире трукрайм литературы, Нельсон скорее подчеркивает связанные с подобными текстами этические и философские проблемы. Отличается ли в этом разрезе Нельсон — племянница Джейн, писательница и поэтесса — от криминальных журналистов и может ли считать себя обладательницей сакрального права нарушать неприкосновенность личной жизни жертвы? Сама же она пишет:

«Оказавшись на этом сером шоссе теперь, я вспоминаю мерзкую художественную книжку о Мичиганских убийствах. <…> Когда я читала эту историю, мне было противно от мысли, что кто-то ездит по всем этим местам, собирая фактуру для низкопробной книжонки о серии убийств, не имеющей к автору никакого отношения. И вот я здесь, еду на арендованной машине на тот самый клочок земли, ощущая себя такой же чужачкой».

В итоге становится очевидно, что в этом контексте этика, как и справедливость, относительны. Отличие между криминальными хроникерами и Нельсон, которая толком не знала свою тетю, зато прочитала все ее личные дневники («Дневники умерших не кажутся мне неприкосновенными»), в глубине и качестве текста, но не в нравственных полномочиях. Тем временем она все же изобретает новый способ повествования, пока в России лет пятнадцать как кризис криминального жанра — история поимки ангарского маньяка от Саши Сулим не выходит за пределы оригинального журналистского расследования (книга «Безлюдное место» еще и пала жертвой кошмарной редактуры), а какие-нибудь «Серийные убийцы» Модестова и вовсе похожи на транскрипцию программ НТВ. И если в художественных русскоязычных текстах язык насилия живет и здравствует, язык насилия реального притупленно балансирует между блогерской этикой и (гениальными) заголовками газеты «Фонтанка». Открыть/Комментировать