παραχαράττειν τὸ νόμισμα

2021-12-06 12:28:53 Монтень о необходимости приступать к изучению философии вовремя:

«А между тем нас учат жить, когда жизнь уже прошла. Сотни школяров заражаются сифилисом прежде, чем дойдут до того урока из Аристотеля, который посвящен воздержанию». Открыть/Комментировать

2021-12-05 17:45:44 Очень точная характеристика Катона у Лукана: cunctis timentem securumque sui: «тревожась за всех, но не беспокоясь о себе» — стоик per se. Открыть/Комментировать

2021-12-04 10:37:28 Авторы попросили проанонсировать: кто в Москве и занимается латынью, приходите завтра в 19.00 в магазин «Листва», где будет презентация разговорника «Говорите ли Вы на латыни?» Эдуарда Йонсона (1840–1903) в переводе Ивана Селиванова и Ильяса Гимадеева, кафедра классической филологии МГУ. С переводчиками имею честь быть знакомым, на парах Ильяса Рустэмовича даже довелось присутствовать, уверен, книжка у них вышла отличная. Что касается т. н. «книжного магазина» «Листва», которым руководят поклонники Тесака, Стешина и Холмогорова, надеюсь, вы и так все знаете, как я к нему отношусь. При иных обстоятельствах не стал бы о нем распространяться, однако любовь к классическим языкам превыше классовых различий. Открыть/Комментировать

2021-12-02 12:10:18 Наткнулся на старый хороший разговор Нины Брагинской, Бориса Никольского и Андрея Россиуса об изучении античности и классических языков:

Борис Никольский: В принципе мертвый язык сложный, потому что он учится другим способом, он учится не путем повторений и запоминания фраз, а через логическое осмысление и понимание грамматической структуры языка.

Андрей Россиус: Вы знаете, у меня есть простая формула для того, чтобы это объяснить. Дело в том, что текст на любом современном языке пишется в расчете на не очень умного человека. Там все должно быть однозначно, скажем, по-русски не принято говорить «он», «она», «этот», «тот», кроме как в тех контекстах, когда совершенно понятно о ком идет речь. Это только один малый пример. Древние тексты пишутся в расчете на читателя заведомо умного, который сам решит, про кого идет речь, про что - опять-таки только один малый пример. Соответственно, читатели древние были явно гораздо более тренированные.

Виктор Ерофеев: Вы хотите сказать, что и в Греции, и в Риме?

Нина Брагинская: Я хочу возразить. Я хочу сказать, что тренированность и ум – это разные вещи. Греки писали без пробелов. У нас нет привычки читать без пробелов, и мы не сможем, нам придется прилагать большие усилия. Но не от того, что мы глупее, у нас нет такой привычки. То же самое вот эти ужасные аристотелевские «этот», «тот», «он», «она» и совершенно невозможно понять, что же имеется в виду, куда относится это местоимение. Это не от того, что он рассчитывал на умных, такая манера была писать, и у Аристотеля она в гораздо большей мере выражена, чем у других авторов.

Андрей Россиус: Но Аристотеля можно понять, в конце концов.

Нина Брагинская: Конечно, можно. Но для этого нужно понять Аристотеля, а не эту фразу. Тогда это понимание идет из проникновения в смысл.

Виктор Ерофеев: Задам страшный вопрос: можно ли сказать, что тогдашний читатель был умнее?

Нина Брагинская: Нет, нельзя сказать. Надо сказать, что мы живем в другой культуре и у нас иначе структурированы смыслы, и нам приходят в голову другие ассоциации. Поэтому я знаю людей, которые прекрасно знают грамматику, если их спрашивать парадигмы, они не собьются, но они не могут понять, что пишет античный автор, потому что у них нет соответствующего умственного кругозора, они не понимают этой мысли не потому, что так сложна, а потому что просто она не та, которую он ожидает. Мы пробегаем статью за полминуты в газете, потому что мы в общем понимаем, о чем там идет речь, нам не требуется больших усилий. Наш культурный запас обеспечивает нам скорость и легкость понимания. Читать таким образом античные тексты у нас не получается. Наш непосредственный опыт не помогает нам понять, о чем здесь идет речь. И если перед нами рассказ, то мы легче читаем это, чем только мысли как таковые, философскую прозу или рассуждения. Мы рассуждаем немножко не так, поэтому античные тексты сложны. Не потому, что там много времен, залогов и наклонений, все это, конечно, нужно знать, все это трудно. Но я сталкивалась с людьми, знающими грамматику и неспособными увидеть, что одна фраза и следующая за ней связаны между собой и переводя каждую отдельно так, чтобы между ними нет никакой связи. Это не грамматика - это способ мышления.

https://www.svoboda.org/a/393645.html Открыть/Комментировать

2021-11-30 16:08:04 Дежурно призываю подписываться на мой патреон — никаких преференций вы за это не получите, поэтому подписывайтесь, если вам просто нравится этот канал и вы хотите поддержать вашего покорного слугу в составлении этих беспорядочных выписок и заметок о классической древности и античной философии. Открыть/Комментировать

