Жизнь с другими

2022-08-30 21:30:50 Текущие европейские обсуждения об ограничении граждан РФ в ныне имеющихся у них привилегиях, а местами даже и правах выявили интересную штуку в отечественном политическом сознании. Исчезновение в стране сначала выборов, потом неподконтрольных политических движений, потом свободных СМИ, потом свободы собраний и высказываний на уровне репостов и одиночных пикетов особого возмущения не вызывало, как и повальное воровство, сделавшее страну одной из самых неравных в мире.

Не было значительных возгласов ни когда ученых фактических лишили права зарубежного сотрудничества по некоторым темам, арестовывая и обвиняя в измене исследователей за их официальную работу; ни когда журналистика стала буквально подсудным делом — последние аккорды этого добивания русского гражданского общества, истории Колкера и Сафронова происходят уже после 24 февраля, но начались задолго до. В конце концов, не нашла по-настоящему широкого возмущения даже история с массовыми, конвейерными изнасилованиями в тюрьмах, бытовой произвол "правоохранительной" системы, который напрямую касается десятков тысяч людей, а создает угрозы — миллионам.

На фоне этого уже можно было заключить, что многие и делали, что российское общество "политически апатично", что у него нет культуры политического высказывания, особенно в форме требования или возмущения. Говоря про "общество", как часто бывает, имелся в виду образованный класс, составляющий костяк руководящих профессионалов и его непосредственное окружение, включая деятелей культуры. Но стоило на права россиян покуситься не Кремлю, а Брюсселю или, что ещё обиднее, Таллину, обнаружилось, что весь этот класс ещё как имеет политические воззрения и эмоции, и готов прямо немедля отряхнуться от спячки и строчить публичные высказывания о том, как нельзя россиян лишать привилегий лишь на основании того, что они россияне.

Возмущающиеся, конечно, правы. Европейские государства вполне себе присоединились к конкурсу по изобретению неприятностей и неудобств для русского человека. Пикантность в том, что их участие в этом конкурсе абсолютно несостязательно и скорее символично, надеяться сравняться с главными чинителями неудобств по признаку гражданства они не могут. Тем более не приходится думать, что активное гражданское возмущение российских граждан может иметь хоть какой-то эффект на европейские государства — тут ситуация, в принципе, тождественная с внутренней. Тем не менее, скорее хорошо, что у людей все-таки есть политическая позиция, и они готовы представлять требования по защите своих прав перед государством — пусть и перед чужим государством. До своего ещё надо дорасти, оно, все-таки, может и палкой треснуть. Открыть/Комментировать

2022-08-26 23:48:59 Газета Коммерсант, будучи поставлена в неловкое положение, иногда находит восхитительные выверты. Вот этой новостной статье можно лишь поаплодировать, ни добавить, ни прибавить. Открыть/Комментировать

2022-08-26 13:42:56 В июле Дмитрий Медведев, примеряясь к своей новой роли разбушевавшегося телеграмовского ястреба, адресовал Владимиру Зеленскому слова Марка Туллия Цицерона к заговорщику Луцию Сергию Катилине: «Ушёл, скрылся, спасся, бежал» (что на фоне текущего уровня сортирного юмора и детсадовских обзываний высшего российского чиновничества смотрелось бы даже выигрышно, если бы не предшествовавший оборот о «кокаиновом восторге» украинских властей).
Спустя полгода после начала той операции, которую российские власти пугливо запрещают даже называть её настоящим именем, мы хотели бы напомнить, что Цицерон также называл жестокость «наи­боль­шим недругом человеческой природы» [Cic. De off. III. 46], а мир, пусть даже несправедливый, считал полезнее самой справедливой войны с гражданами [Cic. Epist. Att. VII. 14. 3].
Не забывайте, где на самом деле пролегают линии фронта.

