ain't your pleasure

2021-04-01 10:00:49 ​​Senyawa - Alkisah Remixes

Не так давно Сеньява выпустили свой последний альбом, который поручили сразу 44 издательствам. Часть из них присобачила к этому релизу, одной из самых духовышибательных пластинок в и так впечатляющей дискографии группы, различные бонусы (русскую версию от School of the Arts ловите уже сегодня у нас на @stellage_store).

Отдельно выделился материковый Китай, зафигачив туда аж девять дополнительных треков. По сути, получился большой смотр местных талантов, от нойз-террористов Torturing Nurse (скажем прямо, одних из немногих людей, открыто желающих смерти Красному Тигру) и новомодного промтехно-дуэта Zaliva-D до экcпатов и импровизаторов. Слушать в дополнение к альбому невозможно, слушать отдельно от — выходит волнительно и восхитительно.

Кроме того, Yes No Wave не будь дураками сделали и свою версию трактовок альбома от местных артистов (Арьендра под псевдонимом Y-DRA там тоже есть) в диапазоне от индастриал-хардкора до различных ометаленных танцев. Вердикт тот же — не пропустите, но даже не пытайтесь ассоциировать сборник с оригинальным пластом. Эти вещи стоят того, чтобы раскрыться отдельно. Открыть/Комментировать

2021-04-01 09:50:00 Raja KIrik - Rampokan

Предпоследний (см. далее) хит индонезийского лейбла Yes No Wave, чей владелец Wok the Rock, большой модник, журналист и просто охуенный пацан, открыл миру авант-фолковый культ Senyawa. Но не Сеньявой единой: Yes No Wave и затачивался как лейбл для публикации индонезийской музыки, экстраординарной по отношению и к традиции, и к современности.

Raja Kirik еще как подходит под этот гриф. Дуэт из Йенну Арьендры и Йоханеса Сантосы Прибади переозвучивает куда лумпинг — яванский ритуальный танец для вызова духов, элемент добуддийских и доисламских верований. Во время танца исполнители подражают звукам и движениям животных, а по мере того, как ритм ускоряется, впадают в транс, и, как говорят, становятся способны есть толченое стекло и ходить по раскаленным углям. Куда лумпинг исполняется под оркестровое сопровождение, напоминающее гамелан, но куда более простое. В нем отсутствуют церемониальные инструменты вроде гонга, а мелодическую линию ведет горн-селомпрет, в последнее время все чаще заменяемый женским вокализом. Импровизатор и этномузыколог Аррингтон де Дионисио, впрочем, модернизирует куда лумпинг и дальше, заменяя вокал саксофоном. Послушайте, это невероятно.

Арьендра и Прибади пошли по не менее радикальному пути: большую часть деревянных элементов оркестра они заменили металлическими, а кроме того, не постеснялись как следует вжарить электричества. Получилось нечто среднее между перкуссионным индастриалом, замедленной габбой и рагга-джанглом. Действительно отличная музыка, чтобы заблудится в потустороннем мире. А сможете ли вы выбраться из этого театра нездешних теней и подсказок?

Кроме того, у этого альбома действительно любопытный концепт, но пересказывать его я не буду — читайте на бэндкэмпе сами. Открыть/Комментировать

2021-04-01 09:35:00 Clara! y Maupa - Luna Nueva

Примерно пять лет как весь испаноязычный мир переживает расцвет весьма необычной танцевальной музыки, пришедшей оттуда, где, казалось бы, ничего хорошего родиться не может. Неоперрео — дальнейшее развитие реггетона, не забросившее самые движовые элементы этого саунда и одновременно инкорпорировавшее все достижения иностранной танцевальной музыки. К тому же поначалу весьма скрытное.

Не хотите, чтобы на вашу вечеринку пришли не те люди? Да просто назовите ее непечатным словом: perreo («случкой») поначалу звали сам грубый реггетоновый танец. После так стали обозначать рейвы с вышедшей далеко за пределы сладкозвучного радио музыкой, ставшей для испанидада тем же, чем для остального шарика стали деконстрактед-клаб и гипер-поп, причем одновременно. Влияние гипер-попа, кстати, в неоперрео заметно даже в обложках — раз, два, три; только в отличие от телочек с PC Music (извините, у меня нет другого слова для подписантов этого лейбла, включая покойную) здесь нет абсолютно никакой иронии. Испаноговорящую сферу всегда отличало свободное и одновременно своеобразное отношение к телу и чувству, которому большинству из нас может только позавидовать — остается смотреть, как одна из звезд неоперрео выступала в почившем московском НИИ.

