Тоталитарные режимы часто похожи на религиозные учения. Их гла | Хроники тоталитарного времени
Тоталитарные режимы часто похожи на религиозные учения. Их главная идея провозглашается абсолютной добродетелью, а лидер приравнивается к божеству. Однако религии не возникают на пустом месте, поэтому тоталитаризм нуждается в историческом фундаменте и выдающихся личностях. Для нацистской Германии и Гитлера подобным персонажем стал король Фридрих Великий. Он правил в Пруссии с 1740-го по 1786-й, вдвое увеличил территорию государства и сражался в Семилетней войне с Австрией и Россией.
Нацистские лидеры считали, что между Пруссией и Третьим рейхом существует сакральная историческая связь. Гитлер писал, что с Пруссии началась Германская империя. Розенберг утверждал, что без Пруссии не было бы немецкого народа. Ключевой фигурой для новой «религии» нацизма выступил именно негласно канонизированный идеологами нацизма Фридрих.
В одной из пропагандистских книг раннего периода нацистской Германии рассказывалось о великих немцах. На обложке силуэт Фридриха красовался рядом с изображением Гитлера. Подразумевалось, что это фигуры одного порядка.
Реальный Фридрих не имел никакого отношения к идеям нацизма и едва ли одобрил бы происходящее при Гитлере. Сам монарх считал, что «спокойный разум, а не безрассудство и страсть должны определять политику». Подобная точка зрения противоречила нацистской политике, в основе которой лежали импульсивные порывы Гитлера. К тому же Фридрих был масоном и либерально относился к евреям, а нацисты преследовали членов тайных обществ и проповедовали антисемитизм.
Монарх популяризировался и в массовой культуре. В кино Фридрих представал героическим защитником Пруссии, страдавшей от агрессии Франции, Австрии и России. В одном из фильмов три монарха цинично делят Пруссию на карте – явная отсылка к Версальскому договору. В другой сцене Фридрих рассуждает, что ведет войну ради мира. Такими репликами пропагандисты, конечно, стремились не прояснить мотивы короля, а оправдать милитаристскую политику нынешнего диктатора.
Экранный король говорит солдатам, что они бьются не только за Пруссию, а за всю Германию, и что именно Пруссия должна повести вперед Германскую империю. Для нацистов Фридрих превратился в образ, подходящий для оправдания их амбиций. Когда королю предлагают заключить мир с одним из противников, чтобы не сражаться на нескольких фронтах одновременно, тот резко отказывается. Завершается гневный монолог словами: «Франция будет нашим врагом, пока остаются территории, которые Пруссия может присоединить». Гитлер тоже считал проявлением слабости отступление ради спасения солдат или мир, заключенный из необходимости.
Когда весной 1945-го фюрер удалился в бункер, он забрал с собой портрет любимого монарха. После смерти президента США Франклина Рузвельта 12 апреля нацистскую элиту постигла кратковременная эйфория: бонзы решили, что повторится ситуация 1762 года, когда смерть Елизаветы Петровны позволила Пруссии заключить мир с Россией. Однако нового Петра III среди противников не оказалось.
Историк Кристофер Кларк отмечает, что идея «прусскости», которая обрела большую популярность в нацистской Германии, была просто пропагандистским штампом. Личность реального Фридриха мало интересовала Гитлера и Геббельса. Для них было намного важнее то, какие факты биографии короля можно исказить, чтобы оправдать террор и агрессию. Например, они полностью игнорировали отношения Фридриха с Англией, поскольку настраивали население против британцев.
Прошлое в интерпретации действующих режимов часто представляет собой кривое зеркало. Проводить исторические аналогии можно, но нельзя забывать, что диктаторы-оппортунисты обычно используют их в своих целях. История никогда не повторяется дословно, и войны XVIII века никак не объясняют и не оправдывают намного более кровавые и бесчеловечные современные конфликты, как бы нас ни пытались в этом убедить «наследники» великих монархов в 1930-х и в 2020-х.