Подробнее о денацифицикации и дегуманизации, советизации и эмиграции, спецоперации и репарациях — в наших первых выпусках «Радио Республика» Открыть/Комментировать

2022-08-22 20:13:44 Я понимаю и разделяю желание людей встать на защиту русской судьбы, бороться за наше общее дело, претворять в жизнь историческую миссию. Желание работать на то, чтобы эта миссия вообще была, чтобы русский человек мог с гордостью сказать себе, что он живет не просто так, не побыл в комфорте да умер, а что-то после себя оставил. Чего я не понимаю, так почему ради этого предлагается стать бесправным и униженным слугой самых шкурных и бренных интересов, материальных и статусных интересов начальства. Почему русский человек ищет свою судьбу, но находит только пошлейшую реконструкцию образа империи из дешевого исторического романа, еще и осовоченного в самых худших чертах образа? Почему этого марева достаточно, чтобы удовольствоваться разрушением нескольких городов и позорными перестрелками с соседями как содержанием исторической миссии великого русского народа?

Я думаю о панках-контркультурщиках, дрожащими руками колящими гниющую кожу — не разлагаясь, нет, борясь с капитализмом, бросая вызов несправедливости мира, отвергая 'систему'. И вот эти панки наших дней месяцами штурмуют Попасную, штурмуют Пески, и в их уме дрожит 'однополярный мир', сокрушается 'империализм США'. Свершается великое, свершается валяние не в панковской грязи и блевотине, а в новопанковской крови и импортозамещении. В этом предлагается увидеть что-то новое, ужасно-прекрасное, достойное смелого и честного человека. В реальности — одно разложение.

Панки свой перформанс хотя бы устраивали не на службе людей, орудующих швабрами по задам. В глубоко индивидуальном саморазрушении оставалась толика достоинства. В Z её не разглядеть. Открыть/Комментировать

2022-08-21 10:46:14 Вечером 20 августа, двигаясь на полном ходу по Можайскому шоссе взорвалась машина — её вела Дарья Дугина, а сидеть в ней, вроде как, должен был сам Александр Дугин. Но не сидел. Почти точно это был теракт в самом чистом виде. Совершить это убийство могла только циничная сволочь, враждебная всему человеческому. Дугины — это смешные говорильщики на умные темы, фантазирующие про русского субъекта и русский Логос, приплетающие Хайдеггера и Платона. Я даже не помню, чтобы они писали что-то по-настоящему кровожадное, про "свинорез" и убийство украинских детей, чего полно на Z-каналах. Впрочем, если и писали, такое сугубо психологическое стервятничество лишь паразитирует на, но не производит те ужасы, которыми упивается. В отличие от теракта.

Теракт враждебен всем. Этот взрыв не только преступен, он ещё и максимально глуп — какая бы идея за ним не стояла. Он навредит и русским, и украинцам, и даже та тварь, которая его организовывала скорее всего прочувствует последствия озлобления и раскручивания безбашенного насилия. Вряд ли, впрочем, она поймет, что сама создала ад, в котором оказалась.

Стоит ли теракт настолько сильных слов, когда каждый день в Одессу прилетают ракеты, в Донецк прилетают снаряды, и куда больше мирных людей гибнет, чем одна Дарья Дугина? Стоит, потому что дело не в Дарье Дугиной, а в принципе, стоящим за событием. Это принцип тотального произвола, полного отказа от человечности. Ракеты и снаряды летят в какие-то цели и лишь случайно, пусть и неизбежно убивают мирных жителей, и запускающие эти ракеты и снаряды хотя бы делают вид, одевают маску человечности, утверждая, что целятся по чему-то военному. Террорист сбрасывает даже маску, он бьёт по случайным людям именно, чтобы ударить по случайным людям — то есть уже и не случайно, а специально.

Некоторые читатели скажут, что и Москва, и Киев ровно такие же террористы, что за ракетами и снарядами как раз не стоит ничего, кроме желания убивать случайных украинцев. Пусть и так — не все это видят, иногда более масштабные ужасы проще спрятать за высокопарными рассуждениями о геополитике. Когда такие рассуждения сталкиваются с подрывом джипа на Можайском шоссе, становится понятно насколько они абсурдны.