2021-11-30 01:18:57 Хамелеон Октавий буровит вас взглядом Гелиоса. Мрамор. 30-е гг. до н. э. Эту черту, по-видимому, Юлиан почерпнул у Светония: «Гла­за у него были свет­лые и бле­стя­щие; он любил, чтобы в них чуди­лась некая боже­ст­вен­ная сила, и бывал дово­лен, когда под его при­сталь­ным взглядом собе­сед­ник опус­кал гла­за, слов­но от сия­ния солн­ца» (Suet. Augustus, 79) Открыть/Комментировать

2021-11-30 01:06:33 От меня за последний месяц отписалось человек сто — видимо, из-за постов с греческим. Думаю, это хороший повод продолжать вас мучить им и дальше. Тем более сегодняшняя находка воистину прекрасна: основатель Римской империи Октавиан Август был учеником жившего за триста лет до того основателя Стои Зенона. Из сатирического сочинения императора Юлиана Отступника, посвященного пиру богов и римских императоров:

Ὀκταβιανὸς ἐπεισέρχεται πολλὰ ἀμείβων, ὥσπερ οἱ χαμαιλέοντες, χρώματα, καὶ νῦν μὲν ὠχριῶν, αὖθις δὲ ἐρυθρὸς γινόμενος, εἶτα μέλας καὶ ζοφώδης καὶ συννεφής, ἀνίετο δ' αὖθις πρὸς Ἀφροδίτην καὶ Χάριτας, εἶναί τε ἤθελε τὰς βολὰς τῶν ὀμμάτων ὁποῖός ἐστιν ὁ μέγας Ἥλιος· οὐδένα γάρ οἱ τῶν ἀπαντώντων ἀντιβλέπειν ἠξίου. Καὶ ὁ Σειληνός· «Βαβαί», ἔφη, «τοῦ παντοδαποῦ τούτου θηρίου· τί ποτε ἄρα δεινὸν ἡμᾶς ἐργάσεται;» – «Παῦσαι», εἶπε «ληρῶν», ὁ Ἀπόλλων· «ἐγὼ γὰρ αὐτὸν τούτῳ Ζήνωνι παραδοὺς αὐτίκα ὑμῖν ἀποφανῶ χρυσὸν ἀκήρατον.» – «Ἀλλὰ ἴθι», εἶπεν, «ὦ Ζήνων, ἐπιμελήθητι τοὐμοῦ θρέμματος». Ὁ δὲ ὑπακούσας, εἶτα ἐπᾴσας αὐτῷ μικρὰ τῶν δογμάτων, ὥσπερ οἱ τὰς Ζαμόλξιδος ἐπῳδὰς θρυλοῦντες, ἀπέφηνεν ἄνδρα ἔμφρονα καὶ σώφρονα. Caesares 4.10-5

«Вслед за этим вошел Октавий, постоянно изменяясь, словно хамелеон, цветом кожи: то он был бледный, то становился красным, то мрачен, хмур и угрюм, то давал волю Афродите и Харитам, взором же своим он хотел походить на великого Гелиоса, ибо желал, чтобы никто из встречных не мог выдержать его взгляда. И вот Силен говорит: „Батюшки-светы! Что за многоликий зверь! Какие ужасы он нам причинит?“ „Хорош нести чепуху, — сказал ему Аполлон. — Ведь я его перепоручу Зенону и тотчас он перед вами предстанет чистым золотом. А ну-ка, Зенон, позаботься о моем подопечном“. Тот послушался и напел Октавию немножко стоических догм, как напевают заклятия Зал­мок­си­са, сделав [из него] мужа благоразумного и воздержного».

Представляю, как похихикивал Юлиан, сочиняя это. Споткнулся об ἀνίετο πρὸς Ἀφροδίτην, в словарях ἀνίημι с πρὸς или εἰς иногда означает испытывать неудержимое влечение, предаваться чему-либо или wholly engaged in, по-русски то же самое в данном случае без дополнения сложно выразить: давал волю чувствам или удовольствиям Афродиты и Харит, наверное, как-то так.

Ну и доля правды во всей этой шуточной истории немалая: у Октавиана было два стоических наставника и советника, Арий Дидим и Афинодор Кананит, которые могли довольно сильно повлиять на характер и мировоззрение первого среди равных. Открыть/Комментировать

2021-11-28 10:30:44 Лаборатория ненужных вещей о найденной в Англии римской мозаике со сценами из Илиады https://www.facebook.com/7seminarov/photos/a.465964103908814/1248225365682680/ Открыть/Комментировать

2021-11-27 15:42:07 Комедиограф Батон задается справедливым вопросом, с какой стати вы трезвые, если у вас есть деньги:

τῶν φιλοσόφων τοὺς σώφρονας ἐνταυθοῖ καλῶ,
τοὺς ἀγαθὸν αὑτοῖς οὐ διδόντας οὐδὲ ἕν,
τοὺς τὸν φρόνιμον ζητοῦντας ἐν τοῖς περιπάτοις
καὶ ταῖς διατριβαῖς ὥσπερ ἀποδεδρακότα.
ἄνθρωπ’ ἀλάστωρ, διὰ τί συμβολὰς ἔχων
νήφεις; τί τηλικοῦτον ἀδικεῖς τοὺς θεούς;
τί τἀργύριον, ἄνθρωπε, τιμιώτερον
σαυτοῦ τέθεικας ἢ πέφυκε τῇ φύσει;
ἀλυσιτελὴς εἶ τῇ πόλει πίνων ὕδωρ·
τὸν γὰρ γεωργὸν καὶ τὸν ἔμπορον κακοῖς.
ἐγὼ δὲ τὰς προσόδους μεθύων καλὰς ποιῶ.