Галисийская певица и продюсер Клара, ныне обитающая в Брюсселе — одна из самых интересных представительниц жанра. Ее звук характеризуется одновременно относительной строгостью по внутристилевым меркам и вместе с тем крайним упором на бас, а не на ритмический рисунок. Плюс послушайте ее презрительный, сплевывающий вокал. Это нечто. Вместе с итало-бельгийским электронщиком Маупой Мадзоккетти (о нем не так давно писал в @potopotopo Женя Галочкин) Клара сочинила одну из самых стильных и хлестких пластинок неоперрео, местами задействовав кроме всевозможных бас-инноваций еще и народную музыку родной Галисии. К ней желательно прихватить еще и недавний сингл с Pearson Sound и предварявший Luna Nueva миник Meneo. В последнем треке Meneo Клара как раз весьма едко проходится по тому, что думает о музыкальных туристах: Danger! No speeck ingleash!

Как сказал один из подопытных, когда я скормил ему Клару с Маупой, «Я думал, что щас там жопой будут трясти, а они мне мозги ебут. Круто». Все в точности так. Открыть/Комментировать

2021-04-01 09:20:00 Nyctalllz - Persian Trip

В современном мире присутствует неослабевающий тренд на иранскую экспериментальную музыку, но меня мучает вопрос: по праву ли она называется "иранской экспериментальной", а не просто своевременной музыкой из Ирана?

Если послушать многочисленные тематические сборники, от Absence и Girih до подборок лейблов Unexpected Sounds и Cold Spring, да почитать сторонние обзоры персидской сцены, то может сложиться достаточно забавное впечатление. Словно ту электроакустику и прочую заумь все эти хорошие люди клепают лишь затем, чтобы им дали денег солидные господа из западных стран, а потом и вывезли их из ужасов шиитского авторитаризма. Этот звук приятен и современен, но никак не отражает территориальные и общественно-политические особенности его создания.

Да, это не относится к Ате Эбтекару, уроженцу Германии, вернувшемуся на землю предков, чтобы скрестить достижения западных звукотехник с высокой персидской музыкой. К братьям Мерабани-Егане, активно пользующимся в своем пост-индастриале траурным пением маддахи. К Сабе Ализаде, сыну знаменитого композитора Хоссейна Ализаде, что подзвучивает электричеством как раз традиционный иранский мелос. И все? Хвала Аллаху, нет.

Под псевдонимом Nyctalllz скрывается Мохаммед Реза, за свою жизнь успевший поиграть блэк-метал и заняться сочинительством темнушного эмбиента заработка ради, а для души запустивший куда менее приметный проект. Теоретически в Nyctalllz Реза играет нойз — но именно что теоретически: он плевать хотел на звуковой экстремизм жанра, не стесняется применять родные ударные инструменты (в первую очередь — томбак и даф) и вообще скорее скорее пользуется этим моникером как возможностью расспросить самого себя, а че ему вообще от своего же творчества надо.

Его последний альбом Persian Trip можно вполне назвать итогом таких самостранствий. В примечаниях к пластинке Мохаммад как раз пишет, что запись родилась из ситуации, когда простого персидского парня поймала и захватила непонятная сущность, отрезав того от мира, но проведя его душу в путешествие сквозь время и пространство. На Persian Trip Реза вообще отказался от традиционных инструментов, заиграв нечто среднее между дистортед-битом и пауэр-электроникс. Но опять же, это дистортед-бит и пауэр-электроникс только теоретически: привыкнув к его шаткому груву (а здесь действительно есть грув), начинаешь различать в этих смещениях и колебаниях характерную персидскую «фрактальную» микрохроматику. Открыть/Комментировать

2021-04-01 09:05:00 ​​На конверте своего первого промо-сингла в 1998 году тогда еще никому не известная группа Calexico надписала: «Ты мечтаешь на английском или же на испанском?». Эта фраза — суть сжатое предположение Сепира-Уорфа. Недоказанная, но влиятельная гипотеза лингвистической относительности предполагает, что структура языка его носителя влияет на мировосприятие и мышление говорящего на нем. У тех же, кто плохо знает в первую очередь язык собственный, щеголяние этой гипотезой иногда приобретает совершенно комический характер.