Патриотические государственные комментаторы уже, разумеется, решили дело и даже призывают к военным мерам. Не могла гипотеза об ответственных придти в голову и мне. Дело в том, что у нас есть служба с уже доказанной историей устранения неудобных публичных фигур ради политических целей. Служба, которая в этот же день отмечала вторую годовщину провалившегося теракта в Томске. Кто в тоталитарном государстве готов нести такие риски, и имея возможность закладывать бомбы использует её для устранения, из всех возможных целей, именно семейства Дугиных? Увы, в РФ нет правопорядка, поэтому у нас нет даже надежды на то, что это преступление будет расследовано, а виновные наказаны. Из него будет сделано, уже делается, что-то отвратительное и театральное — теракт преуспевает. Открыть/Комментировать

2022-08-15 12:28:25 Важные Истории пишут:

Через пару часов после первого разговора Даниил Фролкин предлагает мне созвониться в мессенджере, включив видео. На тот момент он еще находится в части временной дислокации в Белгородской области. На подбородке у военного свежий шрам от осколка, он курит и просит включить запись:

— Я, военнослужащий войсковой части 51460, гвардии ефрейтор, Фролкин Даниил Андреевич, признаюсь во всех преступлениях, которые я совершил в Андреевке, в расстреле гражданского населения, обворовывании гражданского населения, изъятии у них телефонов и в том, что наше командование в хуй не ставит наших бойцов, всю пехоту, которая бьется на передовой, на линии фронта. И после этого я хочу заявить: примите меры к наказанию командиров — Омурбекова Азатбека Асанбековича, гвардии полковника, гвардии подполковника Дмитренко, зампотылу (заместителя командира по тылу и снабжению. — Прим. ред.) нашей бригады полковника Клобукова, и начальника разведки подполковника Романенко. Он руководил разведкой, которая хуево проводила разведку и вела наших людей на смерть. Также заместитель командира бригады подполковник Прокурат дал приказ расстреливать.

Ничего такой материал Открыть/Комментировать

2022-08-05 15:02:13 Свобода: юридическая, личная моральная и социальная

В отличие от сформулированной Гоббсом точки зрения, согласно которой свобода состоит в молчании закона — центрального компонента либеральной, негативной концепции индивидуальной свободы (Skinner 1984, 2006), особенно выраженной в либертарианстве, — Гегель признавал (вместе с гражданскими республиканцами, правоведами и практикующими юристами) широчайшую роль принципов и институтов правосудия, включая позитивное право, как обеспечивающих условий: только благодаря тому, что в обществе установлены конкретные легитимные принципы и институты, мы, как отдельные члены этого общества способны участвовать в добровольной деятельности, которая иначе не могла бы быть ни определена, ни выполнена; мы также не могли бы воспользоваться выгодами чужих действий, также возможных только благодаря правовым институтам. Примеры таковых варьируются от простейших покупок с использованием валюты до коммерческих контрактов, обеспечения общественной безопасности, коммунальных услуг (включая коммунальные услуги: вода, газ, электричество, улицы, канализация), голосования, ходатайств перед правительством или судебного разбирательства в конституционном суде (см. Иеринг 1904). Таким образом, Гегель соглашается с ключевой идеей Юма:

хотя правила справедливости искусственны, они не произвольны. (T 3.2.1.19)

Социальные практики и институты являются в буквальном смысле артефактами. Гегель также соглашался с Юмом в том, что артефакт справедливости необходим человеческому обществу (и поэтому «не произволен»), поскольку он необходим для социальной координации, но далее он утверждал, что принципы и практика справедливости рационально обоснованы, поскольку они необходимы для установления, защиты и поощрения рациональной свободы индивидуальных акторов.