Зову сюда я истинных философов,
Таких, что для себя не ищут выгоды,
А ищут на прогулках и в собраниях
Разумное, как бы раба сбежавшего.
Зачем, имея капитал достаточный,
Ты, нечестивец, ходишь трезв, как стеклышко?
Зачем богам такое оскорбление?
Зачем себя дороже деньги ценишь ты
И выше, чем природа им назначила?
Хоть воду пьешь, ты бесполезен городу,
Купцу и земледельцу только пакостишь;
А я вот, пьяный, поднимаю прибыли. (пер. Н. Голинкевича) Открыть/Комментировать

2021-11-26 16:08:22 Выжимка из рецензии Джона Селларса на недавнюю работу Jack Visnjic, The invention of duty: Stoicism as deontology. Из рецензии мы узнаем, что Джек Вишнич изобрел велосипед, который Селларса почему-то очень поразил: оказывается, стоические kathêkonta — это обязанности!

«В этой книге доказывается, что стоики изобрели концепцию морального долга. Автор Джек Вишнич начинает с признания, что это не было его первоначальным намерением. Как и многие другие, он разделял преобладающее мнение, что понятие морального долга — современное изобретение, ассоциируемое с Иммануилом Кантом. Изначальный план Вишнича состоял в том, чтобы просто изучить предысторию этого современного понятия. Но исследование убедило его в том, что стандартное представление о моральном долге ошибочно.

Открывая эту книгу, я был сторонником распространенной точки зрения: стоики не были моралистами, указывающими людям, что им должно делать. У них не было категорического императива — лишь то, что Кант назвал бы гипотетическим императивом: если вы хотите наслаждаться хорошей жизнью, то живите в соответствии с природой, добродетелью и так далее. Книга Вишнича была прямым вызовом моему собственному пониманию стоицизма в частности и античной этики в целом. Я был любопытен, но в то же время настроен скептично.

<...>

Во второй главе утверждается, что стоики не рассматривали kathêkonta как правила поведения. Если одна из традиционных точек зрения на стоическую этику говорит о правилах, а не обязанностях, Вишнич выступает за обязанности и против правил (duties but no rules). В этом он опирается на работы Вандера Вердта, Инвуда и Фогта. Больше всего в стоической этике напоминает универсальное правило заповедь быть добродетельным, но от нее мало толку в практических размышлениях. Каким образом стоик определяет, что ему делать? Одним из критериев выступает правильный отбор безразличных вещей, включающий оценку их относительной ценности. Другой — уверенность, что он не выбирает безразличное в ущерб добродетели. В большинстве случаев, утверждает Вишнич, обязанности зависят от обстоятельств. Например, обычно человек должен уважать своих родителей, но это не универсальное правило, потому что в некоторых случаях оно неприменимо — например, если родители вели себя неприемлемо. Экстремальные обстоятельства могут превратить то, что обычно является обязанностью, в моральную ошибку, и наоборот. Таким образом, универсальных правил не существует, и в этом пункте стоики отличаются от Канта.

Если нет правил, как же понять, что делать? Этому посвящена третья глава, в которой Вишнич рассматривает свидетельства из De Officiis Цицерона, Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия. Он доказывает, что во всех этих источниках фигурирует один и тот же набор идей, призванных направлять человека в его моральной аргументации. Этот набор Вишнич называет „формулой“. Входящие в нее идеи таковы: (i) люди — социальные существа с общими интересами; (ii) все мы — части единого тела, Природы; (iii) индивидуальная выгода согласуется с коллективной. В стоической этике нет правил: что правильно делать, должно определятся в каждой ситуации заново; но эти руководящие принципы позволяют человеку выбирать, как поступить, когда перед ним встают альтернативные варианты.

<...>

Я считаю работу Вишнича богатой и стимулирующей. Хотя в ней есть несколько незначительных моментов, с которыми я не согласен, по всем основным темам, на мой взгляд, он прав. Теперь я склоняюсь к мнению, что о стоических kathêkonta следует думать именно как об обязанностях, а не просто как о надлежащих действиях. Я благодарен Вишничу за то, что он прояснил это для меня. Я и прежде симпатизировал интерпретации „без правил“ („no rules interpretation“), но мне оставалось неясным, как именно в рамках нее выстраивается рассуждение на практике, особенно для не-мудреца. Вишнич любезно изложил все ресурсы, которыми стоики пользовались при этом».

https://bmcr.brynmawr.edu/2021/2021.07.40/ Открыть/Комментировать