Космополитические настроения в (около)музыкальных сообществах иногда приводят к бестолковым разговорам о том, что музыка сама по себе является универсальной речью, позволяющей достигнуть взаимопонимания там, где бессильна вербализация. Джон Хассел, друг и коллега Брайана Ино, наслушался достаточно таких разговоров в 60-ее — причем именно в академических кругах, и они казались ему донельзя подозрительными. Познакомившись с неевропейской музыкой напрямую (например, Хассел пытался исполнять на трубе классические индийские раги — то еще занятие), он стал совершенно уверен, что подобные рассуждения — полная и несусветная чушь. И вместе с тем крепла его убежденность в том, что музыка вполне может стать воображаемым пространством, где возможно создать предпосылки для такого невербального разговора.

К началу 80-х Хассел разработал концепцию «Четвертого мира»: музыкальных произведений, в которых «примитивные» элементы неотличимы от «футуристических», а условно-западные — от стереотипно-восточных. С подачи Ино эта концепция получила широкое хождение в постпанковых и индустриальных тусовках: повесть о самом известном ее применении можно прочитать как раз во «Все порви, начни сначала», но это было не единственным ее применением. В различное время к «Четвертому миру» обращались Eyeless in Gaza, C Cat Trance и Эдриан Шервуд, SPK и Psychic TV, O Yuki Conjugate и :zoviet*france:, а лейбл Sub Rosa курировал посвященную исключительно этой концепции серию релизов.

«Четвертый мир» стал антиподом world music и нью-эйджа: он не принижал аутентичность, но и не стремился к ней, не консервировал стереотипы, но и не отрицал их возможную необходимость, не выстраивал дуалистических представлений об устаревшем и будетлянском, не разрушал государства, границы и расы, но стремился преодолеть их физические воплощения путем аккуратных допущений и представлений. Эта музыка знала, как подготовить мир к необходимому разговору о действительно важных и небанальных вещах. Вот только тогдашний мир оказался к ней не готов.

Думаете, что эта концепция умерла вместе с низовым пацифизмом тех времен? Как бы не так — ее поминали совсем недавно, кроме того — она ожила на последней пластинке саксофониста Portico Quartet. Да что там, уже несколько лет как «Четвертый мир» вполне вольготно обитает в записях отечественных значков Hair Del. и Echotourist.

Впрочем, извините, я запизделся. Как там было? «Нам стоит чаще рассказывать о музыке не на английском и не на русском языках», так? Ну так давайте поговорим о ней. Ведь у всех нас есть еще много работы. Открыть/Комментировать

2021-04-01 09:01:07 ​​В недавней исповеди Артема Макарского, которую можно одновременно разбирать и на цитаты, и на критику (но последнее уже сделали до меня, причем большей частью не там, где надо), больше остальных меня обжег следующий абзац:

Нам стоит чаще рассказывать о музыке не на английском и не на русском языках — как старой, так и новой [...] Нам стоит выбираться из удобной ракушки русского языка — и начать общение с лейблами, чтобы заранее слушать музыку, о которой мы пишем (стараясь не очаровываться самим фактом предпрослушек), и западными изданиями, чтобы стать частью большого пишущего сообщества. Нам стоит разобраться с тем, как мы пишем о музыке бывших советских республик, и поговорить о колониальности. Я не знаю до конца, как все это провернуть, но вижу, что у нас много работы.