[Кеннет Вестфал, Гражданский республиканизм Гегеля, 2019]

———————————————————————————

Здесь важный урок для либертарианцев, как впрочем и для любых теоретиков политики и права — и Вестфал конечно преувеличивает контраст с либертарианством. Канта и Гегеля объединяет с либертарианцами положение свободы индивида и его первичное социальное воплощение в праве частной собственности и договора как несущей конструкции права в целом. При этом либертарианцы действительно, вслед за превратно понятым Локком, слишком односторонне вдавались в представление свободы как "естественного состояния". Это работает только в концептуальном смысле, в реальности, исторически, свободу надо конструировать — причем конструировать и интеллектуально, через разработку самого понятия автономного индивида, и самоосознания себя и других как таковых, и социально, в практиках и институтах. Ключевое соображение для либертарианцев здесь в том, что социальная жизнь — это не противник индивидуальной автономии, а наоборот, её союзник и необходимое условие. Отношение общества и индивида зачастую подается как конфликтное, но общество, которое индивидов подавляет это, строго говоря даже не общество, это механизм, сведший особей человека до своих частей. Мы не называем двигатель машины обществом его деталей, и он им и не является.

Либертарианцы привыкли принимать пространство свободы как данность, и защищать его от посягательств, в первую очередь от посягательств государства. Это было исторически оправдано, особенно для того времени и места где либертарианство развилось. Но сейчас, и особенно для нас, в России критически важно понять, что пространство свободы — это пространство, которое необходимо деятельно создать, и создаётся оно в том числе институтами правопорядка.

Ну а то, что Вестфал записывает в деятельность по такому созданию в том числе строительство канализации, это уже немного другой вопрос. Тут скорее наоборот, либертарианство дарит нам необходимый скептицизм в сторону попыток запихать в необходимые условия свободы всё что выглядит приятным глазу. Открыть/Комментировать

2022-07-31 16:44:21 Аласдер Макинтайр. Этика добродетелей.
1992

Современное использование понятия “этика добродетелей”, призванное отличить один определённый подход внутри этики от других, было бы немыслимым для древнегреческих философов, для которых вся этика была этикой добродетелей, поскольку добродетель понималась как совершенство (arete), а этика касалась совершенств характера. Современная этика добродетелей представляет собой частичное возрождение некоторых древнегреческих подходов, трансформированных для того, чтобы ответить на проблемы современной моральной философии.

Сократ (около 470 года до н.э. – 399 год до н.э.) в ходе разоблачения непоследовательности афинян в отношении таких добродетелей как храбрость и благочестие, сформулировал четыре ключевых вопроса древнегреческой этики добродетелей: что делает то или иное человеческое качество добродетелью? Как знание того, что из себя представляют добродетели, связано с обладанием добродетелями? Являются ли разные добродетели аспектами единой добродетели или они связаны друг с другом иным образом? Как добродетели проявляются в достижении специфически человеческих благ или блага? Платон (около 430 года до н.э. – 347 год. до н.э.) и Аристотель (384 год до н.э. – 322 год до н.э.), продолжили исследования Сократа и определили необходимые психологические, политические и метафизические измерения любой адекватной теории добродетелей. Так, в своём диалоге “Государство” Платон, в ходе поиска ответов на вопросы Сократа, определил умеренность как специфичное совершенство вожделеющей части psyche, храбрость и мудрость – как совершенства её яростной и разумной частей, а справедливость – как совершенство правильного порядка между частями psyche, которой руководит разум. Каждая добродетель также является совершенством функции, выполняемой соответствующей группой граждан в хорошо организованном polis’е. Знание одновременно того, чем является каждая добродетель, и того, каким образом каждая из добродетелей выражает единую идею добродетели; то знание, которое определяет наличие добродетелей у человека, в котором правит разум – это знание вневременных идей в свете, проливаемым на них идеей Блага, высшего блага, по направлению к которому каждая человеческая жизнь, которой присущи добродетели, движется в рациональном прогрессе.

