2022-12-22 20:20:20
Из судебных решений
Исполнение внешнеэкономического договора на территории РФ указывает на наличие тесной связи спорного правоотношения с российским правопорядком и является основанием для признания юрисдикции государственных арбитражных судов РФ.
Настоящий комментарий является продолжением правового анализа Определения Верховного Суда РФ (далее – ВС РФ) от 09 декабря 2022 года. В соответствии с этим Определением ВС РФ признал пророгационное соглашение неисполнимым. Сделав этот вывод, ВС РФ перешел к вопросу о применении принципа тесной связи для установления юрисдикции государственных арбитражных судов РФ. По мнению истца, в пользу привязки спорного правоотношения к территории РФ свидетельствовали следующие признаки: преимущественное исполнение по рамочному договору, нахождение большей части доказательств по делу, российское гражданство представителя поставщика, оказание услуг с использованием электронной почты, расположенной в российской доменной зоне. Также в судах нижестоящих инстанций получил оценку еще один довод истца о принадлежности ему акций российской компании в поддержку своей позиции о наличии юрисдикции у Арбитражного суда Иркутской области (далее – АСоИ). В итоге ВС РФ отменил решения всех судов нижестоящих инстанций о прекращении производства по делу, поскольку им была установлена тесная связь спорного правоотношения с территорией РФ.
В настоящем комментарии хотелось бы подробнее остановиться на условиях применения вышеназванного принципа с учетом позиции спорящих сторон и судов:
Как указал ВС РФ, в основе общих правил определения компетенции арбитражных судов РФ лежит принцип наличия тесной связи спорного правоотношения с территорией РФ, поэтому нормы ч. 1 ст. 247 АПК РФ, содержащие перечень оснований общей международной компетенции арбитражных судов РФ, должны толковаться с учетом этого принципа. Это правило было ранее сформулировано в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2017 г. № 23 «О рассмотрении судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом». Вместе с тем неурегулированными остаются случаи, когда одно или несколько оснований, перечисленных в перечне, вступают в противоречие друг с другом или с другими основаниями, не упомянутыми в ч. 1 ст. 247 АПК РФ.
Главным признаком тесной связи спорного правоотношения с территорией РФ стало место фактического или предполагаемого исполнения рамочного договора, причем широкая формулировка этого признака, содержащаяся в п. 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ, была уточнена подпунктом (в) ч. 1 ст. 4 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. (далее – Киевское соглашение 1992 г.), который предусматривает полное или частичное исполнение обязательства, в том числе договорного обязательства.
Нахождение большей части доказательств по делу как один из признаков, не упомянутых в ч. 1 ст. 247 АПК РФ и ст. 4 Киевского соглашения 1992 г., не стал предметом судебного исследования. ВС РФ ограничился только замечанием, что соответствующий довод истца остался без надлежащей оценки судов нижестоящих инстанций.
Нахождение имущества иностранного лица на территории РФ имеет значение для признания юрисдикции арбитражных судов РФ только в том случае, когда оно относится к спорным правоотношениям. Этот вывод сделал Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа (далее – АС ВСО), решение которого было отменено ВС РФ. Следует отметить, что истец рассматривал принадлежащие ему акции российской компании в качестве достаточного доказательства нахождения своего имущества на территории РФ, ссылаясь на п. 4 ч. 1 ст. 247 АПК РФ. Однако данная норма указывает не на место нахождения вещи, а на место совершения деликта (причинение вреда имуществу или наступление вреда) в качестве формулы прикрепления.
Подробнее см.: Определение Верховного Суда РФ № 302-ЭС22-16135 от 09.12.2022 г. по делу № № А19-14701/2021 (ссылка на Определение дана в предыдущем комментарии).
108 views17:20
В