Да, нам действительно стоит поговорить о колониализме. Хотя бы просто затем, чтобы не возникало настолько наивных в своей неотрефлесированной колониальности моментов, когда существует представление, будто «мы» что-то должны «бывшим республикам», а они — нам, тем более когда в данном контексте на экспорт идет только чувство вины, а на импорт — звуковые «диковинки» от «соседей». Нам стоит поговорить о колониализме, чтобы вспомнить, что у нас нет ничего, кроме нас самих, но все мы — это само по себе всё. Нам стоит поговорить о колониализме, чтобы знать о том, что для изучения дел рук других современная эпоха предоставляет море коммуникационных возможностей, а задавать Другому вопросы — не стыдно. Нам стоит поговорить о колониализме, чтобы держать в уме, что мы зачастую не знаем даже самых распространенных мировых языков, но из-за «принципов историзма» автоматически считаем их колониальными. Нам стоит поговорить о колониализме, потому что по старой колониально-господской привычке мы строго цокаем языком, когда кто-то смеется над выговором ближнего. Иными словами, нам стоит поговорить о колониализме, потому что само понятие колониализма взято из языка, который не колонизирует нас самих, но чьи передовые носители страсть как охочи до колонизации, хоть и уверяют, что действуют с совершенно обратным намерением. Открыть/Комментировать

2021-03-29 20:09:47 Éliane Radigue – Échos
A Film by Eléonore Huisse and François J. Bonnet

на сайте фестиваля MaerzMusik опубликован фильм Франсуа Бонне и Элеоноры Хюисс о Элиан Радиг. слушать музыку Элиан и её голос можно бесконечно, фильм сделан потрясающе.

в книге «Заметки о другой музыке», которая вот-вот должна появиться на наших полках (издательство ШУМ порадовало нас, что тираж должен быть выпущен типографией 4 апреля), есть беседа Элиан и Кейт Моллисон, которая многое проясняет о методе великой композиторки. небольшой отрывок из книги приведён ниже:

Радиг начала писать для инструменталистов в начале нового тысячелетия. «Честно говоря, это не было существенным сдвигом, — говорит она, — скорее, это было развитием моих предыдущих работ, не очень значимая перемена». Однако сотрудничество с другими музыкантами стало прозрением. «Совместная работа — наслаждение. Открывать для себя других людей, которые хотят найти тот же звук, что и я...
Странно, что этот интерес во мне возник совершенно неожиданно. Давным-давно некоторые музыканты просили иcполнить мою музыку. Тогда я ответила отказом — я не была готова открыться и думала, что никто не попросит меня об этом снова. Я ошибалась!» Первая инструментальная пьеса, которую она написала, предназначалась нойз-композитору Касперу Т. Тёплицу, которому она была представлена Филлом Ниблоком и который исполнил её «Elemental II» (2003) с помощью бас-гитары и программы MAX/MSP. Позже виолончелист Чарльз Кёртис призвал Радиг отказаться от всех электронных инструментов, и она сделала это, демонтировав и переместив в подвал даже Жюля. Элиан написала «Naldjorak», выдающуюся работу для двух бассетгорнов и виолончели. Запустила серию записей «OCCAM», в которой на сегодняшний день написано 22 сольные партии, организовала небольшие коллективы под названиями «OCCAM Rivers» и «OCCAM Deltas» и их cпорадические объединения, оркестр «OCCAM Ocean». Она сравнивает эти произведения с «Песнями без слов» — собранием пьес Феликса Мендельсона. Радиг назвала серию в честь философа-францисканца Уильяма Оккама (1287–1347) и его основополагающего принципа, гласившего, что простой путь — самый верный. Открыть/Комментировать

2021-03-28 15:01:39 Три места, где может сегодня расшибить свою голову отогревшийся петербуржец, если не поленится выйти из дома.

В К-30 сегодня играют ГШ — хороший повод проверить, как самая (ф)артовая постпанковая группа РФ рубит живьем после третьего альбома. Старт в 8 вечера, на саппорте — подписант горбуновской «Некомпетентности» Андрей Ли, он же Директор Всего.

Если же вам не очень близок столичный дурацко-конкретный юморок, а душа все еще жаждет джаз-панка, но неприлизанного — сходите в @temneet_bar. Там сегодня квартет Монопольки/Чижика/Владимирского/Михеева играет стандарты Мингуса, Колтрейна, Монка и Коулмана. Обещают сделать так, что мы нихрена не поймем и не узнаем. Я гоню. Старт также в восемь.