Читать дальше (перевод Васила) Открыть/Комментировать

2022-07-30 15:09:40 Продолжают публиковать материалы жанра "как быть русским после Бучи?" Я не ожидал, что это будет всерьёз обсуждаться, что это останется темой заслуживающей внимания, но уже и Дмитрий Быков пишет что-то там о русской культуре, которая выросла на зловонном болоте, и о том что и болоту и бабочке придёт конец. В принципе понятно, что события такого масштаба и такой трагичности вызывают экзальтированные реакции, но пусть они и психологически понятны, всё же в содержательном смысле они вряд ли адекватны.

Из всех стратегий реагирования, что воспроизводятся в публицистике, мне не нравится ни одна. Ни истерика о "конце русской культуры", ни отрицалово рода "русские тут не причем, это всё Путин", ни отрицалово рода "мы пассажиры в самолёте, ничего не можем сделать, надо жить своей жизнью". Напомню, что вторжение РФ в буквальном смысле уничтожает Донбасс и донбассцев, раскручивает милитаризацию Украины, усиливает её сотрудничество с НАТО, изолирует Россию не только от её якобы-соперников, но и якобы-союзников — реакции исходящие из того, что здесь есть какой-то повод для гордости и поддержки я не рассматриваю. Что делать, если ты понимаешь, что происходит что-то ужасное?

Во-первых, стоит помнить, что ужасы, причем ещё большего масштаба являются, увы, достаточно рядовым событием в истории. Соизмерение катастроф и преступлений может казаться циничной и безнадежной затеей. Но отказ от такого соизмерения это просто отказ от разумного и осознанного отношения к событиям с которыми нам, увы, придется совладать ещё не раз и не два. И факт в том, что убийство 100 людей, 1,000 людей и 10,000 людей это совершенно разные вещи. Как действия РФ соотносятся с действиями, например США? Война в Украине по интенсивности далеко превосходит то, что США припоминают чаще всего — бомбежки Югославии, РФ погубила в десятки раз больше людей, а инфраструктуры может уничтожила и в сотни раз больше. Это ставит действия РФ где-то в один ряд с войной в Ираке. Но я бы хотел поговорить о другой американской инициативе, о которой вспоминают относительно редко.

В конце 1964 США начала бомбить Лаос в рамках операции Barrel Roll. Эта операция продлится почти десять лет, за которые на маленький Лаос c населением в два с половиной миллиона человек будет сброшена два миллиона тонн бомб. Да, почти по тонне бомб в среднем на каждую живую душу в Лаосе. Помимо и без того понятных норм, эта бомбардировка нарушала прямой договор между СССР и США о невмешательстве в гражданскую войну в Лаосе. Из-за своей вопиющей нелегальности эта бомбардировка много лет велась в секрете — в секрете не только от людей и СМИ, но даже от Конгресса США, и вскрылась относительно случайно. По итогам этой бомбардировки Лаос стал и остаётся самой разбомбленной страной в истории. Лаосские горы и джунгли не будут очищены от боеприпасов уже видимо никогда. Ни одно официальное лицо США не то что не извинялось, а даже не признавало эту секретную бомбардировку ошибкой, пилоты бомбившие лаоссцев считают, что всё делали правильно, одарены наградами и люди говорят им thank you for your service — спасибо за вашу службу. Барак Обама стал первым президентом, посетившим Лаос, и выдавил из себя лишь: "Сегодня, я вместе с вами отдаю должное страданиям и жертвам, понесённым всеми сторонами конфликта."

Помнит ли кто-то о бомбежках Лаоса, смотря марвеловский фильм или нетфликсовский сериал? Да нет конечно. Русская культура, как и американская, создаётся в том числе людьми не имеющими отношения к украинской войне и людьми активно её осуждающими. Русская культура живёт своей жизнью, и будет продолжать ей жить — это жизнь в которой есть место украинской войне, но которая не будет не определяться, ни тем более заканчиваться этой войной. В какой-то мере это действительно возмутительно, в какой-то мере американская культура действительно должна была бы закончиться на сбрасывании двух миллионов тонн бомб на крошечное и никому не угрожающее государство. Но этого не произошло и, если подумать, очень хорошо, что не произошло — потому что, в конечном счёте, мы хотим совершенно другого. Не конца, но взятия ответственности. Открыть/Комментировать

2022-07-23 23:49:36 Эх времена, когда философы схлестывались с физиками в обсуждении общего политического дела — денежной реформы.

