2021-02-22 12:04:52
несколько слов об "Адвенте" Ксении Букши; лучшей книги для первой недели не-дома и не придумаешь
(для журнала "Читаем вместе"// март, 2021)
Как кажется, новый роман петербургской писательницы Ксении Букши принадлежит все тому же мерцающему пространству, которое обжито персонажами ее предыдущих книг "Открывается внутрь" и "Чуров и Чурбанов"; более того, в "Адвенте" даже появляется некий педиатр Иван Саныч, разговаривающий в "мякенькой" чуровской манере. Радость узнавания, впрочем, не подразумевает повторения "слова в слово": несмотря на то, что законы здешнего заледеневшего мира остаются неизменными, фокус авторского внимания смещается к иным лейтмотивам и смыслам.
На сей раз Букша "проговаривает" рутинную жизнь молодой семьи — Кости, Ани и Стеши — в преддверии Рождества. Так, в течение двадцати четырех дней, отмеченных в адвент-календаре, каждому из героев предстоит завершить собственный "годовой круг", состоящий из череды одних и тех же ритуалов, и осмыслить "возможность выхода" из опостылевшего цикла:
"потому и были страшны Ане сейчас
эти повторяющиеся зимние дни
что вместо них были только свобода, смерть
их можно было выбрать в любой момент
вот и получается: делай, как заведённый,
одно и то же
одно и то же каждый день
но только до поры до времени
а когда она наступит, эта пора, это время
неизвестно, и кто примет решение — тоже
каждый из них двоих чувствовал это
и не был волен ни в другом
ни в себе"
В общем-то, ритмичное раскачивание между "автоматизированной" жизнью и освобождением/смертью, между бытовым порядком и "наружным" хаосом, между ослепительным прошлым и сумеречным настоящим (по этому принципу роман "распадается" на поэтические и прозаические отрывки) и представляет собой повседневное существование героев, чьи профессиональные контексты — музыка и математика — также высвечивают извечную перекличку противоречий.
Попытка эту таинственную гармонию распознать — своеобразное авторское исследование, в котором проскальзывает неброская рекомендация: мерцай, чтобы выжить в "дремучем мире". Иными словами, только за край загляни, "и сразу же возвращайся" — и так по кругу, "сменяя одно другим".
Между тем, один из вариантов безопасного "прыжка в сторону" — это смех. Младенческий, похожий на рвоту, звенящий, громогласный — в "Адвенте" он не только продолжает "портрет" персонажа, но и нередко является антиподом к монотонной реальности; способом всколыхнуть "дурную бесконечность":
"неуправляемый гогот, фееричный, неприличный
они долбились друг в друга, слипались от смеха
до тошноты, до полуобморока
Аня рыдала от хохота, согнувшись пополам
и, пытаясь разогнуться, видела сквозь слёзы,
как несутся мимо фонари
в радужно-фиолетовых коронах"
Впрочем, "заклятие смехом" кажется лишь подступом к свободе — ее проблески особенно заметны, когда наступает пауза между "тактами", между циклами; когда взгляд вдруг улавливает рождественскую картинку не "из себя", а из просторной звездной синевы, которой неведомы крайности и пределы.
441 viewsSanya Guseva, 09:04
В