В @yzeech будет прогонять свои сэмплы и телеги Зумво. Не стесняемся заходить на огонек — как показывают прошедшие выступления Саши, вам совершенно внезапно могут устроить то поэтический вечер, то сеанс психоделической терапии, то дискотеку в придорожном кафе на сто первом километре. Отказываться нельзя, перед Сашей будут шуметь другие хорошие люди.

И да, в следующую субботу (03.04) в Изиче же при участии местных сообщников гостит московская EROTIKA. Лайнап мечты — Зуркас, @serendipity_now, Andreevka, Saraf, импрувпсих-рок Dröme, iatemyself, @iliamusicworm, отрезавший от себя предыдущее название (Acute) Velleity и другие. Пропустить невозможно, опоздать грешно. Открыть/Комментировать

2021-03-26 21:17:26 В самом начале марта случился один из самых взрывных отечественных релизов последнего времени. Внезапно ожили Pententacles, группа московского подполья тех времен, когда доллар стоил ровно тридцать рублей, пригожая публика окончательно полюбила то, что почему-то назвала абстрактным хипхопом, а в прокат вышла последняя часть «Индианы Джонса». Pententacles доинстаграмной эпохи — группа скорее спорадически-сессионная, нежели осязаемая. От той ипостаси осталась память о приметных концертах и кассета на Full of Nothing. Нынешняя, десять лет спустя, атаковала сразу двумя выступлениями. Сейчас Pententacles — считай, супергруппа. Кроме основателя Андрей Астро (Vagiant, звук на DTH Studio) там ныне играют Сергей Якобсон («Да, Смерть!»), Илья Марвел (другой звукореж DTH), Дмитрий Полтинин (†B†C†B†) и Тихон Кубов (Won James Won, GoonGun, Womba и др.).

Pententacles снова рубят одну из интереснейших музык на свете; ну подумайте сами, может ли быть плохим а) русский б) тяжелый в) психоделический г) рок. Причем психоделия в их случае, как и в отношении ранней формации группы, будет не кайфожорским расхлябанным космическим джемом, а отрежиссированным, но внимательным к случайным и продолжительным вспышкам ментального бешенства действом. И чувствуется, что это бешенство возникло из-за весьма определенного стечения обстоятельств.

Сдвоенный гитарный рык и истерический электросакс A Supposedly Quiet Night заряжают помимо ушей прямиком в глаз, оставляя после себя нехилый фонарь, высвечивающий то, что бывший когда-то самым лучшим город на Земле пытается скрыть от взора случайных прохожих за привычным фасадом. Слушать этот альбом — все равно что гулять по Замоскворечью, прочь от Ордынского тупика и Третьяковки. Свернуть от пряничной Пятницкой к кафе «Дада» и витражной церкви в жилом дворе и поразиться, как легко и быстро столичное пространство приятных, но совершенно ненужных заведений тает и открывает все самое интересное в глубине своей каменной плоти. Не альбом, а звуковой эквивалент темноты над Москвой: тут можно расслышать и дрожание остывающего от колес асфальта, и гул собравшихся на нормальные сейшны толп людей, и дребезжание зажигающихся фонарей. А помимо этого — кое-что еще, что роднит A Supposedly Quiet Night с первокраутом.

Дедушка Кубов, непубличный интеллектуал, запихнул в третий трек два перекликающихся сэмпла. В одном — голос добряка Фрэнка Оза, представляющего честному народу величайшее достижение американской культуры, известную двумерную мышь. Во втором — голос самого Микки: вырезки из короткометражки Your Job in Germany, учебного пособия для американской армии, выпущенного аккурат перед оккупацией Германии союзниками. Your Job in Germany вталдычивал пацанам в хаки две вещи: что они там задержатся (и что скорее всего после них стражу на Рейне будут нести еще и их сыновья) и что разговаривать с противником не стоит ни при каких условиях. Ну, просто потому что он не особо и человек.

С точки зрения оккупационных войск, немец человеком все-таки стал: Берлин ныне сильно напоминает не город, а парк развлечений для старших возрастных категорий (с этим отчасти согласны даже те, кто занимает совсем другую позицию). Так вот, вслед за оригинальным краутроком Pententacles задаются вопросом: а точно ли нужно диснеефицироваться Москве? И что делать всем остальным, если за них этот вопрос давно уже решили?

