мамкин медиевист

2021-02-06 01:29:53 вспоминаются аналогичные истории из известного советского прошлого, а ещё, конечно, великий медиевист Марк Блох, который читал сокамерникам-членам Сопротивления, ждущим, как и он, расстрела, лекции (например, про землепользование в феодальной Европе) Открыть/Комментировать

2021-02-03 21:16:26 Завтра у нашего научного проекта большая, очень важная для нас и давно запланированная конференция по жанровым особенностям средневековых гимнов и молитв. И вот уже несколько дней я готовлюсь к модерации, потом читаю новости, потом снова смотрю в тексты по истории литургии, потом снова читаю новости, потом смотрю в стенку. В личных разговорах и в соцсетях очень много не просто горечи, а полной растерянности, особенно среди людей гуманитарно-творческих профессий — имитировать академическую деятельность и сочинять музыку сейчас кажется ещё более неуместным и бессмысленным, чем обычно. Средневековые штуки всегда вытаскивали меня из довольно темных мест — если какой-то текст понравился вам здесь больше остальных, скорее всего, он был написан на пике депрессивного эпизода или в болезненное расставание. Вот и сейчас я пытаюсь найти хоть какую-то зацепку, какую-нибудь историю шестисотлетней давности, которая сказал бы мне — вот так уже было и потом кончилось, все будет хорошо. Тут я вспомнила, как в 1485 году Генрих Крамер, до этого уже успешно отправивший на костёр несколько ведьм и евреев, попытался устроить большой процесс в Иннсбруке. И произошло невероятное: против процесса поднялись все слои общества, вмешался епископ, и Крамера попросили уехать. Город не выдал своих ведьм. Я обрадовалась и собралась было написать про это пост, а потом проверила хронологию — Крамер так разозлился, что на целый год заперся в монастыре, накатал свой "Молот ведьм", ну а дальше неудачных процессов у него больше не было. Я не историк, поэтому мои ресурсы здесь, кажется, исчерпаны — так что просто обнимаю вас, ребята, и пишу уже без доказательной базы — все непременно будет хорошо. Открыть/Комментировать

2021-02-01 23:53:37 про строгости:

"Если в Девентерском монастыре появлялся мужчина, обитательницы должны были закрывать лицо вуалью. Когда умер Бринкеринк [духовник], настоятельница сказала, что ни разу не видела его лица, потому что он всегда поворачивался к ней спиной. <...> Двум монахиням из Дипенвена, которым надо было с чем-то помочь в Виндесхайме, пришлось сначала покрыть лицо чёрной краской, "чтобы не вводить никого в соблазн" (op dat sie niemant versake en solden geven te sundigen). <...> За непослушание наказывали, например, заставляли есть на полу или целовать ноги других. <...> Когда хотели наказать Алейт Баке, ей подняли и обвязали вуаль над волосами, чтобы все в хоре видели её лицо.
Чтобы принизить себя, монахини были готовы много и тяжело работать <...>. Аристократке Ютте Ахаус приходилось опорожнять ночные горшки, хотя она "не выносила запаха даже собственной воды" (hoers selver water niet rieken en mochte). При поступлении в монастырь её обязали утопить обеих её собачек. Также было принято тайком делать работу за других, или "красть добродетели" (deugden stelen).
Помимо этого считалось важным умерщвлять своё "я", или "ненавидеть собственную природу" (hare natuur in haat hebben); так, приорша в Дипенвене запретила двум подругам разговаривать друг с другом, "чтобы они тем самым убили себя" (opdat ze zich daarin sterven zouden)." Открыть/Комментировать

2021-01-28 18:55:11 "Предполагалось, что мужчина способен контролировать половое влечение — в отличие от женщины. Именно поэтому дьявол в образе змия обратился сначала к Еве, зная о том, что ее легче соблазнить. Это представление даже вылилось в правило: во время богослужения мужчины занимают южную часть церкви, потому что они лучше могут противостоять жáру искушения, чем женщины, сосланные в северную часть помещения" (Rüdiger Schnell, Liebe und Freiheit. Ein literarischer Entwurf des männlichen Adels, S. 49) Открыть/Комментировать

2021-01-28 18:55:10 Открыть/Комментировать

2021-01-23 00:18:32 Мария из Уаньи вполне могла бы стать святой покровительницей людей с клинической депрессией. В переломный момент её обращения к Богу, в момент созерцания Его Страстей Мария вдруг начинает рыдать — и больше не может остановиться. Мария буквально захлёбывается состраданием, и автор её жития, Жак де Витри, почти не скрывает своего наслаждения, описывая фантастическую механику слёзного аппарата святой: из её очей днём и ночью льются целые реки, так что пол церкви размокает в слякоть, и Марии приходится носить с собой несколько сменных платков для предотвращения потопа.

Но, кажется, едва ли не главной манифестацией чудесного дара Марии становится её способность вызывать рыдания в других. Когда святая в канун Великой Пятницы предчувствует неотвратимое горе, которое надвигается на нежно любимого ей человека, она начинает голосить так, что священник делает ей замечание — сострадай сколько хочешь, только, пожалуйста, в тишине. Обычно послушная, Мария сбегает из церкви и взывает к Богу, чтобы тот показал строгому священнику, насколько абсурдна эта просьба. И Бог, конечно, слышит её. В тот же день священник празднует мессу и вдруг "отворит он, и никто не запрет", "пустит воды, и превратят землю": на священника накатывают такие рыдания, что он едва не задыхается, слёзы льются тем сильнее, чем усердней он пытается их остановить, так что насквозь вымокают и миссал, и алтарные облачения. Отревевшись, заикающийся и дрожащий священник лишь кое-как заканчивает мессу. "Теперь ты понял на своём опыте, что человеку не дано укротить силу духа, когда повеет южный ветер," — обращается к нему Мария с платформы человека, получившего пожизненую индульгенцию на любое количество слёз. В общем, мне очень нравится эта история: она про то, что феминная чувствительность побеждает презирающих её мужчин на серьёзных должностях, про то, слабость — это сила, про то, что сострадание спасёт мир, а ещё про то, что, если кто-то будет просить вас сидеть тихо, когда внутренний императив заставляет вас голосить, то он обязательно получит от Иисуса. Открыть/Комментировать