Ну как мы все сейчас? Какой запрос на психотерапию в обществе? | Мята Хари

Ну как мы все сейчас?
Какой запрос на психотерапию в обществе?

Попробую осмыслить, как по-разному переживаются нынешние непростые времена.

Начнем с того, что эмоционально УШИБЛЕНЫ
МЫ ВСЕ,
несмотря на декларируемую позицию. Любые внешние войны разворачивают военные действия внутри человека, но не в одночасье, а тихой сапой, шаг-за-шагом, по-партизански.

Внешне при этом с нами все в порядке, я только из торгового центра: жизнь идёт своим чередом.
Но на то и ушиб - это внутреннее повреждение, наши эмоциональные ткани задеты сейчас, потревожены. А внешне просто синяк.

Синяки - жёлтые, голубые, лиловые - гуляют, едят, пьют, обнимаются. Покупают солнечные очки, пижамы, машинки для удаления катышков.

Тяжело. Время скверное - огромная физическая, психологическая, эмоциональная нагрузка. Нас к такому не готовили. Психика перестраивается. Идут огромные и сложные процессы - с каждым и внутри каждого.

Вот лишь некоторые из признаков:

Странности со временем.
Оно движется как-то нелогично, вы не можете вспомнить точно, что делали вчера, а что – неделю назад, события налезают друг на друга и неохотно выстраиваются в хронологическом порядке. Ощущения полярные: кому-то все очень быстро, молниеносно, кому-то слишком медленно, тянется как жвачка. Как в 5D кинотеатре, когда ты погружаешься в фильм, и даже брызги-ветер чувствуешь, но в реальности ты сидишь в кресле и переживаемые события - лишь фильм.
При дереализации и деперсонализации, спутниках сильного стресса, всегда имеет место эдакая систематическая пространственно-временная дезориентация. 

Трудности в коммуникациях.

В каких-то семьях обо всем происходящем не говорят, стыдятся как постыдной болезни.

Вижу, что другому больно садиться.
Слышу кряхтение из туалета.
Делаю вид что пустяки
Геморрой. Зачем о нём? Не надо о нём.

В каких-то семьях все много говорят, но никто никого не слушает.

Хреново — и тем и другим.

Злые слова - это яд, а других нет. Страх и тревога - это тоже яд. И уныние, отчаяние - это яд.
Но что делать если сахар позитив и оптимизм нынче в дефиците.

Важно не переносить гнев с тех, кто виноват в случившемся, на тех, кто стал жертвой. Человек, которого изнасиловали - жертва, перерабатывающая потерю безопасности, человек, который изнасиловал, - преступник.

Вы злитесь и негодуете на обоих, вам не хотелось знать про этот инцидент, он вас пугает, волнует, тревожит, ясень пень.
Но какой смысл крыть х..ями первого?

Токсичные разговоры отравляют нам жизнь.
Но неразговоры делают то же самое.
Молчание как панкреатит. В груди вертится колючий шар, невысказанные слова пузырятся на губах, размазываются слезами. Выделяемые соки не успевают выходить в просвет кишки,  накапливаются и начинают переваривать собственные ткани железы.
Так мы отравляем самих себя.

Наверное, надо найти баланс -
о чем говорить
Как говорить
С кем говорить

Но это не точно.

Нормально сейчас - говорить только с теми, кто подскажет и обнимет, и не спросит - а сердцем поймет, как понимает "зверь-зверя, старик-дитя, бессловесная тварь - своего собрата".

У кого-то появляется потребность в рефлексии. Многие пишут. Иногда кажется, что если не записать все, от первой до последней минуты внутри произошедшее, оно исчезнет. То есть внутренняя работа и плоды ее - исчезнут, а война останется. И вот люди - рисуют, пишут песни, тексты, фотографируют - фиксируют.

Вот и я сейчас чувствую, что должна записать какую-то изящнейшую мысль, но чего то не хватает...

Мягкости. Мысли рваные, рубленые, неровные, и произведение получается кособокое, косоглазое, жёсткое.

Марш вместо мелодии.
Неудачный, неотрепетированный марш.