Как и у предшественников, в крауте A Supposedly Quiet Night таится почти не завуалированный ответ на по крайней мере вторую половину обозначенной проблемы. Выкрутить звук так, чтобы у всех сторонников черно-белого мира и заграничной мультипликации барабанные перепонки повытекали ко всем чертям.

Я выкрутил. Очередь за вами. Открыть/Комментировать

2021-03-26 21:13:46 ​​Название подневольной тюремной проститутки, которым в пику всем на свете начала величать себя нищая манхэттенская богема в середине 1970-х — это, конечно, самый яркий прецедент того, как прогрессивная, но не очень доброжелательная общественность переработала пейоратив в куда более обширный, но мало что означающий термин. Но не единственный.

Второй пример такого лингвистического заимствования — kraut, то есть «капустник», второе по употреблению после gerry дерогативное наименование немцев во время, между и незадолго после мировых войн. Изначально краут-роком Джон Пил называл пластинки немецкой рок-музыки, начавшие попадать к нему на стол около 73-го, причем исключительно в шутку, а не с намерением оскорбить. Кстати, это были не только диски ныне привычных нам Can, Neu!, K(C)luster и Faust. Если посмотреть на филипсовский сборник с местными группами, изданный специально для внутреннего хождения в ФРГ, то легко заметить, что кроме моторических ритмов там присутствует вполне комфортный англофонному уху псих, прог и хард.

Те же группы, которым вусмерть надоело засилье британо-американской музыки, те, что шли путями нарочитого примитивизма, псевдоакадемических экспериментов или же кустарной импровизации, британская пресса сначала даже и не знала, как и назвать. Не обращая внимания на самоопределения вроде Kosmische или Gehirn Musik, островитяне придумывали для таких мелодий обозначения вроде «Тевтоник-бита» или Götterdämmer rock. При всей своей чудовищности, последний вариант очень хорошо ухватывал свою суть — это был действительно была музыка гибели богов.

Что такое Федеративная Республика Германия спустя 23+ года после Года Ноль? Весьма мерзкое место постоянного политического, общественного и даже спортивного скандала. По телевизору — идиотские экранизации национальной классики и бесконечные исполнители шлягеров с дебильными улыбками во весь рот. Единственная нормальная музыка звучит только в исполнении американского воинского контингента, либо на радио: но чтобы послушать того же Штокаузена, приходится ждать глубокой ночи. На улице — чистенькая серость восстановленных улиц и вполне вероятная возможность подорваться на бомбе леворадикалов, не очень довольных засильем не прошедших денацификацию мужей в правительстве, индустрии и финансовой сфере. Остается только тратить кровную дойчмарку в близлежащей пивнухе, а если ее нет (а в 1974-75 денег не стало больше чем у миллиона людей) — то топать в коммуну да джемить с голодухи и скуки с такими же нищеебами. В общем, пока это была еще говно, а не страна.

Краутрок, как и почти вся неординарная музыка последних ста лет, родился из дикого неприятия окружающей действительности. И делали ее не только скучающие студенты различных вузов, удачливые профессиональные звукотехники и местные хиппи, на досуге снабжающие Фракцию Красной армии. Один из ярких образцов того, насколько среднестатистическому молодому человеку страны отцов было обрыдло абсолютно все, что он видел — одноименная пластинка дюссельдорфского коллектива German Oak от 1972 года. В ней — барражирующий гул союзнической авиации, рев огненного шторма над Гамбургом, вопли умирающей солдатни и задетых некомбатантов, треск ломающегося бетона и крошащегося кирпича. Настоящий гимн недовольству поколения, чьи родители каким-то чудом уцелели во всенародной бойне, но исторгли своих детей в по-настоящему жалкое время.

Отсюда и взялось стремление жанра побарражировать в звездных далях своих и чужих мозгов: реалии были таковы, что по сравнению с окружающими звуками даже блюз берлинского бункера казался далеко не самым плохим музлом. Об этом частенько забывают многие, кто инкорпорирует в свои инструментальные потуги то машинный пульс ритм-секции, то электронно-пространственную подложку. Многие, но не все. Открыть/Комментировать