Клоунада вместо траура, возня с протезом вместо прощания с душ | Мята Хари

Клоунада вместо траура, возня с протезом вместо прощания с душой и телом. Его нелепое непогребение - осквернение великого таинства умирания, сверхценность, которую я "профукала", - все это долгое время после вмещалось для меня в семантику одного простого слова "грудь".

В психологии это объясняют с помощью понятия триггер – сигнал, запускающий негативные эмоции. Эти эмоции частично про «здесь и сейчас», но по большей части про «там и тогда». Триггер – это очень простой сигнал, чем-то напоминающий травмирующее событие, он и включает автоматическую эмоциональную реакцию.

Это может быть, например:

- критика вашей личности,
Определенное слово: размазня, тупица (так нас называл значимый взрослый)

- запахи. Например, запах больницы, запах хлорки - так пахло когда кто-то болел, кто-то уходил.
Дыма, сигарет, порошка...

-Осуждение ваших эмоций; тон голоса, выражение лица, вот, например, непереносимость конкретно сморщивания носа - так делал папа, когда проверял дневник, а потом бил.

- любая характерная деталь внешнего облика человека (например, шарф на шее - болезненное воспоминание о раке щитовидной железы умершей супруги)

- внезапное появление незнакомого человека с неизвестными намерениями (однажды это закончилось плохо, значит и сейчас может)

- прикосновение незнакомых людей (после насилия границы жёстче, неприступнее)

- вынужденное одиночество;
непереносимость ожидания (в детстве часами ждали маму, которая работала сутками, а мамы никогда не было рядом, когда было плохо и страшно)

- очевидная ложь и притворство другого человека;
(Опыт предательства)

- резкий обрыв контакта (опыт оставления в незнакомой или опасной ситуации, внезапный уход из жизни значимого лица)

- проявление агрессии в ваш адрес, физическое состояние голода, болезни, переохлаждения, сильной усталости, недосыпа.

Это может быть конкретное место.
Меня, например, пару лет обжигали воспоминания, когда я приезжала мимо
того тротуара
того бордюра
той больницы,
к приемному покою которой однажды я бежала по декабрьскому снегу в носках с задыхающимся грудным ребенком на руках - ботинки надеть не успела...

Это может быть конкретная вещь.
После увиденного в детстве акта родительской любви одна моя пациентка долго не могла смотреть на мамину ночную рубашку, в которой она была ПРИ ЭТОМ. В которой раньше, она обнимала ее перед сном, а она утыкалась носом ей в живот.

Это может быть конкретный звук.
Один мой пациент не ходит в мясные магазины. Звук шмякающего обо что-то мяса напоминает ему картинку
летнего утра: выпавший из окна человек, висящий на карнизе, из последних сил, борющийся за свою жизнь, а потом звук тела об асфальт, такой неуместный и смешной -    шмяк.
И кусок мяса на разделочной доске...

Это может быть конкретная ситуация, например, ситуация сдачи анализов. Одна моя знакомая в детстве попала в больницу без родителей, ей выдали баночку для сдачи кала, а она, шестилетний ребенок, покакала в казеный туалет, а потом, осознав что сделала неправильно, полчаса вылавливала своими маленькими ручонками какашку из грязного больничного унитаза под ор и стуки в дверь грозной санитарки...

Так почему один и тот же кадр может долго крутиться в нашей голове заезженной пластинкой?

Потому что у человека с тонкой душевной организацией расшатанной психикой есть крутой для творчества, но вредный для жизни
скилл фотографической фиксации на деталях.

Именно он становится спусковым крючком, цепляющим, выуживающим из памяти вновь и вновь травмирующее переживание.

И вот симбиозом фантазии и факта,
яви и гротескного мышления, вызванного воспалённым сознанием, - рождается боль, в сочетании с яркой картинкой которая становится опорным столбом сюжета травмы.