После Славной Революции 1688 года английское государство находилось в почти непрекращающемся состоянии кризиса. Оно было вовлечено в интенсивную войну против Франции, действие которой простиралось от Рейнской области до Гудзонова залива. Внутри страны, лояльность к новому королю не была само собой разумеющейся, и слухи о мятеже постоянно будоражили политическое сообщество. Тем временем над королевством довлел глубоко укоренившийся денежный кризис. Количество и качество находящихся в обращении серебряных монет ухудшалось в течение многих лет, даже в течение десятилетий, по мере иссякания находок серебра в Америке. Но к середине 1690-х годов нехватка серебра достигла беспрецедентного уровня. В ответ все большие масштабы приобрела практика обрезывания монет, в ходе которой края монет сбривались или обрезались, серебро продавалось с целью получения прибыли, а монеты возвращались в обращение по их номинальной стоимости.

К 1695 г. в обращаемых английских монетах оставалось не более половины первоначального содержания серебра. То, что поначалу было неприятностью, стало представлять серьезную угрозу доверию и легитимности английских денег. Повсеместно признавалось, что вся денежная система скоро встанет, отрезав армию от финансирования и низвергнув вместе с ней новое правительство. «Положение наших денег, — вспоминал Джон Локк (1632–1704), — настолько подвело нас к разорению, что… это было разговором каждого, тревогой каждого». Вина возлагалась и на злодеев-обрезывателей, и на заговорщиков-фальшивомонетчиков и на само правительство, но все соглашались с тем, что валюте был нанесен такой серьезный ущерб, что судьба на карту была поставлена сама страна. Человеком, от которого зависела судьба нации — по крайней мере, по его собственной оценке и оценке последующих поколений, — был сам Локк. Известный своим стремлением сохранить авторскую анонимность, при жизни Локк опубликовал под своим именем только три текста. Первыми двумя были его «Опыт о человеческом разумении» (1690 г.) и «Мысли о воспитании» (1693 г.). Третий обязан своим появлением гораздо более непредвиденным и политически ангажированным обстоятельствам денежного кризиса. В разгар кризиса, в декабре 1695 года, Локк опубликовал брошюру, призывающую к полной перечеканке по старому номиналу, надеясь повлиять на общественное мнение и на шедшие одновременно обсуждения в парламенте.

Годом ранее, в январе 1695 г., когда палата общин назначила комиссию для рассмотрения вопроса о чеканке монет, Локк попытался повлиять на дебаты, анонимно опубликовав старый памфлет по этому вопросу. В течение 1695 г. дела существенно ухудшились. Когда Лорды-Судьи обратились за консультацией к экспертному сообществу, Локка вместе с Исааком Ньютоном, Кристофером Реном и Чарльзом Давенантом попросили представить свои предложения. Дебаты затянулись еще на несколько месяцев, но когда в конце ноября 1695 г. стало понятно, что правительство может не прислушаться к его совету о полной перечеканке по старому курсу, Локк сбросил предпочитаемую анонимность, чтобы поставить свою судьбу и репутацию на кон. Он срочно отправил в типографию «Дальнейшие размышления о повышении стоимости денег», выделив свое имя на титульном листе. 27 декабря 1695 г. книга вышла в свет, изобилующая опечатками, свидетельствующими о большой спешке, с которой она была выпущена. В конце концов, к удивлению многих, радикальное предложение Локка одержало верх над планами девальвации.

The Currency of Politics, Stefan Eich, 2022 Открыть/Комментировать