2022-10-24 22:11:43
Отвлекаясь от темы дня на более широкое обобщение, хочется заметить, что в России вообще есть болезненная зацикленность на всем "хорошем" и "позитивном", на стремлении натягивать сову этого "позитива" на глобус любой ценой, - тогда как во многих других культурах этого нет.
Когда в позднем совке пионеры звонкими голосами пели про мир и махали флажками, Саманта Смит, Катя Лычева, дружба, ясное небо, - в Америке снимали разудалые боевики с горами трупов про то, как наши мочат русских злодеев, а президент США троллил в микрофон перед эфиром насчет того, что он отдал приказ об атомной бомбардировке СССР (а трансляция-то уже началась).
Можете себе представить Леонида Ильича или Константина Устиновича, который таким образом шутит?
"У них" в парламентах - крики, чуть не драки, в газетах - злейшие карикатуры, все друг друга обзывают, ругают, изгаляются как могут, а уж про Украину не говорю - там и вовсе бои в грязи и дичайшие словесные эскапады это рутина.
А в России - есть упорное желание заставить всех быть хорошими, добрыми, светлыми (и неважно, какое отношение все это имеет к реальности, никакого не имеет, но все равно надо так).
То есть русская культура, повторюсь, очень болезненно реагирует на смысловой "низ" - на черный юмор, всякие вербальные провокации и радикальные образы любого рода, - и все время пытается воспринять их буквально и в лоб, встретить их как страшную угрозу себе. Это интересно.
Откуда это берется?
Думаю, это стремление возникает из-за того, что мы тут - исторически и традиционно - плохо и страшно живем.
Мы постоянно балансируем на грани обвала и ада, и ровно поэтому людям хочется хотя бы сделать вид, что "все хорошо".
"Негатив" (самый разный) как сознательный жест - есть свойство человеческого благополучия. И потому Запад, осознающий собственную прочность, крепость собственных правил игры, легко относится к драке или провокации как к условности, как к игре - политической, газетной, символической. Он ее не боится (или не боялся - теперь и там кое-что изменилось).
У нас - где правил нет, зато наточены и много раз шли в ход топоры, - символический конфликт воспринимают как реальный, а реальный - как предвестие конца всего, - и стараются его глушить даже в тех случаях, когда он неизбежен, не говоря уж о выходках клоунов или радикалов.
Этот страх объясним, но он - слабость.
А сила наша начнется тогда, когда каждый здесь сможет орать то, что ему нравится, в том числе и довольно мерзкую дичь, - и, удивительным образом, общая конструкция от этого окажется только крепче.
Но пока, ко всеобщей наивной радости, нам такое не светит.
72.2K viewsedited 19:11