2020-10-27 12:01:30
Читаю биографию Алексея Толстого и заметил, что она процентов на 35% состоит из пересказов всяческих литературных скандалов, которые АНТ, похоже, генерировал со страшной силой. Биограф Алексей Варламов очень подробно разбирает каждый из них, и тут возникает интересный эффект — читая об очередном литературном скандале начала ХХ века, начинаешь понимать, что скандалы во все времена были делом таким же скучным и унылым, как и современные срачи в фэйсбуке — а то и скучнее — по сравнению с ними даже ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем выглядит как блокбастер Нолана — там хотя бы ружье есть, и свинья в сюжете участвует.
Сами смотрите: вот Толстого обвиняют в том, что он отрезал хвост у карнавального обезъяньего костюма (да, не шучу, люди насмерть поссорились из-за отрезанного плюшевого хвоста; похоже, в 1911-м в Питере было ну очень скучно); а вот графа клеймят за то, что опубликовал письмо Чуковского (сегодня бы сказали: слил личную переписку).
На более-менее внятную драму тянет разве что ссора Гумилева с Волошиным, в которую Толстой оказался втянут секундантом: тут тебе и мистификация, и оскорбление любимой женщины, и дуэль, — в общем, драма во все края.
Сюжет такой: Гумилев был влюблен в поэтессу Дмитриеву, а Дмитриева — в Волошина. Гумилев сделал Дмитриевой предложение, она отказала, Гумилев назвал ее шлюхой, а Волошин за это влепил Гумилеву пощечину. Два поэта решили биться насмерть, секундантом Волошина стал А.Толстой. Вот как он сам вспоминает то утро:
«Выехав за город, мы оставили на дороге автомобили и пошли на голое поле, где были свалки, занесенные снегом. Противники стояли поодаль, мы совещались, меня выбрали распорядителем дуэли. Когда я стал отсчитывать шаги, Гумилев, внимательно следивший за мной, просил мне передать, что я шагаю слишком широко. Я снова отмерил пятнадцать шагов, просил противников встать на места и начал заряжать пистолеты. Пыжей не оказалось, я разорвал платок и забил его вместо пыжей, Гумилеву я понес пистолет первому. Он стоял на кочке, длинным, черным силуэтом различимый в мгле рассвета. На нем был цилиндр и сюртук, шубу он сбросил на снег. Подбегая к нему, я провалился по пояс в яму с талой водой. Он спокойно выжидал, когда я выберусь...»
Так и вижу: суровый Гумилев смотрит, как Толстой, пыхтя, пытается вылезти из сугроба. Дуэль века: главный пострадавший — секундант Толстой, ноги промочил, а мог ведь простудиться! Это с большим отрывом самый смешной эпизод в истории русской литературы – во многом именно благодаря заметке Толстого, уж с чем, а с самоиронией у него все было отлично.
11.3K viewsedited 09:01
П
