В один самый обычный день в 1974 году в кабинет респектабельно | Хроники тоталитарного времени
В один самый обычный день в 1974 году в кабинет респектабельного чилийского адвоката и бывшего декана школы права Эухенио Веласко вбежала женщина. Срывающимся голосом она рассказала, как несколько мужчин вломились к ней в дом, изнасиловали ее на глазах детей и забрали мужа. Наконец она показала юристу шрам – выжженный на теле коммунистический символ, серп и молот. В тот же момент Веласко решил, что возьмется за ее дело. Он никогда не поддерживал марксистскую идеологию, не хотел превращения Чили во вторую Кубу и выступал против президента-социалиста Сальвадора Альенде.
Однако хунта, пришедшая к власти в 1973-м в результате переворота, нравилась Веласко не больше коммунистов, и он просто не смог отказать жертве диктаторского режима генерала Аугусто Пиночета. Вернее, жертвам: вскоре адвокат узнал, что сотни людей пострадали от политических чисток Управления национальной разведки (сокращенно ДИНА) – силовой структуры, которая занималась репрессиями оппозиционеров, руководила концлагерями и выбивала признания с помощью пыток.
Жертвами чилийских спецслужб, которых в параноидальном страхе перед коммунистами поддерживали американские разведывательные ведомства, с 1973-го по 1990-й стали около 30 тысяч человек, из которых казнили как минимум 2279. Многих отпускали после пыток, как первую из множества клиентов Веласко. Другие просто исчезали, как в соседней Аргентине.
Параллельно левые радикалы вели борьбу против военных. Марксистские группировки к югу от столицы Сантьяго тренировали тысячи добровольцев и готовились к революции. В 1986-м кортеж сопровождавших Пиночета «мерседесов» обстреляли из пулеметов. Несколько охранников погибли, но сам диктатор остался невредим.
Сильнее всего – как обычно в подобных конфликтах – страдали обычные жители, которые могли лишиться всего за одно подозрительное знакомство или неправильное слово. Многих ложно обвиняли в подпольной деятельности на стороне коммунистов, чтобы держать в страхе остальное население. Некоторые перешли на сторону левых, столкнувшись с худшими проявлениями хунты.
«Люди приходили ко мне и говорил, что никто не берется их представлять, потому что они левые, – вспоминал Веласко. – Я не разделял политические взгляды большинства из них, но я был против несправедливости».
К 1976-му вокруг Веласко сформировалось сообщество юристов и активистов, среди которых оказался даже кардинал католической церкви. Вместе они консультировали пострадавших, забрасывали прокуроров жалобами и апелляциями. Им удалось составить базу из 19 тысяч правительственных нарушений в отношении граждан, которая в 1990-х помогла реабилитировать жертв.
Веласко и самого чуть не репрессировали – после нескольких обысков его насильно выдворили из страны под угрозой ареста вместе с еще одним юристом, однофамильцем и бывшим министром юстиции Хайме Веласко. В июне 1976-го их официально объявили «предателями» за то, что они представили на ассамблее Организации американских государств список нарушений режима Пиночета.
Несмотря на депортацию, участие Веласко и его соратников все равно помогло их соотечественникам сохранить память о произволе. Женщине, которой выжгли на теле серп и молот, все-таки позволили выступить в суде. Почтенные юристы ужаснулись, когда увидели фотографии ее шрама, а сама чилийка чуть не упала в обморок, вспоминая о случившемся. Тогда винновых не наказали, но благодаря Веласко о произошедшем вспомнили много лет спустя, когда у жертв хунты снова появилась надежда на справедливость.
«Многие говорили, что я сумасшедший, – рассказал Веласко. – Но они не осознавали масштаб совершенных преступлений».
Юрист вращался в кругах, где поддерживать коммунистов считалось как минимум признаком неразборчивости и наивности, а как максимум – симптомом сумасшествия. Однако сейчас именно подобные случаи напоминают, что в политике, как и в жизни, существуют не только правые и левые, националисты и коммунисты. Ярлыки навешивают на реальных людей, которые, независимо от идеологии, не должны лишаться основных прав и подвергаться насилию за убеждения.
